Темные ноты

Забрав Ваньку, златокрылые подарили Тане буйную и радостную надежду. Девчонка так глубоко ушла в свои ощущения и мысли, что слова Арея расслышала лишь со второго или с третьего раза. — Татьяна, — глухо повторил он. — Ты витаешь в чужом воздушном пространстве. Пока радуйся сколько угодно, но помни, что теперь ты обязана мраку. Танька подняла на него глаза и уткнулась в бездонную черную пропасть, на дне которой даже не сверкало, а едва отблескивало сострадание, а может, и вовсе лишь тень отблеска. — Уместно ли называть меня полным именем? По крайней мере меня это немного нервирует, — отозвалась она, вскидывая голову. — И что же теперь? Может, тебе привычнее будет слышать «Гроттерша»? Увы, мне это быстро надоест. Он помолчал немного, глядя куда-то вдаль и также внезапно, как замер, очнулся. — Хватит выдумывать всякую ерунду. Лучше покажи, что ты вообще умеешь, хозяйка фанатиков. Щеки Тани вспыхнули. Никогда еще ей не было так противно от прозвища. Даже поганое «Гроттерша» уже не вызывало такого отторжения. — Сами вы властелин мракобесов! — воскликнула она, но, впрочем, хватило одного изгиба брови барона мрака, чтобы она стушевалась и глухо произнесла: — Я ничего не умею, кроме примитивной в вашем понятии магии. Знаю руны. Вот. Танька стыдливо прикрыла глаза ресницами. Арей усмехнулся. — Впрочем, ничего особенного я и не ожидал. Надеюсь, про тебя не врут, что ты хорошо летаешь. Если отработан полет, возможно, с мечом работать будет легче. Следуй за мной. Договорив, Арей степенно зашагал прочь из кабинета. Вскоре они оказались в достаточно просторном зале, напоминающем спортивный. Шведская стенка, маты, блестящий лакированный пол, несколько гирь и штанг, скамейка. Таню смутило только, что по залу как-то слишком навязчиво разбросано разномастное оружие. Тут были и древние позолоченные секиры, и страшные арбалеты с мощными плечами, и шпаги с инкрустированными в эфесы камнями, и затупленные тренировочные мечи, и острые, как бритва, топоры с отполированными милионами прикосновений рукоятями, и копья с тонкими иглами наконечников… С каким-то особым ужасом Таня отметила устрашающих размеров щит, стоявший в углу. Он был изрезан и стерт, будто бы кто-то множество дней подряд пытался его пробить, нанося немеренной силы удары по когда-то гладкой поверхности. Танька вдруг поняла, что не сумела бы и поднять его, не то что держать и отбиваться. Больше ей понравился изящный щит черного металла, размером с небольшое блюдо. Он был круглым, едва выпуклым, тонким и будто бы способным резать заостренным краем, а едва заметный шпаголом по центру поблескивал начищенными выступающими гранями. — Что, нравится? А на самом деле не выдержит и трех прямых ударов, если уходить с ним в глухую оборону. Он создан для скольжения, для тех воинственных тараканчиков, что боятся идти на атаку в лицо. Он режет исподтишка, требует от хозяина даже не маневренности, а текучести, невероятной растяжки и пластики. Он такой же гибкий, каким должен быть его хозяин. Я знал одного стража, что дрался щитами, — погрузился барон в размышления, будто бы прочитав интерес девочки именно к такой «трусливой» тактике боя. — Долго утекать у него не вышло. Но тот, кто его убил, сильно пожалел о дуэли. Сухожилия ему подрезали знатно, настолько удачно, что в следующем же бою его дарх достался другому стражу. — Вам? — не удержалась Танька. Арей насупился. — Подранков добивают шакалы, — процедил он и прошел к очерченному мелом кругу. Присмотревшись, Танька разглядела, что круг там не один. Их было три. Самый большой касался противоположных друг другу стен, а самый маленький был едва ли больше двух метров в диаметре. Арей прошел почти к центру малого круга и, обернувшись, развел руками: — Для начала выбирай, что по душе, а уже потом будем искать по-настоящему подходящее, — сказал он уже более доброжелательно. Находясь в своей стихии, он становился спокойнее и веселее. Таня замерла в растерянности. Кроме щита ей не нравилось больше ничего, но она не считала себя настолько «текучей», чтобы взять его и войти в круг. Схватив ближайший к ней палаш, Таня содрогнулась. Он был неудобным, тяжелым и грубым. Тогда она отбросила его и потянулась к изящной рапире, висевшей на стене, но, коснувшись рукояти, отдернула руку. Взгляд ее пал на саблю и девочка, представив себя в образе карикатурной Пипы с папочкиным ятаганом в руке, схватила ее. Но и сабля ей не угодила, как не угодила шпага, спата, легкий топорик, кинжал, двуручник, рунка, и черт знает сколько еще различных железок, обнаружившихся в избытке вокруг Таньки. Тогда она, уже красная от смущения, тронула пальцем тот самый щит. Арей терпеливо ждал, не мешая ученице мучиться с выбором. Щит оказался достаточно тяжелым, но на удивление удобным. Сжав поудобнее кожаный ремешок, девочка ощутила уют и комфорт. Еще один ремень лег у сгиба локтя и сам собой затянулся вокруг предплечья девочки, не сжимая, но и не скользя. Миниатюрный щит темного металла будто бы только Таню и ждал. Опустив руку, девочка увидела на пальцах кровь. — Он настолько острый, что ты можешь даже не почувствовать, как он прорежет руку до кости, — хмыкнул Арей. — Не думал, что ты решишься его взять. — Он… Удобный. Все, что я перепробовала, слишком громоздкое и страшное, а он как влитой сидит, — Танька подняла удивленные глаза на Арея. В ту же секунду все окружавшее девчонку оружие пропало. — Рондаш значит, — мрачно проговорил Арей, будто бы на миг погружаясь в страшные воспоминания. — Что ж, становись в круг. Танька подошла к барону мрака. Они стояли на самой границе меловой отметки, даже чуть заступая. Таня выжидательно смотрела на Арея и ждала, не отрывая от него взгляда, но все-равно пропустила первый удар. Меч остановился в ладони от ее плеча. — Движение начинается с ног, запомни. Когда ожидаешь атаки, не зацикливайся на мимике лица, она тебе ни о чем не скажет, если ты стоишь против профессионала, а не маньяка с кухонным ножом. Охватывай взглядом всю фигуру, отмечай малейшее напряжение мышц — это твоя универсальная подсказка. Если ты чувствуешь физику, именно чувствуешь, куда дальше может податься тело, как сократятся мышцы, в какой момент это может перейти в атаку — если ты это все почувствуешь, то будешь всегда на шаг впереди. Наблюдать мало. Надо ощущать. И с этими словами он развернулся и нанес рубящий удар сверху. Лезвие остановилось, царапнув по нерешительно выдвинутому щиту. — Что я говорил про глухую оборону? — Не выдержит и трех прямых ударов, — крикнула Танька и попыталась повторить удар Арея, развернуться, но не рубить сверху, как мышь лопатой, а, пригнувшись, завертеться и достать голень мечника. Но получив удар по руке, Танька осела на блестящий пол. — Медленно и тяжело. Нужна пружинная легкость, грация. Все то время, что не будешь спать или драться, будешь тянуться, прыгать, приседать, падать. Хоть я и не приверженец козлиных скачек, но раз тебя выбрал именно этот щит, будешь становиться акробатом. — Выбрал меня? То есть? — не поняла Таня. Она наивно полагала, что выбирала щит сама. — Это артефакт, не просто железка. Такой же, как мой меч или меч сеньора-помидора, бывший меч Древнира, — Таня припомнила что-то и прикрыла глаза, стараясь не выказывать удивления. — Если артефакту не нравится хозяин, то хозяин долго не живет или не пользуется артефактом. Этот мудреный рондаш привлек тебя сразу же, затем вы познакомились и, наконец, он отведал твоей крови. Как порезы, не затянулись? Таня взглянула на свои ладони. И следа не осталось от глубоких царапин, оставленных острой кромкой щита. — Верно, — удовлетворенно кивнул Арей. — Значит, он признал тебя хозяйкой. Поздравляю, если можно так выразиться.