Темные ноты

Она играла очень тихо. Казалось, что она просто дышит, а звуки и чудеса вокруг возникают сами по себе. Может, виновато было смертельно сонное состояние Таньки, а может, свалилась усталость ото всех переживаний прошлой недели, но девушка лежала без сил на расстеленном по полу одеяле и глядела в потолок. По треснувшей штукатурке плыли видения, одно чудеснее другого. Поле ржи, сквозь которую алыми пятнами проглядывают махровые лепестки гвоздик; волны, тихо накатывающие на каменистый берег, усыпанный еловыми иглами, ужасно напоминающий побережье Буяна; журавли, стремившиеся куда-то далеко-далеко за горизонт, с выгнутыми от ветра маховыми перьями… Перья, упругие и нежные, осыпающиеся с крыльев, как яблоневые цветки, только слепяще белоснежные на солнце… Крылья… Внезапная мысль подкинула Таньку и вернула силы говорить. Прерванной маголодии было жаль, но очень важный вопрос созрел в ее голове. — Даф, — тихо окликнула она девушку. Светлая дотянула ноту, а затем, отняв от губ флейту, плавно повернулась к Тане с молчаливым вопросом во взгляде. — Я вдруг вспомнила, Ванька же говорил, что потерял крылья, — спешно произнесла девчонка. — Ему было так больно вспоминать об этом, будто случилось что-то очень страшное. А златокрылый сказал, что крылья у света. Как такое возможно, он же не мог врать, что не в ссылке? Ему же врать нельзя вроде… Даф надолго задумалась и тихо ответила: — Ну, почему же, мог и приврать. Не все светлые безгрешны, увы. Ты сама видела, сколько у меня темных перьев, и все-равно я считаюсь светлой. Вранье — где-то четверть пера, — прикинула она. — Но я думаю, там случилась какая-то запутанная история. Мне далеко не все известно о том, что тогда происходило, твой Ванька гораздо старше меня. Она пожала плечами, глядя с подоконника на девчонку. — Не заморачивайся. Если златокрылый сказал, что крылья у них, значит, они у них. Тем более, что они его забрали с собой, так что переживать вовсе не из-за чего. — Ага, — смутилась Танька. — Спасибо. Когда колдунья заснула, Даф тихонько прокралась мимо нее и прикрыла за собой дверь. Жизнь после прибытия Таньки и светлого стала куда запутанней, чем раньше. Девушке было необходимо посоветоваться с кем-то взрослым и мудрым. *** Рондаш со свистом рассек воздух, остро запахло горячей кровью. Глухо зашлепали капли по паркету тренировочного зала. — Ах ты ж, — прошипела Танька, отводя руку с ненасытным артефактом от своего бедра. Улита досадливо цокнула и подошла к девчонке. — Неловкость не порок, — произнесла она, склоняясь над присевшей от боли Танькой. — Это приговор. Ведьма что-то прошептала и коснулась глубокой раны ногтем. Нога сразу онемела, как от наркоза, порез начал медленно стягиваться по краям. — Приговор, это точно, — прогудел Арей, прерванный ранением ученицы в самый неподходящий момент. — С такими успехами ты не доживешь и до конца обучения. Танька зло сощурилась. — Человек учится всю жизнь, — задрала подбородок она. — И, как и положено, помирает неучем, — хмыкнула Улита, припоминая фольклор. — Да уж, не из простых попалась девчонка. Лучше б сразу голову с плеч. Или кольцо отобрать и в рубашку смирительную — станет послушная, шелковая, миленькая такая. Эффект обезболивания, видимо, закончился, или Улита отвлеклась и перестала контролировать процесс, но Танька вдруг зашипела от ощущения мгновенной регенерации тканей. Порез ужасно щипало, кожа вокруг нестерпимо чесалась. Она уже хотела поднять руку и наложить на себя заклятье, как ведьма, вспомнив о милосердии, вновь коснулась бедра ногтем. Холодок пробежал по мышцам, жить стало легче. — Спасибо, — по привычке буркнула девчонка и тут же прикусила язык раз в пятый за день. Барон мрака покачал головой, Улита развеселилась. — Интересно, как скоро твой язык отвалится? — подмигнула она. Таня отвела взгляд в пол. Мечник вдруг ожил и заговорил. — Сегодня вечером поставлю тебя с Натой. Вспомни, что я говорил тебе о рапирах и методах устранения их хозяев, — глухо проговорил он и, заставив меч исчезнуть, вышел из зала.