Мелиодас закрывает глаза.
Сердца внутри бьются гулко, своим биением эхом отдаваясь в ушах.
Когда он в последний раз чувствовал себя настолько счастливым?
Это было так давно… Последний яркий момент в памяти, ныне больше напоминая болезненно гноящиеся раны. То, что приносило радость раньше сейчас лишь давит неподъемным грузом, напоминая, что
его Элизабет мертва.
Она исчезла под сотней других личин, в конце концов став совсем другой. В ней не осталось того, что смогло пробудить в пустом и холодном демоне чувства.
Она стала чужой.
Во вновь опустевшую за три тысячи лет жизнь вновь пробилось свежее дыхание, разгоняя внутренний тлен и убирая медленное гниение.
Он почувствовал себя вновь живым и наполненным рядом с младшей сестрой. Вредной, ленивой, но такой…
своей. Мелиодас успел пожалеть, что за всё время, проведенное в клане демонов, он совсем не уделял внимания младшей сестре.
И он так хотел вновь увидеть Зелдриса…
Как же он скучал.
Если бы всё можно было вернуть назад, то он бы уделил своим младшим намного больше времени… Может, тогда он знал бы куда больше о своей семье.
Сожалеть о ранее принятых решениях уже было поздно. На такие ситуации Эстаросса говорила что-то вроде «поздно пить боржоми, когда почки отвалились»… Хотя он понятия не имел, что такое «боржоми», но смысл предложения примерно осознавал.
Эстаросса вообще на удивление много говорила. Его сестра была болтушкой каких поискать, часто повторяя одни и те же темы разговора с одними и теми же словесными оборотами.
Но постоянные повторы почему-то не раздражали, отзываясь где-то в глубине дрожащей нежностью. Он словно действительно оказался
дома, погружаясь в воды безмятежности.
…рядом с Эстароссой он время от времени стал забывать отягощающее его прошлое и просто
наслаждаться жизнью. Как будто ему было не больше трёх тысяч лет, а всего лишь сто.
Он перестал чувствовать себя как старик, с которого осыпается последний песок.
В его жизни появился смысл.
Он хотел наконец-то стать хорошим старшим братом, когда встретил потерявшую память сестру… Но в какой-то мере он снова значительно облажался, окончательно переступая грань их отношений.
Мелиодас прижимал к себе мягкое, женское тело, зарывался в растрёпанные пепельные волосы носом и наслаждался каждой секундой этого умиротворенного момента.
Всего жалкое мгновение, потому что позже его грубые пальцы прошлись по нежной коже живота и скользнули вверх, сжимая мягкую и объёмную грудь.
Эстаросса что-то промычала и заворочалась, но Мелиодас даже не думал убирать пальцы.
— И что ты творишь? — она с недовольством разлепила глаза, цепляясь за его наглые ручонки.
Мел довольно улыбнулся подобно коту, который украл с хозяйского стола сосиски и сожрал их.
— Всего лишь оцениваю женскую красоту, — он задумчиво покивал.
— Идиот, — она закатила глаза. — И извращенец.
— Как грубо! Я могу и обидеться!
Мелиодас забавно сморщил нос, всем своим видом стараясь показать оскорбленную невинность. Хотя всё это не помешало ему пальцами сжать розовую вершинку сосков и слегка оттянуть их.
Эстаросса выругалась, под нос охарактеризовывая Мела как предельно нехорошего человека. Точнее демона.
Она схватилась пальцами за его член, вынуждая вздрогнуть и напрячь все мышцы в теле до последней. Её ногти игриво прошлись по чувствительной коже, надавливая на набухшую вену и грозясь прорвать эту самую кожу.
— Я тебе член оторву, дорогой брат.
Сейчас, когда она держала в своих руках его «мужскую жизнь», для него она действительно выглядела пугающей. У Мелиодаса не было сомнений, что ей хватит физической силы, чтобы раздавить его «сокровище» напрочь.
Мелиодас сглотнул, успокаивая бешено колотящиеся внутри сердца. Со своим членом он ещё не был готов расстаться.
— Ты этого не сделаешь, — он нервно улыбнулся.
— …и почему же ты так считаешь? — она хмыкнула.
— Как же ты тогда проживёшь без моего великолепного члена? — спросил он как само собой разумеющееся.
Эстаросса расхохоталась, пряча краснеющее лицо в подушке.
— Это ты сам решил, что он у тебя «великолепный»? — она всхлипнула от смеха, отпуская его член.
— Эй! — обиженно воскликнул демон. — Я просто сказал правду!
Новый взрыв смеха невольно вызвал у него улыбку и лёгкий смешок, заставляя поддержать возникшую атмосферу веселья.
— Хватит-хватит! — она махнула рукой, переворачиваясь на спину. — Я дышать не могу!
Мелиодас фыркнул, устраивая голову на мягкой груди.
— Что бы ты сделала, если бы я действительно обиделся?
— М-мм… — она погладила его по волосам. — Хорошенько бы извинилась?
Её голос внезапно приобрел игривые нотки, заставляя член призывно дернуться и налиться кровью. В жилах как будто пробежался расплавленный металл, оставляя в голове лишь одну мысль.
Он удобно устроился между её ног.
— Эй, ты чего удумал? — она подавилась смешком.
— Я обиделся, — он потёрся розовой головкой члена о складки половых губ. — Тебе стоит хорошенько извиниться передо мной.
Мелиодас хищно мурлыкнул, больше напоминая дикого кота на охоте.
— Нет! Не смей! — она дёрнулась, путаясь ногами в одеяле. — Кыш!
Он мягко чмокнул её в губы и проник внутрь.
***
Мои обычные будни внезапно наполнились огромным количеством секса.
Как хорошо, что мы не могли заниматься этим двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. У Мелиодаса всё же была своя работа в качестве великого Святого Рыцаря Данафора, а в доме на постоянной основе поселилась Элизабет-Лиз.
Правда, наша выносливость позволяла заниматься сексом очень и очень долго при желании.
— Отойди от меня, глупый брат, — я недовольно сморщилась.
— Не хочу, — он просто вжал мои бёдра в кухонную тумбочку.
— Сейчас эта горячая сковородка поздоровается с твоим лицом! — сообщила я.
Он обиженно фыркнул, но ему всё же пришлось отойти.
Я когда злая, то поднимаю такой шум… Причём даже не слышу, как я кричу. Просто так выходит, что мой голос неожиданно поднимается, заставляя окружающих морщиться от моих громких звуков.
Да и к тому же я могу начать кидаться попавшимся под руку предметами. От этого я начинаю быстрее успокаиваться, но последствия от такого «способа успокоиться» ужасные. С моей-то силищей…
А если я разнесу весь дом, то потом буду подыхать от болезненного чувства вины. Всё же этот дом принадлежал Мелиодасу, сколько бы времени я тут не прожила…
Да и где мне потом жить? Я так и не научилась выживать, только-только начав осваивать собственную силу и получать какие-никакие полезные навыки.
Это средневековье. Я не могу пойти в магазин и купить там всё, что мне нужно. Безусловно, существовали рынки, где можно было купить мясо, приправы и специи, да даже одежду с книгами… Но цены там баснословные, а товара на всех не хватит.
Поэтому мясо обычно Мелиодас доставал самостоятельно. Достаточно было сходить в ближайший лес и убить пару несчастных животных.
Мне было их жалко, но еда лично для меня оказалась важнее, чем жизни каких-то непонятных животных. Те действительно были для меня «непонятными», поскольку сильно отличались от тех, к которым я привыкла в своей прежней жизни.
На моё отношение к животным Мелиодас смотрел как-то странно. Возможно, он просто не ожидал, что демон может так трепетно относиться к животным, но убивать их не заставлял, занимаясь этим самостоятельно.
Щадил мои чувства. Я ему за это искренне благодарна.
Иначе бы каждая трапеза превратилась в «грустно, но вкусно». Довольно лицемерно с моей стороны, потому что убивать животных я не хочу, а кушать их мясо — всегда пожалуйста… Я хотя бы признаю своё лицемерие.
Мелиодас — хороший мужчина. На этот счёт он не стал задавать лишних вопросов, решив оставить всё как есть… Именно благодаря этому его отношению мне не пришлось заниматься лишним самобичеванием, закапывая себя под грузом тяжёлых мыслей.
Хороший он, правда, только временами. Когда не начинает домогаться меня везде и всюду…
— Ну, яйца же ты мне не оторвала? — он почесал затылок.
— О да. Цени моё милосердие.
— Я его буду ценить, если ты мне отсо… — Мелиодас резко пригнулся, пропуская пролетающую на высокой скорости горячую сковородку мимо.
Сковородка всё же полетела в Мелиодаса, но вместо него встретилась с несчастной стеной… И теперь стена пошла трещинами, осыпаясь маленькими кусочками на пол.
— …это не я, — я неловко отвела взгляд.
— А кто же тогда? — он иронично приподнял бровь.
— Точно не я.
— Это не будешь ты, если отсосешь мне, согласна? — он хитро посмотрел на меня.
— …ладно.
— Вот так бы сразу! — он довольно ухмыльнулся.
— Меньше думай членом, — я фыркнула. — Это вообще плохая думалка, знаешь?
— А? — он показательно почесал за ухом.
Пнула его под зад, стараясь избавиться от возникшего раздражения, которое острыми иглами впивалось в кожу.
— Нет, когда-нибудь я точно тебя убью, — я закатила глаза.
— Ты меня любишь!
На лице блондина заиграла настолько яркая улыбка, что мои щеки невольно залились краской, показывая крайнюю степень смущения. Все же он был невероятно красивым даже в рамках этого мира.
Я знала, что этот мир был полон красивых людей. Лишь самые-самые незначительные персонажи и фон отличались «обычностью», но красивых людей всё равно было больше. В сравнении, конечно.
— Может быть, — я деловито посмотрела на свои ногти.
— Что значит «может быть»?!
— А? — решила я использовать его излюбленный приём.
— Ты ужасная женщина! — он показательно приложил ладонь к тому месту, где у людей обычно находилось сердце.
У демонов тоже там находится одно из сердец, так что можно сказать, он прекрасно играет свою роль.
— Да я у тебя вообще чудо! — я сложила руки на груди.
— Такое чудо, которое дарит верёвку и мыло, — демон хохотнул.
— Эй, блять!
***
Я пнула под его ногами стол. Тот с грохотом упал на пол, оставляя Мелиодаса без опоры
— Мелиодас!
В комнату с криком залетела Элизабет, испуганно осматривая нас… У неё было настолько бледное лицо, что на мгновение показалось, будто бы перед нами стоит труп, кровь которого уже начала густеть в венах.
— Что случилось, Лиз? — Мелиодас извернулся, ногами цепляясь за петлю.
— А… Эм… — она растерялась.
Я хмыкнула, складывая руки на груди.
Отбрасываемая нами тень, вероятно, с её стороны больше напоминала ситуацию, где я помогаю Мелиодасу с суицидом… Ну или толкаю бедного и несчастного демона на такой кошмар, ага.
Я не раз замечала, как негативно реагировала на меня эта версия Элизабет… Возможно, она понимала, что Мелиодас уже не станет её мужчиной? По крайней мере проклятье Элизабет было рассчитано на то, что она обязательно влюбится в него снова.
В общем, мы взаимно не любили друг друга.
А Мелиодас чудесно делал вид, как будто бы он здесь совсем не причем, хотя по сути он и стал основной причиной нашего с ней конфликта. Думаю, опыта в игнорировании проблем он за три тысячи лет набрал с лихвой. Засранец.
Любимый.
Мел устроил ногу в петле и зацепился руками за верёвку, в итоге уверенно встав на петле.
— Мартышка! — я весело фыркнула.
— Вредная женщина! — он хохотнул. — Зачем стул пнула?
— Да я всё ждала, когда ты в петлю голову засунешь, дорогой брат.
Делаю вид, что меня очень сильно интересуют собственные обгрызанные ногти… От привычек прошлой жизни не так уж легко избавиться, пускай и прошло такое невероятно количество времени.
— Говорю же — вредная! — он слез с петли.
Нам… Неожиданно стало скучно.
У Мела на этот случай конечно же было припасено нечто невероятное, а иными словами — секс. Энергия в этом плане била у него через край, как будто он действительно начал думать только своим «другом».
Я морально не могла заниматься сексом столько, сколько этого хотел он. Да и в конце концов мышцы начинает сводить, а потом любое приближение к оргазму будет отзываться болью…
К сожалению, это был мой реальный опыт с ним.
Я обещала ему незабываемый вечер, поэтому временно он меня оставил… В итоге мы стали страдать какой-то хренью.
Я в шутку предложила ему повеситься, раз он не может ждать до вечера… Так он реально принёс верёвку и стул, быстренько сконструировав петлю в комнате.
Он просто стал по этой самой петле ползать, пользуясь своим низким, компактным ростом. Для меня же эта самая петля висела слишком низко. Я просто доставала ступнями до пола.
Вот что скука творит с людьми… И всякой мистической фентезийной хтонью вроде нас.
Мы могли бы уже по стенам лазать. Оказалось, что секс стал занимать большую часть нашего свободного времени, из-за чего скучать нам не приходилось около двух недель.
Это было
слишком много.
Но мы могли себе позволить. Огромная выносливость обоих, опыт Мелиодаса и моё неожиданное «рвение к учёбе», а также очевидный сексуальный голод Мелиодаса… Вряд ли он много себе позволял за то время, какое Элизабет перерождалась.
Для меня же это всё превращалось в «необычное развлечение». Я чувствовала себя такой взрослой от того, что попробовала заниматься с кем-то сексом.
Время от времени даже задирала нос.
Мелиодас смотрел на это так снисходительно, что у меня аж зубы в раздражении скрипели. Потому что в эти моменты разница в нашем возрасте показывала себя во всей красе. Он был взрослым, опытным мужчиной, а я была маленькой, неопытной девочкой.
Моя инфантильность никуда не исчезла.
Вот вроде раздражало, но иногда можно было почувствовать в его руках безопасность. Даже знание того, что на нём висит болезненное проклятье, а грехи тянут его мёртвым грузом на дно болота, мне это не мешало.
Я была счастлива.
Просто была безмерно счастлива от того, что могу просто дурачиться с кем-то близким… Просто
жить.
И я совсем забыла канон.
