***
О-папа Данаба, Зариф, был совсем не простым омегой. Чтобы понять всю глубину его характера, Данабу понадобилось много лет, и если бы не разговор с а-папой, он бы никогда до конца и не уразумел, что за фрукт его родитель. Внешне мягкий, очень ранимый и по-детски отзывчивый, он создавал впечатление человека послушного и слабого, однако теперь Данаб знал, что именно о-папа настоял покинуть родную страну и развивать бизнес во Франции. Омми выбил себе право не носить платок будучи ещё в арабской стране, и никогда не надевал его как вышел замуж. Данаб восхищался Зарифом и всегда ощущал свою ничтожность, как омеги, рядом с ним. Несмотря на железный стержень внутри, Зариф оставался любящим и нежным мужем и действительно хорошим отцом. Омми никогда не кричал на детей — даже на студенческие выходки Данаба реагировал с юмором! — старался развивать во всех сферах, которые их интересовали, и будто бы не знал усталости. Его эмоционально хватало на всех детей и на Саеда, а ещё омми всегда выглядел хорошо и свежо. Если бы они жили во вселенной Гарри Поттера, Данаб точно бы считал, что папа пользуется какими-то запрещенными чарами, потому что сам он мог устать от любого человека за довольно короткий срок и восстанавливать внутреннее равновесие целую вечность. В общем, рассказать о беременности через мессенджеры такому крутому папе было стыдно. Омми всегда говорил, что примет их любыми, потому что они его дети. После разговора с Джафаром и Дидье Данаб пришел к выводу, что уж папе он точно скажет наедине. Хотелось поговорить с ним, как это бывало, когда Данаб ещё был лицеистом, то есть, откровенно. Но вот незадача: как назло, омми был неуловим. По понедельникам он водил девочек в школу, затем уходил на обязательные спа-процедуры, ехал на работу, где ему уж точно не до задушевных разговоров (а говорить о беременности среди окуней, редиса и паттисонов Данабу не хотелось), после он развозил девочек по кружкам, шел на свидание с отцом, а дома появлялся только поздней ночью. Во вторник ситуация та же, но без косметолога, а с массажистом. В среду плавание, в четверг йога, в пятницу — семейный ужин. На выходные родители и младшие улетают на несколько дней в Канны. Спросите, почему же Данаб не намекнет, что хочет с ним серьезно поговорить? Но Зариф накрутит себя так, что незапланированная беременность окажется меньшей из зол. В эту пятницу папа носился по кухне гораздо активней, чем обычно. Блюд на столе появлялось все больше и больше, девочки не резвились вокруг, а наряжались, отец затягивал потуже ремень, и только Данаб сидел, скептично скрестив руки и закинув ножку на ножку. — Для чего весь этот сыр-бор? Я всего лишь позвал Кияра на наш ужин. — Мы должны произвести хорошее впечатление! — прокричал о-папа с кухни. — Да, Данаб, если ты его доведешь, он будет знать, что уж мы-то точно его не осудим, если что, — беззлобно пошутил отец. — Как смешно. Ничего, что вы его уже тысячу раз видели? — Но он никогда не бывал на наших посиделках, — присоединилась Латиф. — Этот цвет меня не полнит? — Тебя полнит чебаб на завтрак, обед и ужин, — ехидно пропел Данаб. — Переходный возраст, знаешь ли, такая штука: или ты дышишь рядом с джазарие и на твоём заду можно раскатывать тесто, или, как было у меня, ешь пахлаву и не толстеешь. — Какой ты остроумный, я не могу, — фыркнула сестра. — Ты бы на свой зад посмотрел. Что, во время отпуска совсем себя забросил? Взгляни на свои щеки. — Что-о-о?! — праведно возмутился Данаб. — Я просто немного отёк. — Опять перебрал с маргаритой? — вредничала дальше Латиф. — В твоём возрасте нужно уже быть осторожнее. — Ну все, мелочь, можешь возвращать всю свою косметичку, ты сов… — Дети! — рыкнул отец. — Латиф, отстань от брата, лучше помоги омми. А ты, Данаб, помоги мне застегнуть эту штуковину. Ума не приложу, как тебе не трудно постоянно ходить в чём-то настолько тесном. Данаб хихикнул и помог отцу справиться с рубашкой. — А Муса и Мишель приедут? — Даже раньше, чем Джафар и Дидье. Им надо подкинуть Саби к бабушке на выходные. — Жаль, — расстроился Данаб, поправляя папе воротник. — Он такой хороший ребёнок, в этом доме давно таких не было. Отец только тяжко вздохнул. — Скорее бы Дидье разродился. С тех пор, как вы все выросли, нам с Зарифом стало скучно. Данаб фыркнул. — Я не ослышался? Не ты ли клялся, что, как я покину твой дом, ты никогда больше не рискнешь завести детей? — Вы с Джафаром заставили меня поседеть раньше времени, — хохотнул отец. — Ничего, мои внуки за меня отомстят. Скорее бы у тебя появились свои дети, уж я с удовольствием посмотрю на тебя. Данаб не сдержал нервный смешок. Если бы он только знал… — Как вы думаете, я не перестарался? — спросил Зариф, вытирая руки полотенчиком и задумчиво разглядывая созданный им шедевр. — Надеюсь твой альфа ест муттабаль, он так хорошо в этот раз получился, будет весьма грустно, если ему не понравится. — Не знаю насчёт муттабаля, но зачем ты сделал столько основных блюд? Мы же это все не съедим. — Кияр крупный мальчик, ему понравится, — Зариф был категоричен. — Если ты сделал тот хлебный пуддинг, я возьму тебя в мужья во второй раз, — вмешался Саед, прикасаясь кончиками пальцев к ладони мужа. Зариф мягко улыбнулся и так же невесомо погладил альфу по руке. Родители никогда не прикасались друг к другу более откровенно прилюдно, но в этих нежных и лёгких прикосновениях, по мнению Данаба, было куда больше, чем в самом страстном поцелуе. Вечер протекал тепло и уютно. Стол омми украсил вазами с живыми цветками лотоса, Мааль лениво перебирала струнками своей крошечной... гитары, кажется? — Данаб постоянно забывал название инструмента; приятный жёлтый свет плафонов, не замыливающий взгляд, выгодно освещал обилие яств на столе. Тут были и традиционные закуски из камира, баклажанной икры, хумуса, бриков с ягнятиной и сыром; мясные и рыбные деликатесы; любимые блюда членов семьи: Данаб, например, был без ума от бирьяни с говядиной. Были и иорданские блюда, специально приготовленные для Кияра. Как бы Дани ни хорохорился, ему было очень приятно, что семья так расстаралась для его альфы. Кияр настолько естественно смотрелся за их столом, что сердце невольно сладко замирало. Очень уж хотелось, чтобы каждый пятничный вечер он так же сидел напротив, с аппетитом ел стряпню его папы, приносил девчонкам гостинцы (засранки вообще обнаглели, в открытую клянча себе безделушки) и о чём-то тихо переговаривался с Джафаром. Кстати, последний был очень уж подозрительным. На секунду столкнувшись с ним взглядом, Данаб поднял два пальца к своим глазам и повернул их к брату, яснее ясного демонстрируя: «я слежу за тобой». Джафар в ответ лишь закатил глаза и вернулся к беседе с Кияром. Тихие разговоры и мирное перестукивание вилок и ножей прервало тихое откашливание. Данаб с удивлением посмотрел на Кияра, отставившего тарелку с блюдом и смотрящего прямо на него. Занервничав от пристального взгляда, Данаб потёр вспотевшие ладони об джинсы и вопросительно поднял брови. Альфа бросил многозначительный взгляд а-папу, и Данаб непонимающе покачал головой. Они же договаривались рассказать не за ужином, так на что намекает этот альфа? — Саед, — негромко обратился Кияр к отцу семейства, прекратив пантомиму. — Я знаю, что то, что я сейчас сделаю противоречит тому, чему учили меня, и чему учили вас, противоречит всем традициям и понятиям моего и вашего народа, но вышло, что Данаб отличается от всех нас. Так что я сделаю так, как понравится ему, а не его семье. Надеюсь, вы не будете держать зла. Подобное вступление, несомненно, привлекло внимание присутствующих, и теперь все с любопытством смотрели на Кияра, гадая, к чему он ведёт. Те, кто знали о беременности Данаба, конечно же, были взбудоражены больше других, Данабу даже казалось, что его сейчас стошнит от волнения. Не может же он… — Мы тебя внимательно слушаем, — серьезно, но вполне благосклонно кивнул Саед, лукаво прищуривая глаза. Казалось, он знал больше других, оттого и веселился про себя. Кияр встал и подошел к едва дышащему Данабу. Он не успел и глазом моргнуть, как альфа оказался на коленях, осторожно и нежно держа его за ледяные пальцы, пронзительно вглядываясь в глаза своего омеги. — Данаб аль Саед Мухарет, я люблю тебя всем сердцем. Оно принадлежит тебе с той самой секунды, как я впервые увидел тебя, воюющим с автоматом на парковке под Монпарнасом. Ты лучшее, что со мной когда-либо случалось. Данаб судорожно вздохнул и вцепился в руку Кияра мертвой хваткой. Краем уха, словно сквозь толщу воды, он услышал, как запищали Латиф и Мали, как охнул удивлённо о-папа. Кияр смотрел на него так ласково и нежно, его глаза, раньше казавшиеся почти черными, горели теплым золотом, а губы, несмотря на его уверенный тон, все равно взволнованно подрагивали. Сглотнув, Данаб сморгнул невесть откуда взявшиеся слёзы и ободряюще кивнул своему альфе. — Данаб, — тихо продолжил Кияр, вкладывая в ладонь омеги нечто твердое и прохладное. — Не окажешь ли ты мне великую честь: ты выйдешь за меня замуж?8.
13 июля 2019 г. в 14:32
— И какие у тебя планы на моего брата?
Данаб закатил глаза. Нет, серьезно, какую ещё более банальную вещь мог спросить Джафар, узнав о беременности Данаба? Ночью Дани уговорил Кияра, несмотря на то, что тот изо всех сил сопротивлялся, остаться до утра, дабы отблагодарить супружескую чету за гостеприимство. Уехать, не сказав и слова, даже Данабу показалось свинством. Впрочем, Дидье и бровью не повёл, увидев, что к завтраку Данаб спустился не один. В противовес супругу, Джафар едва не захлебнулся кофе и неприлично уставился на помятого после бессонной ночи Кияра.
— Самые серьезные, — емко ответил Кияр, с аппетитом поглощая свой завтрак. Он и Дидье были образцами безмятежности, а может, даже некой толстокожести, поскольку Данаб едва ли не чесался от тяжёлого взгляда Джафара.
— Какой-то неоднозначный ответ. Не ты ли отпустил моего брата на улицу ночью? А ты, Данаб? Когда скажешь родителям?
Кияр никак не отреагировал на подначку, в отличие от его омеги, который едва не потянул связки, стараясь пнуть брата под столом.
— Когда мелкий полезет на свет Божий, — приторно ответил Данаб, чопорно вытирая рот салфеткой.
— Я планировал на следующих выходных, как решим с Данабом насчёт переезда. — заявил Кияр.
— Что-что? Пупсик, я не ослышался? — растерялся Дани.
— А в чём проблема?
— Я не готов!
— Ты никогда не будешь достаточно готов, Дани, — благожелательно сказал Дидье, впервые вмешавшись в разговор. — Это такое деликатное дело…
— Отправлю им эсемеску, — фыркнул Данаб, откладывая вилку и скрещивая руки на груди.
— Так трусливо, — хмыкнул Джафар. — Делать ребёнка ты не боялся.
На этот раз отложил приборы Кияр, многозначительно посмотрев на другого альфу.
— Данаб, дело, конечно, твоё, но они рано или поздно узнают, и лучше это будет от тебя, — посоветовал Дидье. — Моя мама скрывала беременность, пока её не стошнило на бабушкин фирменный пирог с почками. Ты хочешь, чтобы в следующую пятницу тебя стошнило в тарелку?
— Что за бред? — поджал губы Данаб. — Почему меня вообще должно стошнить?
— Может, потому что буквально вчера утром тебя едва не вывернуло на Годзиллу, так как от него пахло кормом?
— Кто вообще кормит собак кошачьим кормом?
— Речь не об этом, — Кияр пресек повернувший не в ту сторону разговор. — Необязательно это делать за ужином, тем более, когда там будет сидеть тот… омега. Скажи им лично. Я буду с тобой. Они будут рады новости, Данаб. Тебе не о чем беспокоиться.
— Дело в том... Вдруг отец скажет что-нибудь в своем стиле? У нас только недавно улучшились отношения, я не смогу простить, если он назовет моего сына ошибкой.
— Детка, ты себя накручиваешь, — Кияр взял Данаба за ледяную ладошку. — Как он может сказать что-то подобное? Ты взрослый, самодостаточный, у тебя есть я. Тебе не пятнадцать лет, чтобы он мог тебя отругать.
— Даже Джафар разозлился, — надулся Данаб. — А для отца я ходячее пособие для девочек, как жить не надо.
— Эй! — возмутился Джафар. — С чего ты взял, что я разозлился на тебя? Меня злит Кияр, который оставил тебя после того, как узнал о твоём положении.
Кияр с грохотом отодвинул стул.
— Я хотел дать Данабу время остыть и подумать, — медленно и четко произнес он. Запах кедра и ветивера забился в нос, душным облаком накрывая обеденный стол.
— Так, большой альфа, успокойся, — вмешался Данаб. — Ты пугаешь мелкого.
Кияр бросил виноватый взгляд на Саби, что прежде беззаботно болтал ножками в детском стульчике, а теперь испуганно смотрел то на папочку, то на незнакомого альфу.
— Данаб мой младший брат, Кияр. Пойми мое недовольство, — Джафар поднял ладони в примирительном жесте. — А насчёт родителей… Наверное, и правда не стоит рассказывать за столом. Если боишься говорить, подари им что-то, что скажет за тебя. Не знаю, может, соску или ползунки. Ну, или тест на беременность.
— Я мочился на него, Джа, — захихикал Данаб. — Но идея неплохая. На самом деле, мне нравится.
— Вот и решили, — хлопнул в ладоши Дидье. — Займись этим как можно скорее.
— Спасибо вам. За всё, — улыбнулся Данаб.
— Семья не говорит «спасибо», милый.