Тулузский метеорит

      В новом доме Кияра и Данаба был камин. Данаб ни разу не смог пройти мимо него, не кинув хотя бы крошечный взгляд на дрова, вставленные в специально углубление в стене, на изящную, если так можно сказать, девственно чистую кочергу. Омега, словно любопытная кошечка, иногда щупал дорогую каменную облицовку, пробегал пальцами по балке из красного дерева, трогал скрытый дымоход. Словом, камин его очень интересовал.       — Боже мой, Данаб, опять ты трёшься около него. Чем он тебя так гипнотизирует?       Данаб бросил последний решительный взгляд на пустой очаг и круто повернулся к посмеивающемуся Кияру.       — Я хочу украсить дом к Рождеству, — выпалил он, всплеснув руками. — Хочу вот здесь носочки, вот здесь — елочную ветвь, омелу над аркой в столовую, — начал перечислять омега, загибая пальчики, — обязательно аромалампу и палочки с запахом гвоздики, апельсина, корицы, кардамона, мирры, можжевельника… Может еще кедра? Наверное, кедр уже слишком… Ну так вот, тут, на кухне, над духовкой, можно повесить гирлянду из засушенных апельсинов и лаврового листа. Я видел подобную на Дефанс, в шале очень милой мадам.       — Если хочешь, почему нет? — развел руками немало позабавленный Кияр. — Думал, ты, как и родители, не празднуешь ничего в декабре.       — Отлично, тогда собирайся, — счастливо запорхал Данаб, радостно хлопнув в ладоши.       — Куда? — Кияр обреченно посмотрел на Данаба. — Не говори, что на ярмарку Дефанс?       — Что ты, Кики, — сладко улыбнулся омега. — Мы поедем в Сен-Жермен-де-Пре. Там больше аутентичных елочных игрушек, дизайнерских украшений для дома и всякой вкуснятины. Хочу сушеную оленину.       — Кики… — повторил Кияр неверяще. — Ты вертишь мной, как вздумается, детка. Я сегодня очень устал, давай завтра с утра займемся всеми праздничными приготовлениями?       Данаб расстроено нахмурил брови и даже немного ссутулился. Кияр вновь им залюбовался. Весь облик омеги и без всякой праздничной атрибутики напоминал Кияру сказочного эльфа — небольшой рост, не по возрасту тонкий, но сильный и изящный стан. Кожа омеги золотистая, обласканная с детства южным солнцем, мягко сияла; каждая черточка его лица была чистой и выразительной — его трудно было не запомнить. Кияр облизывал его глазами: нарочито надутые губы, даже сейчас надменно изогнутые, миндалевидный разрез глаз, хитрый и задорный, подрагивающие пальчики. У Данаба были очень деятельные, живые руки, и на данный момент они были сжаты в кулаки.       — Нет, Данаб, на мне это не сработает, не в этот раз. Закатай губу обратно.       Может, Данаб и шкодливый эльф, но Кияр был тем еще противным Гринчем.       — Этот дом такой пустой! Неужели тебе не хочется добавить ему изюминки? Давай купим детские вещички, альфа, — манил коварно Данаб. — Я нашел такую чудесную круглую люльку в Serendipity, малыш в ней будет, как маленький принц.       Кияр обреченно застонал, запрокидывая голову.       — Нет, только не детские вещи, Данаб, не бей по больному.       — А можжевеловые поделки с Дефанса можно давать малышам, у которых режутся зубки. Ты вообще в курсе, что сейчас он нас прекрасно слышит и чувствует? Если его папочку обрадует его другой папочка, он будет та-а-ак счастлив, — разливался соловьём Данаб, медленно притираясь к альфе.       Кияр насмешливо, но в то же время ласково глядел на вовсю строящего глазки омегу.       — Что ещё скажешь? — с улыбкой спросил он, обхватывая ладонями талию Дани. — Уболтай меня.       Данаб фыркнул и спустил ладони жениха с талии на низ живота.       — Как видишь, я немного подрос, — доверительно сообщил он. — Моя любимая куртка-авиатор кажется теперь немного неудобной. Мне нужна новая.       Кияр ласково погладил небольшой холмик и обхватил руками лицо Данаба, заставляя того поднять глаза.       — Мы поедем завтра, детка, — поставил точку Кияр, обведя большим пальцем румяную щёку. — Дай мне сегодня передохнуть, на площадке был тяжелый день       Данаб вздохнул, сбросив с себя всю игривость, и отвел от себя руки Кияра.       — Только из уважения к твоему возрасту, дедуля, — проворчал Данаб, сдавшись. Пока Кияр работал, он весь день бродил по новенькому дому, облюбовывая местечки для рождественских украшений. Небольшой городской особняк в шестнадцатом округе Парижа так и манил отметить праздник. Данаб был в восторге от всего: от района, авеню Фош, с фешенебельными зданиями и сооружениями, к тому же известной своей тишиной и дороговизной (а Данаб был падок на роскошь); от близости Булонского леса — ему нравилось представлять, что он гуляет там с малышом; от вида на Эйфелеву башню, полюбившуюся Данабу с первого восторженного взгляда.       Таким образом, он немного устыдился и решил подсластить пилюлю.       — Хочешь массаж?       Кияр бросил недоверчивый взгляд на невинно выглядящего омегу и кивнул.       — Тогда, ты пока в душ, а я все приготовлю, — промурлыкал Данаб, пальчиком поддевая подбородок альфы.       Спустя несколько минут, Данаб переоделся в более удобную домашнюю футболку и мягкие шорты с тянущейся резинкой, разложил на кровати любимейшее масло для тела с розовым перцем и абрикосом, скатанное в рулон полотенце и деревянный массажер (Кияру необязательно было знать, что он избавляет от целлюлита, а не от боли в спине).       — Раз думаешь о празднике, значит разговор с отцом прошел нормально? — спросил Кияр, укладываясь на прохладное покрывало вниз животом. Мышцы на лопатках и плечах соблазнительно перекатывались, пока альфа пытался устроиться поудобнее, и Данаб не мог отказать себе в удовольствии потрогать теплую распаренную кожу.       — Просто отлично, — уверенно сказал Данаб, принимаясь за работу. — Все прошло гораздо лучше, чем я себе представлял.       — Уф-ф… Чуть ниже. Неужели? Что сказал отец?       — Что свяжет для нашего сыночка конверт из шерсти люцернских альпак.       Данаб, высунув язык от усердия, разминал каменные плечи Кияра. По правде говоря, он не очень горел желанием пересказывать прошедший вечер. Без сомнения, заявление Мусы победило в номинации самое отстойное признание года, оставив Данабу гордое второе место. Впрочем, Данаб был только благодарен братцу — отец больше не упоминал о метках.       Судя по красноречивому молчанию Кияра, шутку он не оценил.       — Да ладно тебе, пупсик, шучу. Сказал, что ты должен меня пометить. Что думаешь об этом?       Кияр неопределённо хмыкнул, даже не думая напрягаться. Он знал, что уж кто-кто, а отец Саед спросит об этом в первую очередь.       — Данаб, можешь не расшаркиваться. Какая разница, что думаю я, если ты категорически против?       Данаб чуть сполз с ягодиц Кияра и принялся наминать альфе поясницу, иногда дразняще проникая под резинку боксеров.       — Мы с тобой, дорогой друг, строим как бы доверительные взрослые отношения, и я, как серьезный человек, обязан поинтересоваться у тебя, что ты думаешь о метке.       — Ты же знаешь, Данаб, что я о ней думаю.       Омега обрадовано подпрыгнул, заставляя Кияра охнуть от неожиданности. Счастливый, он начал еще интенсивнее втирать ароматный лосьон в кожу, вдобавок нагло стаскивая с альфы трусы.       — Рад, что мы с полуслова понимаем друг друга, пупсик, — пропел омега, прытко выпутываясь из своей одежды. — А сейчас у нас будет секс, — довольно добавил он, шлепнув жениха по крепкой ягодице. Если быть совсем откровенным, Дани планировал закончить вечер таким приятным способом, еще тогда, когда Кияр сопротивлялся походу в магазин. Как говорится, попроси сначала миллион франков, а когда откажут — тысячу. Вредный альфа отказывал в близости целых полторы недели, боясь за состояние омеги, но Данаб уже из штанов выпрыгивал, как мальчик в пубертате — настолько ему было невмоготу.       — Данабу нужно много-много кекса-шпекса, — напевал омега, укладываясь абсолютно обнажённым на спину разморенного Кияра, который после целебных ручек своего омеги был доволен, как слон.       — Это совсем не очаровательно, когда ты говоришь о себе в третьем лице, Данаб, — пробормотал мужчина, переворачиваясь на спину и заграбастывая Данаба себе под бок.       — Зачем ты обижаешь Дани? То не спишь с ним, как альфа с омегой, то отказываешь в небольшом походе по магазинам, а что дальше? Что бедному, несчастному Дани придется еще вытерпеть? А его ребёночку? Чт…       Но Данаб не смог закончить пронзительную речь, ведь его поцеловали. Да так, что он и позабыл, на что только что жаловался. Теперь его волновали горячие губы, настойчивый язык и пальцы, обхватившие его за филей так крепко, что Данаб невольно застонал от боли.       — Да… Пого… Кияр, уф…       Все было тщетно. Когда Кияр брал своё, он был неумолим. В какой-то степени это было эгоистично, ведь он не слушал ничего, что пытался ему сообщить Данаб. Не слушал, безусловно, но зато — он его слышал. Слышал томные нотки, слышал в своем имени притаившийся восторг, чувствовал, как раздвигаются бедра. Руки Кияра переместились с бёдер на грудь, и, не удержавшись, ущипнули за бесстыдно торчащие соски. Альфа не мог не улыбнуться в поцелуй, услышав пронзительный и болезненный стон Данаба.       Разозлившись на альфу, Данаб оттащил его от себя за уши, словно шелудивого пса, и возмущенно ударил по чужому плечу.       — Ты же знаешь, как я это ненавижу! Не трогай их!       — И что же ты мне сделаешь, омега? — улыбался Кияр, прикусив опухшую от поцелуев нижнюю губу. — Поплачешь, надавив на жалость? — рука мужчины приласкала покрасневшую ареолу. — Может быть, ударишь? — вторая рука спустилась к стоящему по стойке смирно аккуратному члену. — Или, о ужас, облизнешь лицо, как в тот раз?       С каждым движением руки Кияра глаза Данаба все больше затуманивались, щеки алели, а рот приоткрывался всё шире в очаровательном «о». Данаб любил постельные утехи. Они являлись для него лечением многих проблем, но также были серьезным слабым местом. Его всегда можно было задобрить качественным сексом.       — Я выдеру каждый седой волосок с твоих сисек, Кики, и посмотрим, кто тогда будет плакать, — прошептал он разгоряченно.       Но Кияр его не слушал. Он полностью увлекся телом омеги, что лежало на нем практически в экстазе. Беременность Данаба сделала его еще чувствительней, ещё податливей на все ласки, какими его только одаривал Кияр. Его пальцы переместились с аппетитного члена на уже влажную дырку и въехали в тело, как по маслу — настолько был расслаблен и готов Данаб.       — Ого-го, детка, — поддразнил Кияр смутившегося Данаба.       — Без комментариев, — томно прошептал Данаб, наслаждаясь ощущениями внутри. Когда он был готов уже начать умолять, Кияр сказал то, что убило желание на корню.       — На Рождество или Новый Год, я поставлю тебе метку, Данаб. Я обещаю, ты не станешь жалеть о ней.