Тулузский метеорит

      — Что? — переспросил Данаб, не поверив своим ушам. — Ты ведь сказал, что не хочешь. Сказал, что согласен со мной!       Данаб отпихнул от себя Кияра и прикрылся одеялом. Теперь он чувствовал себя очень уязвимым. Однако Кияр все равно упрямо вернул руку на голое колено. Он совсем не хотел напугать своего омегу, не хотел ставить условий и заставлять делать то, что тому не нравилось. Кияр долго обдумывал. Он консультировался со специалистами, узнавал, какие бывают метки, когда их нельзя ставить, как заживают, как организмы омег реагируют на них. Для него метка была не блажью самонадеянного альфы. Для Кияра это означало куда больше.       — Послушай, детка…       — Нет, это ты меня послушай, Кияр, — прошипел Данаб, отняв руку от себя. — Для меня это дело принципа. Я не хочу сверкать, как рекламный щиток, что меня пометили, как отборный продукт. Не хочу, чтобы ты рассчитывал на метку, как на отпугиватель других мужчин. Не хочу, чтобы люди пялились на неё, это слишком интимно. Не хочу, чтобы мне было больно. Меня бесит, как уверенно ты заявляешь, что я не пожалею об этом. Откуда тебе знать? Это не на тебе будут ставить пробу на самом видном месте, не тебе носить ошейник. Я не раб.       Кияр слушал отповедь очень внимательно, не отводя прямой и ясный взгляд. Ему действительно было важно, что думает Данаб, но, несмотря на это, во всем его виде читалось, что он был непреклонен.       — Данаб, я говорил с Джафаром сегодня утром. Он мне вполне доступно пересказал все, что ты заявил отцу. Но…       Данаб недовольно сложил руки и отвернулся, отказываясь слушать. Его раздражало это негласное, закрытое сообщество альф. Только поглядите, Джафар совсем недавно злился на Кияра и не хотел слышать ни слова защиты в его сторону, а теперь они созваниваются и сплетничают. Ах да, альфы не сплетничают — они обсуждают.       — Если ты знаешь, то как можешь мне в такой категоричной форме заявлять, что собираешься меня пометить? Ты не спросил, а поставил перед фактом. Да и еще в такой момент! Пошел ты!       Данаб пылал негодованием. Ему хотелось треснуть Кияра декоративным канделябром, что как раз удобно стоял на прикроватной тумбочке. Не поддаваясь соблазну, Данаб резко встал, как был, голый, и начал судорожно собирать свои шмотки. Как же, Рождество он захотел! Новый, чтоб его, год! Семейный праздник! Пока он прикидывал, что приготовить — утку в вине или индейку с трюфелями, — пока составлял список покупок и подарков, Кияр вынашивал абсолютно другой предательский план.       — Данаб, — позвал его Кияр, разложившись на кровати, как тигр на лежбище — по-хозяйски расслабленно. Его ничего не выражающая физиономия вызывала у Данаба лишь скрежет зубов.       — Данаб, просто послушай, не психуй, — снова решил попытать удачу альфа.       Данаб не глядя швырнул в него какой-то из своих шмоток, попеременно пытаясь влезть в шорты. Так феерично обломать секс мог только Кияр. И без десерта оставил, и ушат помоев вылил. Ну, он у него попляшет! Данаб еще как отомстит. Однако в начале он заварит себе успокаивающий чай из душицы и череды, посмотрит в тысячный раз Плохого Санту, а потом уже займется альфой.       Устав ждать, пока омега обратит на него внимание, Кияр встал и просто напросто поднял завопившего от негодования Данаба, снова надевавшего мягкие носочки, и вернул обратно свою добычу в постель.       — Как ты меня бесишь, о святая Мадонна! — засучил беспомощно ногами Данаб, парализованный лапами альфы. — Я ненавижу, когда ты так делаешь! Зачем ты меня специально выводишь из себя?!       — Дани, — ласково воззвал к нему Кияр прозвищем, которым раньше никогда не пользовался. — Не нервничай, я тебя очень прошу.       — Ты делаешь всё, чтобы я нервничал! Терпеть не могу, когда ты меня так хватаешь!       — Что мне делать, если ты не хочешь даже выслушать? — недоуменно спросил Кияр в макушку Данаба. — Приходится таскать тебя, как кошку.       Данаб фыркнул, но перестал сопротивляться, расслабившись в сильных руках. «Всё ради малыша, — как мантру повторял себе Данаб. — Ты сможешь отыграться потом».       — Слушаю тебя, — пробубнил Данаб, не поднимая взгляд на возлюбленного. Альфа поудобнее устроился в ворохе подушек, переложил его голову на сгиб локтя и заставил посмотреть себе в глаза.       — Мы не будем ставить тебе клеймо, — уверенно начал альфа, мягко погладив бархатистую кожу шеи, где бешено билась жилка. — У омег, Данаб, больше эндокринных желез, чем у альф. Некоторые, как, к примеру, вилочковая железа, атрофируются с возрастом, а некоторые, наоборот, начинают работать правильно только с половым созреванием омеги.       — Я знаю, Кияр, это школьный курс анатомии, — закатил глаза Данаб. — Ты говоришь о течке. Давай к сути.       — Если бы ты хорошо учился в школе, Данаб, у нас не было бы сейчас недопонимания, — по-доброму рассмеялся Кияр, перехватывая ладошку Данаба, собирающегося ущипнуть противного альфу. — Всё, перестань, ты меня отвлекаешь.       — Ладно, умник. Твой необразованный дурачок во внимании.       Кияр нежно пригладил выбившуюся прядь волос Данаба за ухо, пощекотал проколотую мочку и неторопливо продолжил.       — Вместе с этими железами формируется и особый подвид эккриновых желез, который, в свою очередь, тоже делится на несколько видов. Если эккриновые железы располагаются практически по всей поверхности кожи независимо от пола, то подвид, о котором мы говорим — я честно сказать не помню, как он называется, — располагается в особых частях тела только, — Кияр сделал ударение на этом слове, — у омег. Они не выделяют секрет, только запах. Что это за части тела, Данаб?       — Шея, — незамедлительно ответил Данаб.       — И?       — Что «и»?       — Ещё где?       — Ты не думаешь, что если я не ответил сразу, то я не знаю ответ? Или это у нас игра такая? — вредно фыркнул Данаб.       Кияр терпеливо вздохнул. Когда-нибудь этот омега сведёт его с ума.       — Просто подумай. Что еще в твоём теле, кроме шеи, больше всего несёт в себе твой запах?       Данаб неверяще вскинул голову.       — Господи, только не говори мне, что ты про мою задницу?       — Бинго, — щёлкнул пальцами Кияр.       — С чего ты вообще решил, что я предпочту поставить метку там, а не на шее? Это же дико.       — Данаб, железа находится не прямо там, — терпеливо объяснял Кияр. — Она во внутренней части бедра, рядом с… Давай, я тебе просто покажу.       Миг, и едва успевший запротестовать Данаб оказывается лежащим на спине с раздвинутыми ногами.       — Кияр, это все было восхитительной историей, чтобы просто заняться сексом?       — Именно, — кивнул Кияр, вновь снимая с Данаба бельё. — Ты вообще видел свою попку?       Данаб не нашел, что ответить. Он вообще чувствовал себя довольно глупо, лежа вот так, раскинув ноги, как препарируемая лягушка. Почему каждый раз то, что он планирует, Кияр превращает в какой-то фарс? Метка на заднице не представлялась ему привлекательнее, чем на шее.       — Думаешь об Англии?       — Что? — очухался от неприятных мыслей Данаб. — Ты там не нагляделся? Я уже замерз.       Кияр успокаивающе погладил его по обнажённому бедру.       — Расслабься, Данаб. Ты очень нервный в последние дни, подумай о ребенке. Мы же не собираемся сейчас тебя метить, я просто пытаюсь тебе объяснить, что знаю. Если ты не передумаешь, я против твоей воли так не поступлю, — медленно, как несмышленышу сказал Кияр.       Данаб глубоко вдохнул и медленно выдохнул, как его учил мсье Тилье. Кияр был прав, ему нельзя столько нервничать.       — Хорошо. Где эта твоя железа, и чем она лучше своей сестры на шее?       Кияр с готовностью подвинулся ближе, втиснувшись между ног омеги.       — Вот тут из-за потовых желез ты пахнешь собой сильнее, чем необходимая нам точка, — Кияр прошелся по «щекотному» местечку между бедром и мошонкой. — Не обманывайся, кусать я буду тебя не здесь.       Пальцы невесомо начали спускаться ниже по карамельным бедрам, вызывая у Данаба дрожь и крупные мурашки. Вдруг захотелось стыдливо прикрыться — таким испытывающим, внимательным был взгляд Кияра.       — Прямо под этой венкой есть крошечный… хм… скажем, мешочек, — хрипло продолжил альфа, сглатывая набежавшую слюну. Его пальцы едва погладили нежную кожу внутренней части бедра. — Прямо от лобковой и седалищной кости берет начало большая приводящая мышца. Она-то нас и интересует.       Данаб задышал чаще. Скрывать возбуждение уже не представлялось возможным. Тихий голос Кияра, его обволакивающий запах, сильные ладони и прикосновения не смогли оставить его тело, лишенное секса достаточно долго, равнодушным. Данабу захотелось от всей души дать себе отрезвляющую пощечину, но всё, что он сделал — раздвинул ноги сильнее.       — Если поставить метку здесь, ты будешь пахнуть мной только во время эструса, возбуждения и страха.       — Это из-за близкого расположения к гениталиям? — задумчиво прикусил губу Данаб. Теперь многое начало приобретать смысл.       — Отчасти. Только подумай: запах при тебе, метка не на видном месте, о ней будем знать только мы, — искушал Кияр, поглаживая любимого по косточке таза. Его руки плавно перешли на выпирающий животик, мягко приласкали холмик, пощекотали рёбра. Данаб поёжился, упрямо отодвигаясь от своего альфы. По правде говоря, его немного смущало, как быстро начала меняться его фигура. Зад стал шире, живот надулся, будто он хорошенько поел и залил всё это дело пивом, покруглели щёки.       — Не прячься от меня, — Кияр притянул беглеца обратно. — Как ты думаешь, почему мне нужна метка?       — Теперь даже не имею понятия, — развел руками Данаб. — Это имело смысл, если бы я постоянно пах тобой, или если бы отец видел эту метку и не съедал нас нравоучениями, но теперь… Для чего?       Кияр поцеловал местечко под пупком, где билось крошечное сердце.       — Из-за него, — тихо объяснил Кияр. — Я нервничаю, Данаб, ты не можешь себе представить насколько сильно. Ты скрытный. А еще ты такой шустрый, я за тобой попросту не успеваю. Ты всё ещё ездишь на свою работу, проводишь там много времени, навещаешь Дидье в Лилле, родителей на Монмартре, хотя живёшь теперь здесь, на авеню Фош. Недавно ты попал в аварию, а до этого едва не потерял его — и всё это втайне от меня. Если я поставлю метку, я буду чувствовать тебя совершенно на другом уровне. Пожалуйста, Данаб, позволь мне сделать это.       Обычно сурово сдвинутые брови Кияра уязвимо надломились. Весь его вид был настолько непривычно просящим, что сердце Данаба невольно жалостливо сжалось. Омега привлек к себе мужчину и пообещал:       — Я обязательно подумаю над этим. Спасибо, что объяснил. Теперь для меня это обрело смысл.       — Я знал, что ты поймешь.       Данаб расслабленно откинул голову на подушку и прикрыл глаза. Он привык всё усложнять. Привык думать (и додумывать) за двоих. Возможно, ему стоит прекратить поступать таким образом. Кияр всё это время показывал себя только с лучшей стороны, а Данаб будто специально искал какую-нибудь пакость.       Тем временем Кияр снова принялся за поцелуи. Это дело он очень любил. Досталось всему: нежной мягкой щеке, влажным губам, маленькой родинке под челюстью, шее. За последнюю он принялся основательно: от Данаба одуряюще пахло собой, розовым маслом и молоком.       — М-м-м, мне щекотно, — хихикая, увернулся от настойчивого рта Данаб. — И не оставляй следы.       Кияр недовольно оторвался от омеги.       — Может ещё и свет выключим, ляжем спать?       Данаб отвел взгляд.       — Давай выключим.       — Что? Зачем?       Данаб закатил глаза. Неужели этот тугодумный альфа не понимал?       — Посмотри на меня. Только внимательно.       Кияр обвел взглядом раскинувшегося под ним Данаба: влажные раскосые глаза, недовольно надутые губы, завитки волос на висках, сводившие его в последнее время с ума покрасневшие соски, небольшой животик, сильные бедра. Кияр видел невероятно темпераментного, сексуального и независимого омегу.       — И? — низким голосом спросил Кияр.       — Что «и»?! Я потолстел, Кияр! У меня даже грудь опухла, а я всё-таки мужчина! — Данаб упёрся ладонью в плечо альфы. — Так что выключи свет, будь добр.       Кияр перехватил Данаба за тонкую кисть и поднес её к губам, целуя каждый пальчик.       — Данаб, для меня ты с самого первого дня был джекпотом. А сейчас ты — целое казино. Так что будь хорошей деткой, позволь смотреть на себя, пока я буду тебя брать.       Данаб фыркнул в ответ на льстивые речи, но послушно расслабился, решив поразмышлять о надуманных недостатках в следующий раз. Да и какие мысли могут остаться в голове, пока его горячий, как дьявол, альфа прокладывает себе губами путь вниз.       — Этот живот куда лучше любого другого, потому что в нём мой сын, — пробормотал Кияр, ластясь щетинистой щекой чуть ниже пупка. — Грудь тоже лучше любой другой, потому что ею ты будешь кормить моего сына.       Данаб закрыл пылающее лицо руками.       — Твоё тело — чудо. Ты — чудо. Так что никакого секса в темноте, оставим это на потом, — Кияр поцеловал выпирающую косточку таза. — Лет через тридцать в самый раз.       — Договорились, Кики, — довольно прищурился Данаб, обласканный комплиментами.       Кияр в ответ лишь усмехнулся и продолжил выцеловывать себе путь вниз, к медленно поднимающемуся члену. Запах, сконцентрированный в этом месте, заставлял дёсны чесаться от желания поставить метку, а рот — наполняться слюной. Кияр зарылся лицом в мягкую плоть между бедром и нежными яичками и глубоко вдохнул, до скрежета сжав зубы.       Нельзя. Не время.       Данаб тонко простонал и шире раздвинул бёдра, приглашая к пиршеству. Его немного колола щетина, раздражая изнеженную кожу, но он даже не думал жаловаться. Повышенная «самцовость» Кияра, несмотря ни на что, была его небольшим péché mignon*.       — Это нормально, что я хочу тебя съесть? — проглотив набежавшую слюну, спросил Кияр. — Ты как самый аппетитный окорочок.       Данаб фыркнул.       — Окорок… Я думал, я как минимум кексик.       — Сам ешь свои кексики, — скривился альфа. — Но ты очень, очень вкусный. Встанешь для меня на четвереньки?       Данаб недовольно вздохнул. Сегодня ему хотелось принимать ласки лёжа на спине и иногда поощрительно гладить альфу по жёстким волосам. Но выжидающий взгляд Кияра заставил его со стоном перевернуться на живот и встать на колени.       — Хороший омежка, — Кияр одобрительно погладил Данаба по пояснице, одновременно любуясь раскинувшимся под ним видом. Больше всего его интересовало перевёрнутое сердечко из мягких румяных ягодиц. Может, Данаб и набрал немного, но это точно пошло ему на пользу. Сейчас он выглядел как здоровый, очень аппетитный омега в самом соку. При нём всё ещё была общая хрупкость строения: тонкие запястья и щиколотки, талия, изящные ключицы, однако бёдра действительно немного подобрели.       Кияру уж очень хотелось по ним шлёпнуть.       — Чего ты там застрял? — капризно вильнул задницей Данаб, недовольно глядя на альфу из-за плечика.       — Ты уж извини, — Кияр обвёл пальцами влажно и маняще поблескивающее колечко. — Мне необходимо немного успокоиться, или я тебя слишком сильно залюблю.       — Вряд ли ты себе помогаешь, — елейно сказал Данаб, укладываясь на ноющую грудь и поднимая бедра выше. Освободившимися руками он добрался до текущего члена, пару раз приласкал его сжатыми пальцами, радуя альфу поистине похабными звуками и равнодушно «пройдя» мимо мошонки, не церемонясь, вставил в себя средний и указательный пальцы.       — Смотри, альфа, я уже всё сделал вместо тебя, — томно прикрыв глаза, прошептал Данаб, полностью отдаваясь скользящим ощущениям внутри. — Тебе лишь нужно вставить.       Кияр немедля вытащил из протестующе всхлипнувшего Данаба его пальцы и заменил их своими, которые, может и не сильно длиннее, но толще в фалангах и грубее кожей.       — А-ах, — беспомощно вскрикнул Данаб, зажмурившись. Кияр двигался очень медленно, размеренно, наслаждаясь влажным и податливыми стенками. Дырочка Данаба охотно расходилась под настойчивыми пальцами, текла так сильно, что, казалось, вот-вот потечёт по ногам.       — Ох, Данаб, ты бы себя видел, — восхищённо шептал Кияр. — И это ты хотел от меня спрятать?       Данаб только качнул головой и с упоением принялся насаживаться на услужливые пальцы. Всё его нутро трепетало от долгожданных фрикций. Кияр пару раз с оттягом толкнулся вглубь, радуя омегу так нужными ему ощущениями, и безжалостно вытащил пальцы с пошлейшим хлюпом. Проход Данаба остался обижено, растревожено пульсировать, впрочем не закрываясь полностью.       Кияр спустил вниз боксеры, не утруждаясь их снятием, и приставил налившийся перевозбужденный член к красной дырочке.       — Если тебе хоть ненадолго станет больно, дай мне знать, — попросил Кияр серьёзно. Он до сих пор помнил о возможных последствиях его несдержанности. Данаб понимающе сжал его ладонь своей и немного качнул задницей назад, насаживаясь самостоятельно. Ранее мягкие и мокрые стенки вдруг стали у́же и неприступнее; член не мог так легко проскользнуть внутрь, как два пальца. Данаб недовольно запищал, сжав края подушки.       — Ох, вытащи немного, — жалостливо попросил он, не силясь двинуться. — Оставь только головку.       Кияр послушно выполнил просьбу омеги, еле сдерживаясь, чтобы со всего маху не задвинуть глубоко внутрь, по самые яйца. Руки, до этого свободно придерживавшиеся за талию, больно впились в мягкую кожу. Кияр чуть протолкнул член дальше и немедленно вытащил обратно, расширяя сжимающееся колечко. Спустя пару таких фрикций, Данаб наконец расслабил плечи и сам двинулся навстречу поступающим движениям.       — М-м-м, — Данаб томно кусал нижнюю губу, сдерживая стоны. — Давай быстрее.       — Нельзя, — еле выдавил из себя альфа. Сдерживаться было очень сложно — так сильно его возбуждал Данаб. Хотелось, как раньше, бешено вбиваться в гостеприимную дырку, оттягивать Данабу волосы, шлепать по выдающимся частям тела, вертеть, как вздумается.       Но больше так было нельзя. Внутри сладко стонущего омеги хрупкая жизнь.       — Я так не кончу, дай мне сверху залезть, — жалобно попросил Данаб, сжимая дырочку. — Ты и в прошлый раз обещал.       Кияр лишь поудобнее опустил таз Данаба и аккуратно толкнулся внутрь, по-новому для омеги. Наконец его тело привыкло и охотно впускало крупный член внутрь, лишь хлюпая от количества природной смазки.       — Сейчас только так, Данаб, — непреклонно ответил Кияр несогласно захныкавшему омеге.       — Глубже, альфа, — манил Данаб. Он весь вспотел, волосы на затылке начали завиваться, на пояснице, прямо на ямочках, поблескивали крупинки пота, колени перестали держать.       Кияр осторожно вышел из Данаба и уложил его на бок, приподнимая тому левую ножку.       — Так тебе будет лучше, — пообещал он и проскользнул обратно внутрь, уже на всю длину. Данаб удовлетворенно охнул и откинулся головой на плечо Кияра, осторожно придерживавшего его за бёдра. В этой позе Данаб был еще у́же, ещё желаннее. Кияру пришлось зажмуриться, чтобы его не видеть. Не видеть соблазнительные покатые плечи, не видеть румяную щёку, мокрые чернильные ресницы, кусочек искаженного рта.       Данаб слепо нашёл руку Кияра и сжал его пальцы влажной ладошкой.       — Я сейчас кончу, — задушенно сказал он.       Кияр едва-едва увеличил скорость, немного отпуская себя. Его каменные бедра шлепались о мягкие ягодицы Данаба, создавая удивительно возбуждающую симфонию звуков с каплями смазки, что всё это время текла из Данаба. Пара мгновений, и Данаб судорожно кончил, сжимая собой член альфы, выдаивая из него семя.       — Ох, чёрт возьми, — выругался Кияр, быстро вытаскивая из своего омеги стремительно увеличивающийся узел.       Данаб обессиленно перевернулся на спину, не сумев даже сдвинуть ноги. Кияр был очень обходительным сегодня. Обычно он тот ещё дикарь, но Данаб все равно не мог отдышаться.       — Скажи, неужели ты не можешь контролировать свой узел, как обычные альфы? — любопытно спросил Данаб у так же переводящего дыхание Кияра.       — Только не с тобой, — честно ответил Кияр, целуя Данаба во влажный висок. — Горячая детка.