Dreaming About You

      Кирью не хотел раздумывать на тему того, что он рассматривал Маджиму как увлечение.       За все 37 лет его жизни у него было всего два человека, которых он мог бы охарактеризовать как увлечение. Кирью не нравилось думать о них так; чувства, что он испытывал, были за границами влюблённости. Это было вроде уз — уз, против которых он не возражал или даже желал расширить и изучить подробнее.       К его неудаче, его увлечениям так и не суждено было обрести последствия.       Первым был Нишики. Клятвенный брат Кирью практически во всех смыслах этого слова. Нишики всегда был рядом с ним, всегда на его стороне. И Кирью через многое прошёл с этим мужчиной — вместе они скурили свои первые сигареты, не раз целовались и дурачились. Они могли бы отправиться в ад и обратно и ни разу он не покидал Кирью.       До той роковой ночи, когда всё покатилось к чёрту.       Второе увлечение... отличалось от Нишики. Кирью знал Юми столько, сколько себя помнил. Как и с Нишики, они были друзьями детства — их объединяли не только совместные годы, но и общий детский приют. Втроём они быстро подружились и не смотря на факт, что Кирью не был особо социальным ребёнком, он привязался к ним. Близко.       Это выходило за рамки обыкновенного увлечения каждым из них.       А Маджима... Это не было увлечением — это было чем-то более непристойным, чем-то более неистовым и горячим. Чем-то диким. Кирью не хотел вешать ярлык на это, он не хотел давать этому имя, которым мог называть это и делать более реальным.       — Так мы наконец это делаем?       Кирью удерживал Маджиму у двери кабинки предплечьем, прижатым к его горлу. Он смотрел в его одинокий, тёмный глаз и ухмылку, расплывающуюся по лицу — Кирью мог сказать наверняка, что тот ожидал, чтобы он сделал что-нибудь. И Кирью хотел сделать что-нибудь, он хотел этого весь чёртов вечер.       — Интересно, когда ты...       Маджима не сопротивлялся, даже если бы захотел, когда Кирью оборвал его фразу, соединив их губы. В этот раз Кирью наслаждался. Его губы двигались против губ Маджимы, мягко покусывая их в поцелуе, будто нуждаясь. Маджима с нетерпением отвечал — постоянно пытаясь обратить это в что-то более агрессивное, кусая его сильнее и стоная в поцелуй. Не то что бы Кирью возражал этому, но он пытался сдерживаться — не совсем нежно, скорее вежливо.       Он коснулся языком губ Маджимы; он издал низкий стон, раскрывая губы для его, уступая. Их языки соединились, и Кирью заполнил вкус другого. Табак. Выпивка. Маджима. Он застонал, чувствуя, как его собственный язык скользил по его. Незанятая рука Кирью поднялась на дверь рядом с головой Маджимы. Язык Маджимы изо всех сил пытался взять верх над его; и эти движения их языков друг против друга — нападения и столкновения — моментально напомнили Кирью их битвы.       Кирью оторвался от него, приложившись своим лбом к его. Ему не хватало воздуха, и он видел, что Маджиме тоже. Он, не в силах оторваться, глубоко всматривался в этот безумный глаз.       — Так и будешь там стоять? Осыпать меня целовашками и прочей нежной хуйнёй?       — Маджима-сан, — Кирью не раздумывал. Он понятия не имел, что делал, и понятия не имел, как он позволил событиям скатиться до этой точки. И со следующими словами он скатил их ещё дальше.       — Развернитесь.       Как и обычно, Маджима не собирался просто делать то, что тот ему сказал. И возможно — возможно — Кирью, если только самую малость, предвидел ухмылку, которая охватывала его черты, и игривый вызов, отражающийся в его одиноком глазу.       — Заставь меня.       Кирью отказывался признавать, что это заставило его кровь практически вскипеть от возбуждения. Он издал сдавленный хрип, не обращая внимания на то, как приподнялись уголки его губ. Кирью знал, что Маджима сопротивлялся только ради шоу, когда Кирью резко развернул его одним грубым движением, сжимая в кулак его чёрные волосы. Он с размаху прижал его к стене кабинки и пригвоздил обе его руки своей над головой. То, как Маджима простонал, говорило Кирью о том, что тот крайне положительно оценивал, как он с ним обращался.       — Ох, блядь, ну, блядь, наконец-то, — произнёс он в стену. Кирью не отодвинулся, чувствуя, как Маджима прижался к нему. Он знал, что Маджима мог чувствовать, как у того стоял. — Думал, ты так и продолжишь пялиться на мою задницу с этим тупым выражением лица.       Кирью бездвижно замер позади Маджимы. Он знал, что Маджима не мог не заметить, и он знал, что тот был более наблюдательным, чем казался. Всё ещё где-то в глубине души Кирью надеялся, что не был настолько предсказуем.       Но, они здесь и сейчас — не в фантазиях или сне, но в, очень похожем на реальный, мире, который одарил Кирью ничем другим, кроме благосклонности.       — Ты собираешься трахнуть меня или нет, — Маджима вырвал Кирью из его размышлений, которые затянулись.       Он боролся с желанием прижаться к облачённой в кожу заднице Маджимы. Он чувствовал жар, чувствовал сомнение, снова вкрадывающееся в его внутренности, пускающее нервозность в его вены, заставляя его хмуриться.       Это было бы первым, что Кирью мог бы сделать исключительно ради себя с момента освобождения. И Кирью находил мысль побаловать себя такой охеренно заманчивой.       — Вам хотелось бы, чтобы я..? — его голос опустился до низкого тихого рычания, и он видел — чувствовал своим телом — как Маджиму пробирала дрожь. Он прижался ещё сильнее, практически вдавливая Маджиму в стену своим весом.       Маджима развернул голову, выпуская сдавленный смешок. И, пока Кирью не успел разобрать выражение его лица — развернулся на левую сторону, прижимаясь правой к стене — он был уверен, что тот закатывал глаз.       — Да ты сам, блядь, как думаешь.       Кирью ничего не ответил, переводя дух. Он позволил себе прижаться к загривку Маджимы. В ответ Маджима выпустил тихий хрип, дополнившийся нетерпеливым стоном, как Кирью коснулся губами кожи, не прикрытой вырвиглазным пиджаком, мягко вонзая зубы в нежное основание шеи. Маджима двигал задницей по эрекции Кирью со стоном.       — Ну же, ты можешь лучше, чем это.       На какой-то момент Кирью не знал, как реагировать, но затем до него дошло. Конечно; Кирью с силой укусил кожу Маджимы, и тот вздрогнул напротив его тела, пробормотав что-то нецензурное.       Конечно это то, чем Маджима будет наслаждаться, Кирью должен был догадаться. Если он наслаждался, тем, как они избивали друг друга с неравномерной частотой, так почему бы ему не наслаждаться, как Кирью сдавил его запястья с силой, оставляющей синяки на коже, и погружал зубы в его плоть? Кирью хотел сказать себе, что он не был настолько же взбудоражен, насколько был Маджима — что ему не нравились насилие, грубость, и всё такое.       Но жара, наполнявшая его тело, сосредотачиваясь где-то в середине, усложнила попытку соврать самому себе.       Кирью, прижавшись к Маджиме, двигал бёдрами, медленно и отрывисто, и — хотел больше. Но у него не было идей, что делать дальше. Его мысли сливались воедино, в огромное громоздкое марево, и только инстинкт единственный сохранял ясность в его разуме.       Он хотел дотронуться до Маджимы.       Свободная рука Кирью просунулась между стеной и Маджимой. Он чувствовал, как его сердце гулом раздаётся в ушах, едва он коснулся груди Маджимы, его живота, тощего изгиба его талии поспешными движениями. Слишком много было того, что Кирью хотел запечатлеть в памяти и как следует прочувствовать, но это место было мало подходящим для этого.       Пока он хотел сделать это правильно — чтобы это ни значило — его рука нашла путь ниже, опускаясь вдоль тела мужчины, застывая в нерешительности, почувствовав твёрдую жару, встречающую его касание. Бёдра Маджимы придвинулись к руке Кирью и он почувствовал, как его дыхание замерло. Он шумно сглотнул, прижимая ладонь к эрекции Маджимы.       Маджима с шипением выдохнул сквозь сжатые зубы. Кирью сохранял в мыслях, как мужчина стонал, когда он касался его, чувствуя, как его член вздрогнул напротив его руки.       Мельком Кирью подумал, насколько он был рад, что в баре было не так много посетителей.       Рука Кирью направилась расстёгивать штаны Маджимы, Кирью услышал его возбуждённый выдох, когда кожа коснулась кожи. Потому что, вероятнее всего, Маджима не утруждал себя надеть бельё — что на самом деле не слишком удивило Кирью. Он охватил его полностью, ощущая вес в своей руке. Он чувствовал, как член пульсировал в такт сердцебиению Маджимы, и это заставило его подавить звуки, рвущиеся наружу. Он сильнее прижимался к заднице Маджимы и он зашёл слишком далеко, чтобы чувствовать смущение от того, как он был близок к тому, чтобы кончить прямо так. Оказывается, частая дрочка не заставляет тебя кончать медленнее.       Как и ожидалось, Маджима не пытался сдерживать голос. Кирью отметил, как наслаждение его голосом — этим страстным отрывистым дыханием, этими пронзительными стонами — отдавалось прямо в его собственный член, заставляя сокращаться с каждым звуком, который издавал Маджима. Но всё же. Они были в общественном месте, где им мог помешать кто угодно, и Кирью не нужен был никто, кто мог бы войти, чтобы пожаловаться на шум.       — Эй, — быстро прошептал Кирью. Маджима издал вопросительный стон, переходящий в «хм», наверное, из-за того, что Кирью намеренно не прекращал медленные движения рукой. — Я собираюсь отпустить руки. Можете вы... — не пытаться моментально покалечить и/или убить меня прежде, чем мы закончим? — быть хорошим?       — Что угодно для тебя, Кирью-чан, — сказал Маджима сквозь смешок в голосе. Это определённо не давало оснований Кирью поверить ему, но в данный момент он больше думал членом, нежели головой.       С опаской, он отпустил руки Маджимы. Тот покорно облокотился руками на стену. Кирью тихо выдохнул. Его хватка на члене Маджимы двигалась быстрее, и он наслаждался, как тот буквально ебал его кулак отрывистыми движениями. Кирью тёрся об него в такт с движением своей руки, опуская лицо в основание шеи Маджимы, где уже виднелись синяки от укуса. Что-то схожее с одержимостью, о существовании которой Кирью даже не подозревал, буквально проползло по его позвоночнику. Он чувствовал запах табака, алкоголя и пота от мужчины и это вскружило ему голову.       Кирью сожалел лишь об одном моменте, который ему не удалось оценить в полной мере — необходимость приглушить звуки. Он приложил свободную руку ко рту Маджимы, прерывая его стоны наслаждения.       Исключая тот факт, что Маджима не мог так просто позволить ему это сделать. Его облачённая в кожу рука присоединилась к руке Кирью, немного изменяя угол положения, и...       Из Кирью вырвался низкий стон, когда он почувствовал, как Маджима направил два его пальца себе в рот. Он чувствовал язык Маджимы, скользящий по его пальцам, направляя их во влажное тепло рта. Кирью простонал, не в силах понять, что это могло ему сказать, но это заставило его почувствовать себя так близко. Он двинул пальцы глубже в его рот, чувствуя, как тот сосал их. Кирью не мог удержаться от воображения того, как бы чувствовался это рот вокруг других частей его тела — одной из них, в частности — вне его снов.       Его брови сошлись вместе, и ритм движений его бёдер замер, когда Кирью ощутил, что удовлетворение переполнило его до краёв. Он снова укусил шею Маджимы, достигая своего оргазма, наслаждаясь пустотой, заполнившей его разум. Никаких мыслей о том, что он должен был или не должен был делать. О чём он мог или не мог сожалеть.       Что может произойти или не произойти после этого.       Только Кирью, Маджима, и тёплый гул эйфории, пронизывающей его тело насквозь. Туман, окутавший его раздумья мягким, плотным занавесом.       — Не останавливайся, не останавливайся, блядь, прямо сейчас.       Кирью чувствовал, как рука Маджимы охватила его собственную — которая ещё была на его члене — и двинулась. Кирью продолжил свои движения, чувствуя, как вспыхнули его щёки, когда он снова двинул пальцы в рот Маджимы. Его член был скользким от выделяющейся смазки, и рука Кирью гладко скользила по нежной, бархатистой коже. Он надавил большим пальцем на головку его члена и почувствовал, как Маджима содрогнулся под ним, приглушённо ловя ртом воздух сквозь его пальцы. Кирью надавил на скользкое устье уретры, потирая сильнее.       — Охх... ебать... — выдохнул Маджима через пальцы Кирью. Он чувствовал, как он прикусил их, почти до боли, когда его тело бездвижно замерло между Кирью и стеной.       Кирью чувствовал липкую жидкость, покрывающую его пальцы, когда он сжимал его член в руке медленными, сильными движениями. Длинный стон вырвался из горла Маджимы, когда он достиг оргазма. Кирью находил, как его завораживало то, как сперма стекала по его руке с каждой пульсацией.       Пока не перестала.       Маджима быстро восстановил дыхание, и Кирью даже не заметил, что он совсем перестал дышать на какое-то время. Он не двигался — его мозг, вероятно, перетерпел что-то типа короткого замыкания под весом того, что только что произошло. Потому что в какой-то степени — или во всех сразу — Кирью очень хотел, чтобы это поменяло всё. Единственная мысль, которая постоянно пребывала на уме всё его время на воле, пускала холод по коже, заставляя его ладони неприятно и холодно покалывать.       — Никогда не думал, что ты способен так быстро кончить — у тебя так редко с кем-то было или что?       Кирью состроил лицо в ответ, наблюдая, как Маджима разворачивается, откинувшись к стене, заправляя член в свои кожаные штаны.       — Было крайне неподходящее место для этого.       Маджима хмыкнул.       — Вот что сраные неудачники получают за время, что торчат на нарах — полное сексуальное расстройство?       Кирью чувствовал, как к щекам снова поднимался жар, когда он заметил, как глаз Маджимы стал шире, и как ухмылка затронула его лицо. Что само по себе было неплохо, но при этом ему не нравился взгляд Маджимы.       — Нет, ты чё, серьёзно? Блядь, если б я знал, мне б пришлось придумать чё-нибудь поособенней, чем перепихон в сортире.       Кирью не знал, что побудило его к ответу, но он ответил.       — Всё ещё можно.       Кирью начинал чувствовать себя пиздецки тупым, учитывая, как мало он мог контролировать свои собственные действия и слова. Даже то, как, казалось бы, легкомысленно выглядел Маджима, не помогало.       — Не сейчас, в любом случае. У меня ещё есть дела, о которых нужно позаботиться, — сказал он прежде, чем Маджима мог снова наброситься на него. Кто знал, на что этот мужчина способен — если он ебался практически также, как дрался, Кирью не удивился бы, если тот уже готов ко второму раунду.       Кирью не был, всё равно. Он пришёл сюда развеяться и, возможно, он развеялся, в какой-то степени, но его не покидало ощущение, что теперь всё намного усложнилось. Он не любил сложности — Кирью предпочитал по большей части разбивать все проблемы кулаками, и «сложно» он ударить не мог.       Ну, или, в большинстве случаев, мог, если мыслить о Маджиме. Но это правда никак не упрощало ситуации.       — Ха? — глаз Маджимы слегка сузился. — Что ж, вали. Как будто мы друг с другом больше не встретимся.       Это было то, с чем Кирью действительно мог согласиться.       — В следующий раз я планирую охуенно оторваться. Так что не проеби мысль, ага?       Факт, что Маджима подтвердил, что определённо будет следующий раз, пустил холодок по спине Кирью. Он провожал взглядом уходящего и хотел почувствовать его губы на своих снова, но он не двинулся. Кирью задумался, почему он ощущал нужду именно в том, что не мог себе позволить.       Оставленный в одиночестве, Кирью всё ещё должен был решить проблему влажного пятна на промежности. Он вздохнул. В следующий раз ему стоит убедиться, что он хотя бы снял штаны предварительно.       Мысль раздавалась эхом в его голове.       Следующий раз.