Голубая Кровь

Глубоко в прериях Нового Мэйрленда, Форт Хайтхилл Само собой, находится на осадном положении было для меня в новинку. Так себе, надо сказать, ощущенице: постоянное, нарастающее с каждым днём напряжение множилось на давящее чувство безысходности и беспомощности, создавая далеко не самый приятный эмоциональный коктейль, то и дело сменяющийся внезапными приступами меланхолии. Вот и сейчас я только что закончил ставший уже почти привычным обход стен форта Хайтхилл, не столько проводя реальную инспекцию, сколько просто напоминая бойцам о своём присутствии с целью поддержания пусть пока и не совсем упаднического, но всё же довольно вялого боевого духа, после чего уединился в отдельном кабинете с бутылкой крепкого виски, запасами которого со мною щедро поделился мой предшественник. Увы, но говоря «щедро поделился», я имею в виду «заныкал, но не успел допить до своей скоропостижной смерти.» Полковник 2-го Новомэйрлендского, чьё имя я уже скоропостижно похоронил в глубинах своей памяти, имел вид бывалого пони и несомненно куда лучше меня справился бы с организацией обороны, как справлялся и до этого с куда меньшими силами, если бы не откинул копыта (да простят мне этот каламбур) буквально на следующий день после нашего с ним знакомства, во время второго по счету и первого настоящего, основательного штурма форта. Шальной камень, пущенный из пращи — только и всего. Оказывается, даже чудодейственная магия целой бригады медиков-единорогов бессильна, если тебе раскроило череп. Ну кто бы мог подумать. Первым делом после этого случая я снял с себя погоны, сорвал офицерскую фуражку и переоделся в форму рядового пони, оставив только свою кирасу, с дальнего расстояния неотличимую от своего более простого солдатского варианта. Само собой, тот штурм мы отбили, хотя в отличие от предыдущего, когда Алмазные псы атаковали сразу, в расчете не дать моему полку закрепится в форте, и с разгону обломали себе зубы об вызванный комбинированными усилиями почти двух десятков единорогов огненный шторм (вот это было впечатляюще), вторая попытка была подготовлена куда как тщательнее. И всё же, как бы эти вонючие комки шерсти не ярились, но взять Хайтхилл, обороняемый откровенно раздутым гарнизоном из остатков двух эквестрийских полков, было не так-то просто. Каменный бруствер и зубцы защищали от стрел и дротиков, а сводные отряды пегасов и ночных пони всегда были готовы обрушить на головы карабкающихся псов внезапную контратаку, не говоря уже о множестве заготовленных единорогами «сюрпризов.» Кульминацией штурма стал портал, открытый нашими магами прямо в тыл противнику, причем эффект от внезапного нападения был столь велик, что на мгновение я даже смел надеяться на победу и снятие осады, но нет — Алмазные псы на удивление споро пришли в себя, и тогда уже пони Меривезера пришлось спешно отступать обратно в форт. Всё это было почти неделю назад. Целая неделя, с тех пор как я формально принял командование над всей 1-й Королевской Армией Содружества Колоний Нового Мэйрлэнда, а при этом я фактически только и делал, что сидел в моём новом кабинете, покидая его разве что по редкой необходимости, и в тихую глуша виски в надежде, что всё же не кончу так же, как и его предыдущий владелец. Это не значит, что я собрался тут помирать, вовсе нет, просто… просто у меня не было совершенно никаких идей, как бы ещё облегчить наше положение. Поняв, что долбится о стены приступом бесполезно, Алмазные псы принялись за нас всерьёз, да так, что даже Блаунахт только и мог, что пораженно таращится на развернувшуюся на склоне холма кипучую деятельность. Дело в том, что не смотря на то, что псы являются прирождёнными горняками, устроить подкоп под Хайтхилл в любые адекватные сроки было совершенно невозможно из-за каменистой почвы холма, но это не помешало псам пойти по сходному пути, и начать планомерно долбить в скальном грунте ведущие к форту траншеи, причем, блин, настолько грамотно, будто, по словам Фэир Эрроу, обучались этому в Кантерлотской Инженерной Академии. Сколько именно Алмазных псов будут участвовать в решающем штурме сказать совершенно невозможно, поскольку полагаться на какие-либо из старых оценок я больше не желал. Зато я точно, до последнего пони, мог назвать численность своих собственных сил. Ещё бы — ведь я лично каждый вечер принимал доклады и ставил полковую печать под каждой чертовой похоронкой… и одну написал сам. Не потому, что должен был — просто заняться всё равно было нечем. И наши потери были более, чем серьёзны, как безвозвратные, так и санитарные. В ходе нашего позорного бегства за стены Хайтхилла были почти полностью разгромлены обоз и инженерная рота, тяжелые потери понесли фестралы Блаунахта и земнопони 1-го батальона, лишив мой 3-й полк почти трети личного состава убитыми и ранеными, не говоря уже об и без того немногочисленном ополчении, от которого и вовсе остались рожки да ножки. Во 2-м полку всё было ещё более мрачно — как выяснилось, ещё до нашего прибытия потери полка исчислялись сотнями пони, а их бравая вылазка, спасшая в том числе и мою белоснежную понячью задницу, стоила ещё большего числа жертв. Всего же во всей бравой колониальной армии оставалось 1473 пони, из которых в строю — 1146. Это по состоянию на этот вечер. Меньше, чем ещё недавно в одном только 1-м полку. Что ж, по крайней мере не погиб никто из моих старших офицеров. И на том спасибо. Оценив ситуацию, я на военном совете принял формально согласованное, а по сути единоличное решение не рыпаться и спокойно дождаться помощи из метрополии. Да, Алмазные псы взяли нас в осаду, но в том-то и дело, что в отличие от псов сидеть в оной мы можем хоть до Дня Очага: единороги были вполне способны обеспечить нас водой, а рационы хотя и пришлось существенно урезать, но благодаря поставкам групп специально отряженных пегасов из Скайтауна, немедленной угрозы голода не было. Даже необычные подвижки противника пусть и заставляли меня нервничать, но всё же выглядели куда привлекательнее перспективы сойтись с псами в очередном «честном» бою. Время, в конце-концов, было на нашей стороне… и Чико не мог не знать об этом. Внезапно неподалёку раздался грохот от удара чего-то тяжелого о стену форта. Глубоко вздохнув, я отодвинул в стороны стакан с недопитым алкоголем и выглянул из своего кабинета в коридор. — Выясни, куда попали, — велел я одному из пары караульных. Вернувшись примерно через пять минут, тот спокойно доложил мне, что ядро легло в основание западной стены уже на излёте, и не причинило укреплениям никакого существенного урона. Да, пушечное ядро. Всё это время Алмазные псы обстреливали нас из захваченных у нас же орудий (браво, генерал Хуф!), хотя с баллистикой у них, к счастью, было ещё хуже, нежели у упомянутого генерала с тактикой. К тому же, даже будучи истощёнными тем трюком с порталом, наши единороги всё ещё простреливали своими заклинаниями пространство перед Хайтхиллом, и, если палить по траншеям и копошащихся в них псам было занятием бесперспективным, не оправдывающим потраченных на него магических сил, то вот орудийные расчеты стали бы прекрасной мишенью, ради возможности поразить которую вполне можно было бы рискнуть отправить в лазарет с магическим истощением ещё несколько единорогов. В итоге стреляли псы в нас из города, экономя порох (на самом деле, служащий ему аналогом кристаллический порошок) и ядра. Наконец, ещё и сама артиллерия в добавок ко всему была полевой, а не осадной. Впрочем, когда начнётся очередной штурм, ничто уже не помешает псам подтащить пушки поближе, а с дистанции в пару сотен метров промахнуться будет сложно даже для этих уродцев — посетила меня очередная мрачная мысль. — Сэр, вы у себя? — Входи уже, Страйт. А то ты не знаешь. — Всего лишь простые правила приличия, сэр. Ничего особенного, — невозмутимо парировал Страйт Мэйн, чопорно отворяя дверь в кабинет. Мой личный дворецкий выглядел как всегда до сверхъестественного опрятно, чем резко контрастировал с моим собственным откровенно запущенным видом, вызывая у меня чувство среднее между завистью и раздражением. Впрочем, я ещё не настолько опустился, чтобы ставить ему это в упрёк. — …Виски, Страйт? — Вместо этого предложил я. — Благодарю, сэр, но я воздержусь. — Дело твоё, — пожал я на совершенно предсказуемый ответ плечами и залпом осушил стакан, заметив, как Страйт Мейн проводил моё копыто взглядом полным неодобрения и даже какой-то обеспокоенности. Быть может он переживает, что от алкоголя его принцу вновь отшибёт мозги? А интересная идея, между прочим. Если выпивка довела настоящего Блублада до состояния одержимости мною, то что, если мне всего-навсего нужно как следует напиться, чтобы вернуть всё на свои места? — Сколько вы уже выпили, сэр? — Наконец произнёс Страйт. …Ладно, потом проверю. — Всё пучком, дружище. Я себя контролирую. Между прочим, это даже было по большей части правдой. Хотя трезвым я бы себя сейчас не назвал, но вот ту грань, когда выпивка начинает по-настоящему бить в голову, я старался не переходить если только затем, чтобы внезапная атака Алмазных псов не застала меня в состоянии пьяного угара. Подыхать тут, как уже было замечено, я пока ещё не собирался. — Как скажете, сэр. Мне показалось, что при этих словах бровь дворецкого слегка изогнулась, но в скудном свете заходящего солнца, чьи лучи с трудом протискивались сквозь узкое окошко-бойницу, это запросто могло оказаться обманом зрения, и не более того. — Так что стряслось? — Спросил я, размышляя, а не плеснуть ли мне себе перед сном ещё пару капель. Да, знаю, пить одному — это нездоровая фигня, но так я по крайней мере смогу заснуть без лишних проблем. — Майор Меривезер навещал генерала Хуфа, сэр. — Ага. Я ему разрешил. Разумеется, генерала в силу возраста, статуса и былых заслуг кинули не в темницу (да и не было в форте оной), а посадили под домашний арест в относительно комфортную комнату, мало чем отличающуюся от этого самого кабинета. Я просто-напросто не видел смысла накалять обстановку. — Он просил передать, что генерал Фаст Хуф желает встретиться с вами, сэр. — Да ладно, — фыркнул я. — И как давно это было? — Пару минут назад, сэр. Никакого желания лишний раз видеть того типа, по вине которого я оказался заперт в окружении жаждущих сварить из меня суп дикарей у меня не было, и я уж было собирался просто выкинуть слова Страйта из головы и притвориться, словно никогда их и не слышал… как мой взгляд вновь упал на бутылку виски и пустой стакан, всё ещё волшебно-магнитным способом прицепленный к моему копыту. К черту. — Ладно, — бросил я. — Может, чего дельного и скажет.

***

В сумерках форт Хайтхилл выглядел немного менее уныло, нежели днём, когда ничто не скрывало откровенную запущенность внутренних построек и возвышающихся над ними укреплений. Поскольку поселение, для охраны которого форт был воздвигнут, никогда не было особо большим, то и сам он не был рассчитан на пусть и сильно потрёпанную, но всё же армию, в результате чего плац и небольшой дворик были полностью заставлены военными припасами и имуществом, а сами пони в большинстве своём были вынуждены ночевать прямо на стенах, не покидая своих постов. Глядя на их грязные, усталые и осунувшиеся морды я не мог в очередной раз эгоистично не подумать, как же хорошо быть принцем. И полковником, разумеется. Одно другому не мешает. Размещён генерал Хуф был в одном из помещений солдатских казарм, переоборудованных в что-то вроде офицерского общежития, так что нет ничего удивительного, что у входа я встретил того самого пони, из-за которого и был вынужден покинуть свой уютный и, что становилось актуальнее с каждой минутой, тёплый кабинет. — Полковник, сэр, — вытянулся при моём приближении Меривезер, несомненно уведомленный о моём приближении дежурными. — Вечер, майор Блоу. Как сегодня наш генерал? — …Бывало и получше, сэр, — ответил тот после небольшого промедления. Я пристально посмотрел на Меривезера. Если одним словом, то выглядел он паршиво, причем настолько, что я с трудом узнавал в нём того самого шумного, кичливого и до высокомерия самоуверенного единорога, который первым из офицеров полка встретил меня по прибытию в 3-й Новомэйрлендский. Надо бы поговорить с ним, с глазу на глаз. Да, разговор выйдет неловким, но всё же лучше так, чем он потом учудит мне чего. Ведь, как не посмотри, но это я сначала занял его место, потом лишил его ещё и патента подполковника, а теперь вот подсидел явно симпатизировавшего ему генерала. Кто знает, что за мысли теперь бродят в голове у Меривезера. Ну да ладно. Комнатушка, в которой Фаст Хуф коротал свои унылые деньки, была совсем небольшой и не имела никакой мебели, помимо кровати и ночного столика, на котором помимо светильника были аккуратно сложены несколько книг, пара чистых бумажных листов и все надлежащие писчие принадлежности. Сам генерал выглядел с нашей последней встречи, как ни странно, несколько лучше, если даже не сказать «хорошо». Похоже, в отличие от меня, поглощённого нервотрёпкой последних дней, Хуф прекрасно проводил время в тишине и спокойствии. …Ну, относительных тишине и спокойствии — вынуждено добавил я про себя, когда до меня донёсся грохот очередного попадания. — А они сегодня упёртые. — И не говорите, Блублад. Такими темпами они угробят пушки быстрее, чем у них появится шанс этими пушками угробить нас, — сказал генерал и невесело хмыкнул собственной шутке. Я вежливо, разве что немного кисло, улыбнулся в ответ. — Что ж, присаживайтесь. Боюсь, у меня не найдётся кресла или даже простой табуретки, но кровать тоже сойдёт. Уж не побрезгуйте. Я бы с радостью предложил бы вам выпить, но… Молча я залез копытом под распахнутый китель и поставил на столик недопитую бутылку. — Надеюсь, стакан у вас найдётся, Хуф, поскольку у меня с собой только один. — Виски? Обычно я предпочитаю что-нибудь более изысканное, но у меня нет особого выбора верно? — Потянулся он к простой металлической кружке из тех, которые входили в снаряжение каждого солдата Эквестрии. — Из запасов покойного Спрингфила, я полагаю? Спрингфил. Точно, вот как звали полковника 2-го Новомэйрлендского. — Думаю, ему оно больше не понадобится. — И то верно, — вздохнул генерал. — Жаль его. Он был хорошим офицером и надёжным товарищем. Я также сожалею о том, что случилось с молодым Скаем. Пусть его назначение и было с моей стороны политическим шагом, но это не значит, что я желал ему зла, и я уж точно не хотел его смерти. Я молча плеснул па дно своего стакана немного виски и залпом осушил его. Фаст Хуф последовал моему примеру. — Немного поздно для сожалений, не находите? — Да, разумеется, — кивнул он. — Вот поэтому-то я сейчас сижу в застенках, а вы командуете моей армией. Возможно, оно и к лучшему. Там, где я поддался отчаянию и запаниковал, вам удалось сохранить ясность мысли и принять единственно верное решение. У нас сильная позиция, так что возможно всё ещё и обойдётся… Но не поймите меня неправильно, Блублад. Я пригласил вас сюда не затем, чтобы каяться вам в грехах или просить прощения. Я делал то, что должен был, даже если результат не всегда соответствовал ожиданиям. — Это ещё мягко сказано. — Злорадствуете, Блублад? Что ж, имеете право. Уж лучше пусть вы запомните меня как разгромленного полководца, чем как истеричного старика, не способного держать себя в копытах. Мы снова выпили. — Я не имею против вас ничего личного, генерал Хуф, — слегка покривил я душой. — Но, говоря откровенно, не уверен, что могу вам чем-либо помочь. — Разве вы меня не слышите, полковник? Нет, мне не нужна ваша помощь. Обычно в таких ситуациях говорят, что помочь тут может только сама принцесса Селестия, но, боюсь, в моём случае она разве что зачтёт приговор. Нет, я позвал вас не за этим... хотя у меня и в самом деле есть небольшая просьба. Даже две. — Могу пообещать только выслушать их. — Разумеется. О большем и не прошу, — тихо произнёс Хуф. На минуту между нами повисла тишина. Она быстро мне надоела. — Говорите же, генерал. — А вы не торопите меня, Блублад. Это не тот разговор, который легко начать. Но ладно. Вы ведь уже знаете, зачем мы с губернатором заварили всю эту кашу? — У меня есть некоторые предположения, — вспомнил я слова пони, встреченного мною на кажущемся уже таким далёким приёме. — Да, разумеется. Но вы едва ли видите всю картину целиком, принц. В этом вы не одиноки — большинство пони, как из Эквестрии, так и из местных, предпочитают не заглядывать дальше собственного порога. Иногда этот подход себя оправдывает, а иногда ведёт к большим неприятностям. Вы меня понимаете? Общая логика и в самом деле была мне вполне понятна и даже близка, но я никак не мог понять, возможно из-за моих откровенно ограниченных знаний об этом мире, к чему же Хуф клонит. — Боюсь, вам придётся выражаться более понятно, генерал, — наконец был вынужден сдаться я. Он кивнул так, словно и ожидал подобного ответа. — Скажите, Блублад, вы ведь тоже замечали некоторые странности? То, как быстро и эффективно Чико отреагировал на наши действия. То, как ему удалось раздобыть сложную в производстве взрывчатку и обрушить с её помощью тоннели. То, как грамотно толпа немытых дикарей ведёт осаду полноценной эквестрийской крепости. Как они научились пользоваться пушками, наконец, какие бы отвратительные не вышли за псов канониры. — Вы подозреваете измену? — Моргнул я. Генерал глухо рассмеялся. — Измену? Ну что вы! Ни один добрый пони находясь в здравом уме и твёрдой памяти не станет сотрудничать с Алмазными псами. Даже мерсийские ублюдки выше этого. Давайте же, Блублад, шевелите мозгами. Я нахмурился и недовольно зыркнул на Хуфа. За кого он меня держит? Тем не менее, методом исключения прийти к нужному выводу было не сложно. — Вы имеете в виду грифонов? У Чико есть связи в Империи? — Империи? Империи фактически не существует уже лет тридцать как минимум, если не целое столетие, что бы там не мнили о себе сменяющие друг друга на троне марионетки. Но вот с кем-то из герцогов? Разумеется, у меня есть и другие наводки, я просто озвучил вам те, которые вы можете наблюдать сами, без необходимости верить мне на слово. У грифонов сейчас нет возможности соперничать с Эвестрией, но вот золото и драгоценные камни Алмазных псов? Нет на свете такого грифона, что не жаждал заполучить бы эти богатства себе. Сегодня они заключают друг с другом сделки, завтра торгуют, а потом оглянуться не успеешь, как грифоны пооткрывают свои банки, понастроят шахт и заводов, и на карте появится очередная страна-марионетка, как это уже было с Алмазными псами Бронзхилла. Чико получит чёткие границы и гарантии суверенитета, грифоны получат своё золото, а Новому Мэйрленду достанется не один, но сразу два усилившихся и враждебно настроенных соседа. Дослушав длинный монолог генерала я тяжело выдохнул, и прикинул, есть ли ещё возможность сделать вид, что я не слышал ничего из сказанного Хуфом. — Это ничего, если вы мне не вполне верите, — по-своему истолковал тот моё молчание. — Но прошу, отнеситесь к моим словам со всей возможной серьёзностью. Опальный или нет, но вы всё же племянник нашей милой принцессы. Когда вы предстанете перед ней в следующий раз, передайте Её Солнечному Сиятельству мои опасения, сколь бы беспочвенными они вам на данный момент не казались. Такова моя первая просьба. — А вторая? — Не без некоторой опаски поинтересовался я. — Меривезер. — Майор Блоу? Что с ним? — Мы с его отцом и дядей раньше неплохо ладили, до того, как меня назначили в эту проклятущую глушь. Будьте добры, Блублад, присмотрите за ним. Я в очередной раз вздохнул и потянулся было к виски, но заметил, что бутылка уже пуста. Зараза. То-то меня уже ведёт из стороны в сторону. — Что-то ещё? — Нет, это всё. Благодарю, что уделили мне время, Блублад, и не смею вас больше задер… В этот самым миг в дверь постучали. — Кого там Найтмер Мун принесла? — Проворчал Хуф. — Господин полковник, разрешите войти? — Донеслось с той стороны. — Разрешаю. Спустя мгновение в и без того тесном помещении показался один из ночных пони Блаунахта и формально (что для них было несколько необычно), как по писанному отчеканил: — Господин полковник, сэр, подполковник Блаунахт просит вас подняться на западную стену. Ну вот, не было печали. — Это срочно? — С едва скрываемым отвращением глядя на мерсийца спросил генерал Хуф. — Мы с полковником заняты важной беседой. — Боюсь, что да, сэр, — ответил тот. — Алмазные псы идут в атаку.