Часть вторая
Пути господни неисповедимы? Или это чей-то хорошо продуманный план? 4 сентября 2016 года. Лос-Анджелес. Билл немного постоял перед дверью студии, не решаясь войти. В руках у него был пакет и две плоские коробки, перевязанные тонкой веревкой, чтобы удобно было нести. Прошло три дня после драмы, разыгравшейся между близнецами, и с тех пор они не виделись. И Билл понятия не имел, как сейчас брат отреагирует на его появление. Выдохнув, он вошел в просторное помещение, поделенное на несколько секций: зона с инструментами, зона отдыха с диванчиками и журнальным столиком, и контрольная зона с микшерным пультом и мониторами, за которыми была полностью прозрачная стена, соединяющая это помещение с комнатой для записи вокала. Были еще несколько дверей, ведущие в уборную, небольшую кухонную зону и вместительный склад для инструментов и других вещей. Том сидел за пультом. Он был в наушниках и не слышал, как вошел брат, но даже не вздрогнул от неожиданности, когда увидел мелькнувший силуэт на одном из мониторов, просто зная, что это Билл. Томас опустил наушники на шею, продолжая что-то крутить и нажимать на консоли. Он слышал, как к брату подскочили Пумба и Кеппер, до этого дремавшие на диванчике. Билл молча потрепал обоих за ухом,однако все органы его чувств были направлены на близнеца. Он прощупывал настроение Тома, как если бы это была вещь из нежной ткани, созданная по его собственному образцу. И не почувствовав ни враждебности, ни злости, Билли сделал еще пару шагов посмелее и положил пакет и коробки на стол. - Они скучают по тебе, так что сегодня гуляешь с ними ты, - непринужденно сказал Том, так и не обернувшись на брата. - Хорошо, - Билл расслабился - это было многообещающее начало. К тому же, на руке Тома красовался браслет, подаренный Биллом, а это уже был совсем хороший знак. - Но я подумал, может мы вместе? Когда в последний раз гуляли вместе? - он подошел к Тому еще ближе. - Можно на берег съездить. - Почему бы и нет, - Том оторвался от многочисленных кнопок и переключателей и развернулся на стуле к брату. На нижней губе у него красовалась ранка, затянувшаяся темной корочкой. Именно на нее и упал взгляд Билла. Он неуверенно поднял руку и провел подушечкой большого пальца по губе Тома. - Прости. - За губу? - приподнял брови и усмехнулся Том. -Да, за губу, - Билли опустил голову, улыбнувшись. Том прекрасно знал, за что тот просит прощение. Младший снял с шеи Тома наушники и положил их на консоль, затем подвинул ближе свободный стул и уселся на него лицом к лицу с братом. - Том, послушай. Мне давно надо было рассказать тебе, - серьезно начал Билл и, немного помедлив, продолжил. - Я не выполняю условий. - В каком см... - Выслушай, - остановил близнеца младший, положив ему руку на колено. - Мне очень редко дают указания, типа таких, как было с Лорой. Но даже в те редкие случаи мне не удается сделать это. Ты понимаешь, о чем я? Я все порчу, Томми. Еще ни один человек не переступил черту из-за моих подстрекательств, - он болезненно свел брови. - И ты знаешь, что это плохо. Мне уже вовсю намекают, что если так продолжится, то сделка будет приведена к одностороннему завершению. Но я не могу смотреть в глаза этим людям! Язык не поворачивается, сказать им: "Прыгай!". Том, но я должен! Старший во все глаза смотрел на исповедующегося брата. В груди его рождалось ноющее, хорошо знакомое чувство. - Иди сюда, - Томас опустился на колени прямо на пол и потянул к себе Билла, крепко обняв его. Билли уткнулся в плечо Томаса. Прикрыв глаза, он впитывал в себя тепло брата. Так было спокойнее. И так было правильнее. Что бы ни терзало душу одного, поделившись с другим, становилось легче. Всегда. Но, чем старше они становились, тем тяжелее было делиться болью. Том глубоко вдохнул запах волос своего близнеца. Они пахли сладкой мятой –любимым шампунем младшего. В мыслях пронеслись картинки с давнего тура по Европе, когда у Билла в аэропорту украли личный багаж, и он две недели пользовался шампунем и гелем Тома. Они пахли тогда почти одинаково, но запах Билла все равно пробивался сквозь ароматизированные средства. Том улыбался, наслаждаясь этим запахом и воспоминаниями. Так много всего было за эти годы. Сотни выступлений и интервью, миллионы поклонников, слезы, смех и улыбки. Фантастические шоу, частью которых были они, центром которых были они. Все это благодаря его брату. Все это время они были наполнены музыкой, и они были вместе. Всегда. Но цену этому счастью Тому знать совсем не хотелось. Билли пытался прогнать все мысли из головы и просто быть сейчас рядом с любимым братом, чувствовать его поддержку. Он дышал ровно, как и близнец, и оба сердца спустя пару минут стали биться в унисон. - Том, - позвал младший. - Ммм? - Мы с тобой два взрослых мужика сидим на полу и обнимаемся... - А еще мы с тобой два брата близнеца. И понять нас могут только такие же, как мы. - Веееерно, - протянул Билли, улыбаясь в плечо брата. - Или ты на что-то намекаешь? Я сразу предупреждаю, я не дамся. Билл звонко засмеялся, и это было самым приятным звуком для Томаса во всей вселенной, сколько бы ему ни было лет. - А как же тот шибзик, как его там звали? - Милан? - Том фыркнул. - Ты издеваешься? Ничего же не было. - Да? - Ну да. Он приставал ко мне, потому что сох по тебе, а ты на него и внимания не обращал. Я его в два счета отшил. Один неудачник, а слухов расползлось, мама дорогая. - Дааа, хоть на время забыли о моей ориентации. Такая сенсация! Том Каулитц - гей! - Билли засмеялся еще громче. Томас запустил руку в волосы брата на затылке, моля, чтобы он не переставал смеяться, сам при этом едва сдерживая улыбку. А Билли зажмурился от удовольствия. - Билл, мне кажется или пахнет пиццей? - Том отстранился от брата, заглядывая ему в лицо и ощущая, как заурчало в животе, а рот невольно наполнился слюной. - Твоя любимая, - заулыбался младший. - Я знал, что ты голодный. - С этого нужно было начинать, - Том встал и протянул руку брату, помогая ему подняться. Он быстро развязал коробки с ароматными пиццами и поспешил открыть их. Младший достал из пакетов упаковку сока и коробочки с салатами. Следующий час братья, удобно устроившись на диване, не торопясь поглощали вкусную еду, обсуждая рабочие моменты. Том один за одним включал сведенные треки, следя за реакцией младшего, который то отстраненно погружался в себя, утопая в музыке и собственном голосе, то одаривал близнеца озорной улыбкой, то прикрывал ладонями лицо, мотая головой и стараясь при этом дышать ровно и угомонить взволнованное сердце. Томас смотрел на него с едва заметной улыбкой. Ему ли не знать, что творилось сейчас в душе у брата - он сам все это переживал. Все, что они вчетвером целый год вкладывали в эти треки, сейчас лавиной обрушивалось на них, и это был поистине грандиозный микс эмоций, мечтаний и свободы. Такой музыки они еще не создавали, но именно о ней всегда мечтали. И всем четверым теперь не терпелось поделиться этой музыкой со всем миром. Но было еще рано, еще слишком многое нужно было подготовить. Еще какое-то время братья провели в студии, пробуя разные варианты аранжировки для очередной песни. Серьезный подход к делу быстро сменился подколами и шутками, сквозь смех и шутливую драку близнецы пытались нажимать на кнопки и регуляторы, и буквально хватались за животы и утирали слезы от хохота. В конечном итоге, оставив несчастный трек "сырым", братья наскоро прибрались в студии и отправились со своими любимцами на побережье Тихого океана, туда, где песчаный берег простирался почти на две мили, чередуя дикие пляжи с комфортно оборудованными. Разумеется, за несколько лет жизни в Лос-Анжелесе у Каулитцов появилось здесь любимое тихое местечко, где почти никогда не встретишь шумных компаний. Вот и сейчас поблизости никого не было. Том глубоко вдохнул соленый запах океана. Они с Биллом сидели на теплом песке, зарывая в него босые ноги, и смотрели на ярко-оранжевый закат, опускающийся за горизонт. Кеппер и Пумба крутились здесь же, около ребят, наслаждаясь свободой и присутствием обоих хозяев, что в последнее время случалось так редко. 19 сентября 2016 года. Лос-Анджелес. Снова это чувство тревоги, растекающееся неприятной жидкостью по всем внутренностям, и чем ближе к дому, тем холоднее становилась эта смесь. Том вдавил на полную педаль газа. Он летел по хорошо знакомым улицам, освещенным уличными фонарями. Сейчас спокойный и приветливый район казался ему одним сплошным серым тоннелем. И чем скорее Томас окажется в конце, тем лучше - это он совершенно точно чувствовал всеми уже заледеневшими фибрами своей души. Ещё на полном ходу открыв дистанционкой ворота, Том въехал во двор. Резким движением он открыл заднюю дверь, выпуская собак, и поспешил в дом. Он уже знал, что близнецу плохо, а шум воды в ванной, рваный скулеж брата и звуки рвоты подтвердили его опасения. Билл, обнаженный и весь мокрый, стоя на коленях, склонился над унитазом. На руках Билла, пояснице и боках виднелись свежие царапины, какие бывают, когда прокатишься по асфальту. Капли воды, стекающие по его телу, приобретали розоватый оттенок. По щекам текли слезы, он мучительно всхлипывал, вцепившись побелевшими пальцами в свои же предплечья. На секунду Том задохнулся, увидев эту картину. В груди пульсировал камень, но, быстро спохватившись, он сорвал с вешалки свой халат и накинул его на брата, опускаясь рядом с ним на колени. Понимая, что не сможет сейчас произнести ни слова, он трясущимися руками стал аккуратно, чтобы не задевать ранки, вытирать близнеца мягким халатом. Том убрал у него с лица прилипшие пряди и поддержал за плечи, когда Билла снова сотрясло от пустого позыва. Пустого, потому что рвать было уже нечем. Обессиленный Билл со стоном облокотился на брата, который тут же сжал его в своих объятиях. - Все хорошо, - Билл услышал дрожащий и хриплый шёпот брата. - Нет, - младший замотал головой, чувствуя, как снова поднимается истерика. – Нет, Томас, все ужасно. Я сделал это, мне пришлось, я не хотел! – он вцепился в руку Тома. – Я не хотел! Я не хотел! - Тише, успокойся, - Том сильнее прижал к себе брата, пряча свои покраснение глаза, уткнувшись ему в висок. - Я не хотел! Том! Я не хотел! – Билла трясло от слез. Он попытался высвободиться, широко распахнутыми стеклянными глазами заглядывая в глаза брата. – Я не хотел! - Я знаю! – слезы полились по щекам старшего. Он отпустил близнеца, чтобы взять в ладони его лицо. – Я знаю, я верю тебе, успокойся. Прошу тебя, - Том прижался губами к его лбу. - Я с тобой, успокойся. - Я не хотел, Том, не хотел, - как в бреду повторял Билли. Его дрожь как по проводам перетекала в тело Тома. - Я знаю, - Том потихоньку начал вставать, увлекая за собой брата, продолжающего с безумным взглядом бормотать оправдания. Он потянул его к выходу из ванной, но Билли остановился, облокотившись о раковину. Том включил воду, помогая умыться; потом наблюдал, как младший непослушными пальцами откручивает крышку тюбика с зубной пастой. Помог ему выдавить немного на щётку, включил ее и сам придержал руку Билла, пока тот пытался хоть немного освежиться. Вытерев лицо брата и выключив воду, до сих пор бегущую в душе, Томас неспешно повел сжавшегося, как котенок, Билла в его комнату. Все казалось нереальным сном, липким и неприятным. Том уже понял, что его брат впервые за пятнадцать лет выполнил страшное поручение. На что ему пришлось толкнуть человека: на убийство, самоубийство или на что-то иное - Тому знать не хотелось. Достаточно было того, что его близнец сам находился в состоянии, близком к невменяемому. Это сводило с ума, сердце обливалось кровью, а желудок противно сжимался, от чего поднималась тошнота, точно такая же, как в ту ночь, когда все только начиналось. Том вспомнил растерянное и заплаканное личико брата, когда он признался, что совершил сделку, и вспомнил свой страх, поселившийся в ту ночь в сердце, живущий в нем уже столько лет. Сегодня страх просочился сквозь трещины и теперь разливался по жилам. Томас уложил брата в его кровать, так и оставив укутанным в халат. - Я принесу воды и успокоительного. Хорошо? Может что-то еще? - Нет, не надо! - Билл испуганно вцепился в руку Тома, как будто тот сказал, что уйдет не на минуту, а насовсем. - Останься со мной. Он отодвинулся от края кровати, освобождая место для брата. Томас лег рядом, пропустив сквозь пальцы мокрые пряди волос Билла, потом положил руку ему на шею, слегка сжав остывшую кожу, давая понять, что он здесь, рядом, и будет с ним столько, сколько тот пожелает. - Билли, ты весь исцарапан... - осторожно начал Том, надеясь, что не поднимет у брата едва утихшую истерику. Билл поднял взгляд. Облизал пересохшие губы. - Мне нужно было отмыться... Смыть с себя все это... - он с силой царапнул себя по руке. Тома передернуло. Он в изумлении приоткрыл рот, но не нашелся, что сказать, представив, как младший сам с остервенением драл свою нежную кожу. - Младший... - выдохнул Том. Он смотрел на брата ошарашенными глазами, в которых плескалась боль, и Билли видел это. - Том, мне холодно. Обними меня. Не нужно было просить дважды. Том, с вновь подступившими слезами, придвинулся ближе к брату и аккуратно обнял его, чтобы случайно не причинить боль. - Сильнее, Том, - младший вжался в теплое тело близнеца, ощущая, как по коже побежали мурашки. - Не отпускай меня, Томми! Только не отпускай! Томас задохнулся от переполнявших его эмоций, он напряг все вои мышцы, пытаясь не застонать в голос от боли, разрывающей сейчас его внутренности, и от этого отчаянного шепота брата. - Никогда, младший, никогда. От того, что все тело было напряжено, дрожь стала еще заметнее, и Билл, распахнув халат, накрыл им Тома, пропуская вовнутрь его руки. - Согрей меня, - Билл заглянул в глаза замершего брата. - Только ты можешь согреть меня. Том неуверенно обнял обнаженное тело младшего, прижимая его гладкую кожу к грубой ткани своей одежды. - Сильнее, - повторил Билл, зажмурив глаза и сминая футболку на спине брата. - Сильнее, - он вздрагивал всем телом, прерывисто дыша, щекоча шею Тома прохладным дыханием. И старший, сведя брови как от боли, прикрыл глаза. В его руках сейчас было такое трепетное, но все еще прохладное, тело брата, и до колик хотелось согреть его. Томас чувствовал, как металлический ремень на джинсах впивается в живот Билла, он попытался немного отстраниться, но младший не дал ему, запустив руку под футболку. Холодная ладошка прошлась по позвоночнику вверх и замерла между лопаток, там, где часто и беспокойно билось сердце. - Ты боишься меня? - Билл открыл глаза, но на брата не смотрел, так и уткнувшись ему в шею холодным носом. Том на несколько секунд перестал дышать, пытаясь понять, правильно ли он услышал вопрос. И когда смысл сказанного полностью дошел до старшего, он резко опрокинул брата на спину, нависая над ним и заглядывая в глаза. С минуту Томас разглядывал измученное лицо брата, так похожее на его собственное: сведенные брови, затравленные глаза, побелевшие губы. - Повтори, - прошипел он. - Ты боишься меня? - еле слышно, практически одними губами произнес младший, не зная, что будет дальше, какой ответ и какая реакция последует за его вопросом. - Я мразь, чудовище. Я становлюсь бесом. Я видел сегодня страх в глазах, и вижу его в твоих сейчас, Том. Ты боишься меня. Томас следил за шепчущими губами, и слушал свое сердце, которое пропускало удары. В голове был полный кавардак, и он судорожно пытался понять, почему брат говорит эти глупости. Как же он не может почувствовать истинные эмоции, пронизывающие насквозь Тома? И почему сам Том не чувствует, насколько огромные тараканы поселились в голове младшего, и какой бред нашептывают ему на ухо. - Запомни раз и навсегда, брат мой, - шепотом, но выделяя каждое слово, произнес Том. - Я боюсь не тебя! - он вплотную приблизил свое лицо к Биллу, и теперь шептал ему в губы. - А ЗА ТЕБЯ! - Том сильно сжал плечи брата, чтобы впечатать смысл слов еще и физически. Потом ослабил хватку и, шершавыми от незажившей ранки губами, прижался к уголку губ Билла, сглатывая подступивший ком. - Ты понял меня? Несколько мгновений Билл смотрел в глаза брата, потом со стоном закрыл лицо ладонями и начал беззвучно сотрясаться. - Нет! Нет! - Том отодрал его руки от лица. - Посмотри на меня, - он вытер слезы, скатывающиеся по вискам младшего. - Посмотри! - теперь уже нежным шепотом, и Билли замер. - Глупый, мой самый любимый. Мой нежный ребенок, - Том заулыбался сквозь собственные слезы. - До сих пор глупый, нежный ребенок. Я так... Счастлив, что ты мой брат… Мой. Ни чей-нибудь, а мой! И не просто брат, а мое отражение, - Томас ласково убрал прядки волос, снова упавшие на лоб близнеца, потом провел пальцем по щеке. Билли потихоньку расслаблялся и успокаивался, хотя мелкая дрожь так и продолжала терзать его тело. - Я за тебя любого убью, и сам умру. Слышишь? И я без тебя жить не захочу. И мне больно видеть тебя таким, страшно от того, что с тобой происходит. Я не знаю, чем я могу помочь тебе, я не знаю, что мне делать, Билли, - Том грустно вздохнул и снова улыбнулся. - Что мне делать? - Просто согрей меня, - выдохнул Билл. Томас приподнялся, чтобы снять футболку, и снова наклонился к брату. Он обнял его, прижимая к своей теплой коже, чувствуя его дрожь и прохладные пальцы, скользнувшие по пояснице - даже дыхание младшего казалось прохладным. - И не отпускай. Старший смог лишь отрицательно покачать головой. Он поцеловал брата в мокрый висок, и медленно стал гладить плечи Билла, крепко держа его второй рукой. Целовал щеки, чмокнул в холодный нос, а рукой продолжал согревать спину. - Ты как ледышка. Давай под одеяло? Ладно? Билл кивнул, нехотя отпуская брата. Том быстро встал с кровати, вытащил из-под привставшего близнеца покрывало и одеяло. Первое полетело на пол, а вторым Том поспешно укрыл Билла, который отправил вслед за покрывалом промокший халат. Старший снял с себя джинсы и носки, сбросил браслеты с руки. - Сейчас согреешься. Снова прижавшееся тело. Том старался укрыть собой всего брата: он переплел их ноги и часто дышал то в шею Билла, то в плечи, тут же накрывая эти места ладонью, чтобы тепло сохранялось дольше. А младший уже переставал дрожать. Расслабляясь и прикрыв глаза, он лениво рисовал пальцем узоры на спине Тома. Теплого Тома. Мысли утекали, и вслед за ними потихоньку исчезали и боль, и страх, и холод, и отчаяние, сменяясь чувством спокойствия. Билл провел носом по скуле Тома и прижался губами к щеке. Он протиснул колено между ног брата, начиная осознавать, что оттаявшее тело теперь реагирует на движения Тома. На прикосновения и поглаживания рук, на обжигающее дыхание. Это становилось томительно-приятным. Билл закусил нижнюю губу и провел пальцем по спине брата чуть сильнее, чем делал до этого. Том замер, как-то неуверенно ковырнув плечо младшего ноготком, не решаясь посмотреть в глаза. Он просто замер и ждал. Билли, стараясь дышать ровно, хотя делать это становилось все трудней, сглотнул, что не укрылось от брата, и медленно провел рукой по спине, пояснице и бедру, сжав на мгновение кожу.Затем отправил ладонь в обратный путь, так же медленно. Он чувствовал, как участилось сердцебиение Тома, и в каком замешательстве тот оказался. Но останавливаться не хотелось, как и не хотелось впускать в голову мысли. И Билл не останавливался. Он плотнее прижался своим впалым животом к ощутимому прессу Тома, и без стеснения дал ощутить свое поднимающееся возбуждение. И ощущать уже было что. Том прерывисто выдохнул, низ живота потянуло в истоме, и он наконец-то посмотрел в глаза Биллу. - Что ты делаешь? - одними губами. Томас задержал дыхание, осознав, что вопрос он задал не для того, чтобы услышать на него ответ, а для того, чтобы дать себе пару секунд. Блеск, который он увидел в глазах брата вместо ответа, дал по мозгам сильнее, чем никотин, вобранный в легкие до головокружения. Том облизнул свои губы и посмотрел на приоткрытые, слегка вздрагивающие губы Билла, и уже знал, что через мгновение почувствует их вкус. Им обоим нужна была эта пауза. Одному, чтобы почувствовать свое тело, заторможено наполняющееся знакомыми импульсами, но по совершенно незнакомой причине, а второму, чтобы сдержать отчаянно рвущийся наружу стон восторга, судорожно сжать зубы, дать себе понять, что происходящее не сон. Происходящее между ними - не долгожданное и не вынужденное, но почему-то сейчас такое необходимое. Билл широко открытыми глазами смотрел на Тома. Он медленно приподнялся, заставляя брата опустить голову на подушку, провел пальцем по его брови, обласкал взглядом лицо, останавливаясь на губах. Еще раз посмотрел в глаза. О, в этих глазах плескалась такая смесь! Там были и желание, и волнение, и протест, а еще любовь и доверие… Он ждал. И Билли, продолжая смотреть в глаза близнеца, продолжая купаться в этих чувствах, прикоснулся к его губам мягким поцелуем. Сердце тут же скукожилось от хлынувших в грудь новых ощущений. Старший не шевелился, погружаясь в этот омут, безоговорочно следуя уже не за Биллом, а за собственными желаниями. Младший осторожно коснулся языком верхней губы Тома, оставив на ней влагу, потом чуть смелее лизнул нижнюю, остановившись на ранке. Рукой Билли слегка сдавливал и поглаживал шею близнеца, и когда, наконец, запустил свой горячий язычок глубже, между губ Тома, тот, не выдержав, закрыл глаза, слегка запрокидывая голову от наслаждения. Томас осторожно засосал язык брата, перехватывая инициативу на себя, стал ласкать его губы своими, смешивая прерывистые дыхания близнецов. Билл разорвал сладкий поцелуй, но лишь затем, чтобы впиться в шею близнеца. Он глубоко вдохнул его запах, так остро ощущавшийся сейчас, бьющий по мозгам. Хотелось заполнить этим запахом всего себя, хотелось пропитаться им до последней клеточки. И Билл вдыхал, прикусывая нежную кожу шеи и тут же несильно засасывая ее, наверняка оставляя следы. Том громко выдохнул, его тело реагировало на откровенные действия брата. Он опустил свою руку вниз, засовывая себе в белье, обхватывая свою плоть, налившуюся кровью и пульсирующую. - Билл... - выдох. Младший снова прильнул к губам, боясь, что Том начнет возражать, но, прислонившись бедром к его паху, понял, что ошибся - Томас уже был не в силах остановить это безумие. - Мммм... Они целовались как ненормальные, выпивая друг друга без остатка, до синяков сжимая влажную кожу друг друга одной рукой и лаская каждый себя другой. Билл слизнул капельку пота с носа Томаса и посмотрел на него затуманенными глазами. Он оставил свой член в покое, стянул вниз белье Тома и сжал руку брата на его же плоти. Он облизал губы; часто дыша, снова пристально посмотрел в глаза, а рукой начал повторять движения брата, сильнее сжимая мокрый от смазки член Тома. Старший втянул живот. Не отводя глаз, он высвободил свою руку, полностью отдаваясь действиям близнеца. Билл не заставил себя долго ждать: он ускорил движения, скользя ладонью по горячему органу. Том начал подаваться бедрами в руку брата, не выдерживая этой сладкой муки, и, не в силах больше выносить его взгляда, отвернулся, открывая доступ к своей шее. Билл оглядел ее, лизнул бьющуюся жилку, мягко прикоснулся губами и замер, почувствовав, как рука брата скользит по его животу и осторожно обхватывает затвердевшую и уже ноющую от боли плоть Билла. Он застонал, с улыбкой уткнувшись в мокрый висок Тома. Он продолжал терзать его член, лаская большим пальчиком головку и дырочку, от чего старший задыхался, сильнее вдалбливаясь в руку брата и выгибаясь. Еще несколько толчков, и Томас с громким стоном сотрясался в объятиях Билла, в руку которого лилась белесая жидкость. - Биииил... мммм.... Билл улыбнулся, осматривая брата, такого расслабленного, откинувшегося на подушку, мокрого, с закрытыми глазами и с подрагивающими губами. Он подул на его влажную кожу и увидел расплывающуюся на лице близнеца улыбку. Билл и охнуть не успел, как оказался подмят под брата. Томас навис над младшим, быстро чмокая его в губы, нос и щеки, вызывая смех. Он возобновил движения своей руки по изнывающему члену брата, и провел губами от подбородка до ключицы Билла, меняя быстрые прикосновения на горячие поцелуи. Младший закусил губу и запустил пальцы в волосы Тома, массируя его затылок и неосознанно прижимая его голову к себе, заставляя целовать сильнее. И Томас целовал, вдыхая запах его белой кожи, опускаясь ниже, скользя языком по татуировкам, по звезде внизу живота. И, впустив единственную мимолетную мысль: "Касался ли он этой звезды когда-нибудь", - Том не заметил, как тело Билла забилось в его руках. Они лежали, успокаиваясь, выравнивая дыхание и сердцебиение. - Надо в душ, - прошептал Томас, не открывая глаз. - Не надо, не уходи, - Билл лениво перебирал волосы Тома. Он привстал, очень аккуратно сталкивая с себя утомленное тело брата, подтянул одеяло и, заговорщически усмехнувшись близнецу, стал стирать с него свою же сперму. Вытер себя и отправил одеяло на пол. Дотянувшись до покрывала, укутал себя и брата в него. - Пусть так, ладно? А в душ завтра, - он прижался к Тому. Томас еще раз прикоснулся мягким поцелуем к виску брата, проваливаясь в сон.***
Что-то мокрое и холодное, прикоснувшееся к пояснице, вывело Тома из царства Морфея, а тихое поскуливание окончательно вернуло к реальности. Интересно, который сейчас час? Обычно Кеппер будит его рано, когда солнце своими лучами ласково гладит кожу - сейчас же оно нагло светило в глаза. Томас получил еще один тычок в спину. Билли мерно дышал, уткнувшись в грудь брату, просунув колено между его ног. Он был сейчас безмятежен, спокоен, и так не хотелось нарушать его сон. Томас смотрел на близнеца, а перед глазами уже мелькали воспоминания прошедшей ночи. Холодная отрезвляющая волна отвращения поднималась в молодом человеке: отвращения к себе и к тому, что произошло. К тому, что он, Том, допустил… Парень аккуратно высвободил ноги, убрал руку Билла со своего бедра и тихонько выскользнул из постели. Кеппер тут же вскочил, и, радостно виляя хвостом, отправился за хозяином, но едва не получил по носу дверью, которую Том закрыл перед псом. Он включил воду в душе, настроил на прохладную и залез под струи. - Фааак... - выдох. Том зажмурил глаза, уперевшись обеими руками в стену. - Фак! - уперся лбом в руки. Внутри разгорался ужас. Он ласкал собственного брата! Он принимал ласки от Билла, он подыхал от наслаждения и хотел большего! Фааак! Плевать, что это был мужчина, сейчас этим никого не удивишь. Но это был его родной брат, близнец, черт возьми! Сука! Он с силой куснул себя за щеку и тут же ощутил металлический вкус крови. Ангел, блять! Да он хуже этих тварей, что совращают Билла уже столько лет! Он хотел брата этой ночью… Так хотел, что в глазах темнело… А сейчас темнеет от тошноты. Да, они всегда были близки, и телесный контакт не вызывал ни вопросов, ни подозрений, ни желаний. Никогда. Ни в пять лет, ни в пятнадцать, ни в двадцать пять. Это было естественно: иногда вместе спать; делиться радостью, обнимая; драться, а потом просить прощения, зацеловывая. Но это... Они перешли грань, которой, казалось, никогда и не существовало. Она не могла существовать. Для чего? И все же… Что же случилось вчера? Том подставил лицо под струи воды, провел по нему руками, и снова вернулся в исходное положение. Биллу было плохо, следовательно, Тому тоже. Плохо и страшно. Он пытался успокоить младшего, пытался его согреть. Согреть... Ему было холодно. Парень вздрогнул от воспоминаний заледеневшего Билла, льнущего к теплому близнецу. Его хриплые мольбы отзывались болью и жалостью. Но то, что происходило позже, не было жалостью. Это было желанием. Искренним, но отнюдь не чистым. - Фак! - у него встал на собственного брата. - Фак! Фак! Фак! - Том долбился лбом о тыльную сторону ладоней. В какой момент все изменилось? Когда, а главное, кто вдруг щелкнул переключателем, что их тела перестали слушать разум, а затем и вовсе вогнали в мозг нехилую порцию чего-то наркотического? Потому что такой туман в голове Тома мог быть только от кислоты, которой они несколько раз баловались подростками. В воспоминаниях всплывали одни и те же ощущения - руки Билла, скользящие по телу старшего, его поцелуй, язык... - Мммм... - Том посмотрел на себя вниз. Там красовался отличный стояк. Спокойно! Нет ничего удивительного в стояке с утра, Том с ним проснулся… И то, что его плоть сейчас так пульсировала и разгоняла кровь от низа живота, никак не связано с тем, о чем он думает… - Фааак...***
Кеппер вновь заскулил, теперь нетерпеливо стаскиваяодеяло со светловолосого хозяина. Он рычал и кряхтел, не смея подать голос, но теряя уже всякое терпение. Билли сладко потянулся, застонав, давая понять псу, что тот услышан, понят и скоро будет выгулян и накормлен. На лице младшего блуждала сонная улыбка. Казалось, ему до самого утра снился сон. Снился Том, как продолжение ночного события. И Билл, еще не проснувшись окончательно, точно знал, что произошедшее сном не было. Его тело, приятно постанывающее, было тому доказательством. Они с братом ласкали друг друга этой ночью. Было так хорошо… Нет, было невероятно. Только от одного осознания, что это его руки, его губы... Воспоминания полились приятной истомой по телу. Вот так все и вышло. Думал ли он когда-нибудь о брате в таком свете? Нет. Сколько бы ни было слухов об их связи, сколько бы ни было нарисовано картинок и написано фанатских книжек. Их это бесило, смешило,или просто оставляло чувство глубокого равнодушия, но никогда не заставляло задуматься о такой близости. Но то, что все-таки случилось с ними, казалось сейчас таким естественным. И Том... Обычно строгий, молчаливый и местами невыносимо пошлый, был нежным, чувственным и желанным. Билл касался его тела, касался его плоти, и это сводило с ума. Он чувствовал желание, свое и брата. Отвратительно? Восхитительно! - Мммм... - Билли застонал, закусив губу в улыбке. Кеппер снова предпринял попытку вытянуть хозяина с кровати. На этот раз Билл отреагировал. Он разлепил глаза, оценивая состояние постели, на которой всего несколько часов назад им было так хорошо. Кеппер зарычал, и младший наконец-то сел на кровати. - Дай мне еще минуту, - пес просительно заскулил. - Почему ты меня будишь? Где Томас?***
Намеренно замедляя каждое свое движение, Том все же вышел из душевой. Вечно сидеть там невозможно, и встреча с братом все равно неизбежна. Как вести себя?... Вдох. Выдох. Вздох. Парень спустился в гостиную. Сейчас даже аромат свежесваренного кофе не способен был ни вернуть настроения, ни избавить от тяжелых мыслей и самобичевания. Билл расположился на диване с ноутбуком на задранных по-турецки коленях. Одной рукой он почесывал посапывающего в его бедро Пумбу, другой скользил по тачпаду. Задумчивая улыбка поползла вниз, стоило в гостиную спуститься Тому. Билли хотел было поздороваться, но замер, не произнеся ни слова. Состояние Томаса чувствовалось на расстоянии. Он, ссутулившись, прошел в кухонную зону, не взглянув на брата. Сведенные брови и опущенный взгляд говорили о том, что этот человек пребывает в крайне плохом расположении духа. Впрочем, смотреть на старшего близнеца, чтобы оценить его настрой, не было никакого смысла: хватило ледяной волны, смывшей настроение Билла, словно энергетическое поле, вышедшее из-под контроля. Томас явно жалел о случившемся. - Доброе утро, - тихо произнес Билл, не вынеся угрюмого молчания. Том кивнул, так и не поднимая глаз. Он налил себе кофе и несколько секунд смотрел на готовые тосты с джемом, явно оставленные для него. Конечно же сейчас кусок в горло не полезет, значит, только кофе. - Ты рано? - надо сказать хоть что-то. А то ведет себя как подросток, которого родители застали за просмотром порнушки. - Рано?.. Том? - Билл внимательно наблюдал за каждым движением брата, садящегося за стол. За тем, как Том убирает за ухо мокрую прядку волос. - На часы смотрел? Я уже минут сорок как с собаками погулял. Бедные чуть не нагрешили на наши белые ковры. Только сейчас Том вспомнил о том, что Кеппер будил его, жалобно уговаривая на прогулку. Он провел взглядом по гостиной, обнаруживая любимца у ног брата. Пес демонстративно отвернулся от хозяина. Обиделся. Отлично! Старший сделал глоток черного кофе, снова погружаясь в мысли. Ничего страшного не произошло. Ну, помогли разрядиться друг другу. Не трахались же... Состояние требовало срочного переключения. Ну, вот таким оно вышло, да. Ничего. Они просто об этом забудут... А нужно ли это обсуждать? Сейчас или потом? Стыдно думать об этом, а что будет, если начать говорить? Или это не совесть говорит, а нечто иное? Томас неосознанно водил пальцем по кружке с уже остывшим кофе. Чего париться? Он же родной брат. В его голосе не было ни неприязни, ни сожаления. Значит, все не так плохо, надо поговорить и забыть. Или просто забыть. Надо только решиться посмотреть ему в глаза. Черт, как можно в двадцать семь вести и чувствовать себя как испуганная малолетка? Еще и перед родным братом... Такого чувства неудобства рядом с близнецом Билл не ощущал никогда. На душе становилось гадко, и хотелось свалить куда подальше. Томас в своих мыслях явно не осознавал затянувшегося молчания, но у Билла оно играло на нервах. Еще один взгляд на неподвижного близнеца - и возникла мысль. Как спасательный круг. - Том, мне надо вернуться в Милан на несколько дней. Я ведь уехал, не закончив эскизы. - Разумеется, эскизы были готовы, вообще все дела Билл привел в порядок, не намереваясь возвращаться в ближайшее время. Но Том ведь об этом не знает. - Да? – свершилось! Старший Каулитц поднял взгляд на брата. Оба на секунду перестали дышать: что-то новое появилось в родных глазах. Одинаковый блеск лихорадочного "еще" у одного, и такого же "это не повторится" у другого. - И когда едешь? - Том сделал глоток кофе и снова отвел глаза. - Да сегодня и поеду. Сейчас только билеты закажу. - Это невыносимо, это какой-то чужой мужчина сидит сейчас перед Биллом. Настолько прочную стену он воздвиг между ними, лишь бы отгородиться от произошедшего ночью, а значит и от самого Билла. Может, это действительно было ошибкой? Но ведь все произошло не запланировано, просто так получилось. И так было хорошо… Какого хрена, сейчас так плохо? Милан. Аэропорт Лос-Анджелеса, аэропорт Милана, роскошная гостиница. Разумеется, можно было бы воспользоваться демоническим такси, тем более, что желающих на Билла предостаточно, но лучше так, по-человечески. Да и лишний раз сталкиваться с нечистью не стоит. Черт. Наверное, не стоило вспоминать о демонах. Снова этот приторный аромат. Сейчас он противен как никогда. - Стефан! - Билли обернулся, растянув губы в притворной улыбке. - Привет, милый, - молодой человек, не теряя времени, подошел к младшему из Каулитцев и впился в его губы. - Ммм, ты сладкий. - Что ты творишь? - Билл оттолкнул наглеца от себя. Не сильно, но Стефану пришлось сделать пару шагов назад. - Я только прилетел и хочу в душ. И вообще у меня дела. - У тебя всегда дела! - он зло сжал зубы, от чего на лице проступили желваки. - Прости, ты в мои планы не вписываешься. Стефан, давай прекратим нашу связь. - Это сорвалось с языка само собой. Впрочем, он действительно ему не нужен. От его запаха тошнит, тело не возбуждает, а его взгляд, самодовольный и надменный, выводит из себя. - Что? - Стефан непонимающе посмотрел на парня. - Я больше не хочу нашей связи. - Нельзя сказать "давай расстанемся", ведь нет отношений, есть только секс, и тот стал обыденным. - Не хочу больше наших встреч. Билл отчетливо увидел, как радужка глаз Стефана потемнела. О да, он это умеет! Младший напрягся, в метре от него находился настоящий демон, которому только что дали отворот поворот. И кажется, радости ему это не прибавило. Билл приготовился к нападению, но оно не последовало. - Ты пожалеешь об этом, куколка! - зло прошипел брюнет. - Не сомневаюсь, - Каулитц старался выглядеть спокойным, хотя сердце заходилось от страха. Ядовитый оскал напоследок, и Стефан исчез. Билл облегченно выдохнул. И чего ему приспичило порвать с ним? Нормально трахались, для здоровья полезно. Фыркнул от собственных мыслей. Давно уже не нормально. Он никогда ничего не испытывал к Стефану. Любовник он хороший, с этим не поспоришь, но даже самый изощренный секс рано или поздно приедается, когда он одинаковый и бесчувственный. Или? ... Уж не потому ли возникло желание расставить все точки над i со Стефаном, что попробовал нечто, настолько сводящее с ума, что при одном только воспоминании прикрываются глаза, сердцебиение учащается, а губы пересыхают от горячего дыхания. - Фак! 15 октября 2016 года. Лос-Анджелес. - Каулитц, не спи, замерзнешь! - Георг недовольно вздохнул, очередной раз бросив взгляд на старшего из близнецов. - Включи мозги, и давай уже работать. Том и Георг стояли друг напротив друга, у обоих были гитары в руках. Густав занял свое почетное место за барабанной установкой, напичканной новыми прибамбасами, и так же, как и басист, недовольно покосился на заторможенного друга. - Он прав, Том, что с тобой творится? Уже почти месяц как их фронтмен уехал в Италию, почти месяц как они репетируют новую программу, и уже почти месяц как они борются с настроением Тома. Точнее с его отсутствием. - Парни, не лезьте ко мне, хуже будет, - Том одарил злым взглядом сначала одного, потом второго. - Да куда уж хуже? - Георг отложил гитару, усаживаясь на диван. - У нас считанные дни до тура, а мы еще ни разу не слышали нашего золотого мальчика. Мы вообще ничего путного еще не сделали. И ты своим настроением нагоняешь тоску. - Мы от про избавились, мне теперь тебя выслушивать? - Томас неаккуратно поставил гитару на место, и, решительно взяв со столика зажигалку и сигареты, вышел из студии. Друзья переглянулись. - Клянусь, если так продолжится, я его придушу. Я не для того тащился за ним через океан, чтобы сейчас смотреть на его кислую мину. - А тебе не показалось, что дело в младшем? - Густав отложил палочки и поднялся со своего места. Георг с интересом посмотрел на барабанщика, ожидая продолжения. - Ну... Он когда уехал, так вот внезапно, не предупредив, Томас и впал в уныние. Ты вспомни, он же рычал на нас по поводу и без. Не троньте его. Том всегда немного заторможенный, но последний месяц он вообще не с нами. - Не знаю... Я подумал, может с Джесс поссорились, хотя он никогда к ней особого интереса не проявлял, да и тема девушек у нас публичная. Короче, я спасовал спрашивать, себе дороже. А с Биллом они всегда ссорились-мирились, и чтоб на месяц вот так вот, - басист кивнул в сторону двери, в которую вышел Том. - Просто Билл ведь тоже нервный. Я звонил ему вчера. Он мне напомнил ситуацию в Берлине два года назад. Помнишь, каким он был? - Да ладно?! - Вот-вот.***
Том глубоко затягивался, теребя в руке телефон, борясь с желанием набрать номер брата. Было время подумать, принять то, что случилось или окончательно забыть обо всем. Не вышло ни то, ни другое. Решения менялись вместе с восходом и заходом солнца. Днем Томас решал, что произошедшее ужасно, но ночью... Ночью воспоминания настойчиво врывались в его мозг, рисуя картинки, снова и снова заставляя дышать чаще... Он уже собирался вернуть мобильник в карман, как тот ожил в руке. Старший выдохнул сигаретный дым и облизал губы, прежде чем ответить. - Привет. - Том потушил окурок. Они созванивались несколько раз за этот месяц. Говорили ни о чем и обо всем, кроме той ночи. - Привет, - голос Билла был спокойным и, кажется, уставшим. - Ты в студии? - Да, у нас перерыв. - Куришь? - Уже нет. Билл вздохнул, и Томас слегка улыбнулся, представляя выражение лица брата в эту минуту. - Что? - Билл. - Что "что"? - Том. - Ты улыбаешься, вот я и спрашиваю, чему? - С чего ты взял, что я улыбаюсь? - глупый вопрос. - Я тебя печенкой чувствую. Спроси уже. Том засмеялся: вопрос действительно крутился на языке, но старший обдумывал, с какой интонацией его задать, чтобы не прозвучало намека на его личное отношение - он хотел сослаться на группу. - Когда вернешься? - Томас принял вызов самому себе. Теперь улыбался Билли: он слышал, что брат соскучился. Все это время младший Каулитц думал о том, что будет, когда он вернется. Он хотел этого и боялся. И ждал, что Том сам позовет, поэтому и сидел в Италии, бесполезно проводя дни. Съездил в Германию к маме, но как только понял, что фрау Каулитц вот-вот заговорит о странном состоянии сына, тут же сбежал обратно в Милан. С годами Билл научился скрывать чувства и тревоги от матери, но часто замечал ее грустные взгляды на себе и слышал тяжелые вздохи: она ощущала, что внутри сына поселился страх. Так и теперь, до конца скрыть грызущие мысли не получилось. Все это время Билл хотел одного. Поцелуя. Еще одного поцелуя, чтобы понять, что такое - целовать брата, в онлайн режиме почувствовать реакцию своего тела, услышать свои мысли в этот момент, чтобы понять, зачем все это, и нужно ли продолжение. А еще, чтобы увидеть, что в это мгновение происходит с Томом. Билли всегда тосковал по брату в разлуке, как ему казалось, немного сильнее, чем Том. Но сейчас к этому чувству примешивались новые, природу которых Билл выявить не смог. Так или иначе, ему осточертело лопать пасту и итальянскую пиццу, и ему просто хотелось вернуться под крылышко брата. Но он упрямо ждал, забивая на интересы группы, когда Том сделает первый шаг. - Хочешь, сегодня? - Хочу, - Том зажмурился, не ожидая от себя такого выпада. Слово само вырвалось, не дав владельцу языка обдумать ответ. - Хорошо, - тут же ответил младший, а после закусил губу. Сердце радостно скакнуло. - Тем более, что ребята уже злятся на твое отсутствие. У нас не получается нормально репетировать, - попытался оправдаться Томас, не уточнив, что репетировать не выходит по большей части из-за самого Тома. Билли широко заулыбался, качая головой в знак снисходительного согласия, так, как будто брат мог его видеть. - Я понимаю. Я попробую забронировать билеты на сегодня - если не получится, прилечу первым возможным рейсом. - Отлично, - попытка напустить как можно больше безразличия. - До встречи? - Ну да. Пока. Билл отключился первым. Том так и держал телефон прижатым к уху, пытаясь разобраться в том, что это сейчас было. Во-первых, он выдал себя с потрохами в том, что скучает по брату и до колик желает его возвращения; во-вторых, он, как это бывает достаточно часто, снова пошел у Билла на поводу, сделал то, чего тот желал. В данном случае, первым попросил его вернуться, несмотря на то, что младший не меньше Тома хочет их встречи - и это три. - Вот же сучонок, - Том посмотрел на телефон. Однако, надо заметить, что стало легче. Сегодня-завтра Билл вернется… Нет, стало не легче. Стало волнительно.***
- Ну что, дамы, ликуйте! Ваша мама возвращается, - Том вернулся в студию, оглядел приунывших друзей, кинул на столик сигареты. - Ты звонил Биллу? - Густав тут же встрепенулся. - Нет, Папе Римскому. Он прилетит первым же рейсом. Так что... На сегодня завязываем. 16 октября 2016 года. Лос-Анджелес. На подушку, у самого носа Тома, легло что-то увесистое. Он приоткрыл один глаз, и сфокусировав взгляд, увидел фигурку ангелочка. - Он напомнил мне моего личного ангела, - Билл расположился на кровати Томаса, откинувшись на подушку и сложив руки на груди. - Прекрасное создание с богатым внутренним миром. Том заулыбался, рассматривая сувенир: фигурка оказалась бутылкой коньяка. - И я намереваюсь выпить его до дна, - Билл любовался заспанным видом брата, явно невоспринимающего двойной смысл сказанного. - Ты же мне его привез! - произнес Томас хриплым со сна голосом, пытаясь разлепить второй глаз. - Ну ты же поделишься? - Младший Каулитц как в детстве выпятил нижнюю губку, на которую тут же упал взгляд старшего, от чего у обоих на секунду свело мышцу где-то внизу живота. - Вырастил себе брата, - Том медленно потянулся, выгибаясь в спине. - И я тебя люблю, - Билли звонко засмеялся. - Давай в душ, а я завтрак приготовлю. Старший сел, повторив позу брата, и немного виновато посмотрел на младшего. Если не сделать этого прямо сейчас, пока сон еще не ушел окончательно, то он вовсе не осмелится. Билли уже понял, что близнец хочет поговорить, и слова, судя по всему, будут для него не самыми приятными. Понадобилось приложить усилие, чтобы непринужденно выдержать его взгляд. - Давай сначала поговорим? - Если хочешь... - Нет, не хочу... Но надо, тебе так не кажется? - Том взял в руки бутылку в виде ангела, чтобы чем-нибудь занять руки. - Не знаю, Том, я не вижу проблемы в том, что произошло, - что ж, если говорить, то правду. - Вижу, что тебя это мучает, но сам я не терзаюсь чувством вины. Точнее, терзаюсь совсем иными чувствами. - Билли, мы братья! - Неужели? - Билл! - Том немного повысил голос. - Это не просто неправильно, это... Я даже не знаю, как это назвать. - А мне показалось, тебе было хорошо, - Билл с вызовом посмотрел в глаза брата. Вот этого Томас и боялся: признания того, что ему было хорошо. Но ему будет хорошо и, скажем, с Джессикой. А с братом это была случайность, и она не должна повториться. - Ну, мне как нормальному здоровому мужчине должно было быть хорошо, - он немного смягчил тон. - Несмотря на то, что руки, ласкавшие тебя, принадлежат мужчине? - Ну с этим можно поспорить, - Томас засмеялся, на что тут же получил подушкой по голове. - Осторожнее, убьешь же! - И не расстроюсь, - Билл вымученно улыбнулся. Обстановка была разряжена, но внутри рождалось чувство обиды и сожаления. Только теперь, только вживую услышав от брата о его отношении к той ночи, Билли наконец-то ощутил насколько сильно, на самом деле, он хочет повторения. Быть может даже с продолжением. - Для тебя это нормально? - угомонившись и отдышавшись спросил Том. – Ты, может, думал об этом раньше? - Не думал, - еще один удар подушкой, на этот раз несильный, по плечу. - И не считаю это нормальным. - Билл задумался. - Просто в тот момент ты мне был нужен, в смысле, мне нужно было физически ощутить, что ты рядом, что я не один. Но ты оказался настолько близко, что я не удержался…. - Ты всю вину на себя берешь? Билл пожал плечами, опустив голову. - Томми, мне было так плохо, и хотелось выдрать это состояния из себя. Наверное, я не нашел другого способа сделать это. Тома нервно передернуло. Он так и не привык к этому, и никогда не привыкнет. И, наверное, правда заключалась в том, что скажи Билли в ту ночь, что хочет, чтобы Том его трахнул, он бы сделал это. Он сделал бы что угодно, лишь бы помочь младшему. Но он не просил. И если уж и обвинять кого-то, то сразу обоих. Томас прекрасно помнил все, что ощущал, и отказываться не собирался, наоборот. И не важно, кто зачинщик. Том тяжело вздохнул. - Я предлагаю забыть. Все, что случилось с тобой, и все, что потом было с нами, - Билл кивнул в знак согласия, но в глаза не посмотрел. - Я рад, что ты вернулся, я скучал, - Том дотронулся до руки брата. Ему хотелось скорее прекратить этот разговор и поставить все на свои законные места. - Я тоже, - младший повернулся к близнецу. - А теперь топай готовить мне завтрак! Билл усмехнулся, но незамедлительно встал и направился к двери - ему тоже хотелось скорее остаться одному. В дверях он остановился и обернулся, на губах его заиграла озорная улыбка. - Томас? - Ммм? - А моя звездочка вкусная? - Билл со смехом увернулся от летящей в него подушки. - Черти...