Рыжий

      Питер прекратил гоняться за лисом — пока что — и закрыл входную дверь. Утро выдалось слишком холодным, чтобы оставлять её открытой.              И, как часто делал, когда сталкивался с трудной проблемой, он решил игнорировать её.              Питер допил кофе и достал книгу, которую купил вчера. Обычно он читал в кресле, прежде чем приступить к работе, но сегодня выбрал диван. Потому что это был его диван, и он не позволит ему стать территорией любого незваного, пушистого гоблина.              Когда Питер плюхнулся на диван, лис не издал ни звука, поэтому он просто пожал плечами. Рано или поздно тот должен выбраться. Или, по крайней мере, он надеялся, что лис так и поступит и не устроит беспорядок посреди гостиной.              Он как раз собирался потянуться за своей книгой, когда отброшенная газета привлекла его внимание.              «Никаких зацепок по делу о поджоге», — гласила первая страница. О.              Он просмотрел статью. В двух городах отсюда сгорел дом отставного шерифа. Мужчина выжил и до сих пор находился в больнице в критическом состоянии, также полиция обнаружила в развалинах тело — предположительно, его сына. Ох. И, хотя пожарный инспектор признал это происшествие несчастным случаем, более тщательное изучение выявило обратное.              Тут была фотография, сделанная, по-видимому, за шесть месяцев до этого, на вечеринке по случаю выхода шерифа на пенсию, на которой был изображён симпатичный мужчина, стоящий рядом с долговязым парнем студенческого возраста.              Питер почувствовал какое-то отстранённое любопытство, вспомнив сажу на лисьей шкуре и запах дыма. Он посмотрел на фотографию внимательнее, особенно на парня. Тот выглядел дерзким и красивым, со вздёрнутым носом и улыбающимися глазами. Внезапно у Питера не возникло и сомнений в том, что именно паренёк был в ответе и за смех, и за беспокойство на лице отца. Он задумался, был ли парень из тех нарушителей спокойствия, которые держат дома лис…              Он осторожно убрал газету — ему ещё пригодятся кроссворды, когда он будет в отчаянии, — и открыл книгу. Придирчивая часть его мозга, которая говорила голосом, очень похожим на голос Талии, пыталась напомнить, что у него есть другие дела, но будем честными, Питер от природы был бунтарём.

***

      Остаток утра он провёл за чтением. Публицистика становилась его спасением, когда ему было необходимо прокрастинировать или очистить голову. Чем скучнее, тем лучше.              Питеру стоило признать, что к обеду он совершенно забыл о лисе. Как только он поднялся, Отис уже стоял у двери, царапаясь, чтобы снова выйти, и Питер, не задумываясь, открыл её.              Лис пронёсся мимо — достаточно близко, чтобы коснуться ноги — и чуть не довёл его до сердечного приступа, но он быстро сообразил и захлопнул дверь.              Одной проблемой меньше.

***

      Или он так думал.              Когда через час Питер впустил Отиса и снова застал его на пороге с лисом в пасти, он даже не удивился.              — Так, нет. Это просто нелепо, — сказал он.              Отис вилял хвостом, явно озадаченный, почему его не пускают внутрь.              С другой стороны, лис… Питер не мог избавиться от ощущения, что он смеётся над ним. О, он не издал ни звука, просто безвольно свисал из пасти пса, но смотрел на Питера с чем-то подозрительно похожим на веселье.              — Нет, — повторил он. Он даже не был уверен, зачем вообще пытается.              Отис заскулил, и его уши опустились. Он выглядел обеспокоенным, и…              Окей.              Питер со вздохом отступил в сторону, позволив псу занести лиса.              — Я убью этого маленького вредителя, — крикнул он им вслед, но да. Очевидно, в этом доме никому не было дела до его мнения.

***

      Ситуация с лисом настолько раздражала, что он решил работать, а не беспокоиться об этом. Закрыв дверь кабинета с удовлетворительным стуком, он почувствовал, что ему легче дышать. Что странно. Обычно всё было наоборот.              Питер включил компьютер. Тот был довольно старой модели, но его всё устраивало. Всё равно он не запускал ничего, кроме текстового редактора. И иногда пасьянса.              Он никогда не планировал стать писателем. О, он всегда был книжным червём и — по словам Талии — ботаником, но прекрасно понимал, насколько мал шанс заработать большие деньги на писательстве. За исключением нескольких мимолётных секунд после того, как заканчивал читать некоторые действительно хорошие книги, он никогда не думал об этом, хотя его семья и управляла издательской компанией.              Конечно, тогда ХейлХаус в основном издавало бульварные романы и дешёвые ужастики, несмотря на усилия его сестры изменить бизнес-модель… Питера эта сфера не интересовала, и потому он стал юристом. И довольно хорошим, как бы он сам себя описал.              И ему это нравилось. Было что-то в том, чтобы противостоять «врагам» и уничтожать их перед обожающей толпой, от этого всегда в венах бурлила кровь.              Потрясающая зарплата тоже не вредила.              Затем, в один роковой День благодарения, они с Талией поссорились… и почему все его проблемы всегда начинались ссорой с сестрой? Питер думал, что Вселенная пытается сказать ему что-то о важности семьи… Не важно. Этот спор закончился пари, во время которого Питер, возможно, глупо ляпнул, что сможет написать что-нибудь для списка бестселлеров New York Times за три месяца.              Ну, может быть, не глупо, потому что, разумеется, он написал. И ещё одну. А потом ещё одну, которая стала первой книгой трилогии.              Трилогии, которую он должен закончить прямо сейчас.              Курсор моргнул, насмехаясь над ним. Ещё две главы.

***

      В конце концов, Питер не вылезал из своего кабинета почти до полуночи, и ему осталось написать ещё три главы. И это было… что-то. Что-то, за что Талия его убьёт, но ей не нужно знать.              У подножия лестницы он споткнулся и просто замер в дверях гостиной, моргая от развернувшейся перед ним сцены. Отис свернулся клубочком на маленьком коврике перед камином, рядом с ним стояла огромная — и невероятно дорогая — собачья лежанка, вот только она была занята.              Питер не очень хорошо разбирался в обычаях дикой природы, но почувствовал, как его брови поползли вверх, когда он посмотрел на лиса. Тот растянулся на спине, наполовину свесившись с лежанки и высунув язык.              Не похоже на удобное положение. Чёрт, это даже не выглядело естественно.