***
«Морковка-призрак» срабатывает отлично, хотя требуется еще один долгий разговор с Касом тем вечером, чтобы понять, как отправить морковку за Завесу. И когда они возвращаются из Южной Дакоты, Дин продолжает следить за Касом краем глаза. Каждый вечер, когда Кас приходит после очередного длинного рабочего дня, Дин наблюдает за ним: изучает его поведение, осанку, голос, даже мелкие привычки и то, как он двигается. После всего, что случилось с Касом за годы, может быть, некоторая паранойя неизбежна. Дин пытается усмотреть признаки промывки мозгов, одержимости, проклятий — хоть чего-то. Но ничего явного не видно. И все-таки что-то не так, и это не дает Дину покоя. Поэтому однажды он решает заехать на заправку, где работает Кас. Просто посмотреть. Эта мысль посещает Дина посреди дня, уже после того, как Кас уехал из бункера. И как только план рождается у Дина в голове, он понимает, что никогда не спрашивал Каса, на какой именно заправке тот работает. Конечно, можно просто позвонить и узнать, но на самом деле Дину даже хочется застать Каса врасплох — может быть, проверить его место работы по-тихому, посмотреть, нет ли там чего подозрительного. Во всяком случае, Кас упоминал, что это «на запад по шоссе 70», так что Дин берет Импалу и выезжает на шоссе в западном направлении. Дин проезжает городки среди степей, обширные сельскохозяйственные угодья и пологие холмы Канзаса. По дороге ему, конечно, попадается целая череда бензоколонок той компании, где работает Кас — они почти на каждом съезде. Дин начинает проверять их минут через сорок после начала пути (ведь Кас, кажется, сказал, что работает примерно в часе езды от бункера?). Но ни на одной из них нет Кастиэля. Дин едет дальше. После примерно часа пути Дин уверен, что найдет Каса на следующей же заправке. Но он объезжает их одну за другой, а Кастиэля все нет, как не видно и припаркованного золотистого Линкольна Континентал. Никто из персонала в магазинах не узнает имен «Стив» и «Джимми». Через два часа Дин подъезжает к границе штата Канзас, и теперь он почти уверен, что пропустил Каса на одной из предыдущих заправок. Может, у Каса был перерыв? Может, он отъехал на машине пообедать? Но непонятно, что еще делать, кроме как проверять заправки дальше по шоссе, поэтому Дин едет вперед. Он уже почти добрался до Колорадо, проверяя магазин за магазином, когда, свернув к очередной заправке на неприметном съезде с шоссе, замечает внутри магазина темноволосого мужчину, подметающего полы. Дин видит лишь фрагмент его спины, но что-то в очертании плеч и наклоне головы безошибочно выдает в нем Каса. От внезапного узнавания Дин испытывает восторг. Это должен быть Кас. Мужчина чуть поворачивается, и становится виден его профиль: да. Это он. Дин нашел его. Оттого что он нашел Каса, тот действительно работает на заправке и все, похоже, в порядке, Дин сразу чувствует себя гораздо спокойнее. Он еще какое-то время сидит в машине, молча наблюдая за Касом и осматривая окрестности. Но все выглядит совершенно заурядно. За углом виднеется багажник Континентала, парковка чистая и опрятная — это обыкновенный магазинчик при заправке в обыкновенном провинциальном городке в ясный день. И Кас выглядит как обычно. Его голубой жилет продавца уже не вызывает удивления — Дин видел этот жилет неоднократно, и Кас смотрится в нем даже мило. Все в порядке. Кас просто подметает пол. Может быть, в его движениях заметна усталость, и может быть, он двигается небыстро, но в целом он выглядит нормально. Но почему Кас выбрал для работы этот магазин — на границе штата? Дин ехал сюда как минимум два часа. Они уже почти в Колорадо. Дин выходит из Импалы, заходит в магазин и заявляет о своем присутствии фразой: — Сдается мне, мы больше не в Канзасе. Кас вздрагивает и резко оборачивается. На его лице немедленно появляется эта его кривая улыбка, и Дин чувствует, как расплывается в улыбке в ответ. Он доволен, что нашел Каса, и, слава богу, Кас, похоже, тоже рад его видеть. Дин останавливается в нескольких шагах от Каса. В последние недели Кас неизменно избегал любого физического контакта — даже перестал трогать Дина рукой за плечо, как делал раньше. Дин пытается принять эти новые правила, касающиеся дистанции, не слишком на них зацикливаясь, поэтому теперь просто мысленно напоминает себе: «Без объятий. И без хлопанья по плечу». На всякий случай, чтобы Кас не нервничал, он держит руки в карманах. — Нет, мы еще в Канзасе, — сообщает ему Кас. — Это шутка, Кас, — объясняет Дин. Тот смотрит на него безо всякого выражения. — Главная шутка про Канзас. Наверняка ты ее слышал? Из «Волшебника страны Оз»? Кас хмурится, задумавшись. Дин почти видит, как он мысленно перебирает толстый файл из миллионов киносценариев, которые несколько лет назад загрузил в его голову Метатрон. — А, — говорит Кас, и его лицо озаряется. — Да… Мы, должно быть, за радугой. — Что? — Это следующая фраза, — поясняет Кас. — И на самом деле цитата: «Мне кажется, мы больше не в Канзасе», а не «Сдается мне, мы больше не в Канзасе». И говорить это надо маленькой собачке… Дин фыркает. — Я хотел сказать, что мы практически в Колорадо. Господи, Кас, далековато твоя работа, а? — Не так уж страшно, — говорит Кас. — А ты что, проехал весь этот путь, только чтобы повидать меня? — Вид у него недоуменный. — Нет, я проверял кое-какие наводки в Денвере, — врет Дин ни с того ни с сего. — Мне было по пути. Просто остановился купить поесть. — Он и сам не понимает, отчего ему хочется скрыть тот факт, что он только что проехал два часа ради пятиминутной беседы с Касом. — Но серьезно, неужели ты ездишь так далеко туда и обратно, каждый день? Ты же ежедневно проводишь в машине по несколько часов! — Дин чуть было не добавляет: «Есть же миллион других мест для ночлега гораздо ближе, чем бункер», но вовремя прикусывает язык, понимая, что не стоит провоцировать Каса на новый отъезд. Кас отставляет в сторону метлу, осторожно прислонив ее к стеллажу с продуктами, и медленно поворачивается к Дину. Он упирает руки в бедра, и на мгновение погружается в задумчивость, как будто готовится к тяжелому разговору. — Дин, я знаю, что ты не понимаешь, зачем я это делаю, — начинает Кас очень серьезным тоном. — Но я просто хочу… — Нет, я понимаю, — прерывает его Дин. Кас, кажется, удивлен. — Понимаешь?.. — Ты должен найти свое место в жизни как человек, — говорит Дин. — Это ясно. Слушай, мы с Сэмом обсудили это, и мы знаем, что для тебя сейчас непривычный переходный период. Конечно, ты уже бывал человеком и раньше, но… все равно это, наверное, странно. Так что делай, что тебе нужно. Все в порядке. Просто… может, хоть иногда бери выходной? — Дин медлит, наблюдая за Касом, но Кас только стоит у метлы и смотрит на него в ответ с напряженным вниманием. — То есть... не загоняй себя в землю? — добавляет Дин. — Не гробь здоровье. Некоторое время Кас молчит. — Я стараюсь, — говорит он наконец. Однако теперь Дин обращает внимание на отчетливые синяки под глазами у Каса и знакомое озабоченное выражение на его лице. На самом деле это озабоченное выражение не сходит с лица Каса в последние дни — он постоянно выглядит так, будто несет на себе какое-то бремя или находится под стрессом. «Все равно он выглядит хорошо, — думает Дин, оглядывая его с головы до ног. — Он неизменно выглядит хорошо. Одежда опрятная, он явно взялся за себя. И художественный беспорядок на голове теперь почти безупречный. Но у него такой утомленный вид…» — Знаешь, не обязательно делать это в одиночку, — говорит Дин, думая о том, как Кас пытается скопить денег на какую-то таинственную цель в жизни, сам. — Мы могли бы помочь. То есть я понимаю, что ты, наверное, хочешь сделать все сам. Но это не обязательно. Кас по-прежнему неотрывно смотрит на него, и следует такая долгая пауза, что Дин немного озадачен напряженностью его взгляда. В конце концов Кас разрывает зрительный контакт. Он со вздохом отворачивается к стенду с хот-догами и какое-то время наблюдает, как они вращаются на решетке в своей мини-печке. Наверное, ему просто нужно уронить на что-то взгляд, но Дин пытается пошутить, чтобы разрядить атмосферу: — Только не говори мне, что влюбился в эти хот-доги. При этом ему на ум приходит миллион еще более пошлых шуток про хот-доги, сосиски и любовь, и Дин стискивает зубы, чтобы не произносить их вслух (и не думать о них). Кас едва слышно усмехается. — Вообще-то меня уже от них тошнит, — говорит он. — Не могу их больше есть. — Неудивительно, — отзывается Дин. — Мой тебе совет: ешь пироги — пирог нельзя испортить, а вот, что кладут в эти хот-доги, лучше даже не знать. Это же заправка — без обид, но тут пища не для гурманов. Кас смотрит на него искоса. — Но знаешь, это успокаивает, — говорит он. — Успокаивает? — Знание, что я хоть что-то могу контролировать. — Кас поворачивается и указывает на залитый светом магазин. Дин подходит поближе, чтобы проследить его взгляд. Это всего лишь магазин при автозаправке, но, когда Дин пытается увидеть его глазами Каса, он выглядит даже впечатляюще — этот маленький магазинчик, полный провизии для путешествующих людей. В нем собрана всяческая странная еда и конфеты в ярких упаковках, свезенные из тысяч разных мест и аккуратно выставленные на полках для тысяч путешественников, направляющихся в тысячи городов. Все безупречно чисто и организованно. Пол только что подметен, в кофейниках — свежий кофе, который Кас, должно быть, только что приготовил. Полки заполнены товаром, и на прилавке нет ни крошки. Здесь ярко, светло и чисто. Все блестит. — Всего я исправить не могу, — произносит Кас медленно. Дин не сразу понимает, что он больше не имеет в виду магазин. — Я теперь ничего исправить не могу. Надо принять этот факт. — По лицу Каса пробегает мрачная тень, но потом его лицо светлеет, и он добавляет, снова оглядывая торговый зал: — Но по крайней мере я могу поддерживать чистоту здесь. В одном этом маленьком уголочке мира. Восемьсот квадратных футов — их я могу подмести. И, кажется, это максимум, что в моих силах. — Ты можешь сделать гораздо больше, — уверяет его Дин. Но, как ни странно, плечи Каса опадают, и он выглядит только еще сильнее уставшим. — Не могу, — говорит он. — Правда, не могу. — В его голосе грусть, как будто он опечален какой-то потерей, которой не в состоянии объяснить. И которой Дину не понять. «Что его беспокоит?» — гадает Дин. Это может быть что угодно. Потеря могущества? То, что его выгнали из Рая? Потеря его семьи ангелов, и Чака? Может, Кас скучает по своему старому гарнизону? Дина озаряет внезапная мысль, и он спрашивает: — Ты скучаешь по крыльям? Он тут же жалеет, что раскрыл рот, потому что Кас неожиданно выглядит так, будто получил удар в живот. Его губы туго сжимаются, и он даже слегка съеживается, сгорбив плечи и уронив подбородок. Он скрещивает руки поверх своего голубого жилета, потирая плечо рукой, как будто ему вдруг стало холодно. — Ох, — говорит Дин. — Прости, забудь. Я не… — Я думал, что в конце концов привыкну, — перебивает Кас, глядя в пол и обхватив себя руками. — Я всегда думал, что приспособлюсь. Но я даже смотреть на птиц больше не могу.***
К магазину прибывает сразу несколько машин покупателей, и Кас быстро стряхивает с себя тоску по поводу крыльев. На самом деле даже подозрительно, насколько хорошо он ее прячет: как моментально поднимает подбородок, расправляет плечи и вновь приобретает спокойствие стойкого оловянного солдатика. — Мне надо работать, — говорит он Дину тихо, суя ему в руки персиковый пирог. — Увидимся вечером. И Дин уходит восвояси, отправляясь в двухчасовую поездку обратно домой. «Но не зря съездил, — думает он, сидя за рулем. Персиковый пирог лежит на пассажирском сиденье рядом. — И не только из-за пирога. Приятно видеть, что Кас похож на себя, даже на работе». Голос у Каса был нормальный — его обычный низкий баритон; смотрел он на Дина как Кас смотрит обычно; и его кривая улыбка и то, что он говорил и как отреагировал на вопрос о крыльях (черт, зачем Дин вообще упомянул об этом?)… — все это было похоже на Каса. Это действительно Кас, Дин уверен.***
«Ну и что, что он не хочет охотиться? — думает Дин несколько дней спустя. — Не хочет, и ладно». Новый уклад на самом деле не так уж и плох. Они все равно проводят время вместе. Кас возвращается в бункер по вечерам, после немыслимо долгой дороги, и даже трогательно, что он ездит так далеко ради того, чтобы провести час-другой с Сэмом и Дином. Они часто вместе завтракают по утрам, а по вечерам смотрят фильмы, и иногда Кас помогает им с исследованиями. «Морковка-призрак» не становится исключением: у Каса множество полезных идей, и, когда назревает новое дело, он начинает вечерами помогать им с подготовкой. После, когда дело закончено и Сэм с Дином возвращаются домой из поездки, Кас всегда хочет услышать рассказ до мельчайших подробностей. Он только не хочет ездить с ними, вот и все. И Дин, и Сэм продолжают предлагать — каждый раз. Но каждое приглашение встречает один и тот же набор отговорок. Кас «слишком занят»; ему «просто нужно еще немного наличных»; у него «график», которого он вынужден придерживаться; он «хотел бы поехать… но позже». Всегда «позже». Никогда не сейчас. Зато он, кажется, обживается в бункере. В спальне, которую обустроил для него Дин, начинают появляться его немногочисленные вещи: Кас теперь вешает свой плащ и пиджак в шкаф, а в комоде у него лежит стопка аккуратно сложенных рабочих жилетов и небольшой ассортимент белья, носков и рубашек. Это хороший знак. Поначалу Кас вообще занял эту комнату крайне неуверенно — что было немного странно, учитывая, как он годами до этого совершенно свободно проводил время в бункере. Но, видимо, решиться спать в кровати и иметь свою собственную комнату ему было труднее. Как-то обдумывая это, Дин вспоминает, что у Каса ведь никогда не было здесь своей комнаты. На самом деле в тот единственный раз, когда Кас спал в кровати в бункере, Дин выгнал его на улицу несколько часов спустя.***
Они смотрят много разных фильмов. Кас уже знает все сюжеты наизусть, однако оказывается, что ему все равно интересно смотреть кино в первый раз. Втроем Дин, Сэм и Кас заканчивают экскурсию по классическим вестернам («Я удивлен, что этот жанр не освещает тему коров», — комментирует Кас). Неделей позже они просматривают эпопею про Индиану Джонса («Ковчег Завета не плавит людей таким образом! — настаивает Кас. — Ну разве только изредка»). Дальше следуют «Звездные войны» («По крайней мере, отец Люка поговорил с ним в самом конце. И поговорил по-хорошему», — замечает Кас и становится молчалив). Рассадка перед телевизором претерпевает изменения. Деревянный стул оказывается адски неудобным, так что Дин уносит его обратно в библиотеку, находит в одной из переговорных комнат кресло с обивкой и притаскивает его к телевизору. На какое-то время это кресло становится местом Дина. Кас сидит посередине дивана (на старом месте Дина), а Сэм — на своем месте на краю дивана. Кресло вполне нормальное, даже удобное. Но экран под таким углом видно хуже, и пиво поставить некуда, и от попкорна слишком далеко (обычно он стоит рядом с Касом). И однажды вечером Дин понимает, что хочет быть ближе к попкорну. Но он не хочет стеснять Каса, поэтому пытается присесть на подлокотник дивана. Это не очень удобно, и тогда Дин садится на пол перед диваном. Сэм бросает ему подушку, и Дин пересаживается на подушку, опершись о диван спиной. Кас кладет ноги на журнальный стол, потом усаживается немного ближе, и его бедро касается плеча Дина. Дин ждет, что Кас отодвинется. Но Кас не отодвигается. Чем бы ни была вызвана его неприязнь к объятиям, очевидно, она не распространяется на контакт ноги с плечом. Кас остается там, где сидел, его бедро прижимается к плечу Дина, и он даже ставит миску с попкорном себе на колени, чтобы Дин мог дотянуться. Сидеть на полу вообще-то не очень удобно, даже на подушке, но Дин смотрит фильмы на этом месте каждый вечер всю следующую неделю. Однажды вечером он даже задремывает. Они только что вернулись с долгой охоты, после длинного переезда. Сэм урывками поспал в дороге, но у Дина еще остался недосып. Они начинают смотреть «Людей в черном», и Дин клюет носом почти сразу, еще когда Уилл Смит сдает вступительный экзамен. Просыпается Дин несколькими часами позднее, обнаружив, что уронил голову Касу на колено. Фильм давно закончился, в комнате темно, и Сэм ходит вокруг на цыпочках, собирая пивные бутылки и миску из-под попкорна. — Черт, — бормочет Дин, поднимая голову и вытирая рот. В ужасе он понимает, что заляпал Касу джинсы слюной. — Боже, прости, Кас, — говорит он, но, когда оглядывается на Каса, видит, что тот тоже глубоко спит, закрыв глаза и откинув голову на диванные подушки. — Он не хотел вставать, — шепчет Сэм. — Когда понял, что ты заснул, не хотел будить тебя.***
Но потом Кас уезжает снова. — Кстати, какое-то время меня не будет по вечерам, — объявляет он однажды. — Что? — спрашивает Дин. — Почему? Кас пожимает плечами. Этот жест выглядит принудительным и неслучайным, как будто Кас пытается убедить сам себя (а, возможно, и Дина) в том, что это пустяковое дело. — Мне предложили другое место для жилья, чуть ближе к работе. Отсюда все-таки далековато ездить. — Какое место? — А, да так просто… — Кас колеблется. — На границе с Колорадо есть мотель, где я могу ночевать. Он дешевый, и ехать от него гораздо ближе. Я подумал, буду оставаться там в будни. А на выходные могу приезжать домой. Дин и Сэм переглядываются. И неожиданно уклад меняется: Кас теперь вообще не появляется во время своей рабочей недели, с воскресенья по четверг. По крайней мере, он возвращается на выходные.***
Возвращается какое-то время, пока в один прекрасный день не говорит: — Я могу задержаться в мотеле на подольше. На пару недель. Мне надо э… кое-что сделать за выходные. Но потом у меня неделя свободна — и тогда я приеду, увидимся. И на этот раз он отсутствует целых две недели. А потом снова объявляется ни с того, ни с сего. Потом опять уезжает на две недели и снова возвращается. Затем пропадает дольше — на три недели. И вновь возвращается. Это не единственная перемена.***
Начинает меняться одежда Каса. Его плащ и костюм в какой-то момент явно побывали в химчистке — они внезапно безупречно чистые, и следов пятен больше не видно. У Каса появляется новая белоснежная рубашка, и полосатый галстук он поменял на однородно-голубой — больше похожий на тот, что был у него когда-то. Он также перестал постоянно носить жилет (теперь он надевает его только на работе) и приобрел неожиданно стильную короткую куртку. От мысли о том, что Кас покупает эту одежду где-то в торговом центре в Колорадо, Дину немного не по себе. Но еще более не по себе ему становится, когда Кас утверждает, будто не помнит, где ее взял. — Друг помог мне выбрать ее, — сообщает он только. — Я забыл где. — Друг? — переспрашивает Дин Сэма одними губами, когда Кас отворачивается. Сэм лишь пожимает плечами. Дин уже готов начать расспрашивать Каса о том, кто такой этот «друг» и можно ли этому «другу» доверять, но потом понимает, что это уже слишком: все-таки Кас — не подросток, а Дин — не его родитель. — Ну, раз тебе уже миллион лет, полагаю, тебе позволительно завести одного-двух друзей, — нехотя признает Дин. Сэм прыскает со смеху, и даже Кас слабо улыбается. Дальше, волосы. Кас явно все это время практиковался в укладке, потому что давно уже овладел мастерством создания «художественного беспорядка». Это приятно видеть, но теперь во время своих кратких визитов в бункер он проводит все больше времени в ванной. Однажды Дин распахивает дверь в ванную и застает там Каса, сосредоточенно смотрящегося в зеркало. Очевидно, Кас забыл запереть дверь. В ладони у него капля мусса, которым пользуется Дин, и шампунь «для объема», принадлежащий Сэму, стоит около раковины. Кас возится с прядями на лбу, вытягивая их то в одну, то в другую сторону. Он даже поворачивает голову, пытаясь разглядеть волосы по бокам. — Ой, прости, ты тут прихорашиваешься? — говорит Дин. Кас вздрагивает от неожиданности и резко поворачивается. Он прячет из виду мусс, убирая руку за спину. — На двери есть замок, знаешь ли, — замечает Дин, — если уж хочешь провести время наедине со своей прической — я знаю, вам есть, о чем поговорить. — Конечно, конечно… — бормочет Кас. — Я забыл про замок. — Он хватает дверь за ручку и захлопывает ее у Дина перед носом. Дин едва сдерживает смех: Кас явно смущен! Это немного мило, определенно смешно, но еще и слегка странно. С каких это пор Каса смущает физиология? «И если подумать, — размышляет Дин, еще усмехаясь, — с каких это пор Касу вообще небезразлично, как он выглядит?» «С тех пор, как он стал пропадать один пару месяцев назад», — вспоминает Дин. Когда Дин впервые сказал ему, что «девчонкам понравятся» его взъерошенные волосы. В тот день — в тот самый момент — Кас и начал интересоваться своим внешним видом. Желание смеяться у Дина постепенно проходит. После этого случая Кас прилежно запирает дверь, когда пользуется ванной. А вскоре он начинает чрезвычайно подолгу принимать душ (тут, по крайней мере, еще есть чему ухмыльнуться).***
И это лишь первые шаги Каса в череде различных самосовершенствований. Сэм однажды застает его в тренажерном зале бункера, а Дин даже видит, как он в одних шортах и футболке взвешивается на старомодных весах Хранителей Знаний, осторожно передвигая грузики на балансире. И снова Кас вздрагивает от неожиданности, заметив Дина, и почти комично хватает и оборачивает вокруг себя полотенце (даже хотя на нем есть одежда). — Да расслабься, я только спину твою увидел, — говорит Дин. — И с ней все в полном порядке. Кас только бросает на него явно смущенный взгляд и молниеносно исчезает за углом, завернувшись в полотенце, как в плащ, и оставив Дина недоуменно посмеиваться. Одежда Каса продолжает претерпевать изменения. В один прекрасный день малый плащ исчезает совсем — по всей видимости, сосланный в глубины шкафа, — и Кас начинает носить куртку или новый вязаный темно-синий свитер, появившийся у него неведомо откуда. Затем он вдруг где-то приобрел еще серую шерстяную шапку ручной вязки. Она слегка бесформенная, но ему даже идет — и вот он уже надевает ее почти каждый день, когда уходит утром на работу в прохладную октябрьскую погоду и возвращается назад вечером. Вскоре он вообще почти перестает ее снимать и носит даже дома (по правде сказать, в бункере зимой довольно холодно). После этого у него появляется бежевый шарф и пара черных перчаток, а также симпатичная сумка на плечо. На вопросы о новых вещах он отвечает уклончиво. Говорит только: «Это подарок от друга», или: «Должно быть, купил где-то», или, самое неубедительное: «Я не помню, откуда это». Далее, еда. — Я, пожалуй, не буду картошку, — говорит Кас однажды, когда Дин накладывает ему в тарелку гору аппетитной печеной картошки домашнего приготовления. — Сэм, у тебя есть еще салат? После этого он полностью перестает есть еду Дина и почти фанатично копирует здоровую диету Сэма с ее протеиновыми коктейлями и прочей гадостью. Сэм, конечно, счастлив, и вскоре они с Касом начинают вести за ужином длинные беседы о пользе киноа и йогурта. Дин молча терпит. «Ну и ладно, мне больше картошки достанется», — думает он. Потом Кас начинает приносить домой рецепты понравившихся ему блюд. Блюд, которые он ел где-то еще и которые хочет попробовать приготовить дома. Это все какая-то унылая здоровая пища: домашняя курица, органическая паста, подозрительного вида салаты… Его регулярные отъезды продолжаются. В конце октября Дин наконец уступает любопытству и пару раз взламывает учетную запись, привязанную к номеру телефона Каса, чтобы отследить его местоположение. Оба раза Кас находится в Колорадо, между Денвером и границей с Канзасом — судя по всему, в мотеле «Холидей-Инн». Это местонахождение не вызывает подозрений; однако, когда Дин спрашивает об этом Каса, тот предательски отводит глаза. В конце концов он сознается: — Да, я… ездил за покупками. В Денвер. — За покупками, — повторяет Дин. — В Денвер. — Да. За покупками. — Работаешь на заправке… и ездишь за покупками, — подытоживает Сэм. — И носишь одежду, которая непонятно откуда появилась? Которую ты не помнишь, где взял? Кас абсолютно невозмутимо кивает. — Хотите посмотреть фильм? — предлагает он.***
Улики повсеместны, но Дин почему-то все еще считает, что это какая-то комплексная инициатива Каса «по самосовершенствованию». Это самообман, конечно, и Дин смутно понимает, что упускает нечто очевидное, но только несколько недель спустя, в начале ноября, ему приходится задуматься об этом всерьез. Однажды утром Кас уходит, отправляясь на работу, а после — на свое «временное место жительства», как он называет «Холидей-Инн» в Колорадо. На нем его серая шерстяная шапка и новенький чистый свитер; на плече — новая сумка. Сэм и Дин убирают посуду после завтрака, когда Кас исчезает за дверью, с улыбкой помахав им на прощанье и пообещав «быть на связи». Эта улыбка почти поражает Дина: Кас выглядит на удивление бодро, как будто с радостью предвкушает возвращение в Колорадо. Братьям слышен рев двигателя его Континентала, когда Кас заводит машину и выезжает из гаража. Убедившись, что он уехал, Сэм с улыбкой поворачивается к Дину. — Надеюсь, он нас с ней познакомит. — Что? С кем? — искренне не понимает Дин. Сэм бросает на него загадочный взгляд. Помедлив, он произносит почти неохотно: — Со своей девушкой.***
— У Каса не может быть девушки, — следует немедленная реакция Дина. Сэм только усмехается и принимается готовить новую порцию кофе. Дин ставит стопку посуды на стол и смотрит на него. — Ты о чем вообще? Сэм тихо вздыхает. Поставив воду закипать, он поворачивается к Дину и нехотя говорит: — Он неделями отсутствует, Дин. Неделями. По две-три недели за раз. Ты знаешь, что это значит. Ты знаешь, что это означало бы, если бы это делал я. Или если бы это делал ты. — Ему просто удобно жить ближе к работе, — возражает Дин. — До нас ехать два часа! — Он ближе к работе, безусловно, — отвечает Сэм. — Но… уверен, что не только к ней. Почему он вообще выбрал этот магазин, а? Ведь рядом с нами есть куча других. Он поменял дислокацию намеренно. — Он бы сказал нам, если бы у него была девушка, — спорит Дин. — Он согласился на эту работу просто потому, что ему нужны деньги. — Ну а на что тогда ему деньги? Дин колеблется. Этого он пока так и не смог понять. У Сэма на лице написана нерешительность, как будто он не хочет вынуждать Дина к этому разговору, но тем не менее он продолжает: — Подумай, Дин. Зачем ему вообще работа? — Чтобы… внести вклад в общество? — предполагает Дин. — Отвлечься немного? От войн и прочего? У него есть эта установка в голове — о том, чтобы делать хоть что-то, пусть даже поддерживать в чистоте восемьсот квадратных футов. И кроме того, ему, наверное, нужны деньги. — Если он хотел подмести восемьсот квадратных футов, он мог сделать это здесь, — замечает Сэм. — И на что ему деньги? Та кредитная карта, что мы ему дали, еще даже близко не израсходована — я проверил. Дин не может придумать ответ. — Мы проверяем счет по карте, — продолжает Сэм. — И он об этом знает. Я просматриваю наши счета постоянно, чтобы убедиться, что никто не следит за нами, не украл номера или не запросил кредитную проверку. Ты сам знаешь — я проверяю их регулярно. И Кас это знает. Он видел, как я это делаю. — И что из этого? — Он знает, что мы следим за этим счетом, Дин! Если он воспользуется этой картой, мы узнаем, когда и где он что-то покупал. И он в курсе этого. Ты что, не видишь? Он не хочет, чтобы мы знали, на что он спускает деньги. — И на что же, по-твоему? — Дин начинает понимать, к чему клонит Сэм, но упорно не хочет позволить себя убедить. — Ну, я не знаю… На рестораны, может быть? На цветы. На билеты в кино и подобные вещи. Украшения, подарки. — Дин закатывает глаза, но Сэм не унимается. — Ну подумай, Дин! Он не тратит денег на себя — вообще. У него нет кредита, нет ипотеки. До недавнего времени ему вообще не надо было платить за жилье, и еду покупали мы. На что он тратит свой заработок? Очевидно, на кого-то еще. — Ладно, может быть, — допускает Дин. — Но — девушка? Ты серьезно? Может, он… не знаю, спускает их в игровых автоматах, или копит на новую пару крыльев… — Дин и сам удивлен, что это вылетело у него изо рта, но Сэм только смеется. — Или на новый плащ — не знаю, у него могут быть и другие цели! Сэм делает глубокий вдох. — Конечно, Дин, но, боже ты мой, почему у него не может быть девушки? Ну почему не может-то? Он уже несколько месяцев как пришел в себя. Ты серьезно думаешь, что он станет проводить все свободное время здесь и никогда никого не встретит? Время-то идет. Дин беспомощно смотрит на брата. Ему почему-то никогда не приходило в голову, что для Каса может быть совершенно естественно найти себе девушку. Какое-то время Сэм молчит, отмеряя порцию кофе, потом возобновляет речь: — Послушай, я знаю, ты предпочитаешь, чтобы он был рядом. Мы оба не отказались бы, чтобы он жил здесь — очевидно. Но… признай, что, в конце концов, он тоже имеет право на свою жизнь. И главное — он теперь человек. Мне кажется, мы оба немножко забыли, что это означает. Мы видели, какой он, когда человек, — проходили это раньше, так ведь? — В этот момент Сэм явно испытывает неловкость — на его щеках даже появляется румянец. Но он настойчиво продолжает, кладя кофейный черпачок обратно в банку: — У него же должны быть человеческие… мысли, так? Человеческие… желания. Человеческие… — Если ты сейчас скажешь «потребности», помоги мне господи… — говорит Дин. — Или еще «нужды». Я не хочу слышать ничего о «нуждах» Каса. Никогда. — Но что если это так? — настаивает Сэм. — Дин, у него есть право на личную жизнь. Он может делать что хочет. Мы же сами ему сказали. Ты сказал ему именно это. «Чего тебе на самом деле хочется, Кас?» — «Мне надо подумать об этом». Дин вспоминает, как тем вечером во Флагстаффе Кас принял долгий, долгий душ… думая о том, «чего ему на самом деле хочется». Он ведь поразмыслил об этом той ночью, не так ли? Даже проснулся среди ночи и сидел все утро, глядя, как Дин спит, и думая над возможными вариантами. А потом решил уехать. «Может, я сам себе невесть чего напридумывал, — размышляет Дин. — И ничего подозрительного не происходило. Может, дело даже не в том, что он был напуган, или не совсем в этом. Может, он просто хочет иметь собственную жизнь». Обычную жизнь, в кои-то веки. Жизнь, в которой есть девушка. У Дина был такой год. И у Сэма тоже. А Касу не выпадало такого шанса (во всяком случае, пока он был вменяем и помнил, кто он такой). Может быть, ему просто хочется иметь обычную жизнь… обычную работу… Обычную девушку. Мысль о том, что у Каса может быть девушка, не должна казаться такой неожиданной и чуждой, но почему-то она воспринимается именно так. Она не должна удивлять Дина, но почему-то удивляет. И она не должна быть тягостной, но почему-то Дину от нее тоскливо. Настолько, что он пытается скрыть смятение, достав из холодильника три бутылки пива (совершенно забыв, что сейчас только завтрак и Сэм готовит кофе в эту самую секунду). Он сосредотачивается на том, чтобы снять с бутылок крышки. «У Каса не может быть девушки, — хочется сказать ему. — Кас живет здесь, в бункере. Он — член моей… нашей семьи, и живет здесь, со мной… с нами. Большую часть времени. Какую-то часть времени. Он может уезжать, конечно. Может даже спать с кем-то. Но у него никак не может быть девушки». Дин открывает одно пиво, потом второе для Сэма (Сэм берет его неуверенно, бросив взгляд в сторону кофеварки), и уже собирается открыть третье для Каса, но потом вспоминает, что сейчас только восемь утра, Сэм не хотел пива, а Каса вообще здесь нет. Тем временем Сэм приводит все новые доказательства, как будто выстраивает дело в суде. — Кас даже за своим видом начал следить! — отмечает он со смехом. — Ты заметил? Он так заинтересовался, когда ты сказал ему, что девчонкам нравится другая прическа! И с тех пор постоянно возится со своими волосами. И — как тебе это — мой шампунь начал перемещаться сам по себе, пока я не понял, что это Кас его заимствует! И твоим он пользовался, помнишь? — (Дину почему-то даже обидно, что Кас перестал пользоваться его шампунем.) Сэм добавляет: — С каких это пор он переживает по поводу придания прическе объема? Хоть когда-нибудь Каса это заботило? Он поменял всю одежду, он даже следит за весом, Дин, — перешел на здоровую диету ни с того ни с сего, ходит в тренажерный зал внизу — он пытается быть в форме! Все признаки ведь налицо? — И еще гель для волос, — вспоминает Дин, делая большой глоток из бутылки. — Что? — Я застукал его, когда он пользовался моим гелем, — поясняет Дин, выдавливая усмешку. — Ну этим моим муссом для волос… Пытался типа… придать прическе форму. Смотрелся в зеркало и гм… Ха. Я его смутил. — Теперь эта странная сцена и особенно смущение Каса кажутся глубоко значимыми. Дин вставляет еще одну вынужденную усмешку, но она выходит немного фальшивой и он пытается замаскировать это новым большим глотком, осушив почти полбутылки за раз. К счастью, Сэм, кажется, не замечает его смущения и только говорит: — Что и требовалось доказать. Не могу поверить, что я не сообразил раньше. Я должен был догадаться, как только он появился в этой шапке. — В шапке? — Дин, конечно, заметил шапку, но не придавал ей большого значения. — Эта его шерстяная шапка… Она же ручной вязки, Дин, ты не заметил? И шарф тоже. Наверняка их подарил «друг». Тот же «друг», от которого он приносит свои рецепты. — Друг женского пола, ты хочешь сказать, — уточняет Дин. Сэм пожимает плечами. — А ты знаешь мужчин, которые вяжут друзьям шапки? — Многие мужчины вяжут, — возражает Дин. — Назови хоть одного. — Да полно парней вяжет! — настаивает Дин, не в силах вспомнить ни одного примера. — Куча мужчин вяжет. Это нынче модно. Да может, Кас сам увлекся вязанием! — (Сэм явно сомневается и в этот момент даже отхлебывает пива, несмотря на ранний час.) — Или, может, он не сам ее связал, а нашел в магазине подержанных вещей… Не знаю. Шапка ничего не доказывает. — В этот момент Дин понимает, что его бутылка пуста, поэтому принимается за бутылку Каса. — Ну, удивляться тут нечему, — произносит Сэм тихо. — Это уже не в первый раз. — Что ты имеешь в виду? — голос Дина осип после еще одного внушительного глотка. — Ну… — Сэм колеблется, глядя на Дина так, словно ищет способ смягчить плохую новость. — У Каса уже были женщины и раньше, — говорит он наконец. — Он же был женат однажды, помнишь? Когда я попал в больницу? — Да, но у него была амнезия, — возражает Дин. — Это не считается. И жена у него была супер-религиозная, в каком-то прямо… благоговении перед ним. Это был нестандартный брак. — Он едва удерживается, чтобы не добавить: «Бьюсь об заклад, они не жили интимной жизнью». — Но все равно. И у него вроде был какой-то взаимный интерес с Мег. — Мег со всеми флиртовала, — спорит Дин. — А Кас просто… привязался к ней, потому что она заботилась о нем. Но она ему не нравилась — не в таком смысле. Сэм не выглядит убежденным. — Ну, уж он-то ей точно нравился в таком смысле. И еще была та тетка, жнец. Как ее звали… Эйприл? — То была интрижка на одну ночь, — протестует Дин. — Это ничего не значит, ты же знаешь. Кроме того, она пыталась его убить. И у нее получилось. — Но ему же она понравилась, разве нет? Он сказал, что она привлекательная? — Ну, да… но… — Дин останавливается, понимая, что не может убедительно доказать Сэму, почему ни одна из этих женщин не считается. Это все были ненастоящие отношения. Кас просто примерял на себя роль; он оказался в мужском теле, поэтому пробовал роль, которую, как ему казалось, он должен был играть в человеческом обществе. Ни одну из этих женщин он по-настоящему не узнал, ни к одной не испытывал настоящих чувств. И ни одна из них по-настоящему не знала Каса. То есть не так… не так, как Дин знает Каса, вот например. Сэм снова смотрит на Дина немного странно, и Дин пытается сделать вид, что все это пустяки. Ну, допустим, у Каса девушка. Ради бога. Конечно. Почему нет. — Как бы там ни было… Коли так, я рад за него, — произносит Дин с усилием и отхлебывает из бутылки — главным образом, надеясь смыть пивом это странное чувство отчаяния, поселившееся у него в желудке. — Если дело в этом — ну и чудесно. На самом деле. — Мы не могли рассчитывать, что он останется в бункере навсегда, — говорит Сэм. — И знаешь… — в его голосе появляется нота грусти, — хорошо, если хоть у кого-то из нас троих будет какая-то нормальная жизнь. — Конечно! — соглашается Дин, с чрезмерным энтузиазмом. — Еще бы. Да. Это прекрасно. Я рад, что он кого-то встретил. Надеюсь, хорошего человека. Я очень за него рад! Девушка в Колорадо — надо же… Пусть у него все будет хорошо. За Каса! — Он неожиданно поднимает за Каса тост второй бутылкой пива — что уж явно чересчур, и Сэм снова удивленно на него смотрит. Но тем не менее присоединяется к тосту.