***
После ужина они начинают собирать ингредиенты, необходимые для заклинания — как оказалось, Ровена дала Сэму список. Он включает коллекцию трав и пару десятков восковых свечей, которые Сэм уже купил и которые по настоянию Кастиэля нужно очистить при помощи какого-то длинного и нудного набора ритуалов. Пока они стоят перед кучкой ингредиентов, Кас объясняет: — Если свечи очищены, это позволит благодати дольше задержаться на поверхности и с большей вероятностью найти перо. Иначе она имеет тенденцию ускользать в небо — это путь наименьшего сопротивления, когда ее окружают нечистые смертные существа. Кольцо из очищенных предметов успокоит ее и даст ей шанс отыскать перо. Во всех экспериментах Хранителей Знаний был использован этот принцип. Думаю, надо очистить свечи и хотя бы некоторые из трав… — Он колеблется. — И лучше всего, если человек, проводящий ритуал очищения, тоже относительно чист. Не обязательна стопроцентная чистота, но чем чище, тем лучше. И мне кажется, я сам могу быть… не вполне чист в данный момент. Сэм озадаченно хмурится. — Что, ты имеешь в виду из-за химиотерапии? — Нет… — отвечает Кас неуверенно. Его взгляд на мгновение соскальзывает на Дина. — Нет, не поэтому, гм… Скорее… э… видишь ли, Сэм, некоторые физические взаимодействия имеют тенденцию, как бы это сказать… делать тебя нечистым. — Оу… — произносит Сэм в таком ужасе, что Дин разражается смехом. Кас продолжает, размышляя вслух, без какого-либо намека на неловкость: — Хотя, если подумать… я не уверен, считается ли фелляция. Сэм, ты недавно получал фелляцию? Или делал ее кому-то? Если нет, то, может быть, лучше, если ритуал проведешь ты. — Так, так, стоп! — восклицает Сэм вскакивая на ноги. — Значит так, во-первых, нет, не в последние несколько месяцев. У меня нынче затишье на этом фронте. Во-вторых, не надо мне больше ничего сообщать. В-третьих, я пойду помою посуду. Вы, ребята, тут разберитесь, кто проведет ритуал, и просто скажите мне потом, кого вы выбрали. И повторяю, если в первый раз было неясно: больше ничего мне сообщать не надо! — Он исчезает в кухне со скоростью света. Дин еще долго не может перестать смеяться. Кас только выглядит недоуменным.***
Все трое не спят далеко за полночь. Кастиэль инструктирует Сэма по поводу длинной серии заклинаний и ритуалов (Сэм, конечно, в итоге оказывается тем, кто будет проводить очищение свечей). Дин тоже не ложится — по большей части чтобы составить им компанию, хотя тем временем он занимается дополнительной защитой бункера и принятием мер безопасности против ведьм. Только поздно ночью, уже после двух, Кас наконец удовлетворяется состоянием очистки двадцати четырех восковых свечей (хотя, насколько может судить Дин, свечи выглядят точно так же, как раньше). После все разбредаются по кроватям, уставшие. Дин немного сожалеет о том, что их не ждет еще одна интерлюдия в постели — может быть, еще один минет или даже следующая опция в меню. Но, очевидно, чем чище, тем лучше. И Кас в любом случае выложился за день — усталость от химиотерапии снова настигает его. Он засыпает почти мгновенно, уткнувшись носом Дину в плечо. Конечно, жаль, что секса не будет. Но с другой стороны, приятно и просто чувствовать, как Кас спит рядом. Даже во сне он положил руку Дину на талию. «Только держись», — думает Дин. Он поворачивается чуть ближе к Касу, осторожно, чтобы не разбудить его, пробирается рукой ему за плечи и позволяет себе на секунду крепко обнять его. Кас вздыхает во сне, и его рука сжимается у Дина на поясе. «Держись», — думает Дин снова, уже не уверенный, адресует ли он это Касу или самому себе.***
Следующим утром раздается стук в дверь, и, когда Дин поднимается по спиральной лестнице посмотреть, кто это (как всегда с пистолетом и ангельским клинком наготове на всякий случай), на пороге оказывается Клэр. На земле снаружи видна изморозь, и Клэр выглядит замерзшей: она стоит в одной лишь хлопковой кофте с капюшоном и втягивает голову в плечи на пронизывающем декабрьском ветру, крепко обнимая себя рукой поперек туловища. Позади нее виднеется машина — жалкая на вид развалюха, припаркованная на грязной обочине разъезженного проезда. На лице Клэр — ее обычный чрезмерный макияж и замкнутое выражение, но при виде Дина она даже слегка улыбается. Дин от души обнимает ее, похлопывая по спине, и она поддается вполне охотно. После этого Дин оценивает взглядом машину. — Ты приехала на этом? — спрашивает он, глядя через ее плечо на видавший виды автомобиль. — А ты храбрее, чем я думал. Клэр фыркает, закатив глаза. — У тебя весь словарный запас состоит из цитат из «Звездных войн»? — Она протискивается за дверь мимо Дина и останавливается у ступеней, глядя вниз, в комнату с картами. — Пошли, перейдем к делу. У меня на вас не целый день. — Я смотрю, сарказм и колкости у подростков еще в моде, — комментирует Дин. — Надеюсь, после двадцати это получится проапгрейдить? — Я тоже рада тебя видеть, — бросает она через плечо. Но при этом она усмехается. Дин со смехом прогоняет ее вниз по лестнице, после чего на минуту выходит на улицу поближе осмотреть ее горе-автомобиль. Он выглядит как груда металлолома. Дин задерживается перед ним, мысленно составляя список проблем с безопасностью: резина слишком лысая, и машина явно давно не видела техосмотра. Он подумывает о том, что надо бы загнать ее в гараж и провести краткую инспекцию, чтобы она не сломалась у бедной Клэр по пути назад. Однако о своем решении выйти на улицу ему приходится глубоко пожалеть: стоило ему на каких-то три секунды оставить дверь открытой, как на пороге откуда ни возьмись появляются Кроули и Ровена и без приглашения проходят прямо внутрь. Кроули только кричит через плечо: — Доброе утро, Дин! Спасибо, что предусмотрительно открыл дверь. Мы уж думали пробить стену с твоей защитой, но это как-то не по-добрососедски. Дин матерится и бросается за ними (спасибо, что хоть не захлопнули дверь у него перед носом). Кроули и Ровена уже спускаются вниз по лестнице, и Дин мчится следом. Клэр, стоящая у стола с картой, оборачивается, и Сэм с Касом тоже уже здесь, вынули кинжалы и заняли боевые позиции. Но никакой схватки не происходит. Вместо этого Ровена звонко восклицает, увидев Кастиэля: — О-о, БЕДНЯЖЕЧКА! — Она семенит к нему. На ней облегающее платье ниже колен, целиком покрытое красными блестками, и такие же туфли на шпильках. Платье настолько узкое, что она, кажется, едва способна переставлять ноги, но она подплывает к Кастиэлю, передвигаясь быстрыми малюсенькими шажками. — Ах ты бедный малыш! Я так и чувствовала, что захворавшим другом окажешься ТЫ! — восклицает она. При этом Ровена, не стесняясь, берет Каса за щеки и начинает ворковать над ним, словно он полуживой бездомный котенок. Как ни удивительно, Кас не отшатывается — вместо этого он награждает ее своим самым пристальным хмурым взглядом и молча поднимает к ее горлу острие ангельского клинка. Она и бровью не поводит, только продолжает ворковать: — О-о, да ты прямо хиреешь на глазах! Фергус, мальчик мой, только посмотри на него! Просто кожа да кости! — Она трогает пальцем косичку обезьяньей шапки. — Ты потерял волосы, миленький? Фергус, у него всегда были такие прелестные волосы, так мило взъерошенные… — Ну все, хватит! — отрезает Дин, дергая ее за плечо. Он инстинктивно занимает позицию перед Касом и даже ловит себя на том, что оттесняет его немного назад. Маневр слишком очевидный, но Дин невольно пытается создать буферную зону между Ровеной с Кроули, стоящими у лестницы, и Сэмом, Касом и Клэр, которые столпились у стола. Дин с удовлетворением отмечает, что Сэм похожим образом прикрывает Клэр. — Что вы здесь делаете?! — вопрошает Сэм. — Я звонил только поговорить — я же сказал, что Дин сегодня перезвонит. Я не просил вас являться сюда! Кроули пожимает плечами. — Приглашение подразумевалось. Ровена кивает с приторной улыбкой. — Было ясно, что ты собирался меня пригласить. Не то чтобы нам нужен был Фергус, — она бросает раздраженный взгляд через плечо на Кроули, — но я безусловно необходима. Однако я подумала, что для него это будет полезно в образовательных целях — я считаю, надо давать ребенку возможность самосовершенствоваться при каждом удобном случае, поэтому я пригласила его исключительно понаблюдать… — Иными словами, — говорит Кроули равнодушно, — она не могла обойти обереги на ваших стенах. Большинство из них выгорели, но, как выяснилось, есть и новые, и она застряла. — Как и ты! — огрызается на него Ровена. — Право же, зовешь себя Королем Ада, а какие-то жалкие незначительные обереги Хранителей Знаний пригвождают тебя к месту — это просто стыд и позор… — Ты тоже не могла их обойти, матушка… — Я собиралась, просто слишком уж увлекательно было смотреть, как не получается у тебя… — Я СКАЗАЛ ХВАТИТ! — вклинивается Дин. Они оба умолкают, глядя на него. — У меня уже от вас голова болит, — жалуется он. — Честное слово, если бы Сэм не настаивал на этом заклинании, вы бы вылетели отсюда в момент. Но… да, в общем, нам действительно нужно это, гм, заклинание, которое может извлечь частичку благодати из… — Дин колеблется, понимая, что не знает, как много им известно. Они в курсе про перо? — Мы пытаемся извлечь благодать из оболочки, не причинив ей вреда, и поместить благодать в… другую емкость. Сэм говорит, что вы знаете заклинание для этого? — Конечно знаю, — заявляет Ровена и добавляет, указывая на Клэр и Кастиэля: — Так, если я правильно поняла, эта девочка с жутко подведенными глазами… о, милая, не смотри на меня так, мы все с чего-то начинали, даже у Марии-Антуанетты получилось не сразу — я покажу тебе несколько приемов позднее. Как я однажды сказала милой обреченной Марии… — Матушка, — рычит Кроули. Ровена вздыхает. — Как бы там ни было, наша девочка носит в себе частичку благодати Кастиэля, не так ли, это же очевидно, я практически чую ее, а наш Кастиэль умирает… Дин невольно вздрагивает от этого безжалостного слова, но Кроули спокойно вставляет: — Также очевидно. — …и вам очевидно нужна я, чтобы перенести частичку благодати из девочки в перо из крылышка, — продолжает Ровена. — Скорее всего, в перо самого Кастиэля. После чего наш дорогой ангелочек — вернее, бывший ангелочек — сможет использовать перышко, чтобы излечиться от своего ужасного недуга. Все правильно? Сэм и Дин переглядываются. Дин едва не дергается от напряжения: и как все пошло так плохо так быстро? Это он виноват — Ровена и Кроули теперь прямо здесь, в бункере, оба знают, что Кас болен, оба знают про Клэр… Но какой у них выбор? Он чувствует руку у себя на плече: это Кас, мягко отталкивает Дина в сторону. Выступая вперед, Кас спрашивает: — У тебя есть заклинание? Чтобы извлечь благодать из оболочки, не причинив вреда оболочке? — Конечно есть, — отвечает Ровена чопорно. — Я узнала его от персидской ведьмы, которая получила его напрямую от джинна, служившего в рабстве в Вавилоне и поливавшего деревья в Висячих садах Семирамиды, где встречались и общались друг с другом короли, их маги и ведьмы. Как оказалось, он услышал там немало полезного. Так что мы легко извлечем благодать из этой девочки. И, будем надеяться, запустим ее в перышко, хотя насчет этого этапа я не уверена. — А откуда ты узнала, что у меня есть перо из крылышка? — спрашивает Кас, сузив глаза. Кроули беззастенчиво смеется. — Да она не знала, простофиля ты, она просто предположила, а ты только что это подтвердил. Старая, как мир, уловка. Дин, ты что, ничему его не научил? Кас только вздыхает, и Дин решает, что пора переходить к делу. — Ладно. Да, общий смысл вы уловили. Так вы нам поможете? Ровена и Кроули молча переглядываются. На лице Кроули появляется подозрительно самодовольное выражение, как будто все идет точно согласно какому-то секретному плану, который у него — или у них с Ровеной — есть. Ровена поворачивается к Дину. — Ну, не знаю, честно говоря, это весьма утомительное заклинание. Что вы мне за это предложите? Дин стискивает зубы. — Мы будем вам должны, вот что мы предложим. Мы будем вам должны. Следует короткая тишина — Кроули и Ровена с сомнением смотрят друг на друга. Неожиданно Кастиэль говорит: — Никаких контрактов, Кроули, никаких адских псов — никаких сделок с душами. — Взглянув на Дина, он добавляет: — Даже не пытайся. Я откажусь от благодати, если цена такова. Извини. Дин кивает. Конечно, этот вариант приходил ему в голову, но этот путь и подобные ему они все уже проходили, и ни к чему хорошему это не ведет. Реакция Каса вполне ожидаема. — Да, хорошо, никакого закладывания душ, — соглашается Дин и поворачивается к Кроули и Ровене. — Никакого закладывания душ. Но мы окажем вам услугу когда-нибудь, если сможем. Ни Кроули, ни Ровена не выглядят довольными. Кроули скрещивает руки на груди с усталым вздохом. Ровена упирает руку в бедро и начинает поглаживать подбородок, глядя в потолок, всем своим видом выражая сомнение. — Да ладно, вы же знаете, что мы держим слово, — урезонивает их Сэм. — И вам обоим порой нужна помощь — не притворяйтесь, что нет. Ровена смотрит на Кроули, приподняв бровь — тот едва заметно пожимает плечами. В конце концов она поворачивается к Дину и говорит сладким голосом: — По рукам. Мы поможем вам вернуть благодать бедняжке ангелу, а вы будете должны каждому из нас услугу. Настоящую услугу, — добавляет она безжалостным тоном. — Жизненно важную услугу, — вставляет Кроули. — А не просто, там, оплатить мой штраф за парковку. — Хорошо, но еще одно, — говорит Сэм. — Никаких уловок и никакой двойной игры. Или сделки не будет. Ровена выглядит оскорбленной. — Умоляю вас, — говорит она. — Я леди своего слова! Ну, как правило. — Ну что ж! — заключает Кроули, хлопая в ладоши и потирая руки. — Тогда приступим. Где у вас стол для вивисекции? Для девочки. Ой, да расслабьтесь — я имел в виду место, где она может лечь.***
После осмотра различных столов и кушеток Ровена решает уложить Клэр на один из столов в библиотеке — как выясняется, у него как раз нужная высота и «благоприятная энергия», что бы это ни значило. Ровена приходит в восторг от состояния очистки свечей («Боже, они прямо-таки девственны!»). Вскоре она и Кроули уже суетятся, готовясь к ритуалу под зорким наблюдением Сэма и Каса. По большей части подготовка заключается в бесконечных раздраженных препирательствах о том, как расставить свечи. В ответ на просьбу, которую прошептал ему Кас, Дин отводит Клэр в кухню для кратких переговоров. — Кас хотел, чтобы я у тебя уточнил, ты точно готова на это? — спрашивает он. — Кас считает, что все будет в порядке и тебе не должно быть больно, но… скрывать не стану, с Ровеной и Кроули дела вести опасно. Это я виноват, что они здесь оказались, — не надо было оставлять дверь открытой, даже на секунду. По правде говоря, при их участии все нередко идет не по плану. Мы сделаем все возможное, чтобы защитить тебя, клянусь, но… — Дин колеблется. Клэр смотрит на него серьезно. Следующие слова произнести трудно, ведь они могут лишить Кастиэля его основного шанса. Но Дин вынуждает себя сказать: — Если ты хоть немного сомневаешься, можешь отказаться сейчас. Мы поймем. Но, к его облегчению, Клэр качает головой. — Я готова, — говорит она. Затем добавляет, понизив голос до шепота и бросив взгляд в сторону библиотеки: — Дин, он выглядит ужасно. Дела плохи, да? Дин тоже бросает невольный взгляд в библиотеку. — Сложно сказать. Он на химиотерапии, и, наверное, от нее всегда жутко выглядишь, независимо от заболевания. Трудно сказать, помогает ли она. Может, и помогает. Мы не знаем… Он пытался скрывать это месяцами… Дин умолкает, и повисает тишина. Клэр по-прежнему смотрит на него, но Дин больше не может встретить ее взгляд. Он вынужден отвернуться, поэтому отходит к раковине, притворяясь, что хочет налить себе воды. Он внимательно наполняет стакан, затем забывает его выпить. Клэр смотрит, как он уставился на стакан с водой, и выпаливает: — Если я могу хоть чем-то ему помочь, я помогу. Дин оборачивается к ней. Она даже покрылась румянцем, словно немного смущена. — Не похоже было, что вы лучшие друзья, — говорит он. — Ты и Кас. Она пожимает плечами, потом подходит к Дину, забирает у него из руки стакан (хотя он ей его не предлагал), и выпивает воду залпом. — Не знаю почему… — признается она. — Может, потому что это все-таки тело моего папы? То есть… если бы я могла вылечить папу, я бы вылечила… даже хотя это на самом деле не он. И кроме того… Не знаю, мне хочется, чтобы он поправился. — Она умолкает, задумавшись. — Дин, помнишь, как Кастиэль однажды подарил мне этого дурацкого плюшевого кота на день рождения? Дин улыбается этому воспоминанию. — Да. Он ведь тогда перебрал все, что было в том чертовом магазине. — Вот как… — произносит Клэр. Несколько секунд она молчит. — Ну так я его сохранила, — добавляет она. Больше она ничего не говорит — только ставит стакан на столешницу и уходит назад в библиотеку.***
Когда Кроули и Ровена наконец заканчивают спорить о расстановке свечей, сама церемония занимает немного времени. Клэр осторожно забирается на деревянный библиотечный стол. Кас одолжил ей свой голубой свитер в качестве подушки, аккуратно его сложив (сам он вместо свитера накинул старый плащ, очевидно, не желая оголять руки перед всеми). Свечи расположены стратегически возле головы Клэр, ее плеч, рук и ног, практически очерчивая силуэт ее тела, и она с большой осторожностью укладывается между ними, подобрав волосы за плечи. Пока Сэм и Кас зажигают свечи, она лежит неподвижно. Ровена, встав во главе стола, царственно взирает на приготовления; Кроули подавляет зевок, прислонившись к книжному стеллажу. Когда свечи зажжены, Кас трогает Клэр за руку. Она смотрит на него. — Спасибо, Клэр, — шепчет он. — Конечно, — отвечает она, пытаясь вести себя невозмутимо. — Это пустяки. — Но в ее голосе слышится напряженность, и она нервно вздыхает, переводя взгляд в потолок. — Я готова, — говорит она и закрывает глаза. Ровена командует: — Перо ей на шею, Дин! Дину поручено отвечать за перо. Он сжимает его рукой в кармане уже почти полчаса, боясь выпустить из пальцев. Теперь он вытаскивает его и осторожно кладет на горло Клэр. Кас и Ровена уже объяснили, как надо его расположить: Дин пытается вспомнить, что именно они говорили, и кладет перо деликатно вдоль горла Клэр по центру, немного низко, так что оголенный стержень ложится на самую верхнюю часть ее грудины, и кончик мягкого черного опахала указывает к подбородку. Взгляд на Каса подтверждает, что перо расположено верно. «В этом месте благодать всегда близко к поверхности, — сказал Кас. — У горла к ней проще всего получить доступ». Дин еще раз с пристрастием осматривает перо — похоже, место правильное, — и тут ему приходит в голову: «Черт, а ведь и для убийства место очень удобное». Он начинает нервничать. Что если все это уловка? Что если Кроули и Ровена планируют что-то иное, какой-то обман, что-нибудь ужасное с участием бедной Клэр? Что если… Он отступает назад, мысленно проклиная себя. «Что-то пойдет не так, — думает он. — Что-то всегда идет не так… Это по моей вине они здесь оказались…» Кас, стоящий рядом, трогает его за руку. Дин смотрит на него: привычный вид его бежевого плаща даже странно успокаивает. Кас не надевал его уже давно, и, хотя это всего лишь малый плащ, он напоминает Дину о былых днях, когда Кас был могущественным ангелом, непобедимым воином. Он напоминает Дину о том, что Кас до сих пор боец. И он не допустит, чтобы с Клэр что-то случилось. Кас смотрит на Дина спокойным взглядом, и Дин вздыхает чуть свободнее. Он встречается глазами с Сэмом, и Сэм ободряюще кивает ему. «Мы готовы, — думает Дин. — Что бы ни случилось, мы готовы». — Ну, была не была, — шепчет он Касу. Ровена начинает читать заклинание.***
Заклинание не очень длинное. Около минуты продолжается загадочный речитатив — он звучит даже впечатляюще: Ровена перешла на свой ведьмин голос, гортанный и уверенный, сопровождая слова драматичными жестами рук. Она доходит до крещендо и к концу ритуала уже почти кричит. На последнем слове заклинания все свечи одновременно вспыхивают и начинают странным образом менять цвет: пламя становится сначала ярко-красным, затем светлеет до оранжевого, желтого, превращается в зеленый, сменяя цвета радуги синхронно на всех свечах, пока не достигает красивого фиолетового. Фиолетовый кажется пронзительно прекрасным, настолько, что Дин думает: «И как я раньше не замечал, какой красивый это цвет?» Фиолетовый становится ярче и ярче, постепенно выцветая, пока пламя всех свечей не светлеет до ослепительно белого. Белые языки пламени настолько незыблемы, что выглядят твердыми, будто отлитыми из серебра. Клэр словно окружена кольцом из ангельских клинков. Дин настороженно смотрит на свечи, и вдруг слышит, как Сэм шумно втягивает воздух. Дин бросает взгляд на Клэр и видит, что у ее горла появилась тоненькая серебристая нить, напоминающая цветом пламя свечей. Глаза Клэр были закрыты, но теперь она их открыла. Струйка серебристого света поднимается достаточно высоко, так что и Клэр, должно быть, уже может ее видеть. Дину хочется крикнуть: «Не шевелись!» — но Клэр, кажется, и сама поняла: она замерла неподвижно, во все глаза наблюдая за верхним концом серебристой светящейся змейки. Сначала змейка вытягивается на пару футов вверх, превращаясь в тонкую светящуюся нить, но потом замедляется, словно в нерешительности. Нижним концом она все еще касается горла Клэр, как будто не желая отпускать его. Через несколько секунд змейка начинает сворачиваться обратно вниз. Затем ее внимание, кажется, привлекает перо, и она образует аккуратную петлю, касаясь пера свободным концом. Она словно ощупывает черное перышко несколько раз. Сложно отделаться от впечатления, что серебристая ниточка живая и наделена сознанием. Она пробирается вдоль перышка, пока не находит самый кончик стержня (к этому моменту она свернута в почти идеальную окружность) — и ныряет внутрь. Слышится звук, похожий на шум течения реки, и хвост серебристой змейки (который оказывается на удивление длинным, хотя и очень тонким) выскальзывает из горла Клэр и, извиваясь, исчезает внутри пера. На мгновение все перо наливается серебром и вспыхивает так ярко, что всем присутствующим приходится заслонить глаза. Свечи одновременно потухают. Перо светится какую-то секунду, затем его серебристое сияние постепенно сходит на нет. Опахало понемногу темнеет до своего обычного черного цвета. Стержень сияет еще несколько секунд, контрастной линией выделяясь на фоне лоснящегося черного опахала; затем даже эта тонкая линия света потухает. Это снова просто черное перышко. Кажется, все закончилось. Дин бросает беспокойный взгляд на Клэр: она, похоже, в сознании и в порядке (хотя и заметно напряжена). В комнате воцаряется мертвая тишина. — Можешь вставать, дорогуша, — говорит Ровена своим обыденным тоном. — Мы закончили. — Ну что ж! Все прошло прекрасно! — восклицает Кроули жизнерадостно. — Я боялся, что ее разорвет. — Дин бросает на него сердитый взгляд, но Кроули только пожимает плечами: — Но ведь не исключено было, правда же? Клэр наконец шевелится, приподнимаясь на локтях. Одной рукой она притрагивается к перу. — Ну все, хватит уже пялиться на мою грудь, — говорит она в попытке пошутить, немного неубедительной из-за ее нетвердого голоса. — Ты нормально себя чувствуешь? — спрашивает Кас. Она садится на столе, надежно сжимая перо в руке. Кас подходит, чтобы поддержать ее за плечо. — Я в порядке, — говорит она. Клэр действительно выглядит нормально, хотя вид у нее весьма взволнованный. Сэм отодвигает в сторону обгоревшие свечи, и она спускает ноги со стола, глядя на черное перышко у себя в руке. Перо выглядит совершенно инертным. — Это правда вышло… из меня? — спрашивает она. — Это серебро? Это была благодать? Это она была во мне? — Ты носила ее в себе долгое время, — говорит Кас мягко. Клэр убирает за ухо выбившуюся прядь светлых волос. Ее рука задерживается на волосах, после чего опускается к горлу, и Клэр ощупывает кожу на шее, в том месте, где появилась благодать. Она по-прежнему смотрит на перо. — Ты чувствуешь какие-нибудь изменения? — спрашивает Дин. Клэр поднимает на него глаза. — Немного, да, — отвечает она. — Я даже не осознавала, что она была во мне, но теперь я чувствую себя как-то… иначе. Стало тише, что ли. — Она медлит, раздумывая. — Как будто… раньше был какой-то слабый фоновый шум. Словно… конечно, это прозвучит глупо, но почти как будто вдалеке пел какой-то тихий хор. Как будто кто-то не выключил радио в соседней комнате. Я никогда не обращала на него внимания, но теперь, когда его не стало… — На ее лице написано почти сожаление. Кас кивает. — Это понятно. Благодать каждого ангела обладает определенной частотой, и ты могла со временем на нее настроиться. Клэр одаривает Каса продолжительным взглядом. Затем медленно протягивает ему перо. Кас берет его чрезвычайно бережно. Он изучает перо, наклонив голову, медленно поворачивая его в руке. Дин ловит себя на том, что затаил дыхание, словно предвкушая, что Кас излечится немедленно, — хотя они уже установили, что позже последует второй этап, второе, независимое заклинание для того, чтобы перенести благодать из пера в новую оболочку. Ничего не происходит… только меняется выражение лица Каса. Дин видит, как он напрягается всем телом. Совсем слегка, почти незаметно, будто бы он сосредоточился на чем-то. «Он чувствует благодать», — догадывается Дин. Но Кас ничего не говорит. Его пальцы смыкаются на пере, и оно исчезает из виду. Надежно зажав перо в руке, Кас поворачивается к Ровене, стоящей во главе стола. — Благодарю тебя, — говорит Кас официальным тоном. — Твое содействие было незаменимо. — Потом добавляет, обращаясь к Кроули: — И твое тоже. Благодарю вас обоих. — О, не стоит благодарности! — восклицает Ровена оживленно, откидывая назад волосы грациозным движением головы. — Рада помочь! Вы же меня знаете, я всегда готова использовать свои колоссальные способности во благо. — При этих словах она жеманно улыбается Кроули (который лишь мимолетно равнодушно поднимает глаза к потолку, как будто настолько привык к хвастовству Ровены, что ему лень даже глаза закатить как следует). — Я так рада, когда мои способности приносят пользу! Это, знаете ли, моя слабость, я даже слишком великодушна к менее могущественным созданиям, чем я сама, и кстати… — Она начинает семенить на блестящих красных шпильках вокруг стола, продвигаясь к Касу. Кроули, который стоит напротив, тоже делает небрежный шаг в сторону, театрально зевая и вращая головой — как будто просто разминает шею, а вокруг стола при этом продвигается по чистой случайности. Кас едва заметно переносит вес, подаваясь назад. «Они подбираются к Касу», — понимает стоящий позади него Дин. Он смотрит на Сэма и встречает мрачный взгляд брата: Сэм тоже это заметил. Ровена говорит, протягивая ладонь к Касу: — Можно я только взгляну на перо на секундочку, просто чтобы убедиться, что все прошло как следует, и… — Лучше я сначала его быстренько осмотрю, — перебивает Кроули с лучезарной улыбкой. — Мы же не хотим, чтобы дружище Кас обжегся, если перо слишком сильно заряжено, — при его-то ослабленном состоянии… Внезапно все приходят в движение. Ровена и Кроули одновременно кидаются на Каса: Ровена делает руками жест, подозрительно похожий на колдовской, и пускается в какое-то зловещее заклинание, а Кроули в то же самое время бросается к Касу через стол, прямо поверх Клэр. Он сбивает бедную Клэр со стола, так что она падает, и сам оказывается на столе на коленях, выбросив одну руку ладонью вперед. Комнату наполняет треск статического электричества. В следующее мгновение мощный порыв заставляет Каса разжать руку (неясно, исходит эта сила от Ровены или от Кроули). Кас невольно пятится назад, едва не упав. Он умудряется удержаться на ногах и смотрит вниз на свою ладонь — она пуста. Конечно, Сэм и Дин не стоят без дела. Дин ступает вперед Каса, чтобы заслонить его, держа наготове ангельский клинок. Сэм тем временем извлек из кармана длинный платок, покрытый символами. (Прошлой ночью Дин изготовил несколько таких платков, нарисовав на них противомагические символы — отчасти просто чтобы убить время после того, как он час пронаблюдал за обсуждением ритуала очищения свечей, и отчасти потому что это казалось хорошей идеей.) Сэм делает широкий шаг к Ровене и ловит ее сзади платком, словно арканом, перебросив его ей через голову и завязав крепким узлом на затылке. Платок затягивается у нее на лице как намордник. Ее речитатив немедленно прерывается, и ощущение статики в воздухе пропадает: заклинание приостановлено. Глаза Ровены расширяются в гневе, и платок даже начинает дымиться, но при этом она не двигается (и, что важнее, не разговаривает). Остается только Кроули, и следующим движением Дин собирается наставить клинок на него. Или нет. Оказывается, что «падение» Клэр со стола было всего лишь на удивление проворным маневром. Она уже снова на ногах, где-то раздобыла свой собственный ангельский клинок и держит его возле горла Кроули. Все замирают неподвижно. Дин по-прежнему пытается заслонить собой Каса (хотя это становится все сложнее: Кас пытается выйти из-за его спины, достав свой клинок и явно желая поучаствовать в схватке). Клэр стоит прямо перед лицом у Кроули, свирепо глядя на него — он застыл на столе на четвереньках в весьма неуклюжей позе, и кончик сияющего клинка Клэр демонстративно приставлен к его горлу. Сэм все еще зажимает Ровене рот платком, и, хотя от платка поднимаются клубы дыма, пока еще он цел. Дин рискует бросить взгляд на руку Каса — на ту, где было перо. Она пуста. — Где… — шепчет ему Дин, но Кас молча едва заметно качает головой, и Дин умолкает. Раздается шипящий звук, и платок Сэма разлетается в мелкую труху из горячего пепла. — Я НИКОГДА… — начинает Ровена, задыхаясь от негодования и стирая со рта пепел. Она бросает на Сэма свирепый взгляд через плечо, и он почти смущенно пожимает плечами. — Это было… — шипит на него Ровена, — это было не по-джентельменски! Как можно, затыкать рот леди! Со мной никогда не обращались так грубо — ну, почти никогда — всего лишь пару сотен раз я сталкивалась с подобным кошмарным обращением! — Просто чтоб ты знала, — говорит Сэм, бросая на пол остатки сожженного платка и доставая из кармана еще один, — у меня еще такие есть. — Где ты это взял?! — восклицает Ровена. — Сделал, — вмешивается Дин. — Не знаю, наверное, предчувствие было, что ты можешь объявиться. Кроули начинает смеяться. Все поворачиваются к нему — он уже слезает со стола. Клэр следует за каждым его движением, все еще прижимая острие клинка к его горлу, и не спускает с него глаз с самым свирепым выражением лица, на какое способна, но он не обращает на нее внимания. Он выпрямляется и отряхивает рукава пальто. — Что ж, ЭТО было просто отрадно видеть! — сообщает он. Затем смотрит на Клэр и ее клинок. — Ой, убери это, девочка. Пера уже нет, дурочка, угрожать мне больше нет смысла. Поздравляю, ваша взяла, можно мы уже пойдем? Клэр медленно опускает клинок и пятится к Дину, все еще с подозрением глядя на Кроули. Как только она оказывается на расстоянии вытянутой руки, Дин хватает ее и толкает себе за спину, шипя: — Ты где взяла этот клинок?! — Я дал ей его пару часов назад, — признается Кастиэль. Дин недовольно смотрит на него, и Кас добавляет: — Мне показалось, что дополнительная защита ей не помешает. — Не смотри на него так, Дин, — просит Клэр. — Ты сам мне на день рождения подарил пистолет, что, забыл? Пусть даже и забрал потом обратно. — Дин вздыхает. Клэр спрашивает: — Но… у кого теперь перо-то? Все смотрят на пустую ладонь Каса, и даже он, кажется, рассматривает свою руку с некоторым удивлением. — Я не знаю, — говорит он. — Его выбило у меня из руки. — И правда, где это окаянное перо?! — вопрошает Ровена. Вытирая с губ пепел, она осматривает комнату, по-прежнему в гневе. — Что ты с ним сделал?! Спрятал в другом измерении? Перенес его куда-то? Сделал невидимым? Защитил небесными чарами? — Оно в сохранности, — отвечает Дин уверенно (хотя он может лишь надеяться, что это правда, — он понятия не имеет, где перо. Если повезло, просто валяется где-то под книжными стеллажами). — И вовсе не благодаря вам. Хороший план, но увы, не удался. Так что спасибо и до свидания. Сэм добавляет: — И, как вы помните, одним из условий было: никакой двойной игры. — Это никакая не двойная игра! — возражает Ровена. — Вы попросили меня перенести благодать в перо, и я это сделала. Но мы не договаривались о том, что будет дальше. Кас произносит холодно: — Двойная игра подразумевалась. И этого достаточно. — Это перо стоит в сто раз больше своего веса золотом! — жалуется Ровена. — В тысячу! Вы и понятия не имеете, чем обладаете! И вы собираетесь потратить его впустую! И вообще, мне теперь придется поправлять макияж. — Она опускается до раздраженного бормотания, ощупывая волосы и осторожно касаясь пальцами губ: — Из всех… Неблагодарные маленькие… Боже, я никогда еще… После этого, к изумлению Дина, она запускает пальцы с маникюром прямо в декольте и извлекает оттуда инкрустированный камнями тюбик губной помады, а также неожиданно большое зеркало и пачку салфеток. Она подносит зеркало к лицу и начинает салфеткой вытирать остатки пепла с губ, затем наносит новый слой помады. Все это занимает у нее всего несколько секунд (это явно не первый раз, когда ей приходится поправлять макияж после стычки). Вскоре она уже критически оценивает результат в зеркало, промокая уголок губ салфеткой. Рассматривая себя, она замечает: — Тратить перо вот так, на полумертвого бывшего ангела — это расточительство. Я могла бы извлечь из него гораздо большую пользу. Только подумать, сколько бедных сироток увядает от чахотки… — Ну да, без сомнения ты собиралась потратить его на бедных сироток, — вставляет Кроули, на этот раз как следует закатив глаза. — И от чахотки никто уже не увядает. Иди в ногу со временем, матушка. Эбола. Коровье бешенство. Зика. — Сколько бедных сироток увядает от Эболы, — исправляется Ровена не моргнув глазом. Вид у нее такой, будто она буквально убита горем при мысли о бедных сиротках: ее ресницы трагически подрагивают, и она бормочет: — Бедняжки малыши! — Инкрустированная камнями помада, пачка салфеток и зеркало поочередно исчезают в ее бюстгальтере. Дин изо всех сил пытается не пялиться, но он никак не может понять, как все это туда помещается — зеркало в особенности. Все остальные тоже уставились на это зрелище в изумлении. Ровена ловит взгляд Клэр и подмигивает ей: — Кармашек в другом измерении, вшитый прямо в подкладку бюстгальтера, — шепчет она театрально. — Сама смастерила. Я могла бы и тебе такой сделать. Потом будешь гадать, как это ты жила без него всю жизнь, поверь мне. Может, устроим обмен? — НИКАКИХ БОЛЬШЕ СДЕЛОК, — рявкает Дин. — Никаких… многомерных бюстгальтеров, или что у тебя там, просто проваливайте! То есть спасибо вам за помощь, конечно… но вы пытались украсть перо! — Это последний раз, когда я помогаю вам излечить ангела, помяни мое слово! — отвечает Ровена. — У меня и мысли не было его красть… — У меня была, — говорит Кроули. — Надо ж с чего-то жить, в конце концов. Но, вообще говоря, одна эта твоя уловка с платком, Сэм, стоила цены входного билета. Как-нибудь покажешь мне, как это делается. Ровена хладнокровно поворачивается к нему, сжав губы. — Я упоминала, что день, когда я родила тебя, был худшим в моей жи… — Это мы уже проходили, — перебивает Кроули. Повернувшись к Дину с Касом, он добавляет: — Удачи, мальчики. Рад был увидеться. Когда в другой раз захотите надеть на мою дорогую матушку намордник и заставить ее дымиться от бешенства, звоните. Даже не описать, какое удовольствие мне доставил этот спектакль. — С этими словами он машет рукой, и они с Ровеной исчезают так внезапно, что Сэм, Дин, Кастиэль и Клэр вздрагивают от неожиданности.***
— Ты правда в порядке, Клэр? — спрашивает Дин. Ее, похоже, немного пошатывает, но она кивает. Потом смотрит на ангельский клинок у себя в руке и, помедлив, протягивает его Кастиэлю. — Оставь себе, — разрешает ей Кас. — Он еще может тебе понадобиться. Клэр кивает и снова неуверенно трогает горло. — Все это было очень… необычно по ощущениям. — Она смотрит на Каса, беспокойно наморщив лоб. — Но что случилось с пером? На лице Каса появляется легкая улыбка. Все смотрят на него: он разгибает локоть и встряхивает рукой — перо выскальзывает ему в ладонь. Кас поднимает перо, чтобы все его видели. — А, старый трюк с клинком в рукаве! — восклицает Дин с огромным облегчением. — Вернее, с пером в рукаве. Отлично! Ты поэтому надел плащ? Кас кивает, глядя на перо. — Подумал, что может понадобиться его спрятать, — объясняет он, — а я давно уже наловчился скрывать предметы в рукавах этого плаща. — Так… сработало? — спрашивает Сэм. — Благодать и правда теперь в пере? Кас разжимает руку, держа маленькое перышко на ладони. Оно выглядит совершенно обыкновенным, но Кас заботливо гладит его другой рукой, проводя пальцем от основания к кончику. — Оно заряжено, — говорит он тихо. — Я чувствую. — Но достаточно ли? — уточняет Сэм. Лицо Каса мрачнеет. Но он только пожимает плечами. — Сложно сказать. Надо попробовать.