Ты только держись

По пути назад в бункер Кас на удивление разговорчив, так же как был по дороге в город. Все остальные сидят в тишине. Настроение в машине не то чтобы подавленное, но Сэм и Клэр притихли и задумались, а Дин, в свою очередь, просто не может сообразить, что сказать. Импала ровно урчит под ним, руль в руках приятно гладкий; сегодня замечательная ночь для поездки, и на востоке безмятежно восходит луна. Должно быть ощущение, что все в порядке. Или, во всяком случае, все как обычно, потому что на самом-то деле ничего не изменилось. Они в том же положении, в каком были день или два назад — до того, как додумались до идеи про перо. И не должно быть такого чувства, будто они потерпели отчаянное поражение, — не должно. И действительно чудесно было видеть, как ожила малышка Эмили. Но руки Дина непроизвольно сжимаются на руле, желудок опять заныл, и мысли снова и снова возвращаются к одним и тем же бесполезным соображениям. К соображениям вроде: «У него еще осталось одно перо: может быть, мы сможем как-то и его зарядить?» «Может быть, снова поговорить с Кроули? Может, у Ровены будут другие идеи?» «Химиотерапия должна ему помогать, должна…» И еще: «О чем Сэм совещался вчера по телефону с Ровеной?» Когда Дин вошел во время их разговора, Сэм напряженно говорил Ровене о том, чтобы не делать чего-то, «пока не испробуем все прочие варианты». О чем это было? «Потому что мы уже приблизились к исчерпанию всех прочих вариантов», — думает Дин. В тишину Кас пересказывает все новые истории о делах давно минувших дней. Кажется, он даже не замечает, что никто больше не участвует в разговоре. Как только они выезжают за пределы Канзас-Сити, он пускается в, как ему кажется, уморительный рассказ об одомашнивании морской свинки. В любой другой день Дин прислушался бы повнимательнее, так как история и правда довольно интересная: в ней участвует и давно вымершая пре-инкийская цивилизация Анд, и непоседливый водяной божок, и множество морских свинок, резвящихся в камышах плавучих островов, образовавшихся во время разлива горного озера. Морские свинки были не очень-то настроены одомашниваться, и оказывается, только благодаря ангельской дипломатической миссии, на которую был отправлен Кастиэль, все наконец друг с другом договорились. Но юмор в конце истории ускользает от всех присутствующих. «А потом они одомашнили еще и картошку!» — заключает Кас. Он фыркает от смеха, но не добавляет больше никаких подробностей, как будто это так очевидно уморительно, что не требует объяснения. Клэр и Сэм растерянно посмеиваются в ответ. Дин понимает, что не уловил шутку, но прилежно улыбается Касу в зеркало заднего вида и замечает, как Кас смотрит на Клэр и Сэма пытливым взглядом. Он обменивается улыбкой с Клэр, потом наклоняется вперед и пристально вглядывается в Сэма, словно пытаясь прочесть его выражение лица, затем встречается глазами в зеркале с Дином. Он даже похлопывает Дина по плечу, после чего откидывается назад с оживленным: «Это напоминает мне еще одну историю…» «Он пытается нас развеселить, — понимает Дин. — Он знает, что мы все немного расстроены. Он, как может, пытается поднять настроение». Поднятие настроения — конечно, не самая сильная сторона Кастиэля, и даже странно слышать, как он старается. Кас продолжает в тишину: — Так вот, одомашнивание картофеля тоже произошло при любопытных обстоятельствах. Вмешались местные шаманы, и все пошло немного не по плану, и с тех самых пор старейшие виды картофеля обладают некоторыми магическими свойствами. Как вы знаете, качественный перуанский картофель по сей день полезен для усиления заклинаний. И, кстати, именно вследствие этого позднее так быстро распространилась картофельная гниль… И он пускается в еще один рассказ — на этот раз об ирландском скрипаче и неудачной встрече с местной ведьмой, которая случайно начала великий картофельный голод. Кас лишь вскользь упоминает миллион жертв в результате этой катастрофы, после чего заканчивает еще одной загадочной шуткой: «И год спустя я узнал, что скрипач перешел на волынку!» Очередные озадаченные усмешки от Сэма и Клэр. Очередной ищущий взгляд Каса, как будто он снова проверяет, нужна ли еще одна смешная история. Начинает казаться, что Кас выдохнется от этого бесконечного потока забавных исторических анекдотов (во всяком случае, забавных по меркам Кастиэля), так что Дин в конце концов заговаривает: — Ты сегодня сделал хорошее дело, Кас. С лица Каса медленно пропадает его немного ненатуральная улыбка, как будто он наконец позволяет себе оставить роль юмориста. Он откидывается на сиденье и долго смотрит в зеркало на Дина. Выражение его лица постепенно меняется на более привычное серьезное. — Правда, — говорит Дин, — это надо было видеть… То, как очнулась Эмили. Ты сделал большое дело. — Дин прав, — вставляет Сэм, и Клэр тоже кивает. Кас отворачивается к окну и смотрит на восходящую луну. Помолчав немного, он говорит, полностью оставив свой тон рассказчика: — Мне так жаль, что у меня нет больше перьев. — Со вздохом он добавляет: — Заряженных перьев. Дин уже собирается сказать: «Мы найдем, как зарядить для тебя второе перо», когда Кас поясняет: — Я имею в виду для остальных детей. В этом хосписе было так много других… Не говоря уже обо всех взрослых в Денвере… — Он умолкает. Сэм искоса бросает взгляд на Дина. У Дина тяжелеет на сердце от того, что подразумевают эти слова. Какое бы лекарство они ни нашли, Кас непременно попытается поделиться им с кем-то еще, правда же? Если не отдать целиком. Это трогательно, но в то же время досадно — даже тревожно, так как создает потенциальную проблему. Проблему, которой Дин совсем не учел в своих мечтах о том, как они найдут волшебное лекарство для Каса. Выходит, какое бы лекарство они ни нашли, Кас его просто отдаст? Но к этой досаде примешивается волна теплого чувства — настолько сильного, что у Дина начинает щипать в глазах. «Что ж, это Кас, — думает Дин, глядя на его профиль в зеркале. — Это Кас, которого я знаю». Мысль вдруг меняет формулировку у Дина в голове: «Это Кас, которого я люблю». К горлу подступает комок. Следующая пара вздохов выходит неровной, и краем глаза Дин видит, как Сэм чуть повернул голову и снова смотрит на него. Дин не сводит глаз с дороги: он только сглатывает комок, ерзает на сиденье и продолжает молча вести машину. Кас по-прежнему смотрит в окно, потерявшись в мыслях. Через какое-то время он добавляет: — Я все думаю… может, я был несправедлив в выборе ребенка? Эмили мой друг. Я выбрал ее по этой причине, на самом деле, — просто потому что я ее знаю и потому что она всегда была со мной добра и дружелюбна. И, конечно, я ничуть не жалею об этом выборе, ничуть не жалею, но… там было столько других детей, как Эмили, и столько родителей, как Шэрон. Разве Эмили заслуживала перо больше, чем какой-то другой ребенок? Может быть, нужно было попытаться оценить их всех, или выбрать кого-то наугад, или посмотреть их истории болезни… — Так, ну-ка остановись, — требует Дин, поднимая руку. — Не начинай вот этого: кто больше заслуживает твоей помощи. Это мы уже проходили, эти терзания бессмысленны. Сэм кивает и даже разворачивается, чтобы посмотреть Касу в глаза, говоря: — Мы все помогаем семье и друзьям в первую очередь. Мы обязаны, Кас. — Это нормально, — вставляет Клэр. — Это правильно, — добавляет Дин. — Мы все так делаем. Кас улыбается своей однобокой полуулыбкой. — Я знаю, — говорит он. — Я знаю, что вы делаете так. И я тоже делал так раньше… — Его взгляд перебегает с Дина на Сэма и обратно. — И сделаю так снова. Но я не могу не думать об этом — понимаете, это противоречит моей выучке: отдавать предпочтение конкретной особи… Дин перебивает: — Да, но тебя учили вообще не париться о таких вещах. — Кас бросает на него резкий взгляд в зеркало, и Дин говорит ему: — Раз можешь помочь всего одному человеку, значит можешь помочь всего одному человеку. Не казни себя за это. Почему бы тому, кого ты любишь, не быть этим человеком? Кто-то ведь окажется первым, так почему не Эмили? К тому же, если бы мы не хотели помогать тем, кого любим, это означало бы, что у нас нет сердца, нет души, и тогда что это за мир такой мы спасаем? Сэм слегка морщится при этих словах, и только тогда Дин вспоминает, что у Каса нет души. Но Кас кивает. — Я знаю, — говорит он. — Теперь я это понимаю. — Но предсказуемо он добавляет: — Мне просто жаль, что у меня нет возможности помочь и всем остальным тоже. Сэм сухо усмехается. — Добро пожаловать в жизнь охотника, — говорит он, снова поворачиваясь к Касу. — Спасаешь одного человека, пока сотня других погибает — это буквально наша ежедневная ситуация. А иногда и одного спасти не удается. Но делаешь что можешь. Это все, что ты можешь сделать. Клэр неожиданно подает голос: — Как говорит Джоди, все морские звезды на берегу не спасешь, но это ничего, потому что, если ты можешь помочь одной, которая оказалась рядом, это уже считается. Упоминание морских звезд привлекает внимание Каса: он поворачивается к Клэр, прищурившись. Она пытается объяснить: — Это старая легенда о том, как девочка шла по пляжу, поднимая морские звезды и бросая их обратно в море. Ее увидел старик и говорит: «Здесь слишком много выброшенных на берег звезд, всем не поможешь. Это ничего не изменит». А девочка смотрит на звезду в своей руке и отвечает: «Изменит для этой одной». И бросает звезду в воду. Кас смотрит на нее молча. Клэр поясняет: — Разве не понятно? Она спасла ту одну звезду. И для той звезды это было важно. Поэтому это было не зря. Кас спрашивает, озадаченно сдвинув брови: — Ты считаешь эту историю о спасении иглокожих… полезной? Дин невольно усмехается: притча о морской звезде избитая и, конечно, до боли банальная. Но есть в ней и что-то трогательное — в этом образе ребенка, спасающего одну морскую звезду, которой повезло. — Это просто одна из старых поучительных притч, Кас, — объясняет Дин, — вроде воодушевляющих слоганов с постеров 70-х годов. Но смысл в ней есть: лучше спасти одну, чем не спасти ни одной. Может быть, в Раю не принято рассуждать о морских звездах, но нам тут внизу иногда нужна история о спасении иглокожих, чтобы совсем не падать духом. Потому что, на самом деле, все, на что мы способны, — это одна звезда за раз. На лице Каса появляется отрешенное выражение. Он наклоняется вперед и произносит медленно, перейдя на величественный, размеренный тон: «Где-то далеко, на краю Вселенной, Кто-то поднял и метнул так же настоящую звезду. Мы стояли и кидали звезды на бескрайнем пляже Подле неизвестного метателя солнц». Он откидывается назад. Следует недоуменная пауза, пока все пытаются понять, что он имеет в виду. Ясно, что он откуда-то цитирует. Наконец Кас говорит: — Это исходный текст легенды о метателе звезд. Изначально это была притча о Боге: о том, почему Бог поместил Землю и Солнце в такое необычайно удачное положение в галактике. В такое положение, в котором может развиваться жизнь. Вы же знаете, что, если бы эта планета была ближе к центру галактики, или даже ближе к Солнцу, жизнь погибла бы в зародыше. Земле повезло оказаться в очень благоприятном месте. Это толкование немного неожиданно для всех. Сэм говорит: — Я думал это просто, типа, мотивационная притча такая? То есть современная? Готов поклясться, я видел ее в интернете. Кас отвечает: — Это слова пророка прошлого века, а сообщил их пророку один из моих коллег лет пятьдесят назад. Мой коллега рассчитывал на то, что история распространится по Земле. Так и получилось, но, неожиданно для него, распространяясь, она претерпела изменения. В версии, которую слышали вы, метатель звезд превратился в ребенка и намерения ребенка стали чисто альтруистическими, что… на самом деле, весьма любопытно. В оригинальном-то сказании метатель звезд был фигурой взрослой и мистической, и бросал он морские звезды только потому, что, как говорилось в сказании, «они хорошо летают». Ему просто нравилось, как они скачут по воде. Помощь звездам его не заботила — ему просто нравился сам процесс метания. — Кас делает паузу, пока все осознают сказанное. Потом он продолжает: — Я нередко задумывался — и, по всей видимости, мой коллега тоже, — о том, не относился ли Чак подобным образом к нашей планете. Мы обычно полагаем, что существует некий великий замысел — нас, ангелов, учили полагать, что он существует, — но может быть, Богу просто нравилось, как звезды скачут по воде. — Кас умолкает на долгое время, снова глядя в окно на ночное небо, луну и звезды. Дин чувствует почти мурашки по коже, представляя эту картину: Бог (то есть Чак) бросает на небо звезды, планеты и спутники как попало, просто ради развлечения. В качестве хобби, или спонтанно задуманного арт-проекта. Сэм спрашивает: — Но… зачем Рай хотел распространить эту историю здесь? — О, они и не хотели, — отвечает Кастиэль. — Мой коллега вообще не должен был никому рассказывать эту притчу — уж тем более не пророку. До сих пор не уверен, что им двигало. После его наказали. Наказали довольно жестко. Кас умолкает, глядя на луну, восходящую над снежными полями Канзаса. Подробнее он не уточняет. Если раньше настроение было слегка унылое, то теперь оно откровенно мрачное. Какое-то время все только смотрят в окна на звезды. Потом Кас, кажется, принимает решение — поворачиваясь к Клэр, он говорит: — Пожалуй, твоя версия мне нравится больше. Людская версия. Даже если все, что мы можем, — это попытаться помочь одной ближайшей звезде, это все равно чего-то стоит, верно? — Это стоит всего на свете, — говорит Клэр. Потом добавляет: — Особенно если звезда — твой друг.

***

На протяжении всего пути до дома Дин пытается бороться с иррациональным чувством, что усилия последних двух дней пропали даром. Это совершенно глупо, потому что они спасли жизнь маленькой девочки, и это очевидно большая победа. Но в задаче исцеления Кастиэля они не продвинулись совсем, и голову Дина начинают занимать тяжелые мысли о грядущем цикле химиотерапии. К тому времени, как Импала сворачивает в разбитый проезд к бункеру, мысли о следующей неделе уже затмевают все остальное, как вал черных грозовых облаков, заполоняющий небо. Дин пытается думать о том, чем они все вместе могут заняться в выходные, чтобы отвлечься от грядущего. Конечно, они не бросят исследования, продолжат искать лекарство, и может быть, что-то из этого и получится. Но начинает казаться, что следующий цикл химии неизбежен, и было бы хорошо придумать какое-то занятие, чтобы о нем не переживать. Возня с машиной — всегда беспроигрышный вариант, помогающий занять руки и голову, когда в нее лезут неприятные мысли, так что Дин начинает составлять мысленный список того, что требуется Импале. Ее определенно нужно хорошенько помыть после поездки — может быть, Кас даже захочет помочь? (Чем больше Дин размышляет о том, чтобы познакомить Кастиэля с радостями мыльной пены и садового шланга, тем больше эта идея ему нравится. Особенно учитывая, что можно сделать все в обогреваемом гараже.) И может быть, уже пора перебрать Импалу? Поменять масло? Может, и Кас захочет научиться обслуживать старые машины, которые он взял в привычку себе выбирать? Или просто составит Дину компанию в гараже, пока Дин работает? Можно даже вытащить туда какой-нибудь диванчик, где Кас сможет отдохнуть, пока Дин будет рассказывать ему про машины… Размышляя об этом, Дин все больше теряется в неправдоподобных мечтах с участием Каса и Импалы. (По крайней мере, мысли о химиотерапии на время успешно изгнаны.) Но, когда он паркуется в гараже, его взгляд падает на угловатый Субару Леоне, принадлежащий Клэр. Он припаркован в ближайшем отсеке гаража, чтобы Клэр могла легко выгнать его, когда отправится домой завтра утром, и теперь Дин вспоминает о состоянии его тормозов и резины. Он глушит Импалу и разворачивается к Клэр. — Возьми другую машину на несколько дней, — предлагает он. Клэр уже начала открывать дверь, но при этих словах останавливается и смотрит на него, явно не понимая. Дин выходит, распахивает ее дверь, и Клэр медленно вылезает из машины, озадаченно глядя на него. Дин указывает на ее Леоне. — Оставь мне свой Субару на несколько дней. С такими тормозами ездить небезопасно, да и на лысой резине тоже, и готов поспорить, ему пора заменить масло и поменять кое-какие шланги и ремни. И кто знает, что еще. Давай я приведу его в порядок, а ты заезжай за ним на следующей неделе. — С моей машиной все в порядке, — настаивает Клэр, рефлекторно переходя на тон упрямого подростка. — Это отличная машина. Я купила ее сама. С ней все в порядке. — Она добротная, — соглашается Дин, — но ты хоть слышала про техобслуживание? Советую поинтересоваться, что оно в себя включает. — Клэр закатывает глаза. Дин добавляет: — Я вообще удивлен, что Джоди отпустила тебя на машине, которая в таком состоянии. Вид у Клэр немедленно становится виноватый. Она засовывает руки в карманы, сгорбив плечи. Сэм и Кас тоже вышли из машины и наблюдают за ними через капот Импалы. Сэм тихо усмехается. Дин прищуривается и складывает на груди руки, изучая Клэр. Она опустила голову и, избегая смотреть на Дина, косится вбок, на свой Леоне. — Так, значит Джоди ее не видела, да? — высказывает догадку Дин. Клэр упрямо пыхтит и отбрасывает назад волосы. Но после этого ею, похоже, овладевает робость, и наконец она неохотно сознается: — Ну, наверное, Джоди думает, что я показала машину ее механику. — В ответ на сердитый взгляд Дина Клэр добавляет: — Я собираюсь это сделать! Слушай, я могу сама о себе позаботиться. Кас подходит, обогнув Импалу спереди, и встает рядом с Дином. — Клэр, автомобиль у охотника должен быть надежным, — говорит он. — Лично я хотел бы убедиться, что твой автомобиль функционален и безопасен. Клэр смотрит на него долгое время, не отводя глаз. Потом, к удивлению Дина, она перестает разыгрывать из себя упрямого подростка, ее непреклонность исчезает, плечи поникают, и Клэр приподнимает голову. Она кивает Касу, будто уступает его доводам. (На самом деле, видеть это даже странно: поначалу это очень на нее непохоже, и Дина посещает мысль: «Я только что увидел взрослую Клэр».) Она со вздохом поворачивается к Дину. — Ладно, я знаю, что машиной нужно заняться. Но ты пойми, я купила ее сама. Это, блин, большое дело для меня! Я нашла работу и копила несколько месяцев, и я аккуратно езжу! Я не езжу в сильный дождь или по снегу, не разгоняюсь быстро — я же не дура. Я знаю, что резина старая, что я одна на дороге и нужно соблюдать осторожность. У меня пока просто нет денег, чтобы заменить все, что нужно, — я коплю на это. Я хотела сама научиться все это делать. Менять масло и все такое. Я хочу делать все сама… — Она смотрит на всех троих по очереди — на Дина, Каса и Сэма, — как будто надеется найти среди них сторонника или хотя бы понимание. — Я должна уметь выживать самостоятельно, — говорит она. — Я… я должна. Вы что, не понимаете? На самом деле это-то как раз Дин понимает. И понимает, что с этим он может ей помочь. — Ладно, тогда как насчет такого плана, — говорит он, раздумывая. — Ты возьмешь другую машину на несколько дней, я заскочу в автозапчасти, куплю резину и все нужное, потом ты вернешься, и ТОГДА мы все сделаем. Вместе. Если хочешь, можешь вообще делать всю работу сама, а я буду сидеть с пивом и руководить. Это мое любимое занятие. Клэр явно воодушевлена этим предложением, но потом ее лицо грустнеет. — Я пока не могу, гм, позволить себе запчасти, — говорит она. — Я знаю, что Джоди взялась бы за них заплатить, но, если честно, я пыталась обойтись без ее помощи. Она и так уже очень много для меня сделала, и я знаю, что с деньгами у нас напряженнее, чем она притворяется… Дин перебивает ее, обращаясь к Сэму: — У нас же еще осталось немного того драконьего золота, верно? В действительности уже давно нет — они обналичили его годы назад. Но Сэм кивает: — Да, я как раз собирался еще кое-что из него продать. — Ну тогда решено, — заключает Дин. Клэр улыбается во весь рот, и Дин говорит: — Пошли, подберем тебе временные колеса. Во главе с Дином они все идут к дальним отсекам гаража, где ровненько выставлены другие машины. Очевидный выбор — это слегка побитая, но вполне себе на ходу Тойота 96-го года, которую Сэм где-то подобрал и запарковал в гараже уже несколько месяцев назад. Ничуть не захватывающая машина, конечно, и Дин поначалу хотел от нее избавиться, но Сэму удалось его убедить, что порой им может пригодиться менее броский автомобиль. Она надежная и безопасная. Отличный вариант для подростка вроде Клэр. Дин и Сэм уже сворачивают к Тойоте, но Кас, который, конечно, ничего не понимает в машинах, направляется прямо к древнему Крайслеру 30-х годов, выглядящему так, словно в него предполагается впрягать мулов. Клэр смотрит ему вслед. Но в последний момент Кастиэль сворачивает к машине рядом со старым Крайслером и кричит Дину: — Может, вот эту? — О боже, — произносит Клэр, подходя ближе, чтобы рассмотреть машину. — Что это за модель? Какая милашка! Секунду спустя они с Касом уже стоят рядом, любуясь на сияющий новенький Форд Тандерберд 1956 года, также известный как «Ти-берд» или «Громовержец», салатового цвета с бежевой откидной крышей. — Отпадная тачка! — выдыхает Клэр. Она кричит через плечо: — Дин, какая это модель? Ее влюбленный тон крайне настораживает, и Дин отвечает с максимальным безразличием: — А, это Ти-берд 56-го года. — (Вдобавок его немного коробит, что кто-то может не узнать винтажный Громовержец.) — Серьезно? — говорит Клэр, кажется, узнав имя, хоть и не узнала саму машину. Она разворачивается и смотрит на Дина с неожиданно действенной мольбой в глазах. — Правда, можно мне его взять? Правильный ответ, конечно: «Новенький Ти-берд 56-го года? Ты что, спятила?» — но Дин вместо этого заставляет себя сказать: — Немного броско для охотницы, не находишь? — Ой, как будто твоя Шевроле неброская! — парирует Клэр. Что, в общем, справедливое замечание. Но недостаточно веское. Сэм говорит со смехом: — Я очень сомневаюсь, что Дин даст тебе уехать на нашем единственном Ти-берде. Но Кас уже заглядывает в окна. — Тут хорошая защита от нечистой силы, — докладывает он. Потом еще детальнее осматривает интерьер машины, прижавшись носом к стеклу, и сообщает: — Весь салон защищен. И очень добротно. — Он отступает на шаг, чтобы изучить машину снаружи. — И на колесах есть незаметная защита, вот здесь… — он указывает на едва видимые тонкие пометки белой краской на бежевых боковинах шин, — защита от стихий, оберег для целостности — и вот здесь, над двигателем, смотрите: символ, защищающий от вмешательства в его работу. Сложно разглядеть, он умело спрятан. — (Дин немного занимался этой машиной и регулярно ее мыл, но с удивлением понимает, что по большей части не замечал этой защиты.) — Все это поможет охранять Клэр, — заключает Кас, выпрямляясь. Конечно, Дин ни за что не позволит подростку просто уехать в винтажном Ти-берде 56-го года. Ни за что. Но Кас поворачивается к нему со словами: — Она же может его взять, да? Вы никогда им не пользуетесь. И та маленькая машина, — он указывает на Тойоту, — не так хорошо защищена. — Ну пожалуйста? — просит Клэр, сложив перед собой руки и даже подпрыгивая на носочках. — Только на неделю? Обещаю, потом я заберу свой Субик! Я люблю свой Субик. Клянусь, но правда, недельку покататься на этой машинке будет так клево! Я осторожный водитель, как я тебе говорила, честное слово! У Дина уже готов миллион возражений. При помощи Каса они, наверное, могли бы неплохо защитить и Тойоту… Тойота безопаснее на дороге… у нее меньше расход топлива… Но теперь Кас и Клэр оба смотрят на него с одинаковой надеждой в глазах, и от этого взгляда возражения Дина улетучиваются. — Черт бы вас побрал, — бормочет он, уронив плечи. — Да ты шутишь! — восклицает Сэм, хохотнув. — Клэр, хватай машину и удирай, пока он не передумал. — На одну неделю, — говорит Дин, грозя пальцем Клэр в знак предостережения. — И чтобы ни царапины. И не разгоняться — я серьезно! Но да, Кас, в общем-то, прав насчет защиты, так что… Не могу поверить, что я на это согласился… — Он снимает ключи от Громовержца с крючка на стене и бросает ей. На самом деле даже отрадно видеть, как Клэр ловит ключи на лету, испустив возглас ликования. Потом она бросает виноватый взгляд на свой Субару и добавляет: — То есть Субару я тоже люблю. — Молодец, надо быть верной своей основной машине, — замечает Дин, невольно усмехаясь. — Но и такой драгоценностью иногда насладиться можно. Относись к ней хорошо. Я серьезно. Помни, чтобы ни одной царапины. И учти, что в ней ты будешь привлекать внимание: копы тебя заметят, всякие ненормальные тебя заметят… — И симпатичные ребята, — добавляет Клэр. — Возможно, — соглашается Дин сердито (хотя, конечно, он тоже во многом по похожей причине любит быть за рулем Импалы). — Но, когда первоначальный раж у тебя пройдет, ты еще захочешь назад свой Субару. — Уверена, первоначальный раж продлится как минимум неделю, — отвечает Клэр, обходя Ти-берд и благодарно проводя рукой по его блестящему зеленому кузову. Дин фыркает. — Может быть. Но серьезно, он ведь прожорливый, ты имей это в виду, раз ты ограничена в средствах. И управляемость у него как у лодки. И не забывай, что у него нет современных ремней безопасности, и подушек безопасности, и зимней резины, и у него не полный привод, как у твоего Субару. Так что уж поверь мне, как только пойдет снег, ты захочешь Субару назад. Я бы тебе даже не дал его, если бы в прогнозе был снегопад, но, по-моему, на следующей неделе без осадков. Скажу тебе вот что: если ты не разобьешь его тут же и если позволишь мне показать тебе, как за ним ухаживать — за ним и за Субару, — то, может быть, я даже разрешу тебе взять его снова следующей весной. Клэр буквально сияет. — Спасибо, Дин! — восклицает она и подбегает, чтобы крепко его обнять. Потом она так же обнимает Каса и даже Сэма за компанию. Закончив обниматься, она говорит: — Тогда, если мне можно переночевать у вас, я уеду завтра утром? Я сказала Джоди, что буду дома завтра. И я обещаю, что верну его, Дин! Вообще, когда мне приехать за Субару, то есть когда именно на следующей неделе? Может, в среду? — Конечно, среда подойдет... — начинает Дин, и тут Кас подает голос: — Но… ведь… — Он останавливается, глядя на Дина. И запоздало Дин вспоминает, что среда совсем не подойдет. На следующей неделе у Каса химия. И не просто химия, а первая неделя цикла, самая тяжелая неделя, когда у него три сеанса лечения подряд. В понедельник, вторник и среду. — Точно… — бормочет Дин. Его вдруг переполняет чувство вины за то, что он каким-то образом умудрился забыть, пусть даже всего на мгновение, о том, что случится на следующей неделе. (Разговоры о машинах даже слишком отвлекли его от насущных проблем.) Он уныло потирает лоб и виновато улыбается Касу: — Я почти сумел убедить себя, что ничего не будет. Кас только с улыбкой пожимает плечами: — И со мной так часто бывает, — говорит он. — В общем, Клэр, мы все будем в Денвере, — говорит Дин. — У Каса там, гм… дела. — Дела? — переспрашивает Клэр, с любопытством глядя на Каса. — На следующей неделе у меня цикл химиотерапии в Денвере, — объясняет Кас. Все умолкают, пока Кас произносит — с абсолютным спокойствием, как будто это совершенно заурядный план на заурядную неделю: — В понедельник у меня трехчасовое вливание блеомицина, этопозида и цисплатина, и потом в вторник и среду только этопозид и цисплатин. — Обращаясь к Дину с Сэмом, он добавляет: — Во вторую и третью недели у меня только блеомицин. Этопозид и цисплатин вы еще не видели. — Звучит интригующе, — комментирует Дин беспомощно. — Не обольщайся, — отвечает Кас. Всех снова окутывает мрачное настроение. — Так… когда вы вернетесь? — спрашивает Клэр, глядя на остальных. Дин и Сэм машинально смотрят на Каса, и тот говорит: — На понедельник меня скорее всего положат в больницу; может быть, и на вторник тоже — зависит от того, будет ли у меня сильное обезвоживание. К среде меня уже обычно выписывают. Хотя в среду и даже в четверг я еще сильно уставший. В четверг вечером я обычно уже способен на переезд. Когда я был один, я старался доезжать до своего магазина в четверг вечером и ночевал в подсобке — ставил рядом ведро на случай тошноты, — и тогда я уже мог отработать смену в пятницу. Хотя мне и приходилось часто присаживаться. С хот-догами стало очень тяжело работать: от их запаха меня теперь мутит. И пополнять ассортимент товаров в пятницу я не мог: обычно до субботы я не в состоянии поднимать коробки. Все молчат, глядя на него. Кас говорит: — Хотя, наверное, в этот раз я смогу вернуться прямо сюда? Дин обращается к Клэр: — Похоже, мы вернемся в четверг вечером. Так что, наверное, приезжай за машиной после этого? Клэр звенит ключами в руке, глядя на Громовержец. Кажется, она о чем-то размышляет, и Дин постепенно понимает, что только что дал ей повод попросить Ти-берд на две недели вместо одной. Он уже ждет, что она скажет что-нибудь вроде: «Знаешь, может, уж я оставлю себе Тандерберд на праздники, до января?» Но вместо этого она говорит, глядя на машину: — Я вернусь в четверг. — Потом поворачивается к ним. — Я могу приехать днем. И буду ждать здесь вашего возвращения. — Э, Клэр, — возражает Кас, — я, может быть, не очень ясно выразился. Боюсь, из меня компании не получится по меньшей мере до субботы. — И над Субару у нас на следующей неделе поработать не выйдет, — уточняет Дин. Но Клэр только кивает. — Я знаю. Я хотела сказать, что приеду помочь. Не обязательно заниматься машиной, Дин, мы можем сделать это неделей позже. Или в другой раз. — Обращаясь к Касу, она добавляет: — Не волнуйся, тебе не нужно общаться со мной, развлекать меня историями или давать боевые советы. Я только хотела сказать, что постелю тебе постель и могу помочь со стиркой, съездить в аптеку, за продуктами и все такое. И приготовить еду. Я неплохо готовлю: Джоди — просто мастер у плиты, и она учит меня своим рецептам. Может быть… — Клэр смотрит на Каса, — может быть, ты подскажешь мне, какая еда для тебя лучше. Я знаю, что при химии бывают свои особенности. «Снова взрослая Клэр», — думает Дин. (И даже испытывает за нее гордость. Не то чтобы он принимал хоть какое-то участие в ее воспитании, но все равно.) В то же время он чувствует, что, может быть, стоит отклонить ее предложение. Это очень чутко с ее стороны, но присутствие Клэр может утомить Каса. С другой стороны… упоминание домашней еды чрезвычайно заманчиво. Еда у Джоди всегда очень вкусная, и если она дает Клэр свои рецепты… И Кас, кажется, ест лучше, когда еда домашняя и качественная… На следующей неделе им предстоит не одна, а три ночи изматывающего ада. В прошлый раз даже с учетом помощи Сэма было тяжело, и они все втроем были совершенно выжаты. По правде говоря, иметь еще одну пару рук в помощь было бы замечательно. Особенно если это кто-то, кого Кас уже знает и кому доверяет. — Вообще это было бы здорово, — говорит Дин. — Но ты не обязана, пойми. — Я знаю, — отвечает Клэр. — Только не раскатывайте губу, я не собираюсь наниматься к вам горничной. Но на этот раз сделаю исключение. То есть, Кас… если ты хочешь? Улыбка Каса в ответ — кривая и странно трепетная: он выглядит так, будто сбит с толку предложением Клэр и никак не может понять, почему она добровольно берет на себя такой труд. — Мне бы этого хотелось, — говорит он неестественно хрипло. Потом добавляет со внезапным озарением: — Я же — то иглокожее, да? Клэр только смеется.