~*~
Пикап Рей стоит практически без дела на парковке их многоквартирного дома уже три дня, когда в мастерской Люка появляется Сноук, возвращая Бена в реальность. Конечно, появившаяся здесь гоночная потрёпанная машина, на которую Люк едва ли не молится, тоже успешно с этим справляется, но от неё легко отмахнуться и забыть, а со Сноуком это не прокатывает. В этот раз он не один. Напарник Сноука представляется как Хатт. На нём широкие льняные брюки и свободная гавайская рубашка родом из восьмидесятых. Только Хатту она, мягко говоря, впритык, и пуговицам на груди и необъятном животе впору памятник ставить. Он обходит машину по кругу несколько раз, критично оглядывая её под разными углами, пока Люк распыляется в объяснениях: — Это мощная малышка. Движок — бомба, подкрутим ещё что надо, заменим пару деталей — и полетит! — старик глядит на неё с блеском в глазах. — Тут, — он указывает широким жестом на правую сторону корпуса, — подкрасим, все царапины обработаем, налепим лого спонсоров… — Хороша, — довольно тянет Сноук. — Что? Ты серьёзно? — басистый голос Хатта похож на раскаты грома. Он останавливается у капота, недовольно подпирая бока, насупив кустистые брови. — Да это же корыто, ему на металлолом пора. За что я отдал почти триста кусков, а? — Я отдал, — напоминает Сноук, вздёргивая острый подбородок. В его голосе нет злобы и недовольства, только раздражение, как-будто ему приходится напоминать об этом по десять раз на день. — И, Хатт, главное не оболочка, а то, что внутри. — Да, ты прав! — встревает Люк, энергично кивая головой. — Да и протекторы, посмотри какие — их даже менять пока ещё не надо. На первую гонку сойдёт в самый раз! — Вот видишь, Хатт. Беспокоиться не о чем. Хатт только качает головой, возводя глаза к потолку. — Пиздец, триста кусков… За это дерьмо… Он отмахивается от них жирной ладонью и разворачивается. — Пошли, — бросает он напоследок, — покажешь, что у тебя приличного тут есть. Бен, всё это время работавший над датчиком кислорода под капотом “BMW”, слышит шаркающую поступь Люка, спешащего за Хаттом. Даже не оглядываясь, он знает, что Сноук ещё здесь, где-то за его спиной. И что раз он не ушёл с остальными до этого, не уйдёт и сейчас. Бен непроизвольно напрягается, готовясь услышать обращение в свой адрес — и оно не заставляет себя долго ждать. — Что тут у тебя парень? — как можно мягче спрашивает Сноук, и Бен знает, что тот теперь совсем рядом только из-за ставшего громче голоса мужчины, потому что ступает Сноук бесшумно. — “BMW Z3”? Ух, хорошенькая. Почти раритет, — усмехается Сноук. — У моей жены когда-то была такая, подарил ей на день рождения. Последняя фраза чем-то цепляет Бена и заставляет его на секунду взглянуть на мужчину — его губы даже растянуты в каком-то кривом подобии ухмылки. Неужели, следуя канонам классики, сейчас последует трагическая история любви и разделившей их смерти? Но нет, Сноук лишь прячет руки в карманы брюк и переключается на общую для них тему. — Когда первая гонка, парень? Бену очень хочется промолчать и продолжить заниматься треклятым датчиком, чтобы сраный Сноук просто ушёл отсюда. Но он понимает, что это будет слишком по-детски — игнорировать плохого дядю, выводя того из себя, дуя губы и недовольно притопывая ножкой, — и заставляет себя выпрямиться, взглянуть в глаза напротив. — Скоро, — как можно более нейтрально выдавливает из себя Бен. Он достаёт из заднего кармана джинсов засаленную тряпку, принимаясь вытирать руки, чувствуя острую необходимость чем-то их занять, чтобы оставаться в реальности. Неприятной в данной момент, но от такой лучше не сбегать — будет хуже. Бен знает. — Успеете машину подготовить? — спрашивает Сноук, но тут же сам отвечает на вопрос, небрежно махая кистью тонкой руки. — Конечно, успеете, что это я. Это же Люк, его знания да его руки — если б хотел, давно бы был механиком какой-нибудь Формулы-один. Бен лишь кивает, крепко сжимая губы, продолжая оттирать чёрные пятна с подушечек пальцев. — А ты, парень, сам-то успеешь подготовиться? — Думаю, да. Должен, — Бен оглядывается в поисках Люка. Талант старика чесать языком ему бы очень пригодился сейчас. Он бы наверняка нашёл, что сказать своему этому другу. — Думаю, да… — повторяет Сноук, мрачнея; этот ответ явно не приходится ему по душе. Он делает несколько шагов к Бену, сокращая расстояние между ними. — Слушай, парень, мы тут не в игры играем. Хватит прятаться за этой своей маской отстранённости и типа крутого чувака. Не думай, а делай. Я инвестировал и я хочу получить своё. И Люк инвестировал в тебя, — Сноук выставляет руку, указывая туда, где раньше скрылся Скайоукер. — Не делай ошибки, парень. Насрать на меня — подумай о нём. Глаза Сноука становятся ещё холоднее, чем были на гоночном треке, когда они только познакомились. Бен скрещивает руки на груди, неосознанно разграничивая пространство между ними, ограждая себя. На улице жарко, и майка на нём промокла от пота, но по спине бегут мурашки. — Люк рассказывал тебе, что случилось с его ногой? — Не интересовался этим, — холодно отвечает Бен. — В середине восьмидесятых я работал продюсером. Мы снимали всякие тупые боевики с голыми шлюхами и накаченными имбецилами. Люк отвечал за всё, что было связано с машинами, — голос Сноука снова смягчается, но лёд из взгляда никуда не уходит. Возможно, думает Бен, до него наконец дошло, что с ним можно не тратить силы на это дешёвое притворство. — И я был доволен его работой и был готов принять завышенную оплату, которую требовал Люк. А Хатт не смог. Он скупой и жадный, охочий до бабла что жуть, и пока меня не было, его парни сломали Люку ногу. Результат ты теперь видишь сам. Конечно, прошло уже больше тридцати лет, и этот старый хер сам так ничему и не научился и снова лезет в яму. Но раз уж ты здесь, парень, то проследи за тем, чтобы он не облажался и в этот раз. Изо всех сил Бен старается сохранять безэмоциональность на своём лице, впиваясь короткими ногтями в ладони. — Всё, парень, готовься к гонке. Если что надо будет — звони, — Сноук бросает визитку на стойку с инструментами и идёт туда, где скрылись Люк и Хатт. Услышанное гложет Бена. Он не перестаёт думать об этом, даже когда везёт Рей на работу ночью. Замечая и чувствуя, что он не в настроении, девушка выключает радио и молчит всю дорогу до кафе, лишь напоследок желая ему доброй ночи. Бен благодарен ей за то, что она не задаёт вопросов и не лезет. В этот раз он выезжает с парковки “Niima’s” раньше, чем Рей доходит до дверей. Он несколько часов ездит по лишённым суеты окрестностям ночного города, пытаясь упорядочить в голове хаотично возникающие мысли. Когда Бен родился, Люк уже ходил с корсетом на ноге. Знает ли Лея, что и переломанная нога — это тоже результат очередной аферы с деньгами, а не аварии на съёмках? Но что волнует Бена ещё больше, так это то, какого хера Люк ввязывается в одно и то же дерьмо по кругу, да ещё и с теми же людьми? Стоит ему подумать об этом, как ярость красной пеленой застилает глаза. Он злится на Люка за его тупость, на Сноука и Хатта, на всю эту ситуацию и на вынужденное участие во всём этом сраном дерьме. И сжатые на руле кулаки зудят — отчаянно хочется вмазать ими чему-то или кому-то, почувствовать боль, переключиться, отрезвиться. На помощь приходит круглосуточный тренажёрный зал, который, как подсказывает гугл, оказывается в паре кварталов от дома.~*~
Пикап Рей стоит практически без дела на парковке их многоквартирного дома уже четыря дня, когда она приглашает Бена на обед к ним с Финном — отблагодарить за помощь. Пока Рей готовит, Бен сидит с мальчиком в гостиной и смотрит “Тома и Джерри”. Квартира Рей больше, но кухня в ней всё равно очень маленькая. Развернуться вдвоём даётся с трудом, двоим с половиной, учитывая Финна, — нереально. Поэтому, когда Бен предлагает ей помощь, и Финн бежит за ним, предлагая и свою, последнему ответственно доверяют отнести на стол ложки и вилки и по очереди выдают тарелки с блюдами. Самому же Бену поручают достать из холодильника и разлить по стаканам лимонад: всё остальное Рей уже приготовила. Идя на кухню, Бен думал, что улучит момент, чтобы прикоснуться к Рей, ощутить под пальцами нежность её кожи, возможно, оставить поцелуй в тёмных волосах и уловить тонкий аромат пионов. Но когда он замирает в проходе между комнатой и кухней, это желание отпадает само собой. Оно резко начинает казаться ему неправильным — настолько, что ему хочется уйти из квартиры. В мыслях он испытывает стыд перед Рей. Она стоит перед ним в фартуке с ромашками и перемешивает салат в большой миске, иногда поглядывая на кастрюлю на плите. И это выглядит так обыденно и по домашнему, что Бен вспоминает: это не его дом. Он — всего лишь гость, а не хозяин, которому тут всё принадлежит и который сейчас не здесь. И сделать то, что хотелось вначале, было бы ошибкой. Внезапно порождённое мыслями Бена напряжение уходит, когда Рей, откладывая фартук и направляясь к столу, задевает его ладонь своей и пропускает свои пальцы через его. За обедом Бен и Рей много расспрашивают Финна про его школу и любимых супергероев.~*~
Пикап Рей стоит практически без дела на парковке их многоквартирного дома уже семь дней, когда Бен хочет свозить их на пирс Санта-Моники. У неё сегодня выходной и им нужно только заехать за Финном в школу. Перед тем как сесть в Фалькон, Рей идёт к своей машине, чтобы забрать что-то из бардачка. Это оказываются очки. Когда девушка надевает их как ободок для распущенных сегодня волос и закрывает дверцу пикапа, Бен уже рядом. Когда она оборачивается и вздрагивает, едва не оглашая безлюдную парковку вскриком, Бен нависает над ней, заставляя вжаться спиной в кузов машины, и сам упирается в него руками по бокам от её головы. Если присмотреться — видно как бьётся жилка на её шее. Бен хочет припасть к ней губами и впиться в нежную кожу зубами, но не делает этого, продолжая блуждать взглядом по её лицу и телу. Он тяжело сглатывает, и Рей вторит ему, завороженно опуская взгляд на дёрнувшийся вверх и вниз кадык на его шее. Её губы приоткрываются, и сквозь плотную тишину вокруг Бен слышит её прерывистое дыхание. — Кай… Бен не даёт ей произнести ставшее ненавистным имя, затыкая рот поцелуем — грубым и требовательным в первые несколько секунд. Рей немедленно отвечает ему, прикусывая его губы, переплетая свой язык с его, жадно проходясь руками по широкой груди. Она запускает пальцы Бену под футболку, касаясь горячей кожи, и оставляет стон удовлетворения на его губах. Это сводит его с ума, заставляя полностью забыть о реальности. Он сжимает её распущенные волосы в кулак и слегка тянет, заставляя запрокинуть голову назад, и где-то вдалеке, как-будто не здесь, а пятью этажами выше, слышится тихий стук упавших на пол очков. Рей тянется к нему на носочках, прижимаясь ближе, и Бен оставляет поцелуи на её шее, проводя языком по нежной коже, срывая ещё один тихий стон. Пальцами правой руки он опускается вдоль её позвоночника — едва касаясь, дразня, — заставляя кожу лопаток покрыться мурашками, касается голой кожи бедра, поднимает край платья и сжимает её аккуратную задницу, вызывая ощутимую дрожь во всём её теле. Сгибая ногу в колене, Рей приподнимает её, и Бен проводит ладонью по всему бедру — вниз и вверх, — возвращая своё внимание её губам. Рей жадно целует его, распаляясь всё больше, трётся о него грудью и поднимает свою ножку всё выше. Где-то в глубине сознания Бен понимает, что нужно остановиться, и что если он этого не сделает прямо сейчас — будет поздно. Но она такая сладкая и такая желанная, отвечающая взаимностью, что он просто не может, не хочет лишать себя этого. Он вжимается в неё с силой, отпуская волосы и касаясь пальцами её шеи, припечатывая к кузову машины, давая почувствовать силу своего желания. Рей оказывается сильнее него. Она отрывается от губ Бена, тяжело дыша, и поднимает взгляд на его лицо: её глаза почти чёрные, и это не слабое освещение парковки, а расширившиеся от горящего внутри неё желания зрачки. Она медленно облизывает губы и усмехается сама себе, продолжая стоять в том же положении, что и до этого — с руками под футболкой Бена, и его рукой под её платьем. Всё понятно и так, без лишних слов. Бен отпускает её ногу и касается подушечками пальцев её щёк, мягко убирает упавшие на лицо пряди, и Рей льнёт к его прикосновению, прикрывая глаза, накрывая его пальцы своими. — Я не хочу, чтобы это было так, это было бы ошибкой, — шепчет Бен ей прямо в ухо, зарываясь носом в её пахнущие пионами волосы. — Но в тоже время, я готов взять тебя прямо здесь и сейчас, задрать это чёртово платье и просто взять тебя, грязно и быстро. Ты просто сносишь мне голову, Рей. Как у тебя это получается? Рей прячет смех, утыкаясь ему в плечо и переплетая пальцы их рук.~*~
Пикап Рей стоит практически без дела на парковке их многоквартирного дома уже одиннадцать дней, когда Бен проходит мимо него с утра, ещё не зная, что это — последнее утро, когда он улыбается себе из-за вида этого корыта. Бен встречает Рей у кафе в три часа дня. Её губы несмело дёргаются в попытке улыбнуться, но выходит так себе. В её глазах нет привычного блеска или тепла, только сожаление и грусть. Бен напрягается, отрывается от капота, на который опирался, и идёт навстречу девушке. — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает он, тут же задавая главный вопрос, сразу возникший в его голове, когда он увидел лицо Рей: — Что-то с Финном? Девушка спешно мотает головой, отрицая это предположение. Бен чувствует, как один из грузиков на сердце падает, давая немного легче набрать воздух в лёгкие. — Пойдём, — тихо говорит она, касаясь его плеча и кивая в сторону машины. Рей молчит всю дорогу, и Бен не хочет мешать — это не в его манере. Но она выглядит слишком потерянной и… напуганной? Он ограничивается несколькими обеспокоенными взглядами на неё. Игральные кости подмигивают ему, отбивая лучи клонящегося к закату солнца. Рей не торопится выходить из машины, когда Бен глушит двигатель. Он почти физически ощущает груз, что давит на неё сейчас. — Это По, — шепчет она, так тихо, что Бену приходится склониться к ней, чтобы слышать её слова. — Его выпускают. По УДО. — Когда? — Бен тяжело сглатывает, теперь полностью ощущая тот груз, что Рей везла с собой от дверей кафе. — Завтра. Мне позвонил адвокат. За хорошее поведение. Или как там оно называется, — в конце её голос срывается, и она закрывает рот ладонью, крепко зажмуриваясь.~*~
Тихий стук в дверь заставляет Бена оторваться от двигателя новой любимой “малышки” Люка, который он взял домой в качестве домашнего задания, и взглянуть на отцовские часы, лежащие рядом — 11:20 вечера. Что за чёрт? Это Рей. Бен выглядывает в коридор, но там больше никого нет. — Что-то случилось? Его удивляет её появление: за всё время она ещё ни разу не стучалась в его дверь и не заходила в его так называемую квартиру. — Нет, ничего, — Рей нехотя бросает нервно теребить манжеты халата и указывает рукой на квартиру за его спиной. — Можно? Вместо ответа Бен лишь сторонится, давая ей пройти. — Вот это да. Не знала, что бывают такие маленькие квартиры, — удивлённо замечает она, проходя в глубь помещения, которое должно представлять из себя что-то наподобие студии. Только метраж не позволяет назвать это иначе как “коморка”. — Я искал что подешевле, так что… Всё равно тут только сплю и кофе пью. — Понятно. Рей останавливается у маленького квадратного столика, разглядывая двигатель в свете яркой настольной лампы с лупой по центру. Из открытого окна в комнату доносятся звуки улицы: отдалённый лай собак, шум проезжающих на соседней улице машин, голоса редких прохожих и их отбивающиеся эхом шаги. — Рей? Девушка резко оборачивается на Бена, словно застигнутая врасплох, глядя на него широко распахнутыми глазами и нервно кусая губы. Он не хочет мешать. Просто хочет знать, что она в порядке. Рей медленно снимает домашние туфли, становясь босыми ногами на холодный пол. Бен думает на мгновение, что она сейчас просто ляжет в кровать и уснёт, потому что одна, наверное, не может. Но Рей медленно идёт к нему, на ходу выключая лампу, погружая комнату во тьму. Бен отходит от стенки, начиная понимать, к чему она клонит. В льющемся из окна свете он видит, как она скидывает с плеч тонкий халат, оставаясь полностью нагой. — Рей… — бессильно шепчет он, когда девушка подходит к нему и находит его руку. Бен качает головой, сжимая губы. Её маленькая ладонь холодная, и она крепко держит его пальцы, поднося их к своему лицу. Бен касается её щеки, и слышит её прерывистый выдох. Рей нежно обхватывает его лицо, обводит подрагивающими пальцами линию скул, брови, нос, губы… И приближается к нему, тянется на носочках, чтобы соприкоснуться лбами. Глаза совсем привыкли к полумраку, и Бен видит, что веки Рей сомкнуты. Он улавливает исходящие от неё нотки алкоголя. — Ты замёрзнешь, — наконец шепчет он, чувствуя, как в носу начинает нестерпимо щипать. Рей качает головой. И берёт его вторую руку, чтобы положить себе на спину. — Ты согреешь, — едва слышно произносит она, пытаясь совладать с собственным голосом. Бен чувствует, как по её спине под его пальцами бегут мурашки, и как она мелко дрожит. Рей нежно касается его губ своими, медленно вовлекая в поцелуй, на который Бен неохотно отвечает. Он так не может. Не хочет. — Ты вся дрожишь, Рей. — Не страшно, — шепчет она, закрывая глаза. Её правую щёку внезапно расчерчивает слезинка. Ничего не говоря, Бен подхватывает её на руки и несёт к кровати. Она не сопротивляется, даже не удивляется. Только дрожит ещё больше. Бен садится на край кровати, усаживая Рей себе на колени и обнимая. Чёртов халат остался вне досягаемости, чтобы укрыть её и дать хоть немного тепла. Но Рей не отступает. Она садится прямо на его коленях, подцепливает край его футболки и тянет вверх, заставляя снять. Бену не хватает света, чтобы увидеть её глаза и плещущиеся в них эмоции, но Рей проводит дрожащими руками по его торсу, гладит усыпанную родинками кожу, и её губы искривляются в подобии ухмылки — в неверном свете она кажется злой. Рей склоняется к нему, оставляя тёплые поцелуи на щеках, шее, ключицах. Бен слышит, как она вдыхает его запах, и крепче прижимает её к себе, желая напоследок почувствовать её кожу на своей. Запомнить это ощущение нежности и мягкости. — Поцелуй меня, Кайло, — просит она, глядя своими чёрными глазами в его, обхватив его лицо руками. — По настоящему. И Бен повинуется. Он соприкасается с ней носами и несколько раз проводит кончиком влево-вправо, прежде чем коснуться мягких, солоноватых от слёз губ. Бен целует её нежно, осторожно, но чувственно, проникая языком в её рот, находя её язык и увлекая за собой в этот танец. Он запускает пальцы в её волосы и поглаживает спину и рёбра. Рей дрожит, и слёзы, кажется, только больше текут, но она не останавливается, охотно отвечая на его прикосновения. Отвечая и плача. Бену больно от этого. Он осторожно кладёт её на кровать, теперь нависая над ней, и проводит рукой по холодной коже бедра, покрывшейся мурашками. И снова целует её, так же мягко и чувственно. Ничего не требуя и не прося. Просто будучи рядом, здесь и сейчас, отвечая на её просьбу, давая понять, что ей нечего бояться. Рей просит его остановиться, надавливая на плечо, и заходится слезами, закрывая лицо руками. Бену больно смотреть на это, больно слышать. Он тянется за пачкой клинекса на столике рядом с двигателем. — Прости-и-и, — задыхаясь, выдавливает она. — Прости меня, я не могу. Это ошибка. Не надо было… — Рей, всё хорошо. Слышишь? — он отнимает руки от её лица и помогает сесть, протягивает салфетки и поглаживает по спине, пока она вытирает слёзы. — Можно… можно я останусь с тобой сегодня? — несмело спрашивает она. — Конечно, — шепчет Бен, целуя её в висок. — Давай накинем на тебя халат, ты замёрзла. — Нет, не хочу. — Ладно. Тогда давай так, — Бен стягивает с кровати плед, и накрывает плечи Рей, укутывая её. Она поправляет его так, чтобы быть укрытой с головой. Он садится на кровать, опираясь на выставленную у стены подушку, и открывает объятия, чтобы Рей устроилась, как ей удобно. Но она забирается к нему на колени, поджимая ноги и утыкаясь носом в сгиб его шеи. И Бен прижимает её к себе, целуя в лоб, и медленно укачивает. — Расскажи мне что-нибудь. — Например? — Не важно. — Ладно. Дай подумать… Как-то от меня сбежала газонокосилка. — Интересно, — хмыкает Рей, шмыгая носом. — Ну, я очень хотел, чтобы мать отпустила меня в один местный клуб, где стоял электробык. Был тогда соплежуем мелким, но уверенности в том, что я его оседлаю и всех там сделаю — ведь что там вообще делать на этом быке-то, пф! — было хоть отбавляй. Тогда отец сказал: если оседлаю нашу газонокосилку и проедусь на двух задних, то они меня отпустят. Дело плёвое, решил я. В солнечный полдень забрался на нашу новую красную газонокосилку, такую большую, знаешь, с водительским местом, и поехал. Встаю, значит, на задние колёса, а эта стерва из-под меня выпрыгивает, — Бен тихо смеётся собственным воспоминаниям, и Рей присоединяется к нему, опаляя тёплым дыханием его кожу. — Я за ручки-то ещё держусь, пытаюсь забраться на неё обратно, а она ни в какую, ещё и круги наматывает, как-будто пентаграммы рисует, а предки только и слышно, что ржут на крыльце. Ну, в общем, руки я отпустил в итоге, а эта заведённая мразота помчала себе дальше. А на участке тогда ещё не было ограды, мать хотела высадить живую и ждала свои саженцы. Ну, тогда мы и попрощались с этой ускакавшей в озеро тварью, а я попрощался с возможностью сходить и оседлать электробыка. Бен рассказывает ещё несколько историй из детства, пока Рей не засыпает. Её мирное сонное дыхание постепенно убаюкивает его, и он тоже погружается в сон, хоть и не хочет этого, зная, что его ждёт.~*~
С утра он просыпается в квартире один, укрытый пледом, в котором лежала Рей. Он едва уловимо пахнет цветами, и Бен зажмуривается, сжимая край ткани в кулаке, подавляя это невыносимое щиплющее ощущение в носу. Пикапа Рей нет на парковке первый день.