Умирающий доктор (The Dying Doctor)

      Держась на приличном расстоянии, Шон бесшумно шел за высокой темноволосой фигурой в белом халате — накрахмаленно-чистом, ухоженном, словно отражавшем душу своего обладателя. Но нет, у того не было души, и именно белоснежный халат это Шону доказывал. Будь этот человек истинным врачом, он был бы сейчас по локоть в том, что сопровождает болезни и раны. На его халате — этом оскорбительном предмете одежды — оставались бы пятна, невыводимые даже после многих отбеливаний, а на карманах виднелись бы следы ручки, постоянно вынимаемой, чтобы сделать записи в карте или выписать рецепт на обезболивающее или еще что-то.       Но на халате доктора с буйной шапкой кудрей ничего подобного не было, что говорило только одно: его волнуют только деньги и статус. Шон заметил в его руке кружку с дымящимся кофе — оказывается, он не снисходил даже до больничного "гудрона". У этой напыщенной задницы была своя личная кружка. А под мышкой была зажата газета.       Они оба вышли на крышу больницы.       Шон угадал верно насчет перекура. Незнающий о преследовании доктор двинулся к гладкому бордюру крыши, поставил на него чашку и положил рядом газету, одновременно нащупывая в кармане дорогих брюк сигарету. Он и не подозревал, что она станет для него последней — как точно, как поэтично, самый лучший на данный момент символ. У Шона чесались руки запятнать халат этого типа его же собственной кровью. И в этот момент его цель обрела дар речи.       — Знаете, почему вы — идиот? — послышался глубокий баритон, обладатель которого даже не побеспокоился обернуться. Он так и стоял на краю крыши и смотрел в звездное небо. Шон растерялся. Цель говорит с ним? — Ну так как?       — П-простите? — Шон с любопытством вышел из-под защиты теней, единственной рукой сжимая в переднем кармане черного свитера 9-миллиметровый пистолет.       — Вы меня слышали. Ваш слух не поврежден, только рука. — В тоне послышалось раздражение.       В голове Шона рефлекторно зазвенел набат "бей или беги", требовавший бежать немедленно, развернуться и бежать со всех ног. Этот человек, кажется, был самим дьяволом. Но решимость Шона поколебать не так-то легко, он ведь не трус...       — Вы именно он, — возразил дьявол в белом халате.       Нет. Нет. Люди не умеют читать мысли, а дьяволы не ходят в белых халатах.       — Кто я? — вызывающе переспросил Шон, высвобождая из кармана оружие.       — Трус, — доктор взял кружку, сделал неторопливый глоток и беспечно продолжил: — Грустный сломанный мальчик-солдатик, который пытается обвинять в своих безумных поступках всех, кроме того единственного, кто на самом деле за них отвечает. Мне продолжить?       — Почему бы и нет, доктор. Я не тороплюсь. Вечер приятный, а у тебя, кажись, сейчас перерыв. Не рассчитывай, что нас здесь кто-то прервет. А когда мы закончим, ты будешь умолять сохранить тебе жизнь. А я буду стрелять в тебя, пока не кончатся пули, а потом уйду. У них уйдет какое-то время на твои поиски.       — Очень хорошо, тогда постарайтесь меня не прерывать, это раздражает и только отнимает время у нас обоих. — Шон скривился. О чем этот тип толкует? — Вы никогда ничего из себя не представляли. Ваши родители умерли, а вы женились на подруге детства, такой же сломленной, как и вы сами. Может, это было по любви, может — по расчету, но вероятнее всего, она была единственной, кто считал, что вы стоите больше фабричной грязи на ее туфлях. Я мог бы углубиться и рассказать, что папуля никогда вас не любил, а мамуле было на вас плевать, но мне не особенно хочется тратить на это всю ночь.       — Как... постой, что ты сказал насчет Деб?       — Деб? А, вот, значит, как ее зовут. Пожалуйста, не прерывайте, — доктор сделал глоток кофе, по-прежнему стоя спиной к Шону. — Она, без сомнения, погибла в автомобильной аварии, в ее машину врезался тот пьяный водитель. Забавно, но у нее на заднем сидении был чемодан. Она хотела от вас уйти, и сделала бы это, если бы не погибла. Вы ушли на войну в надежде обрести честь, уважение и тому подобное. Но в результате только потеряли руку. И в этой потере вы обвинили горе-хирурга и его невнимательное отношение.       Еще один глоток теплой жидкости.       — Отдаю вам должное: врачи были вынуждены отнять у вас руку или рука отняла бы вас, но вы смогли с этим смириться, вернулись домой героем и начали новую жизнь со своей милой Деб. Вы пытались переучиться все делать левой рукой: есть, брать газету, держать пистолет и прочее, но для такого слабенького малыша как вы, это оказалось слишком большой проблемой. И вместо того, чтобы принять этот вызов, как в подобной ситуации делают другие, вы... вы просто сидели и куксились. Срывались на своей юной жене — и настолько сильно, что когда она поняла, что в этот раз у нее не получится скрыть синяки, она дождалась, пока вы уйдете, и разрываясь между страхом перед вами и опасениями за свою жизнь, покидала кое-какие вещи в свою маленькую красную машину. Но далеко ей сбежать не удалось из-за мистера Арчи Роллингса. Пьяницы, чья жизнь представляет собой настолько скучное клише, что я отказываюсь его повторять. Но вы позаботились об Арчи. Разумеется, после того доктора.       — Как? — Шон пытался как-то осмыслить услышанное. Неужели этот человек правда сам дьявол?       — Забавно, что вы об этом подумали. Как-то раз я стоял на другой крыше с другим убийцей, и тот счел меня ангелом. — Смешок. — Но я полагаю, вы ближе к истине. Я действительно на стороне ангелов, но он сделал ошибку, поверив, что я — ангел по существу. Ангелов не существует.       — Не, моя Деб была ангелом! АНГЕЛОМ!       Доктор наконец обернулся, его лицо выражало скуку. Скуку.       — Не сомневаюсь, что она была твоим моральным компасом. Прощала все твои проступки и маниакально-депрессивные периоды. Все прощала и благоразумно пыталась помочь тебе вернуться на правильный путь, пока не поняла, что больше не может терпеть такое отношение. А потом какой-то пьяный водитель забрал ее жизнь прежде, чем ты смог снова навести мосты. Но ты все равно обвинил во всем доктора — обвинил, что тот не смог спасти искалеченную девушку, чей мозг был уже мертв, когда ее привезли в больницу. Хотя, полагаю, девушка с погибшим мозгом — как раз твой интеллектуальный уровень.       — Заткнись! — зарычал Шон, делая шаг вперед. — Деб была ангелом! Она меня не бросала! Она любила меня. И будь я действительно таким тупым, как бы мне сошли с рук все эти убийства, а? Отвечай, раз уж ты такой умный, а потом добавь себя к списку.       — Здравое предложение, — болтливый доктор снова перевел взгляд на звездное небо и нахмурился, словно пытался вспомнить что-то давно забытое.       — Да ты ненормальный, — захихикал Шон. — Чертов псих еще похуже меня.       — Я? — прозвучал дьявольский голос, приправленный холодной враждебностью.       Шону не понравилось, что этот врач не только его не боялся, но и даже не проявлял к нему особого интереса.       — Да, приятель. У меня есть пистолет, и я собираюсь тебя убить. Так что, тебе, как минимум, лучше обратить на это внимание. И смотреть на меня, когда я буду это делать.       — Я уже бывал мертвым, и уж не знаю, в первый или в последний раз, но меня уже держал на мушке один предсказуемый идиот, причем с намного более уверенной рукой и прицелом.       — Ты слишком много болтаешь для того, кто вот-вот станет мертвецом. Никто из предыдущих столько не болтал, все только рыдали. И спрашивали "почему?". И знаешь, что я им отвечал? Я отвечал...       — "Потому что я могу". Не слишком оригинально. Скука.       Шону очень не понравилось, что ненормальный в белом халате опять его оборвал, но тревожный "набат" в голове зазвучал еще громче.       — Как ты... Может, ты и сам дьявол, но это неважно, с такого расстояния я точно не промахнусь, — Шон усилием воли прекратил дрожь в руке.       — У меня остался только один вопрос, — со вздохом произнес врач, обнимая холодными руками теплую кружку.       — Не, дружок, с разговорами мы покончили, — процедил Шон сквозь зубы.       — Где его бумажник? — Такой спокойный вопрос, словно он попросил дать ему прикурить.       — Что?       — Ты живешь в постоянном движении, задерживаясь лишь для того, чтобы получить ежемесячную пенсию со специально выпущенной для тебя карты. Забавно, что ты винишь во всем армию, но не чураешься ее благотворительности.       — Они задолжали мне эти деньги и не только, за все то, что они у меня забрали!       — Как я и говорил. У тебя нет дома, где бы ты мог остановиться дольше, чем на одну ночь, а останавливаешься ты в грязной обветшалой комнатенке какого-нибудь отеля. Не то место, где ты мог бы хранить что-либо ценное, поскольку, я уверен, твои менее благородные соседи без проблем вломятся к тебе в номер ради простой пачки сигарет, не говоря уже о рюкзаке, где могут храниться потенциальные сокровища. Сгодится все, что угодно, лишь бы хватило на дозу. А у тебя, без сомнения, имеется видавший виды армейский рюкзак — скорее всего, зеленый — где лежат твои ценности и кое-что на память: несколько фотографий, и несомненно бумажники, которые ты забираешь себе как трофеи. Поэтому спрашиваю еще раз: где его бумажник? — уже требовательно, сочась нетерпением       — Как?.. — Шон потряс головой, он точно говорил с самим дьяволом.       — Я терпеть не могу повторяться.       — Хочешь меня ограбить? Такого со мной еще не случалось, — Шон захихикал, но пистолет не опустил. Бежать здесь все равно некуда, и некого звать на помощь. Внезапно его осенило, и по лицу растеклась ухмылка. — А, так вот в чем дело? И кто из них был твоим приятелем? Самый первый? Я слышал, его тело не одну неделю пролежало в морге на идентификации, прежде чем кто-то его хватился. Или это был второй? У него был интересный акцент, не совсем британский, но и не совсем французский....       — Швейцарский, — доктор закатил глаза.       — Резонно, значит, швейцарский. Так, посмотрим, кто там дальше. Тот доктор в Кардиффе с маленьким забавным галстучком-бабочкой... а, нет, я понял, это был капитан. Да, могу представить, что ты работал в госпиталях для ветеранов и тому подобных.       — Славная дедукция, — глаза темноволосого "врача" вспыхнули ледяным светом, а кружка в руках пропала.