Василиса Средиземская

Идти пришлось немало еще, да к терему князя эльфийского аж через мост узкий над пропастью. Василиса в руку Бофура, что рядом шел, вцепилась и не отпускала до тех пор, пока цель страшная позади не осталась. — Кто ж так строит, — выдохнула она, — ни перил, ни стен на мосту, шаг неосторожный сделаешь да вниз полетишь! — Да ты что? — удивился гном. — Тут широко — двое разойдутся вполне! С чего бы им падать? Искренне говорил, не смеялся, потому Василиса себя неуклюжей почувствовала, что на каменном мосту свалиться опасается. А еще вокруг была краса такая, что девушка себя тем паче ощущала безрукой. Терем-то высокий да весь резной, только вот кто так вырезать может, словно и не из дерева да камня, а из ниток сплетено. И узоры чудные, не повторяющиеся ни разу, сколько глаз ни ищи, да все новое находит. В таком ли жить злодею Бессмертному? Али она что путает, али гномы не туда пришли. Тем временем от терема того по ступеням спускалась дева… али юноша? Василиса впервые растерялась. Волосы длинные, как у порядочной девицы, местами переплетенные, хотя в основе — простоволосой дева-не-дева явилась. Наряд тоже на ее сарафан больше походил, чем на рубахи да шушпаны гномов. Бороды али усов житель дворцов чудных не носил, только все одно, лицо скорее мужским чудилось. Да и фигура не девичья, как ни глянь… Это ли прислужник Бессмертного? — Митрандир! — приветствовал волхва этот человек. Ох и не человек вовсе! Да не только оттого, что выше. Вблизи видно, что и фигура у него иная, хоть и похожая, и уши вон торчат острыми кончиками за волосами. Видно, это и есть эльф? Сколько ж тут их таких бессмертных? И отчего бы им плодиться да множиться, злыдням таким? Юноша с кудесником толковали о чем-то на языке незнакомом, а Лиса все рассматривать продолжала странного парня, что в девичьем наряде ходит. Вблизи он не казался таким уж молодым, да только на усы с бородой и намека не было. Любопытство Лису глодало, ни в сказке сказать, ни пером описать: чем он так гладко обрился? А главное, с какой стати? Неужто девки местные штаны с рубахами носят да бороды отращивают противу мужиков своих? Природную задумку соблюдая? Василиса почувствовала родство неназванное с гномами — тут в пределах естественных деление мужчин с женщинами происходило, взглядом первым окинув, понять было можно и сообразно собеседнику речь вести, вежливость блюсти, темы выбирать. Ужалась мужественная дочь кузнеца к Бофуру еще поближе, а то не ровен час, и ее о чем-нибудь спросят, а она как ляпнет! И так-то еле сдерживается, чтобы не спросить, с чего бы им речи вести с бессмертными, а не мечом их колоть, иродов! От мыслей тревожных отвлекло ее пение рога схожее с тем, что они услышали, когда за валунами прятались. — Сомкнуть ряды! — крикнул Торин. И гномы его мигом повеление исполнили, попутно девушку посередку затолкав, чтобы с краю не стояла. Лиса глянула туда, откуда топот копыт слышался, и обомлела от зрелища — всадники неслись прямо на их отряд! Будто степняки-кочевники, разве глаза у них были не рысьи, человечьи, да и не со злом они мчались… Наверное… Само собой вспомнилось, как отец с братом бесславно сгинули, и девушка, не задумываясь более, выхватила меч — довольно уж! Хотят сражаться — пусть сражаются! Не уступит она! А уж нечисти лютой не уступит и подавно, пусть та и бессмертная! Да лучше сгинуть, чем поклоны бить да службу нести проклятущим! Защищать дворцы воздушные, конечно, неудобно было бы, хотя мосты подвесные, узкие, страшные, помочь могли бы: убавят всадники шаг лошадиный, пожалеют животин, не станут их страхом и своими жизнями рисковать! А всадники и пред мостом не придержали коней, видно, те заговоренные какие – проскакали, словно не заметив его, да принялись отряд окружать. Дубощит покуда атаковать не велел тоже, против конников сражаться им больно непросто будет. Василиса растерялась, совершенно законы этого края переставая понимать: девки да не девки, всадники да ведут себя не как всадники. Растерянная Василиса оборачиваться не успевала, пред собой только и видела, что сплошное железо, в которое были укрыты воины — и как только такую тяжесть на себе таскают да с коней не падают?! Тем временем воины замерли, а один из них спрыгнул с коня и направился к кудеснику, назвав по имени — кажется, знали тут его, потому и нападать на них не собирались. Только вот зачем же тогда в атаке конной мчались на них? Зачем пугать гостей, застращать хотят, чтоб не смели и думать худого? А чего ж хуже придумать можно, и так по земле молва идет о силе Бессмертного. Али то другой какой? — Лорд Элронд! — приветствовал волшебник этого человека… вернее, тоже эльфа, пожалуй. И не столько по словам его, сколько по поклону Василиса догадалась, что прибывший — особа знатная, может быть, сам князь. Меж тем волхв да эльф вновь на языке непонятном заговорили, словно таились от кого, от нее али гномов. — Неужто кто тайное вот так при гостях обсуждает? — пробормотала Василиса вслух. — Могли б и уйти попервоначалу. Видно, сказала смешное что-то, потому что кое-кто из гномов хмыкнул. А именно Торин да племянники его, может, язык эльфий* знали? Тогда и вовсе неясно, почто при них на другой язык переходить. — Добро пожаловать! — произнес наконец Элронд на понятной речи. — Странно, что орки подошли так близко к нашей границе. Глянул на гномов и добавил: — Что-то или кто-то привел их сюда. — Скорее всего, они искали нас, — немедленно подтвердил эти слова кудесник да так, будто бы только что о преследователях узнал. — Ясно, — усмешкой ответил Элронд, поверил, словно бы. И отчего-то по этой усмешке эльфьего князя Лиса поняла: лукавство волхва для него не тайна. — Приветствую, Торин, сын Траина, — обернулся он к повелителю гномов, мигом определяя, к кому обращаться. На взгляд Василисы, конечно, Торин выделялся и так, хоть в какой его ряд поставь, хоть по росту, хоть по оружию, да было что-то в гномьем князе такое, что сразу именно князя определить можно. Однако и понять Василиса могла, как Бильбо до сих пор иногда в именах созвучных сомневался да по цвету шапки гнома одного от другого определить не мог. Только-только она начала отличать их меж собой… А вот прибывший произнес слова важно, но без поклонов, так что теперь Василиса убеждена была — это действительно эльфий князь. Оттого девушка уши навострила, боясь каждое слово пропустить – как угадать, чем закончится беседа с Бессмертным. Да и почто вообще с ним беседы вести… ежели он это! — Я полагаю, мы не знакомы, — отозвался Дубощит, сверля собеседника взглядом и только что не отворачиваясь презрительно. — У тебя манеры твоего деда. Я знал Трора, когда он царствовал под Горой, — пояснил Элронд. А Василиса вновь себе зарубку сделала: ежели б это обычный смертный был, то какой памятью обладать надо, чтоб ребенком младым деда гномьего запомнить! Сколько тогда лет было этому князю? Выглядит-то он совсем не старым, а без бороды и усов и вовсе почти юным. Ох, вернее то, что жизнь у этого князя бессмертная, оттого и помнит он все… Только вот как же понимать, что Гэндальф говорил, будто нет тут зла?! — Надо же! — усмехнулся Торин, по-прежнему, видно, не желая приветствовать эльфьего князя в ответ. — Он не упоминал тебя. Элронд на миг прищурился. Затем опять перешел на свою речь — бросил несколько слов, прозвучавших как повеления. О чем? Если он и говорил что-то слугам, то смотрел-то на гномов по-прежнему. — Что это он там говорит? — возмутился Глоин, и прочие поддержали его согласным гулом. — Он что, оскорбляет нас? Василиса подумала то же, если не хуже — как бы не отдавал приказы о нападении! Только вот Дубощит чуть качнул головой, несогласно, что ясно говорило: хоть он и не ждет ничего хорошего от эльфа, но и зла тот не желает и никого не оскорбляет. Чудно только, что слова его враждебно звучат при том и взгляд хорошего не сулит! Поди пойми, что он сотворит с гостями незваными! — Нет, мистер Глоин, — ответил кудесник. И слова его удивили еще больше: — Он предлагает вам отужинать. Гномы зашумели между собой. Но приглашение приняли. Хоть по-прежнему озвучил согласие Глоин, а не гномий князь. *** Однако ж сразу трапезничать их не повели, сперва предложили отдохнуть немного да переодеться, с законами гостеприимства в согласии. Даже Баба-Яга прежде чем Иванушку в печь подсадить или в царство мертвых за испытаниями отправить потчевала молодца, в баньку попариться допускала. Тут, по всему заметно, законы местные со знакомыми были едины. Ох и чует сердце неладное… Василиса и тут замешкалась, потому как ей давно уж хотелось с кудесником поговорить о Радомире. Жалость только, тот с ней беседовать не собирался, уже шел, не дожидаясь, провожаемый тем эльфом, что их первым встретил. Потому девушка глянула на Торина, дождалась его одобрительного кивка — позволения уйти вместе с кем-то из этого народа туда, куда ее поведут, — и последовала за провожатым своим. Но по пути дорогу приметить пыталась, о том думая, что доверять этим странным бессмертным все же не стоит. Хотя отчего бы тогда Дубощит ей уйти позволил с вражьим слугой? — Человеческая женщина в компании гномов, — произнес последний, подстраиваясь под небольшой шаг Лисы. — Удивительное дело, госпожа! — Какая ж я госпожа?! — смутилась она. — А с гномами меня дорога случайно свела, по пути нам просто. — Ох, простите, я не представился, — тут же улыбнулся эльф. — Элладан, сын Элронда. А вы? — Василиса, по отцу званная, — девушка вновь подавила в себе все еще возникающее желание оглядеться в поисках кого-то возле себя. — Уж не гадала, что меня княжич провожать до покоев будет. Молодой эльф с интересом глянул на нее, видимо, отмечая необычную речь и одежды девушки, но ничего не сказал о том. — Располагайтесь тут, — предложил он, открывая одну из дверей и приглашая гостью в светелку. — Скоро к вам зайдут. Василиса поклонилась, благодаря, и прошла… вот уж и вправду в светелку! Горница была вся наполнена светом, хоть и небольшая сама по себе, да окно во всю стену будет, пожалуй! И кровать тут отдельная, и столик небольшой да резной-писанный, и стульев пара такие же тонкие, сесть страшно! Кузнецовой дочери и стыдно, и хочется в такой светлице почивать, будто для княжны готовилась, наверное, и перина тут пуховая, и подушки! А о страхе-то и вовсе уж забыла, ясно себе сказав – не стали бы кудесник да князь гномий так себя вести, ежели б Бессмертный и дети и слуги его опасны были. Не успела она оглядеться толком, как в дверь постучали, а за приглашением войти на пороге появилась… наверное, эльфа. Хотя формами она не отличалась, но фигура все же больше женской была, только вот ни щетины, ни бороды у нее тоже не было. Василиса растерялась от очевидной эльфовой неустроенности: на глаз никогда быстро девицу от парня не отличить, так и оказия какая выйти может! Вид, наверное, для эльфов-то привычный, однакось в сумерках да со спины… Как тут определить можно? Вот наряд разве что еще длиннее был, чем у мужчин, только носочки обувки и торчали. Так что, наверное, все же эльфа, тем более, что по-своему она красива была именно в своей тонкости, изящности и хрупкости. Общее с другими эльфами было лицо — будто неживое, в камне вытесанное… Или не у всех так? Князь их вот интереса больше проявлял! — Это путаница! — выпалила Василиса. — Ваш князь меня за высокую гостью принял! А я лишь дочь кузнеца! Немедля меня переселите, где люду быть положено! Незнакомка удивленно хлопнула ресницами, а затем залилась веселым смехом, отчего стала гораздо милее на вид и показалась еще моложе. — Вы не такая и высокая, — сообщила она, немного успокоившись. — Гораздо ниже меня! А владыка повелел всем похожие покои выделить, только гномьему королю достались другие, сравнимые с комнатами лорда Элронда и его детей. Правда, гномы, по всей видимости, совсем не собираются никуда расходиться. Может и ночевать при костре будут, не отдав должное уютным покоям. — Тогда… может быть… мне тоже не стоит, — засомневалась Василиса, уже коря себя за то, что у врагов в гостях устраивается, пусть и с позволения Дубощита. А ну как опасно тут все ж быть? Или отряд скрытно задумает передвигаться по вражеским землям? А ее, как сущую обузу, бросят на произвол судьбы в той полукняжеской светлице?! — Так и отправитесь к владыке на ужин в грязном платье? — хихикнула опять незнакомка. — И нечищеных сапогах? Лиса залилась краской стыда. Ох, и вправду, неудобно как! Она и не мылась еще с той поры, как троллей повстречали! Грязная вся, воняет сама, наверное, как яма выгребная! Косы нечесаные, скоро колтуном сваляются, можно будет валенки выправить… — А река тут далеко? Али купальни какие? — выпалила она, забывая уже о своих мыслях и врагах. — Самой вымыться или вещи постирать? — деловито спросила эльфа, еще больше располагая к себе. — Всё! — объявила Василиса. И спохватилась: — Не представилась я, Василисой меня зовут, можно Лисой али Васей звать. А ты… вы? — Можно «ты»! — кивнула новая знакомая. — А я Финльисин… Видно, на лице Васьки появилось такое удивление, а губы невольно попытались произнести это, что эльфа вновь рассмеялась: — А знаешь, зови меня тоже Льисой! *** На пир девушка направилась во всем лучшем. Поначалу она не знала, как вернее поступить. Но «тезка» ее подсказала, что не будет неуважением, а скорее наоборот даже, если гостья явится не только в чистом сарафане да рубашке, но и украшение наденет. Потому Василиса развесила постиранные вещи, где позволено было — стирала тоже сама, не к лицу ей помощь слуг принимать, — на себя же чистую рубашку надела, рукава опущенными оставила, сарафан тоже чистый был. Обувку пришлось прежнюю оставить, сапоги, другой у нее не было, хоть Льиса и предложила ей туфли вроде тех, что на ней самой были, но Вася брать постеснялась. Так что лишь почистила сапоги, посчитав, что за подолом сарафана и не видно будет толком их, а если и видно, то стыдиться нечего, обувка-то ладно скроенная да по ноге хорошо сидит! К тому добавила кулон свой, перстень да ряску на волосы — не княжьи украшения, но работа все равно тонкая! Тем более и Льиса подтвердила, что у них такие в диковинку, голову так не украшают, а узор на кулоне вовсе непонятно, как делался, здесь иначе куют да выписывают. От чего Лиса отказываться не стала, так это от мази для рук. По виду вроде обычной сметаны, да только кожа мягкой сразу стала, руки — белыми да красивыми будто и вправду у княжьей дочери. И глаза подвела, как новая подруга предложила, красиво вышло, почти как у самой эльфы! Так что после купания в теплом источнике, куда ее отвела Льиса, а затем всех этих женских сборов девушка и думать забыла об тревогах и заботах. Чувствовала себя покойно и хорошо. А еще ощущала себя девчонкой, что впервые собирается на большие гуляния, смотрины али на ярмарку — наряд выбирает, себя украшает, с подружкой опасениями делится да какими-то надеждами тайными. Хотя какие тут надежды! Всех желаний-то не опозориться пред князьями да иными высокими гостями! Но вроде и не должна бы — наряд у нее неплох, украшения тут невиданные и непростые. Правда, идти у нее выходило вовсе не так плавно, как у «тезки» — об этом Василиса думала, идя по коридорам княжеских палат вслед за своей провожатой. Та словно бы и ног не переставляла, разве подол слегка шелестел, плыла к трапезной. Видно, и холопы у эльфьего князя изящнее нее самой! Куда Василисе только на пир такой?! Припомнились другие виденные ею эльфы как мужеского, так и женского видования. Все высокие, худые, изящные, двигаются плавно да текуче, голоса у всех высокие да мягкие, чистые все да красивые, пусть и нет у мужчин их плеч широких, а у женщин грудей объемных да иных форм. Девушка тихо вздохнула, вдруг ощутив себя очень чуждо тут, как ни наряжайся, как ни прихорашивайся, а все одно останешься деревенской девкой! На миг даже хотела развернуться да уйти, пусть и без еды остаться… После устыдилась. Что о ее народе думать тут будут? Будто трусливы они да невежественны. Нет уж! За княгиню она себя не выдавала, но пусть не думают, будто бы русичи в грязи живут да всего и умеют, что землю пахать! Потому Василиса набралась храбрости и шагнула в горницу, где пиршество должно было состояться. *** За обедом Торин сидел отдельно от прочих своих гномов — за столом вместе с Элрондом и кудесником. Василиса подивилась мысленно обычаю разделять столы, а не придвигать их ближе друг к другу — ныне их аж три стояло, за одним владыки сидели да волхв, за двумя другими гномы и хоббит устроились. Ну да у каждого свои уставы, не будешь же хозяевам хлебосольным указывать, как вернее ставить! Куда ей садиться, Василиса и не знала, даже растерялась, оглядываясь по сторонам и не представляя, куда двинуться от дверей в залу. Но за нее все тоже решили — Балин рукой махнул, приглашая устроиться подле него, где место было за их столом, в самой глубине зала пиршественного. Зато отсюда она и рядом стоящий стол видела, слышала беседы за ним, пусть не все, однако, и в том главное удобство — владычий тоже. Потому девушка смогла заметить, что Торин хоть и не переоделся, но одежда его уже чистая, волосы причесаны аккуратно. Отметила и то, что эльфий князь на нее с интересом глянул, видно, пытался определить, какого она роду-племени да какого происхождения. Удостоил взгляда короткого на свободный конец стола, будто бы думая, не велеть ли подать еще один стул к их лавкам и не пригласить ли гостью туда. Василиса, испугавшись, что так оно и будет, а за княжеским столом она с самой дурной, неотесанной стороны себя покажет, поторопилась последовать приглашению пожилого гнома. Вот и поди пойми, у кого какие обычаи! Балин, как Лиса заметила, при князе всегда, вроде как советник его. Да притом сидит не с ним за столом, ее вот, опять же, прочие с собой как равную сажают. — Красивые у тебя вещи, — похвалил ее «советник» этот, оглядев украшения девушки. — У твоего народа так носят? Василиса закивала, радуясь тому, что ее ценности тут отметили, значит, и вправду не попрошайкой выглядит. Стыдно было бы совершенно со всех сторон неряшливой потеряшкой оказаться. Гномы меж тем обсуждали, что эльфы на стол ничего мясного не поставили, видно, гостей не уважают. - А разве ж тут есть что можно? – робко спросила Василиса, которая хоть и голодна была, а вспомнила, что в царстве Бессмертного лучше и не брать ничего со стола, как бы в нем навсегда не остаться! - Ну а почему нет? – кивнул Балин. И добавил тише, окончательно успокаивая девушку: - Эльфы нам не союзники, но и не враги, травить не будут. Хоть вкусными… их блюда точно не назвать. Длилось недовольство гномов лишь до тех пор, пока кто-то не заметил, что Кили поглядывает по сторонам. — А мне не нравятся эльфийские девушки, — тут же поморщился он, делая вид, что и не глазел ни на кого. — Тощие. И у всех такие высокие скулы. И нежная кожа. И… слишком мало волос на лице. Хотя… вот эта ничего! И он кивнул на кого-то проходящего рядом. — Это тебе не девушка! — буркнул Двалин. Гномы расхохотались, Василиса чуть улыбнулась — она сама еще путала, где тут девка, а где юноша средь эльфов этих. — Смешно, — обиженно пробормотал Кили. — А зачем на лице женском волосы должны быть? — тихо спросила Лиса сидящего напротив нее Глоина, чтобы не отвлекать Балина, что прислушивался к разговору владык за соседним столом, кажется, о мечах их. — У наших женщин и бороды растут, и усы порой, — пояснил тот важно. И по тону ясно было, что это он красивым считает. Василиса охнула, но все слова свои проглотила, только зарубку на памяти сделала — вот отчего с ней так просто гномы общаются! В ней и женщины-то толком не видят, а уж тем паче красивой женщины! Элронд в тот момент вроде бы что-то еще о мечах спросил — и это Торину вдвойне не понравилось. Потому как он извинился и вышел из-за стола владыки, показывая этим, что не желает быть с ними. В этот момент Бофур вскочил на лавку, не желая долее слушать тихое треньканье странного инструмента, на котором играла одна из эльфиек — Василисе эта вещь гусли напоминала, да только странно расположенные. — Есть трактир, есть трактир, Есть веселый трактир, Всю ночь до утра там пир! — завел Бофур. И его почти сразу поддержали другие гномы, отстукивая кулаками по столу ритм и подпевая: — Такое пиво варят там, Что лунный лик спустился сам, Чтоб отведать тот эликсир! Видно, пиршество становилось веселее — Торин стоял неподалеку от их стола, прихлебывал что-то из небольшой бутыли на поясе и постукивал ногой в такт забавной песенке. — У конюха жил пьяный кот, На скрипке он играл, Водил туда-сюда смычком, То завизжит, То вдруг альтом… И снова струны драл! В этот миг Нори схватил девушку за руку и потащил плясать. Лиса отказываться не стала, хоть под непривычный ритм пришлось и пристраиваться. Ну так весело ж зато! И князю весело вот, и им! Продолжением стало то, что через столы полетела еда — видно, гномы выпили лишнего, раз принялись кидаться пищей, распевая притом: — Кот на скрипке играл, Весь трактир танцевал Так громко, что стены тряслись! И пока слетал его быстрый смычок, Трактирщик потряс Лунный лик за плечо: Уже три часа, проснись! После этого гномы разразились хохотом от особенно метко брошенного куска еды, угодившего в какого-то каменного истукана. Василиса тоже засмеялась… и едва не подавилась смехом, поперек горла весь дух встал от столкновения взглядом с одной из эльфиек. Ох, кажется, они рановато веселиться начали! Хозяева такому продолжению пиршества вовсе не рады оказались. А ежели князь эльфий не Кощей и даже не родня ему, так и вовсе нехорошо вышло… Тут уж девушка окончательно устыдилась. И больше не находя иного для себя выхода, почти сбежала с пира.