Василиса Средиземская

Гномы один на один ныне с орками сражались, а кто своего противника побеждал, в другие битвы не вмешивался. Лишь один раз от правила того отступили – Кили стрелу последнюю в варга белого выпустил. Ну да то справедливо было, иначе бы Торину с двумя противниками разом пришлось бы сражаться. А более Кили было не до дяди, сам с врагом схватился на мечах, ни на что не глядя. От стрелы же варг на землю свалился, от боли взвыл, зубами в древко стрелы впился, выдрать из бока пытаясь. Орк же белый своего варга бросил, один на один наконец против Дубощита выступил, палицей помахивая. А Двалин, со своим врагом разобравшись, топором тяжелым зарубил варга белого, который так и выл и катался по земле со стрелой, а после удара такого затих и замер навсегда уж. Потому и Василиса не лезла – да и чем она бывалым воинам помочь может? Благо, если не мешает! Себя защитить смогла – на том спасибо, что гномам не пришлось хоть ее спасать! Теперь вот каждый со своим разбирался. Да притом много им времени не требовалось расправиться, простые орки-то были слабоваты против народа гномьего, падали, как подкошенные. Только Лиса да Бильбо не сражались более, им в числе отряда общего лишь отбиваться пришлось. После же лишь наблюдателями быть за тем, как иные с врагами расправляются, да как вся поляна вокруг телами устилается мертвыми. Ну да еще со стрелами помочь Кили, собрать. От орков земля кровью черной пропитывалась – а может, Василисе так лишь во тьме казалось, света уж тут не много было, трава, от шишек загоревшаяся, едва тлела, деревья вовсе почти все в пропасть полетели, одна сосна догорала, придавая всему, что пред глазами было, странный вид: тени изломанные, фигуры темные со светлыми бликами на них. Тут кровь любого цвета станет. И все же Лисе казалось, что она права, черной та кровь была, какой еще может быть она у врагов жутких? Ну да главное, что все они мертвы уж были, вокруг валялись чучелами огородными… почти все. Последним князь гномий продолжал биться с вождем орков. И глядеть на то было страшно да больно, потому как злодей выше был, да пользовался тем, что до того Торину от варга мерзкого досталось, хоть раз, да сбил с ног и чуть было не порвал его когтями своими длинными. Однако ж все равно Дубощит удары вражьи отражал достойно, не зря уж один раз они сходились однажды, да вот и ныне князь раз за разом уворачивался успешно, с тем в себя приходил, а после и сам начал наступать. Раз – мимо… другой – почти задел… Вновь отступил… Еще раз – и меч-кладенец знатно рассек плоть орочью, кровь темная хлынула по бело-грязной коже. Василиса рот себе зажимала, чтоб не вскрикивать, как девчонка, от испуга. Бильбо лоб от пота утирал устало, на бой глядел со страхом, самого его трясти начинало после того, что пережить пришлось, лишь сейчас понимая все это. Гномы же порой кулаки сжимали, за оружие хватались, но в бой вновь не вмешивались – видно, считали его личным. Даже кудесник в стороне стоял, бормотал себе под нос что-то, по сторонам поглядывал – и только, что искал – неведомо. И в тот момент, когда меч-кладенец князя гномьего в сердце черное вражеское вонзился, когда враг грозный наземь повалился, а Торин только-только вздохнул устало, едва ли с ног не валясь сам, спасаясь от того, что на меч сам оперся, чтобы стоять, когда гномы вскричали радостно от победы той, что наконец с проклятым ворогом разделались… в миг тот откуда-то сверху, с гор, крик раздался… - Гоблины! – почти простонал Ори. – Только их нам сейчас не хватало! Осознали, наконец, что надо нового короля выбрать, вот и отыскали кого-то, кто то же и скомандовал – гнаться за нами… Договорить он не успел: над отрядом послышался хлопот крыльев, ветер поднялся ураганный, аж к земле пригибало, и враг обрушился на них иной – гигантские орлы хватали одного за другим путешественников да несли к пропасти темной и бросали… на спины других орлов. - Не бойтесь! – кажется, то кудесник прокричал, а может, ветер завывал, да потому и почудилось все… Лиса попятилась было, не желая такой участи – то ли сброшенной быть в пропасть, то ли плененной странными птицами, как бы они человечиной не питались, а иначе зачем бы им на отряд нападать – да охнуть не успела, как была подхвачена и тоже сброшена на спину одной из огромных птиц. От страха девушка в перья орлиные вцепилась, двинуться боясь да не думая ни о чем. *** Который раз за этот день Бильбо прощался с жизнью, он уже не знал и сам – сбился со счета и попросту устал. Сначала, когда за ними орки погнались, мистер Бэггинс бежал с гномами и гадал, как им теперь выкрутиться. Затем гадать было некогда – еле успел на дерево влезть, больше от страха, чем от умения карабкаться, хоть и того было ему не занимать. И череда надежд и отчаяния стала постоянной. То варги отскочили от стрел – и отряд вместе с Бильбо ликовал. То принялись гореть деревья – и отчаяние от близости смерти становилось необычайно острой… Хоббит сам себе поражался после, а тогда спрыгнуть и броситься на орков вместе с другими в отряде было таким естественным порывом, что Бильбо последовал этому, не задумываясь. Кричал что-то, от страха, отчаяния и желая придать себе сил, размахивал своим мечом… Как он умудрился выжить? Мистер Бэггинс стоял, вытирая пот, ручьями текущий по лицу, смотрел на сражение Торина и Азога, и начинал понимать, что мгновение назад произошло. Он сам тоже сражался. И он, кажется, убил кого-то из орков. Или ранил хотя бы… проверять не хотелось. Руки дрожали мелкой дрожью, ноги тоже отказывались держать его. И Бильбо уже не понимал, холодный с него катится пот или горячий, его всего начинало трясти будто в лихорадке. Стоявший рядом Гэндальф, кажется, поймал бабочку и что-то ей нашептывал – от вида всего этого Бильбо убедился, что он сходит с ума. Какая бабочка тут? Что можно ей шептать? Он бредит! Конечно, все потому что он сражался… Сражался с орками! Сражался!!! Рубил и колол, чтобы выжить! Он мог сам погибнуть… Кажется, у него ранена рука… или бок… очень болит… Или это он потянул в горячке бега? А рука просто устала? Такая тяжелая… Постепенно возвращались и другие чувства. Бильбо начинало подташнивать от запаха крови повсюду, даже на нем самом. Своя или орочья – не понять. Но ощущение грязи и крови было ужасным, хоббит зашатался, больше не в силах стоять на ногах, в глазах мутилось, темнело... Мистер Бэггинс упал на колени – и лишь это спасло его от налетевшего внезапно ветра. А секунду спустя ветер превратился в орлов. Где-то на краю сознания вновь мелькнула бабочка… или это вновь ему лишь почудилось? У Бильбо просто не было сил пугаться и прощаться с жизнью, когда одна из птиц подхватила его, понесла… и кинула на спину другому орлу. Хоббит просто лежал, тяжело дышал, постепенно успокаиваясь и пытаясь мыслить и вспоминать все, что с ним произошло. Он опять жив – надолго ли только? Куда несут их птицы? Думать не получалось. Чем лучше становилось Бильбо, тем хуже он себя ощущал: весь в грязи пещер, где ему пришлось лазать и убегать от Голлума, с пятнами крови орков, уставший и голодный, мистер Бэггинс мог думать лишь о том, как здорово было бы сейчас вымыться, поесть и, устроившись в кресле-качалке возле разведенного камина, выпить горячего чаю с печеньем… Все эти мысли наконец привели его к вопросу о том, что же с ними произошло и куда их несут птицы. Бильбо резко сел на орле, оглядываясь по сторонам. Остальные члены отряда обнаружились рядом – все они тоже летели на других птицах. В числе прочих и Гэндальф, что отвечало на главный вопрос – орлы прилетели по его зову и несут туда, куда их попросил волшебник. Припомнив вновь бабочку… мистер Бэггинс рассерженно затряс головой – нет, уж это ему точно почудилось! Бабочка-посыльный орлов и мага? Такое только и может привидеться, что от усталости и запаха крови. Крови! Бильбо принялся осматривать себя, ощупывая и пытаясь прочувствовать, есть ли у него все же раны. Пожалуй, все же нет. Только рука тяжелая и кисть разошлась с непривычки, что мечом пришлось долго махать. В боку тоже кололо, но это от долгого бега и от количества ушибов, что выпали за этот день на его долю. Так что, если прислушаться, можно ощутить и как гудят стопы и голени, как ноет левое колено… Наверное, если стянуть с себя одежды, то мелких царапин обнаружится много, только от них кровь уже запеклась. Серьезных ран, вывихов или переломов у него не было – невероятная удача после всех событий этого дня! Вернее, уже прошлого – потому что небо розовело, ночь отступала, занималась заря, приглашая в новый день. Бильбо устало лег обратно на спину орла и уставился на облака вокруг, на вершины гор под собой и встающее над ними солнце. Еще десять минут назад он думал о том, через какой ужас ему пришлось пройти! А пять минут назад он думал о том, что он везунчик, отделавшись лишь легкими царапинами и ушибами. Но вот сейчас он не думал ни о чем, кроме как о том, как прекрасен мир, как важно увидеть его, уйти, чтобы посмотреть на него. Так стоят ли усталость и ушибы упоминания, когда его глаза видят такое?! Когда он вернется в Бэггэнд, вспомнит ли он про свои уставшие ноги и этот удушающий запах крови? Нет! Он будет потягивать чай, курить трубочку и вспоминать Ривенделл с его водопадами и воздушными мостами, свою хитрость, с которой он обвел в игре Голлума, и вот этот полет, от которого захватывало дух и хотелось впитать в себя и облака, и восход, и этот воздух вокруг! Бильбо дышал всей грудью, прикрывал глаза, чтобы мысленно представить увиденное, вновь открывал, стараясь запечатлеть во всех подробностях эту картину, как раньше запоминал виды Имладриса. Может быть, орлы отнесут их сразу к Одинокой горе? Тогда их цель будет так близко! И уже сегодня или завтра все закончится. Можно будет отправиться в обратный путь, вновь побывать в Ривенделле – он бы даже задержался там на неделю или даже месяц, если позволит Владыка… Преисполненный самых лучших ожиданий, Бильбо устроился удобнее, позволяя себе отдых и мечты. *** Чуть в себя придя, Лиса хотела было с птицы… в пропасть прыгнуть. Лучше уж самой все завершить так, чем ждать, что с тобой хищные орлы сотворить решат! А с такой высоты ей не выжить точно. Решившись было и сев на птице, Василиса… встретилась взглядом с кудесником. Тот со своей птицы ей посохом погрозил – и девушка обратно легла, уж совершенно теряясь. Но прыгать ей запрещали. Значит, орлы волхва слушаются? Может, и так, ежели он язык птиц знает, а такие, как он, и со зверьми, и с птицами общаться умеют. Так и лежала Лиса, поначалу о себе думая, понять пытаясь, не ранена ли. Кажется, ногу порезала, уж больно саднит. В остальном, видно, цела-невредима, устала только да в крови-грязи дорожной. После о других думала, по сторонам головой вертела, высматривая каждого и угадать пытаясь, что с кем. Тяжело раненным никто не казался, только вот Торин пострадал сильно в бою, хоть и победил. Насколько опасны раны его? Надо бы поскорее осмотреть, промыть да перевязать… Видно, кудесник это предвидел да приказ нужный птицам каким-то образом отдал, потому что орлы принялись снижаться, да первым на откос высокий опустился орел, который князя нес. Следом опустился тот, кто волхва нес, спешиться ему дал. И Лиса видела, как Гэндальф к Торину поторопился, хоть Дубощит себе лишь одну слабость позволил – на валун сел. После уж иные птицы подлетать стали да ссаживать прочих соотрядников. Василиса, как и другие, с орла спрыгнула и со всех ног бросилась к Торину, как, впрочем, и многие средь гномов. Кудесник, между тем, убедился, что раны Дубощита не так опасны, отошел в сторону, позволяя заняться ими Оину и Лисе, и те, позабыв о собственных порезах и ушибах, взялись за Торина. Вся оставшаяся во флягах отряда вода ушла на то, чтобы промыть две раны, вызывающие более всего беспокойства, остальные пока решили оставить до ближайшей речки или озера. Тем временем прочие гномы и Бильбо вещи проверяли, судя по перекличке их, потери невеликие были. Главной тяжелой потерей были стрелы Кили, лишь немногие собрать успели, прочие же так и остались в телах орочьих, их им никак не вернуть, придется новые вырезать, только вот наконечник металлом тут им обить негде, лишь заточить можно. Гэндальф же в стороне сидел, куда-то вдаль всматривался, вновь дым изо рта пуская – ворожил, видно. Хотя гномы вон и Бильбо за время похода тоже так дымили, говоря, что нет в этом ничего волшебного. Только Лиса так и не взяла в толк, что за трава такая, что дымится чудно. - А это и есть Одинокая гора? – послышался вдруг голос Бильбо, тот к кудеснику приблизился да за взглядом его проследил. - Эребор! – Торин взглянул туда же, да во взгляде том тоска была по дому и горечь воспоминаний. – Наш дом… - Смотрите, ворон! – указал куда-то Оин. – Птицы возвращаются к горе! Пророчество сбывается. - Мой дорогой Оин, это дрозд, - поправил его кудесник, качая головой и усмехаясь чему-то. - И все равно, - уверенно промолвил Торин, не отводя взгляда от горы, - будем считать, это знак… добрый знак. - Я уверен, что все худшее уже позади, - улыбнулся хоббит, то ли от усталости не думая о том, сколько идти и идти им еще, то ли просто надеялся на то, что говорил, да произносил мечтательно так… Али, может, она не понимает чего? Лиса хотела было сказать, что ее глаза, наверное, иное видят: вон сколько внизу дорог, сколько верст им еще шагать да шагать! А уж сколько на тех дорогах может быть ворогов да иных опасностей… Но промолчала. Иное подумалось: а может, и верно все? Сколько они уж всего прошли да за спиной оставили! И лес опасный на окраине земель хоббичьих был, а за ним за рекой огромные чудовища встретились, что чуть не пожрали отряд! И великаны из камней под бурей да молниями сражались, едва их не завалили! А после ловушки гоблинской чудом избежали, да короля их победили, орков тоже всех положили… Может, им и впрямь больше нечего бояться? Наверное, прав Бильбо, все худшее уж позади них осталось! Василиса попросту на камень села, чуя, как ноги устали да все еще болит одна, надо бы все ж осмотреть да перевязать. Но да не при всех же ей подол сарафана задирать! И воды более нет совсем. Так и вышло, что отряд просто отдыхал, не задавая вопросов, сколько они тут будут, князя жалели да и сами в передышке нуждались. О прочем тоже не говорили, кто на гору поглядывал, кто жевал остатки еды… *** Торин никак не мог осознать, что внезапно появившийся Азог мертв. Столько лет считать врага мертвым, вдруг встретиться с ним и… Нет, на этот раз точно мертв! Дубощит хорошо помнил, как глубоко всадил Оркрист в сердце этой твари. Теперь точно завершено, убийца его деда понес кару! Больше он уже не поднимется. Все это наполнило спокойствием его еще там, на спине птицы, столь скоро унесшей его с места битвы. Может, оно и к лучшему. Пока они не могли сражаться с гоблинами, он сам был порядком потрепан белым варгом и его хозяином. Довольно с них на сегодня… и еще на несколько дней вперед. Возиться с его ранами после приземления взялись Оин и… Лиса. И Торин невольно думал совсем не о том, о чем следовало бы: мысли гнома почему-то витали вокруг того, какие у девушки гибкие длинные пальцы, как осторожно и нежно она промывает его раны, как было бы приятно, если бы эти руки… Дубощит едва не зарычал, злясь сам на себя за эту внезапную слабость – нашел о чем думать! К счастью в этот момент внимание всех привлек пик виднеющейся Одинокой горы. И Торин взглянул туда же. Да, их дом… Еще довольно не близко, хотя Эребор уже и виден. Отныне они будут видеть его всегда. Эта цель будет нависать над ними и манить к себе весь остаток похода… Где только она заканчивается? Дубощит позволил себе этот отдых, как и всем другим. Прошлой ночью им не пришлось спать, потому что они едва не угодили в ловушку гоблинов, потом все эти метания и сражения в пещерах, драка на обрыве с орками, а затем вновь ночь почти без сна на спинах орлов – тяжелое испытание. Гномы были крепче многих иных народов, но и они устали от сражений и бега, тем более те, кто, был ранен, пусть не так серьезно, как Торин, а уж хоббит и девушка буквально едва стояли на ногах. Потому неудивительно, что очень скоро все участники отряда устроились кто где на пике и задремали. Дубощит, заметив, что Двалин не спит, кивнул ему, знаком показав разбудить не позже чем через час, и тоже прикрыл глаза. Эребор… он уже так близко… Торин дремал, снилось что-то очень смутное: сражение с драконом – прошлое и какое-то новое; залы и коридоры Эребора – сверкающие и пыльные; стоящие возле трона женщины его народа… и не только его?! Понять что-то в этих стремительно мелькающих видениях было невозможно, такое разве что магу под силу. А Торин и не пытался, просто следовал куда-то за этими видениями, не угадывая их смысла. Легкое похлопывание по плечу заставило Дубощита проснуться. Благодарно кивнув Двалину, он поднялся: - Выступаем! Отряд немедленно пришел в движение, торопливо потягиваясь, потирая глаза и хватаясь за вещи. Впрочем, Торин не собирался долго мучить кого-либо, но спуститься вниз и найти воду им крайне необходимо. Его раны были еще не все обработаны, остальные же вовсе не коснулись своих, а ведь после пещер и погони они все были в грязи и крови, как бы не занесли что-то в раны. Потому отряд двинулся вниз по выбитой тропе – и кто только тут ее вырубил, в отдельно стоящей скале? Кажется, Гэндальф что-то рассказывал про какого-то хозяина здешних мест, кажется, человека… Но откуда у человека такая мощь и сила? Или сколько лет он потратил на эту работу?! И ради чего? Василиса оказалась рядом словно бы случайно. Может, так и было, как и ее неуверенное спотыкание на камнях… Но только Дубощит немедленно же дернул ее к себе, как котенка, беря за шиворот. Лиса возражать не стала, крепко ухватилась за его локоть – и теперь уже Торин не мог точно сказать, кто кого поддерживает. Но он точно понимал, что в какой-то опоре нуждался и сам, от ран еще немного кружилась голова да и слабость не до конца прошла. Однако же и он пытался удержать ее – она ведь едва держится на ногах, а в горах вообще словно лишается любой опоры! - Куда ты в драку полезла? – чтобы не гадать, в чем причина того, что она оказалась рядом с ним, а еще не думать о ее ладошке, такой нежной и теплой, так крепко сейчас ухватившейся за него, заговорил гном. – В пещерах ты не могла иначе, шла в отряде. Но тут и в стороне могла постоять. - Я не обуза беспомощная, - насупилась девушка. – Тятенька меня многому учил, драться тоже. - Ты в моем отряде сейчас! – напомнил Торин. - Разве ж ты, княже, велел в стороне оставаться? – искренне удивилась Лиса. – Не слышала такого. И Дубощит сквозь зубы выругался – и вправду, такого он не приказывал! Возразить нечего… - Я учту! – пообещал он. Василиса только улыбнулась тонко в ответ. А отряд тем временем наконец спустился к подножию горы, поэтому Торин уверенно освободил локоть из руки Лисы. - Гэндальф, ты говорил, тут есть река? – обратился он к волшебнику. – Кажется, что-то сверкало правее? - Да, идемте, - маг тут же занял место лидера, указывая направление всему отряду. – Тут рядом. Желанная влага и вправду появились через каких-то четверть часа – довольно широкая река со стремительным течением. - Остановимся… там! Торин, оглядев берег, выбрал место, где река делала поворот. Течение там было потише, а кусты на берегу и сам поворот русла позволял в одном месте искупаться и привести себя в порядок мужчинам, а в другом – Василисе.