Василиса Средиземская

Гномы спорили, что за чары наложены на медведя громадного, кудесник отвечал им что-то. А Лиса все о том думала, что ворвались они в дом чужой, да перед носом хозяина дверь захлопнули! чего ж им доброго после такого ожидать? Если Медведь не разорвет их на месте, только потому что потешиться решит. На то не глядя, значения будто и не придав, волхв тут спать улечься предлагал да почивать спокойно, уверяя, что им ничего не грозит. Хоть последние слова его звучали не больно-то уверенно, словно сам себя в том убедить пытался. Так что Василиса спать ложилась с сердцем тяжелым, ворочалась долго, уснуть не в силах. Старания чрезмерные во всяком деле не в строку выходили, вот и тут, как лыко перетянутое в лапоток не собралось, как нитка, которую прясть рано бросили, Лиса в сон провалилась тягучий, тяжелый, вязкий, будто трясиной ее засасывало все глубже да глубже, ни света не видно, ни воздуха не чуется, казалось, что вот-вот совсем у нее дыхание перекроется. Лиса ничего не понимала да не видела вокруг себя, только чуяла страх лютый, только сердце стучало скоро-скоро, вздохнуть не могла, а в глазах черным-черно было, пеленой затягивало… Девушка дернулась да глаза открыла, села на месте, дыша скоро, ладони к груди прижав и слезы сморгнуть пытаясь. Ох и привидится страсть такая! А вот какая, она и сама сказать не могла. Что ей виделось во сне? Что ей чудилось да чуялось? Василиса по сторонам осмотрелась, будто бы ответ отыскать пытаясь, беда одна - ничего не увидела. Отряд спал давно, кудесника со всеми не было, то ли почивать отдельно лег, то ли просто в какую иную светелку ушел, ему-то все позволительно, это они улеглись все разом в сарае, не решаясь в дом сам войти. На мгновение короткое Лиса взгляд на хоббите остановила, потому как тот странно спал, видно, тоже нечто тяжкое во сне видал – тихо бормотал что-то, крутился да в руках теребил то ли колечко какое, то ли бусину, ну да что-то точно непримечательное, видимо, из дома на память взял. Девушка, не шумя и тихонечко, поднялась с постели своей, из сена сложенной, да все также тихонечко по сараю двинулась. Скотина домашняя тоже сны свои вполглаза проглядывала, на девицу не отвлекался никто. Скоро и кудесник обнаружился, сидел себе на приступочке меж сенями с сараем, кольца дымные пускал. - Не загорится ничего? – шепотом Василиса спросила, рядом пристраиваясь. – Тут везде дуб да сено сухое. - Огонь в самой трубке, - ответил Гэндальф, - наружу не выпущу, не беспокойся. Почему ты не спишь? - Тяжко тут. Глаза закрою – и будто трясиной затягивает меня, словно в черноту пустую проваливаюсь. Отчего то, не ведаете ли? Среди дум многомудрых ответ есть ли, по разумению моему? Кудесник помолчал, только почмокал трубкой своей, пустил несколько колец, постепенно, совсем не сразу растворившихся в темноте. - Ты поговорить ведь хотела еще, - вместо ответа вдруг произнес он. И не спрашивал, уверенно говорил. - Хотела… Василиса помолчала, слова обдумывая, волхв не торопил ее, да и вовсе не понять, интересовался ли. Прикинула дочь кузнецова, что ей терять, по всему выходило, нечего. В случае противном, волхв если ответит вдруг, зато соображения о мире прибавиться могло, сведений не важных, не огромных, но ей, потерянной Василисе - пригодных и применимых. - Владыка эльфий постоянно твердил, что пришла я откуда-то из мира иного, - начала девушка. – Якобы за мной ворожба какая есть. Странно все это звучит да непонятно, тарабарщина прям. - Что же непонятно тебе? - скосился волхв будто бы недовольно, нахмурился. - Разве я обладаю ворожбой? Как о том всерьез говорить можно? Всей силы во мне – пошептать на работу, когда узор выкладываю али когда лекарства на рану накладываю, да то едва сил добавляет, но умения не отменяет. А владыка говорил чудно, мол, я долину его изменяю. - Почему ты спрашиваешь меня об этом, если считаешь это невозможным? Что ты хочешь от меня услышать? - нахмурился волхв пуще прежнего, грозным показался, неуютным, незнакомым, словно бы тень поболее самой фигуры волхва была. - Что о том думаешь ты? - решилась Василиса, и странная тень в очертаниях подёрнулась, волхв просто уставшим стариком стал. Врали глаза опять, как Василиса заподозрила, многое в странном краю странным и было, подводило зрение даже дочку кузнеца, юную мастерицу. - Во многих из нас скрыты силы, о которых мы даже не подозреваем. Они могут так и не раскрыться в нас, а могут удивить нас самих, - поблестел из трубки разгоревшимся огоньком, снова надымил, на этот раз в форме совершенно чудной, будто не колечко, а фигурка гибкая, живая, текучая. - Только тебе решать, что в тебе есть, а чего нет и быть не может. Василиса досадливо покачала головой. Ох и говори с волхвом! Слов набросает сноп, а смысла с горсточку, если очень везучей окажешься. Василиса, наверное, везучей не была - об ответе снова разве мечтать приходилось, своим умишком доходить, на мудрого волхва не полагаться. Вот как это вообще может быть, что она не знает, умеет ворожить или нет? Разве ж можно в себе не понимать ничего? Скажем, искусство травницы. Матушка научила ее лечить раны и ушибы, помогать при жаре. Это то, что она, Лиса, умеет. А вот роды принимать не учила, потому Василиса о том почти ничего не ведает. - Тогда скажи мне хотя бы, - девушка решила более не расспрашивать про то, о чем кудесник говорить не хочет, - что не так с миром? Когда я при гномах упомянула то, они аж шарахнулись в стороны. - Ты говорила с ними об этом?! – Гэндальф чуть оживился, только недовольно, аж бородой затряс. - Разве ж тайна то? - Гномы недалекий народ, - проворчал волхв, проворчал в сердцах, как обычно старики на молодёжь серчали, когда юноши веселиться принимались без удержу. - Сочинят себе непонятно что и тебя же в этом обвинят! Неизвестно, чем это закончиться может! - Опять чудно ты говоришь, - покачала головой Василиса. – Никто ничего не сочинял, хоть глядели на меня странно. Но потом Дубощит отчитал их, да на том все и забылось. Глупость это все, про мир. - Что именно? - волшебник повернул голову к Василисе, мгновенно расхотелось говорить уверенно мысли свои вслух. - Ну… не знаю, - растерялась она под цепким взглядом. – Пришла я с земель дальних, где о гномах да эльфах не слыхали никогда. Так разве ж это большое диво? Чай не две головы у меня и не три руки. - Ну если так рассуждать, то ты права, - усмехнулся Гэндальф. – Подумать позабыла ты, что другой мир - это не иные земли… - А что же это? Волшебник от простого вопроса задумался. Али просто отвечать не желал. Сидел, опять трубочкой дымил и молчал. - Это как если бы ты пришла из выдуманной земли в реальную или наоборот из реальности шагнула в легенду, - кудесник ответил тогда, когда Лиса уж думала иной вопрос задать. Только вот понятнее не стало. - Как это – в легенду? Почему выдуманной? – нахмурилась Василиса. – Я ведь там родилась, пила-ела – что там может быть выдуманного? Да и в ваших краях я чувствую все – где тут легенда спрятана? И вновь волхв задумался, вновь дымить принялся, даже кашлянул пару раз, будто его врасплох застали. - Ну, пусть будет так, - после очередной долгой паузы ответил Гэндальф. – Но твои земли лежат на расстоянии многих дней пути вдали отсюда, притом путь тот волшебный, не каждый может отыскать его. Ты же сама не заметила, как на него ступила и прошла многие мили за короткое время. Так было понятнее. - Однако найти тот путь и бесталанный в тайных знаниях может, я ведь не ворожила ни в дороге, ни прежде, ни после, - поразмыслив, сообщила Лиса. – Того пути не искала, сама не знаю, когда и как на него ступила, а уж тем более не знаю, как вышло, что он меня сюда привел. - Кто знает, случай ли приводит нас на тот или иной путь… - пыхнул трубочкой волшебник сладко, словно воды испил после жажды и сухости, - либо это наш самостоятельный выбор. - Меня дорогой этой Радомир направил… ты его Радагастом называл, - припомнила девушка. - Ты уверена в этом? - Да. - Это любопытное явление, - отозвался волхв непонятно и вновь принялся молча дымить, колечки разглядывая. Василиса тоже молчала из уважения к старшему, но после любопытство верх взяло, что ж, разве ничего так и не объяснит? - Для чего же Радомир меня сюда направил? Может, он о том тебе сказывал? Или догадаться можешь? - Я могу тебе ответить, вот только поймешь ли ты мой ответ… Ну что ж, я хотя бы попробую. Твой Радомир – это не Радагаст, но одновременно это и он же. Все это – лишь внешнее обрамление, лицо и тело для майа не имеет такого большого значения. Однако же каждый из магов самостоятелен и действует по-своему, как сам посчитает нужным, Радагаст в твоем мире при этом не был. Василиса старательно пыталась осмыслить. Радомир это не Радагаст, просто они похожи – так бывает, а Радагаст в ее землях не появлялся. Что сказать, это понятно. Неясно только, как это «одновременно он же»? - Полагаю, волнение Радагаста о том, что творится нечто ужасное в Старом лесу, передалось и твоему Радомиру. Вот ваш волхв и отыскал того, кто не связан больше со своим миром, но может быть полезен тут. Попутчика для нашего Радагаста, в дорогу снарядил и отправил. Вот это понять было уже почти невозможно. Почуял один, а сделал другой. А весть как один другому послал? Ну да оба кудесники, им слова да песни не нужны, они и мысли чужие читать могут, как летопись. - Чем же я могу быть полезна в землях этих? – попыталась хоть что-то осознать Василиса. - А вот это и мне неизвестно… - запутывал ее кудесник сегодня больше, чем распутывал. И вновь – только клубы дымные в ответ да молчание важное, тяжелое, только вот ничего не разъясняющее. - Скажи хотя бы, чего нам ждать от Михал Потапыча? – вздохнула Василиса. – Ну, хозяина здешнего. - Я надеюсь, мы сможем с ним договориться. - А если нет? Он… задерет нас всех? - Я не думаю, - покачал головой Гэндальф. – Беорн опасен в медвежьем обличьи, но как человек он хоть и крут нравом, однако попросту никого убивать не станет. Возможно, прогонит нас прочь. - Это не так страшно, - улыбнулась Лиса. - Да, но я бы хотел получить от него припасов в дорогу и лошадок, - лукаво улыбнулся кудесник. - С чего бы Медведю делиться с нами? - Он вовсе не зол, - покачал премудрой головою волшебник, посмотрел остро, припомнив. - Как ты его сначала назвала? - Михайло Потапычем, князем медвежьим да властителем земель здешних, как я поняла то. - Последнее верно… Надеюсь только, что его ты не числишь, как Элронда, в слугах Врага? - Нет! Как можно! Князь Медведь злу служить никогда не будет, сердце у него справедливое! Гэндальф одобрительно кивнул и наконец загасил свою трубку, закряхтел, удобнее на месте устраиваясь. - Шла бы отдыхала, девочка, - предложил он. – Если на том месте кошмары снятся, то ложись, где тебе удобно. Василиса, сообразив, что более докучать вопросами волхву нельзя, поднялась да отправилась себе и вправду место иное для ночлега подыскать, чтобы сил набраться хоть немного. *** Бильбо спал на этот раз почти столь же хорошо, как в Ривенделле, вот только порой на него накатывал какой-то шепот. Он слышался так естественно, будто кто-то вправду сидел рядом и что-то нашептывал ему. Но что – не понять, ни слова не разобрать, правда, сразу от этого бормотания плохо становилось. Все это было как-то странно: шепот то нарастал, то откатывал и замолкал, пропадал полностью… Бильбо чудилось, будто он в полусне теребит в руках кольцо из гоблинских пещер, разглядывает его, пытаясь разгадать секрет – как оно может делать кого-то невидимкой? Кольцо, разумеется, никак не могло быть связано с этим, металл не умеет шептать. А если бы это было даже и так – все же кольцо волшебное – то отчего оно шептало не постоянно, отчего умолкало? В какой-то момент он с силой сдавил кольцо в ладони и… шепот полностью прекратился, Бильбо смог уснуть. Проснулся он самым последним, когда отряд был уже на ногах, зато поднялся свежим и отдохнувшим. Настолько довольный отдыхом, что даже не сразу вспомнил, где они находятся и как сюда попали. А когда вспомнил… мгновенно пожалел, что вообще встал, потому что его уже поджидал маг. - Не о чем тут спорить! – втолковывал он в этот момент гномам. – Нам не пройти через Лихолесье без помощи Беорна. Гоблины идут по следу, они настигнут нас еще до того, как мы войдем в лес… А, Бильбо! – прервался он, заметив хоббита. – Вот ты где! Нам как раз нужна помощь мистера Взломщика: эта задача требует особого подхода, нужно быть крайне осторожным! Последнего, кто его потревожил, он порвал на куски. Василиса отчего-то удивленно глянула на волшебника, будто бы слышала от него что-то иное. - Я пойду первым, - объявил Гэндальф, решительно перехватывая посох. – Бильбо, ты пойдешь со мной! - Кто, я?! – опешил мистер Бэггинс, который никак не предполагал, что может противостоять огромному медведю-оборотню. Тут впору Торину идти или Двалину! – Разве это хорошая мысль?! - Да, - не колеблясь ответил маг. Снова отвернулся от хоббита, не давая возразить, и принялся раздавать новые приказы: - Что касается остальных – ждите здесь. Не выходите, пока я не подам сигнал. - Ясно, ждем сигнала, - подтвердил Бофур. Гэдальф отвернулся, однако быстро обернулся к гномам. - Никаких резких движений и громких звуков! Не мельтешите, выходить – только по двое, ясно? Маг уже подошел к дверям, но снова остановился, обернулся, словно что-то припомнил и уточнил: - Хотя, знаешь что, Бомбур, ты за двоих сойдешь, так что выходи один. Ладно! Запомнили? Ждите сигнала. Гномы согласно зашумели. Правда, выходя следом за Гэндальфом, Бильбо услышал вопрос: - Кто-нибудь слышал, какой будет сигнал? Хоббит трагически вздохнул – маг всем раздал указания, не забыл подчеркнуть про сигнал, но не сказал самого сигнала! - Ты волнуешься, - не выдержал Бильбо, отмечая, что Гэндальф ступает несколько нервно и сильно сжимает посох, это не считая того, что он забыл сообщить отряду как раз самое важное. - А? Волнуюсь? Я? Чепуха! – суетливо отмахнулся маг, не допуская и намека на свой страх. Мистер Бэггинс только вздохнул. Они уже подошли слишком близко к оборотню, так что продолжать спор стало невозможно. Гэндальф завел беседу с Беорном и ее начало никак не могло порадовать, потому что в ответ на имя мага послышалось: - Не слыхал о таком. Бильбо вновь тихо вздохнул – плохо! Оборотню нет дела до того, что перед ним маг… А этот самый маг в данный момент благодарил хозяина за гостеприимство, которое позволило им переночевать. Бильбо ненадолго выглянул из-за волшебника, чтобы понять реакцию оборотня и… - Это что за коротышка? – немедленно заметил его Беорн, уставившись хмурым, недовольным взглядом. Пришлось выступить чуть вперед и вежливо поклониться, в то время как Гэндальф представлял его. - Полурослик и волшебник… Зачем вы здесь? – кажется, оборотень вправду был больше удивлен, чем зол. - О, дело в том, что мы попали в небольшую передрягу, - приступил к рассказу маг. – Эти гоблины там в горах… - Не надо было к гоблинам соваться – это очень глупо! – прервал его оборотень хмуро, видно, такие соседи утомили и его самого. Бильбо покивал, как большой знаток просто ужасных соседей - ему тоже то и дело вытаптывали настурции шаловливые дети Норкинсов, а Дерикуль-Сумкинсы заставляли пересчитывать столовое серебро после каждого визита просто в границы Бэг-Энда, не то что самой норы! - Вы абсолютно правы, - подтвердил Гэндальф… И с этой минуты все пошло кое-как. Потому что гномы вдруг начали попарно выходить из дома, кланяться и вежливо приветствовать оборотня. А тот пораженно разглядывал их и начинал даже сердиться этим визитерам. - Это все? – выдохнул Беорн, разглядывая появившуюся Василису, каким-то странным именем назвавшую хозяина. Последним появился на пороге Торин. Бильбо перевел взгляд на Беорна… и понял, что тот уже не сердится совсем, даже готов будто бы рассмеяться выходке мага и гномов. Мистер Бэггинс тихонько перевел дух – опасность миновала. *** За трапезой утренней беседа шла о том, каким путем отряд их сюда добирался, как с гоблинами и королем гоблиничьим встретился да как после с орками сражался на утесе, а затем на орлах улетел. Василиса слушала, душой отдыхаючи. Медведь Беорн был и вправду радушным хозяином, на стол мед да молоко выставил, сам слушал гостей внимательно, порой расспрашивая о подробностях, кивал то ли недовольно, то ли восхищенно. После трапезы объявил отряду, что путники могут у него остаться да отдохнуть после дороги тяжкой и сражений великих. Самым же чудесным было, что в доме Беорну с хозяйством животные помогали. Лиса аж руками всплеснула, увидев псов на задних ногах, которые блюда приносили да на столе расставляли. Только что говорить по-человечьи не умели, но притом понимали каждое слово, людское али гномье. Торин, конечно, спешил в путь свой, к цели стремился, как стрела выпущенная - нетерпеливо, в пути от нетерпения подрагивая. Однако ж не настолько сильно, чтобы без отдыха шагать да глупости делать. Потому Дубощит объявил отряду: на сутки или двое тут остановятся. Лиса до ушей заулыбалась, думая о том, сколько тут можно будет медовых да молочных продуктов набрать, ежели хозяин позволит. Сколько трав вокруг должно расти, пчелами разносимых! В прибавку к чудесам прочим ведь можно побольше за Михайло Потапычем последить, поговорить с ним – когда еще такое будет?! К тому ж Медведь Беорн им не просто отдохнуть предложил, а в хозяйстве его даже банька нашлась! Не привычная для Василисы, как на первый взгляд, да то неважно, все равно вечером она сюда поторопится! А пока, как трапеза завершилась, Лиса с лавки соскочила… и сразу припомнила слово, князю данное. Торин, заметив, что девица возле него жмется да не знает, как обратиться, сам ей кивнул дозволительно. - По пасеке погулять хотела, - выпалила Василиса, знаков иных не дожидаясь и терпение ториново не испытывая. – Да вокруг пройтись, травы собрать. - Если за пределы хозяйства Беорна соберешься, предупреди меня или Двалина, а лучше еще и с собой кого-нибудь возьми, - велел Дубощит. Расценив это как согласие на все остальное, Василиса поблагодарила скоро да к вещам своим кинулась, чтобы все нужное взять с собой, особенно нож да плат, чтобы как передник повязать. Обежать хотелось всю округу, однако Лиса себе напомнила, что хорошего от такого бега не будет, она лишь позабудет что-то али пропустит. "Лучше меньше да лучше", - сказала себе девушка. Так что поначалу Василиса медленно обошла пасеку медвежью, дивясь домикам да пчелам самим – ох и не почудилось ей накануне! И вправду тут все огромное было, вдвое против обычного. Одна из пчелок на плечо девушке опустилась, но Лиса не вздрогнула, только с любопытством на гостью уставилась. Нет, без зла та, ей тоже любопытно, не видала давно никого, кроме хозяина своего. - Мне б часть от трудов твоих взять, - тихо произнесла Василиса. – Не по злости и не для разорения. Потому что мед у вас сладкий да вкусный, а нам и поесть в дороге что-то надо, да полечиться порой. Пчела слушала с интересом, крыльями чуть шуршала, но не улетала и злости не показывала. - Ежели чем помочь могу, я всегда рада буду, - продолжила Лиса. – Пожелай только… хочешь, цветы какие вблизи рассажу? Если какие нравятся да далеко отсюда, перенесу с радостью! Пчелка в воздух поднялась. И Василиса, догадавшись, за ней припустила, зорко следя за провожатой своей. Вскоре граница владений медвежьих показалась, впереди поля заросшие были. Лиса на миг остановилась, глазами отыскивая хоть кого-нибудь. Увидав Ори, изо всех сил замахала ему руками, чтобы за ней последовал. А затем вновь за своей пчелкой бросилась, опасаясь больно сильно отстать от нее. Разочек только оглянулась, вроде бы Ори за ней побежал, только пока догнать не мог. Что ж, слово свое она сдержала, одна никуда не направилась. Хочется надеяться, что и ненадолго она, может, не заметят даже. Любопытно только, далеко ли ее пчелка заведет? Как бы до вечера успеть не только крошке помочь, но еще и после все свое собрать да затем в баньку сходить попариться перед сном.