Василиса Средиземская

Подниматься к дверям не в тягость было, да любопытство Василису гложило пуще, чем на том отроге было. Там-то она в дождь была, а после еще великаны те драку затеяли, уж тогда-то было не до того, чтобы ощупать все да понять. Да и место было иное, а вот об этом уж сколько гномы в походе сказывали! Потому покуда поднимались все, Лиса ладошкой по каменьям вела, гладила, прочувствовать пыталась. Теплые они… от солнышка нагрелись днем? Да вроде не было такой уж жары сегодня. Али может от того, что внутри горы змей огнедышащий лежит? Он что же, по сторонам от себя дышит пламенем? Али может камни сами собой живые такие? Что она о горе знает, возможно, она прям из земли растет. Спросить бы у гномов, да отвлекать их неудобно было, уж больно они мыслями о двери своей заняты. Вон даже как поднялись, сразу искать принялись, прощупывать да присматриваться. - Пусть все, кто сомневался в нас, сегодня рыдают! – объявил Торин, оглядывая камни пред собой. И где только что увидал тут? Камни и камни, ничего тут не различишь, ни трещинки нет, ни отличия от прочего камня рядом. А может, он так лишь говорил, зная, что дверь где-то тут, да сам не зная, где? - Где-то есть скважина, - донесся голос Двалина. Видимо, все ж права она, дверь-то тут где-то, да найти ее еще надо, потому они и прощупывают тут. Василиса бы и сама помогла, только как эта дверь-то выглядит? Камень-то он не ворота деревянные резные, попробуй тут угадать?! Как они выглядят? Вот она не видит тут ничего подобного на вход-то! Ни порога, ни двери, ни ручки! Да и дверь, вроде как упоминали, что секретная, скрытная… - Последний луч в день Дурина укажет на замочную скважину, - произнес тем временем Торин. Это внушало надежду, надо лишь дождаться захода… Вот только гномы меж тем не ждали ничего, хоть и поглядывали порой на солнышко, да все яростнее искали: кто прислушивался, а кто напротив ногой али топором стучал, видно, новый проход выдолбить пытался, ежели старый не найдется. Так, может, и вернее, только вот дольше, пожалуй! Торин что-то смотрел на свиток некий свой, сверялся, там, судя по бормотанию его, в нем искал ответ, как дверь отворить. - Тише! Я ничего не слышу, когда ты бьешь, - возмущался Нори, который что-то прослушивал в камне. - Не могу найти! Ее нет! Ее нигде нет! – кричал Двалин и еще больше стучал топором по стене. Василиса вздохнула да на камушек присела рядом, не в силах придумать, как и помочь-то всем, потому предпочитая хоть не мешать им. Только вот теперь все размышляла, как же со змеем справиться. Ежели сам князь выступит да с Мечом-Кладенцом – значит ли то, что само собой все сложится? А ничего не будет ежели? Самого по себе меча ведь мало, как и таланта княжеского. Хоть и неповторимый кладенец, да несокрушимый князь, а ведь бывало такое в легендах, когда змей не силой, да хитростью самых смелых да непобедимых обманывал. Пусть не убивал, а в полон брал… Кому ж иному поручить тогда сражаться против змея? Али кому вмешаться надо в бой тот? Только как же? Вот ежели она вмешается… - Ломайте! – велел Торин. И началось: Глоин и Двалин взялись за топоры, да били так, что в ушах звенело, только и успевали, что покрикивать. - Разойдись! - Да поддавайся же! - Еще! - Ну, разом! - Она должна поддаться! – рычал Торин. - Не выходит, - качал головой Балин. – Дверь запечатана, силой ее не открыть – на ней могущественные чары. Солнышко меж тем все ниже спускалось, а только никаких дверей не появлялось, а светило-то вот-вот за землю спрячется, после уж до дня завтрашнего и не покажется, горушку более не осветит. - Нет. Нет! – вскричал Торин. – Последний луч… в день Дурина… укажет на замочную скважину!.. Дубощит в растерянности глянул на бересту свою. - Так здесь написано… Плечи княжеские поникли, взгляд потух будто. - Встань у серого камня, когда прострекочет дрозд, - повторил он бессильно. – И тогда последний луч заходящего солнца в день Дурина… укажет на замочную скважину. Так здесь написано… Он тяжело вздохнул, обежал взглядом всех кругом… - Что вы упустили? – прошептал он, глядя на Василису. А затем перевел глаза свои на советника. – Что мы упустили, Балин? - Мы упустили последний луч, - тяжко отозвался тот. – Теперь ничего не поделаешь… Это был единственный шанс. Дружина вся на князя своего походила, мрачные да грустные, надежду всю потерявшие, понурые, они повернулись, уж уходить собравшись. И Василиса поднялась следом, хоть что-то в голове думалось такое, да ухватиться не могла, что ж не так-то было в словах, что Торин до того произнес. - Подождите! – вскричал Бильбо. – Как же? Куда вы идете?! Вы не можете так просто сдаться! Торин! Нельзя сдаваться! Неведомо, что бы еще сказал хоббит, да только в миг тот на камень, где прежде Лиса сидела, вдруг дрозд сел. То ли петь решился, то ли стучать по камушку принялся, занятно у него выходило. - Когда прострекочет дрозд, - прошептала Василиса. В миг тот и прочие все взгляда от птички не отводили, дыхание затаив да ожидая знака наконец. И чудо случилось: на мгновение облака ночные разошлись да на землю луч солнечный последний упал. Силы его не хватило бы, чтобы озарить гору всю, но он тонким лезвием указывал на одно лишь место, не более ладони размером, да в том месте высветилось затейливая щель… - Ключ! – выдохнул Бильбо в испуге, что упустят они момент нужный, что скроется сейчас луч… Но Торин уж вставил ключ в скважину замочную. Не заскрипели петли, но поддалась дверь, чуть дрогнув. Медленно в сторону отошла, а порог никто первым не спешил переступить, не стремился пыль потревожить. - Я помню эти стены, - прошептал Торин. – Эти ходы… этот камень… И наконец сделал шаг вперед, да только все равно будто бы вздохнуть опасаясь. Огляделся по сторонам, а затем медленно глубоко вздохнул и выдохнул полной грудью, будто отпуская что-то али впуская наконец. - Ты ведь помнишь, Балин? – обернулся Дубощит. И в голосе его вновь зазвучала тоска, да только уже вместе с надеждою, с силой уж так, а не безысходно. – Ты помнишь? Залы, полные блеска золота… - Я помню, - похожим тоном выдохнул тот. Один за другим гномы входили внутрь, а следом и хоббит с Василисой туда ступили, по сторонам оглядываясь. Сени, ежели это так звалось, были тут небольшими, внутри тоже каменными, темными, едва-едва сюда свет лунный от двери проникал, в нем ничего углядеть не получится, как ни трудись. Только вот Бильбо что-то увидал над входом-то изнутри, дивился туда, потому и другие уставились. Огниво щелкнуло, факел зажегся на входе да осветил уж наконец сени все и рисунок над входом: стул будто бы со спинкой высокой, от которой в стороны разные свет исходил будто бы. - «Здесь лежит седьмое королевство народа Дурина, - торжественно прочитал Глоин надпись над рисунком тем. – Пусть Сердце горы сплотит всех гномов для защиты сего жилища». - Трон короля, - почтительно произнес Балин. - А что это там, над ним? – спросил Бильбо, коего тоже, как и Лису, более всего лучи света заинтересовали. - Это Аркенстон. Балин то таким голосом сказал, будто бы слово это сразу все и объясняло доходчиво. Вот только Василисе ничего понятно не было. - Аркенстон, - повторил задумчиво Бильбо. Мгновение подождал, видно, тоже думал, что так от слова самого поймет, о чем речь идет. Да не понял. - А что это? - Это то, господин взломщик, - вмешался Торин, да вновь важно и торжественно, - зачем вы здесь. После слов этих все взгляды на хоббита обратились, словно и вправду ждали чего-то от Бильбо. Не думают же они, что это ему надобно идти к змею? Да и что такое этот самый аркенстон, так и не объяснили. - И мы все тоже, - добавил Дубощит. Замолчал ненадолго, да тут же поправился: - Кроме Лисы, разумеется, она-то с нами случайно отправилась и поэтому останется тут, держась в стороне от змея. - Вот еще! – возмутилась было Василиса. - Не вмешивайся! – осек ее князь. – Обещалась приказов моих слушаться, так слушайся! Ты остаешься тут! Девушка только вздохнула молча. - И мы все пока тоже, - повернулся к остальным Торин. – В гору идет один только мистер Бэггинс. - Я? – прошептал Бильбо. - От вас требуется пока только разузнать, что там со змеем, - пояснил Дубощит. – То есть вы отправляетесь на разведку. Хоббит дернулся, словно бы в страхе, но тут же взял себя в руки и почти степенно произнес: - А… да… да, пожалуй, я готов! - Хорошо, - кивнул ему Торин. – И вот еще, главное. Он помедлил чуть, а после заговорил еле слышно: - Найди Аркенстон – это крайне необходимо. Это лучшее, что мы можем тут сделать. И даже если ничего не выйдет со Смаугом… - Ничего не выйдет? – в испуге переспросил Бильбо. - Найди Аркенстон! – повторил Торин. – И постарайся рассмотреть змея. Балин тебя немного проводит. И отступил назад. *** Ждать… Дубощит предпочел бы сам пойти вниз и сразу вступить в бой. Но понимал, что выбора у него нет. Собрав не огромный полк, а горстку воинов, он сам выбрал именно этот путь – обходной и осторожный. И сейчас ему надо дождаться разведки Бильбо. Балин уже вернулся, сообщив, что хоббит отправился в сокровищницу. И, по словам сына Фундина, мистер Бэггинс казался не столько испуганным, сколько взволнованным – что само по себе заставляло сильно уважать до того всегда всего боявшегося маленького хоббита. Обуздал свой страх, получается? Сколько уже прошло времени, как Бильбо ушел? Кажется, что целая вечность… Но, возможно, лишь несколько минут. Им приходилось лишь ждать и гадать, что же там с хоббитом. Он в сокровищнице? Он обнаружил дракона? Он нашел Аркенстон? Или пока еще блуждает по коридорам Эребора? Или Смауг пожрал его? Или… Как понять, жив ли дракон или сдох? Может быть, тот дым над горой означал что-то иное, а не дыхание зверя. Но если Смауг жив и не спалил Бильбо, то удалось ли тому разглядеть какие-то слабости дракона? Есть ли у того и вправду хоть какое-то слабое место? Или все же это лишь слухи и выдумки потомков Гириона? В этот момент вдруг Эребор буквально сотрясся. Они все подумали об одном и том же, пожалуй, хотя и не хотели это даже допускать. Но просто так горы не сотрясаются. - Это… землетрясение? – с некоторой надеждой произнес Нори, как и все, не желая принимать очевидное. - Нет, мой друг, - тяжко произнес Балин. – Это был дракон. После этого желание говорить пропало вовсе. Теперь каждый думал о том, что же именно произошло. Смауг проснулся – в этом теперь не было никаких сомнений. Его разбудил хоббит? Или это просто случайность? Он мог ощутить просто близость их отряда… А если все же мистер Бэггинс? - Как же там Бильбо? – выразил общую мысль Ори. Действительно, как там хоббит? Торин сжал рукоять меча, но немедленно же заставил себя отпустить эфес. Чем они сейчас могут помочь? Если это Бильбо разбудил дракона и тот его пожрал, то помогать уже поздно, им следует придумать, как действовать, чтобы самим не стать горсткой пепла. Если же хоббит еще жив… - Дадим ему время, - решил Дубощит, прикинув, что шустрый Бильбо в одиночку скорее сможет сбежать или спрятаться от Смауга, чем весь их отряд, который своим появлением может только все испортить. - Время на что? – мрачно спросил Балин. – Погибнуть? Торин не хотел это обсуждать. Да, возможно, что из-за этого хоббит погибнет. Но столь же вероятно и то, что они своим появлением лишь привлекут внимание к взломщику и тогда уж от огня не спрятаться. Если Бильбо спрятался, то он в безопасности, а если напрямую столкнулся со Смаугом, ему уже не помочь. - Тебе страшно, - вместо этого произнес Дубощит. И этот страх сейчас будет очень некстати. Если им придется спускаться сейчас, то любой страх – и они сбегут. - Да. Мне страшно, - отчего-то обиженно бросил Балин. И тут же объяснил, в чем дело и откуда эта обида: – Я боюсь за тебя. На этих сокровищах лежит проклятье – они свели твоего деда с ума. Торин чуть усмехнулся. Так вот оно что! Вот они что себе вообразили, думают, он помешался. - Я не похож на своего деда. - Но ты явно не в себе, - продолжал настаивать Балин. – Торин, которого я знаю, уже пришел бы на помощь! Дубощит вздохнул: - Я не стану рисковать всем походом ради жизни одного… взломщика, - и решил больше не пояснять, что один член отряда все же не стоит того, чтобы положить ради него весь отряд, это слишком глупо. - Бильбо. Его имя Бильбо. Кажется, Балин посчитал, что Торин не хочет называть хоббита по имени. Дубощит ничего не ответил, только вновь молча пожал плечами. *** Василису Торин брать наотрез отказался. А сами-то гномы все ж пошли на подмогу Бильбо. Слова ли Балина были причиной тому, что князь решение свое поменял? Али он просто свое время выждал, как сам сказал? Однако ж в миг какой-то Торин к дружине своей обернулся да скомандовал, что отправляются они. И столь же решительно ухватил за локоть девушку. - Ты остаешься тут! – резко велел он. – Если будет опасно, укройся за дверью. Смауг сюда не просунется, слишком узко для него. Только дверь прикрой, но не закрывай, неизвестно, как ее изнутри открыть. - Однако, княже… - Довольно! Он наклонился и прошептал уж для нее одной: - Я приказываю и я прошу – останься. Если мы не вернемся… отправляйся в Синие горы, расскажи моей сестре Дис все, что ты видела и запомнила про меня и про ее сыновей, Фили и Кили. - Торин, я хочу быть с тобой! - Прошу! – выдохнул он. Прижался губами к ее губам, затем отстранился скоро. - Возможно, это моя последняя воля и просьба. Выполни ее, Лиса, сделай для меня и для нас всех. - Пусть будет так… Да только не слушал он ее уже, вместе с друзьями своими под своды горы ступил да вниз зашагал быстро. Василисе только и оставалось, что на камушек в сенях горных сесть, другим камнем дверь подпереть, чтобы не захлопнулась, да ожидать попросту. Чего и ждать только – непонятно. Хоть и надеялась, что счастия. Сидела она да вновь думала о том, кто ж горой ведает. Есть ли дух тут рядом, погиб ли он, когда народ свой выгнал, али, может, даже со змеем нашел повод ужиться да подружиться? Поди узнай тут… Гномы так и не сказали ей ничего путного о том, а у самой-то у нее знания тому взяться неоткуда. Только и приходится, что сидеть вот тут, дожидаючись неизвестно чего. Может, победят, а может, полягут, да может, просто заблудятся и ходить долго будут, а она уж решит, что ждать не след… К сестре Дис сходи, весть тяжкую отнеси! Ох и задание дал, самой лучше голову положить, чем так. А что она сделать может, если не умереть тут? Чтобы себя занять чем-то, Василиса за суму свою взялась, перебирать, что в ней есть, будто бы так не помнила. Еды уж не осталось почти, да все простое такое, что в дар-то точно не оставить. Вещи-то все ношенные ее да сапоги и гребень… Торином подаренные, теперь-то и подумать приятно да тепло. Сердце закололо сильно… И Лиса себе тут же запретила о плохом думать. Хочешь помочь – так ищи, чем да как сможешь. По всему выходит, что из ценного у нее только и есть, что работы тятенькины, одна другой ближе по сердцу. Так что выбор ей между этими вещами делать, другое-то вовсе оставлять да предлагать стыдно. А знать бы еще, как предложить… Не просто же положить да сказать: приходи, хозяин, да возьми себе. Василиса с камня своего поднялась, прошлась туда-обратно по «сеням», где находилась, будто бы так ответ отыскать пыталась. С камнем ли ей говорить? Да в какой стороне хозяин быть может? Ну да что уж гадать! Не угадает все равно. Девушка в руки все взяла из наследства тятеньки – уж ежели дарить, так лучшее. Тяжко ей расставаться с украшением, да негоже кривое али ношенное в дар предлагать, еще более хозяин обидится за то. После ж остановилась по центру сеней, повернулась лицом к коридору, куда гномы ушли, в руках держа ряску. - Хозяин али хозяйка здешние, ко мне придите да со мной поговорите! Я с добром пришла сюда да с дарами. Что с собой у меня есть, всем поделюсь, не поскуплюсь. С тебя же, владыка али владычица, попрошу лишь подсобить мне да друзьям моим поспособствовать, чтобы ныне прошлым жителям вернуться сюда. Говорила она от сердца, ибо иных слов не знала. Но зато верила, что услышат ее тут, отзовутся. Верила и все тут. Раз повторила слова свои да другой раз. После же положила перстень на камень небольшой у прохода, стену погладила, теплом своим делясь и подружиться стараясь. И отошла наконец в сторонку, поудобнее устраиваясь возле сумки своей. Поспать ей покуда, что ли? Волнение все как-то не уходит, да все равно сердце успокоилось будто бы. Али сама она себе то внушала? Да только вот где-то рядом неясное будто бы шевельнулось что-то. Почудилось ей? В свете слабом от луны словно бы ящерка проскочила. Остановилась где-то у стены, потом кругом обежала помещение… да в камне растворилась. А через миг из камня того вдруг дева вышла. В платье белом и будто бы светящемся, аж глаза слепило. Волосы черные по плечам лежали, обручем-короной схваченные, а в венце том тоже камень блестел – да камня такого Василиса никогда и не видала, прозрачный будто бы, но за светом и не понять, что с той стороны. Хороша была! Голову высоко держала, ступала важно да изящно, будто плыла по волнам она, хоть росту была сравнимого. Лиса едва-едва дышала, глаз от хозяйки – а девушка была уверена, что она это – отвести не могла никак. Вон какая властительница! Как такой не поклониться да не признать силу ее да владычество?! Значит, не покинула гору свою, вон в глазах ее синих печаль читается. Вот и явилась, как услышала о народе прошлом. - Здрава будь, владычица горная! – наконец отмерла Василиса да поклонилась низко. – Благодарствую тебе, что явилась ты на зов мой! Не взыщи, ежели дар мой тебе простым покажется, я лучшее, что у меня есть, тебе отдаю.