Василиса Средиземская

Слова странной девушки так и засели в голове у Барда. Они отзывались болью: давно уже нет дейлцев, некого ему вести и некуда. Простой лодочник, чье происхождение ни для кого не было тайной… Лучник давно жил простой жизнью, мечты подростка о возрождении города и рода предков остались в прошлом. И вот появляется эта девушка в компании гномов! Притом возглавляет их тот, кто лично видел Эребор и Дейл, процветающие, счастливые, до нападения дракона. Они говорят о том, о чем он, Бард, не смел уже и думать. Какое может быть сражение со Смаугом, когда у него трое детей? Оставить их сиротами?! А может, зверь и вовсе их пожрет… Однако же девушка сказала, что Король-под-Горой желал бы возобновить прежнюю дружбу между их народами и предпочел бы иметь договор с ним, потомком Гириона. Еще не имея народа, он мог его возглавить! Барду удалось избавиться от этих мыслей к концу второго дня, занявшись делами по дому. И вот… извержение Горы и гибель Смауга! Они всей семьей выбежали в ночи и долго завороженно глядели на пик Эребора, не веря собственным глазам. - Смауг мертв! – неслось над озером. Это известие разносилось во все стороны, казалось, даже птицы подхватывали известие и кричали ее с высоты. А Бард смотрел на Гору и никак не верил, что тот ужас, который с самого детства преследовал его, завершен. Лучник родился уже здесь, в Эсгароте, он всегда жил с этим странным чувством – пониманием того, что однажды дракон может проснуться и пожрать и пожечь все вокруг. Это было странным чувством, пожалуй, в этом прибывшая девушка и полурослик были очень правы, но Бард, который так жил всегда, до сих пор и не задумывался о том, насколько это безумно и странно. Ему всегда думалось, что идти им попросту и некуда, здесь у его семьи есть хоть что-то… Ныне же Бард думал: а чем он, в сущности, обладает? Старенький дом, который из-за озерной сырости в любой момент грозит обрушиться, если до того его не спалит дракон. Довольно скудный скарб внутри. Кажется, единственное, чем он по-настоящему обладает и дорожит – семья. И тогда выходит, что все это время они сидели тут… ради чего?! Наоборот, получается, он подвергал их опасности, в то время как мог бы увести хоть в Гондор, хоть за Мглистые Горы, начав жизнь там. Разве не построили бы они себе дом в других краях? Разве не нашел бы он себе там подходящее занятие, что здесь лишь рыбачит да охотится? И вот появляются гномы, избавляют их от угрозы… а что теперь? Город уже вовсю праздновал, отовсюду раздавались радостные крики и поздравления друг другу – люди ждали обещанной счастливой жизни. - Король всех гор окрестных, Пещер, ручьёв и скал, Вернулся наконец-то И править нами стал. Опять в его короне Сапфиры заблестят, Куплеты старых песен Повсюду зазвучат. Зашелестят деревья, И травы запоют, И золотые реки В долины побегут. Сверкнут в траве озёра, И зацветет земля, И кончатся раздоры С приходом короля. И радость под Горою «Вернулся наш король!» Сменяется тоскою Кругом пожар и боль. Вновь распевали повсюду, подтверждая все ожидания и надежды народа. Но одновременно и зазвучали приказы стражи собраться на площади. В этих приказах вроде бы не было ничего опасного, не было и причин ожидать чего-то дурного. Однако же Бард, за эти годы отлично узнавший бургомистра, ощутил – грядет что-то совсем нехорошее. - Отец, что… - начал было Баин. - Слушай! – прервал его Лучник, повинуясь некоему наитию. – Бери девочек и… отправляйтесь к Эребору! - К Эребору?! – опешил юноша. - К Одинокой Горе! – повторил Бард. – Запоминай, Баин. Ты придешь туда и скажешь, что желаешь говорить с Королем-под-Горой. - Хорошо, я желаю. А что я ему должен сказать? - Что ты, Баин, сын Барда, потомок Гириона, пришел и хочешь ему передать мои слова. А именно. Бургомистр забыл о своем обещании, его жадность сильнее его слова, самую большую власть над ним имеет мысль о том, что армией легко забрать все сокровища Эребора, а не довольствоваться малым. - Отец, но если это так, - прервал его сын, - тогда зачем идти нам? Нам всем надо отправиться и… - Не перебивай! – нахмурился Лучник. – Ты скажешь Торину, что люди Эсгарота часто похожи на своего владыку. Не все из них таковы, я попытаюсь воззвать к остальным… Я не могу поручиться, что они помогут подгорному народу, хотя и сделаю все от меня зависящее, но уж точно не позволю выступить против гномов. - Но это же опасно! - Да не перебивай же! – осек его Бард. – Запомни еще: наверняка владыка эльфов тоже придет, у него свои счет с гномами, а договориться делить чужое всегда легко, в этом они быстро найдут общий язык. - Все? – хмуро бросил Баин. – Отец, если все так… гномы там обречены! Зачем нам им помогать? - Потому что когда-то между нами и гномами был союз. Мы были почти единым народом. Нападение дракона разделило нас. Мы не помогли им, они ушли на запад. Сейчас… у нас есть шанс вернуть и прежнюю дружбу, и прежний союз, и прежнее величие. Но если и нет… то мы можем хотя бы ограничиться дружбой. - А если ничего не выйдет? - Тогда не будет ничего, - горько бросил Бард. – Люди Озерного города и эльфы Лихолесья просто отберут все. И объявят, что вынуждены были так поступить. Бургомистр придумает причину! Но дело даже не в гномах. Наши предки падут следом, потому что тот, кто дружил с неугодными, будет виноват в той же мере. Всем бывшим жителям Дейла припомнят их родство – и нам никогда уже не стать будет тем, кто мы есть. - Разве мы плохо живем? - Мы живем неверно, что важнее. Дело не в том, Баин, что мы стоим во главе своего народа. Дело в том, что наш народ живет плохо по нашей вине. Они потеряли своих правителей. И если ничего не сделать, не вернут себе их никогда. Как мы не вернем свое доброе имя, все будут говорить лишь то, что Гирион промахнулся по дракону. - Но он попал! - Но только нынешний Король-под-Горой, каким-то образом уничтоживший дракона, сможет это подтвердить. - Хорошо, - хмуро отозвался Баин, еще не до конца понимая отца, но убежденный во многом его красноречием и горячностью. – Я все передам, как ты велел. Но если все же… ничего не получится? - Уверен, Король-под-Горой не откажет вам в возможности укрыться в его царстве. После же… Если вы останетесь одни… - Отец! - Если вы останетесь одни, - жестко повторил Бард, - то отправляйтесь в Рохан. Владыка степей не откажет пусть и прошлым правителям Дейла. Будем верить, что там нас еще будут поминать добрым словом. Предложи ему службу или выбери жизнь фермера, позаботься о девочках. И Лучник, крепко обняв по очереди всех своих детей, подхватил оружие и направился к главной площади Эсгарота, стараясь не оглядываться, чтобы вдруг не передумать и не поддаться мысли о том, что не надо ни во что вмешиваться. *** Василиса так и не ответила на вопрос о том, откуда у нее взялась эльфийская брошь-игла. И это не давало покоя Торину. Поначалу ее ответное чувство позволило Дубощиту забыть о странном украшении. После он был слишком занят боем со Смаугом. Но вот с драконом было покончено, а поиски Аркенстона никак не мешали мыслям о девушке. Он просто обязан знать, что это и зачем оно Лисе. Она ни о чем больше не скрывала, а вот об этом подарке молчала. Она рассказала и про то, как жила там, в своем мире, она делилась воспоминаниями о работах батюшки своего, она пыталась объяснить, как работала сама и что получала в дары за свою работу. Так почему же она молчала про эту вещь? Сказала лишь, что сама унесла. Надо было сразу, конечно же, допытаться, сейчас вновь возвращаться к брошке было вроде бы странно… Однако ревность не покидала Торина. Вечером в лагерь Василиса вернулась уставшая и какая-то растерянная. И все же при виде нее Дубощит не мог не улыбнуться. Он был признателен ей просто за то, что она сама и сразу взяла на себя женскую работу – уборку Эребора. Слишком сосредоточенный на необходимости найти Камень Государя, Торин не желал отвлекаться на то, как выглядят стены и полы вокруг него. Не потому что не замечал, он все это прекрасно видел, но настойчиво говорил себе о том, что это пока неважно, гораздо важнее найти Аркенстон и открыть ворота Эребора, заодно их укрепив. Когда же пришла Василиса, утомленная делами, Дубощит немедленно дал себе слово, что завтра поделит отряд иначе, необходимо отправить в помощь ей хотя бы нескольких. Иначе Камень он найдет, но его народ вернется не в Королевство, а в руины. - Она отказалась говорить, - сообщила Лиса, садясь рядом с Торином. – Сказала только, что он еще тут. Король-под-Горой и не сразу сообразил, о чем говорит девушка, уже позабыв рассказ про Хозяйку и не понимая, кто такой «он», который еще тут, даже был готов вновь разозлиться от ревности… - Что ж, главное, что Аркенстон внутри, - улыбнулся Дубощит, довольный ее заботой, - а уж отыскать мы его и сами сумеем. - Я надеялась, что она точнее скажет… - Справимся своими силами, - несколько беспечно отозвался Торин. – Лучше расскажи мне подробнее об этой Хозяйке. - Ты же говоришь, что ее не существует. - Именно поэтому я и хочу разобраться, кто это и почему ты ее видишь. Думаю, ты говорила с самим Эребором. - А разве он… женщина? - Расскажи о ней, - повторил Дубощит, размышляя о том, как бы после перейти к разговору об украшении. Но слушая рассказ девушки, все больше и больше увлекался им, поражаясь и наряду этой Хозяйки, и ее словам о том, что в мире Василисы у нее есть родня, и всем иным деталям, на которые Лиса была щедра. Зато главное он все же понял – это и вправду был сам Эребор. - Но почему же тогда он выглядел как женщина? – упиралась Василиса. – Эребор он же… он же… - Гора, - подсказал Торин с улыбкой. И девушка растерянно замолчала. - Так что душа или хозяин у Эребора женский, - продолжил Дубощит. – Хотя облик принять может любой. Мой дед рассказывал, что порой ему являлся… гном, как ему думалось, в образе нашего предка, Дурина. - А мне, значит, в таком? - Наверное, тебе такой облик ближе. А может быть, это настоящий вид Одинокой Горы… В любом случае, я рад тому, что ты нашла с ней общий язык. - Почему? - Потому что если сама Гора приняла тебя, то это и вправду удача – подобная Королева здесь! - А иначе бы ты, узбад, мог бы подыскать иную невесту, - лукаво улыбнулась она. Совсем слабо, кажется, опасаясь его задеть такими словами или… опасаясь, что он ухватится за подобное предложение? - Ни за что! – уверил ее Торин, обнимая за плечи. И тут же его что-то кольнуло в палец. Брошь! Опять она! Дубощит мысленно выругался. Нет уж, более он не отступит, пора выяснить наконец… - Василиса! Откуда эта вещь? - Ну как откуда, говорила же тебе – забрала я брошь, как увидела. Никто мне ее не дарил, Торин! - Решила опробовать ремесло взломщика? Дубощит не то чтобы не верил… но все равно вспоминал, как девушку когда-то провожал эльфийский принц. Как тут не заподозрить неладное?! Кто знает, до чего бы они все же договорились в конце концов, но в этот момент под стены Эребора прибыли… люди! Молодой парень, девушка и совсем юная девочка. И первый попросил встречи с Торином. *** С Бильбо творилось что-то странное. Уже решившись вернуть камень Торину, хоббит никак не мог это осуществить. Поначалу ему пришло в голову, что будет подозрительно, если Аркенстон отыщет он же. Поэтому мистер Бэггинс хотел придумать новый план. И долго не мог «придумать» самый простой: оставить в сокровищнице, чтобы камень просто отыскал кто-то другой. Кажется, просто даже не хотел это «придумывать». После, когда этот план все равно появился в голове, Бильбо начал размышлять над тем, что если оставить Аркенстон на видном месте, то это будет тоже подозрительно: отчего же тогда до сих пор никто не нашел его? А если прятать камень, то его могут еще долго не отыскать, сокровищница же огромная! И поиски могут затянуться на недели, если не на месяцы… В то время как Торин… Да, вот Дубощит последнее время вел себя иначе. То, что поначалу Бильбо принял за драконью болезнь, теперь ею не казалась. И дело не в разговоре с Василисой, но дело в ней самой – стоило только заметить, как Торин на нее смотрит, в этом взгляде было все, от обожания до ревности! И все равно мистер Бэггинс отчего-то не мог расстаться с камнем, сам не понимая, почему. Он вновь крутил в кармане кольцо, думая о том, не в нем ли причина? Вроде бы нет ни одной причины связывать между собой Аркенстон и кольцо… Но ведь и с кольцом ему было расстаться столь же непросто. Хотя в Лихолесье получилось… Бильбо в растерянности потер ладонью лоб – и немедленно же ощутил, что ему стало легче. Пожалуй, это уже не первый раз, вдруг припомнилось ему. И мистер Бэггинс принялся вспоминать, как на него действовали эти прикосновения. Кажется, порой ему удавалось бороться даже с пеленой кольца! В чем причина этому, Бильбо пока и думать не хотел, ему подумалось, что он нашел главное – способ решиться на то, что так долго откладывал! Хоббит подскочил на месте с твердым намерением направиться в сокровищницу, подобрать там нужное место для камня, уложить его, прикрыв слегка монетами. А гномы и сами придумают объяснение, вроде того, что долго рылись, вот и сами снизу вверх наконец подняли Аркенстон. Но никуда дойти Бильбо дойти не успел, даже не успел покинуть лагерь – дозорный увидел каких-то людей, подошедших к стенам Эребора. И, кто бы это ни был, хоббит со вздохом признал, что важнее во всем сначала разобраться. Так что мистер Бэггинс направился вслед за другими на смотровую площадку. И появился там как раз в тот момент, когда один из прибывших представился: - Я Баин, сын Барда, - говорил совсем юный парень. - И с чем же ты явился сюда, потомок Гириона? – отозвался Дубощит, и в его голосе слышалась легкая насмешка. - У меня для тебя послание от отца, - не замечая этого, продолжил молодой человек. – Ты позволишь нам войти, Король-под-Горой? Со мной, как видишь, только мои сестры, мы не можем нести опасность! Бильбо выжидательно взглянул на Торина, тот вроде бы и вправду не торопился принять гостей. Но, помедлив, кивнул: - Хорошо, Баин, сын Барда, и также его дочери, я приму вас и выслушаю то, что желал передать ваш отец. Но вам придется подняться иначе, мы спустим лестницу. Ворота Эребора до сих пор запечатаны для всех. *** Видел ли в ней Торин ныне уже Королеву-под-Горой али просто желал, чтобы она была рядом, однако ж сына Барда он принимал лишь в присутствии Василисы и Балина. И ежели совет от пожилого гнома был всегда необходим и мудр, то о своем присутствии Лиса так думать не могла. Баин же тем временем говорил о страшном да грустном: выходило, что в скором времени под стены горные прийти должны армии людей да кощеевых прислужников… эльфов то бишь, как их звали тут. - Значит, Бард намерен поссориться со своими? – выслушав до конца парня, медленно произнес Торин. – Как я могу верить в это? - Мой отец рискует жизнью! – набычился юноша. - Или подсылает ко мне шпионов! Василиса ахнула от того гнева, который охватил было Дубощита. Да, собственный страх преодолевая, осторожно за руку его взяла. - Не будет он дочь свою шпионом слать, - прошептала она. - Если это дочь, - возразил Торин, но уже как-то вяло, да и говорил тихо, не кричал более и обращался лишь к Лисе. - Маленькая девочка – да врагу на растерзание?! Дубощит помедлил, но кивнул, принимая слова эти. Чудно то, однако ж ныне он все спокойнее становился со дня того, когда познакомились они. - И что же Бард хочет от меня? – повернулся Король-под-Горой к посыльному. – Его предупреждение ценно. Его обещание тем более. Однако же у всего есть плата, не так ли? Какова она? - Будущий союз возрожденных городов! Произнес то Баин да голову так вскинул, что девушка мигом в нем увидела и вправду потомка князя из рода древнего. Торин тоже сие не пропустил, посмотрел на юношу внимательно да вдумчиво. А может, разглядывал в нем прошлое свое, ведь он же был знаком с его предком, как сам говорил, жизнь у него длинная… На этой мысли Василиса уж перестала слушать беседу с Баином, а задумалась о том, что гномы, как сами они говорили, живут дольше людей. В этом, а не только лишь в росте да сложении, у них отличие от рода человечьего. А она-то вот уж согласие дала замуж пойти за Дубощита. Нет, не то чтобы пугало ее мысль о том, что муж ее будущий переживет ее. По-всякому ведь бывает на свете этом, редко кто вместе уходит. Вон ее матушку как жестоко, а после отец с братцем… Да только каково же любить да знать заранее, что век вам разный выделен? А детишки после пойдут – с ними как? Кудесник вот что-то запропал, обещался явиться к тому дню, как дверцу заветную открывать надо было, а не появился и по сей день. У нее же вот столько вопросов накопилось, хоть бы кому мудрому задать. Али самой поискать волхва? Да только где? В прошлый-то раз Радомир к ней сам пришел, здесь он… то есть Радагаст где-то еще находится, не найти! Но стоит ли думать ей о том? Отчего бы просто не спросить Торина, как он воспринимает то, что жизнь у них разной будет? Может, он не думал об этом до сих пор? А ныне-то прикинет да рассудит, что не надо этого, иная невеста… И тут Василиса припомнила его слова о Хозяйке. Выходит, что не просто Дубощит выбрал ее, не только други его ее приняли, но и само царство гномье видит в ней Королеву-под-Горой. Дело ли ей теперь сомневаться в себе? Разве может правительница столько времени терзаться над вопросом простым – желает ли она быть женой любимого ею мужчины? Вот уж княгиня выискалась! Нет, давая слово, держать его надо. Принимая решение, надо приказ свой учиться произносить. - Лиса, поможешь девушкам? – вдруг услышала она вопрос Торина. И только тут сообразила, что ныне-то Король Подгорный с потомком Гириона уговорились уж окончательно. Что после Дубощит делать собирался, Василиса не знала, только заметила, как он, дождавшись ее кивка, вместе с Балином направился куда-то в сторону, кажется, где вороны себе место облюбовали. - А тебе бы, сын Барда, - повернулась к юноше Лиса, беря на себя положение хозяйки места этого, - к остальному отряду нашему пройти. Там уж и накормим, чем сами обладаем. Вашего народа стараниями. - Благодарю, - величественно поклонился он. Василиса улыбнулась и отправилась к девушкам, чувствуя себя впервые неуютно: кажется, она совершенно позабыла, как вести себя с людскими женщинами.