Василиса Средиземская

Как говорили, так и свершилось – пришли армии под стены горные. Не на первый день и не на второй, а явились все равно. Эльфов там, даже на взгляд короткий, поболе было, нежели людей. Хотя нет, не так то. Людей в избытке было, да только часть из них шла отдельно да под предводительством Барда, потомка Гириона. Так и встали в стороне они, да ближе к воротам Эребора, словно бы говоря, что на защиту прибыли. Только среди них воинов и вовсе было немного, все больше семьи… Торин однако ж времени зря не терял, пока ждали они прихода этого. Ныне-то большая часть гномов проверяла оружейни старые, где отыскалось многое и для нападения на врагов, и для защиты Одинокой Горы. Так что ныне-то у всех у них новые кольчуги были да оружие справное, и Василисе досталось, хоть ее Дубощит в драку пускать не желал, да защиты ради дал рубашку чудную. Сама же Лиса вместе с Сигрид и Тильдой – как звали дочерей Барда – вновь уборкой занята была. Гостьи даром что княжьи дочери, а не белоручки были, с тряпкой обращались ловко. Да только когда прибыли враги под стены, весь отряд вместе разом на смотровой площадке появился. Торин лишь Баину с сестрами выходить не велел, сказав, что не гоже, чтобы их бургомистр видел, потому как ежели Барду не удалось людей против правителя поднять, так еще пуще осерчает на него тот при виде детей, что у супротивника защиту да покровительство нашли. Во многом Дубощит спокоен был, потому как знал, что на воротах по-прежнему печать лежит волшебная - не снять ее никому из прибывших. Так что проникнуть можно было лишь через ту же площадку, где они были, а на нее-то еще вскарабкаться надо. Да впрочем, у эльфов вон стрел сколько! Эльфы да люди озерные остановились покуда в молчании да сторонке, не ведая, видимо, как сражение вести. Пользуясь тем, к воротам Горы Бард подъехал, оставляя дружечей своих. - Приветствую, Торин, сын Траина! – так речь свою повел он. – Мы рады, что вы живы вопреки всему. - Я получил твое послание, Бард, Правитель-без-Города, - отозвался Дубощит. – И готов принять твою дружбу, как и надеюсь на возрождение прошлого Дейла, с коим мы всегда в мире жили. - Значит, могу ли я надеяться, что вы пустите нас? - А вот это невозможно, - честно признал Торин. - Мой господин, мы не грабить тебя пришли, - неверно понял его Бард. – Мы желаем договориться по справедливости. - Это не зависит от твоего или моего желания, потомок Гириона, - усмехнулся Дубощит. – Но ворота Эребора запечатаны магией, мы не в силах вскрыть их. Если же твои люди начнут по очереди подниматься к нам по веревкам… - Их перестреляют прежде, чем это случится, - поморщился Бард. Видно, не на то рассчитывал он, идя сюда. Оно и понятно ведь, проще же было бы армии внутри стоять да атаки отражать, а не пред Горой во чистом поле сражаться, где многие и полягут… - Может быть, тогда ты решишь договориться с эсгаротцами и эльфами? – спросил Бард. – Я прошу тебя сдержать обещание и… заплати за приют и помощь, которую тебе оказали эти люди – с тем и часть их обид сразу уйдет, ведь у них не будет поводов более воевать с тобой и твоим народом. - Ты думаешь, что тот, кто получит жалкие монеты, откажется получить сокровища, которые в мыслях их наверняка более, чем на самом деле? – покачал головой Торин. – Неужели в это возможно поверить? - Однако же кто-то может и понять тогда, что бургомистр обманывает их, а ты честен в своем слове! - Я не стану договариваться с тем, кто пришел ко мне с оружием! Это вымогательство, а не договор! Бард вздохнул да мысленно, по всему видно, посерчал и на Дубощита, и на властителя Озерного, что устроил тут битву эту… Ох и жадны же люди, а на уступки никто не пойдет, особливо же неправый упрется, чтобы не признавать вину свою да с пустыми руками возвращаться. - А что ты скажешь мне тогда? – повел иную беседу Лучник. – Или однажды наши обещания превратятся в прах, Король-под-Горой? И мы останемся без надежды возродить Дейл? - Я скажу тебе, Бард, потомок Гириона, что когда людям твоего народа помогали озерники и эльфы, мой народ остался без помощи. - Я не присутствовал при этом, - спокойно отозвался тот. – Но скажи мне, Торин, сын Траина, ты по-прежнему считаешь, что мой предок не сделал ничего, чтобы спасти твой и мой народы? Дубощит мгновение помолчал, затем покачал головой. - Нет, - признал он, - я сам видел рану на груди Смауга. И должен признать, что старания твоего предка помогли нам избавиться от Зверя. - Тогда повтори свои слова, готов ли ты возобновить наш союз? А если готов, то что будет мне и моим людям поручительством? Как мы можем верить тебе, если ты не хочешь договариваться с бургомистром? - Я повторю, что готов искать дружбы с тобой, как готов после обсудить возрождение твоего города, Бард, как желаю возрождения своего собственного*. Что же до поруки… Ненадолго Торин замолчал. - Что до поруки, - повторил он, - то ты отправил ко мне своих детей, не прося за них поручиться. - Там, в Эсгароте… я видел благородного и честного правителя, - ответствовал ему Бард. – Ныне же ты говоришь о нежелании договариваться. У нас поговаривают, что драконье золото может сводить с ума. - Я не безумен, - чуть скривился Торин. – Потому и понимаю, что ты хочешь услышать что-то как свою гарантию… Дубощит глянул куда-то в сторону, почесал бороду. - Хорошо, - произнес он. – Как я сказал тебе, мы не в силах впустить вас в Эребор. Но я готов принять ваши семьи, если это потребуется, чтобы уберечь их от гнева бургомистра. Что же до нас, то мы… - Мы будем драться с вами! – выдохнул Кили. Торин чуть неодобрительно покачал головой, осуждая такую горячность юноши, что вмешался в беседу чужую. - Но мы спустимся сами, - подтвердил он. – И с вами вместе вступим в сражение, если это понадобится. Достаточным ли будет бой бок о бок, чтобы подтвердить нашу готовность к союзу? Вместо ответа Бард слегка поклонился. В этот момент вперед выступили другие: бургомистр града Озерного да Кощей договорились уж да к воротам направились. Василиса так и замерла на месте, да невольно под одеждой иглу сжала, готовая хоть даже и немедленно сломать ее! Вот еще! Не позволит она, чтобы ее Торин полег в сече бессмысленной, да за собой увел дружечей да родичей своих! Ну и Барда жалко будет, по всему видать, неплохой он правитель, что зазря в землю ложиться? Порыв свой, однако ж, девушка подавила, решив, что пусть выскажутся поначалу, мало ли, как заведено тут. Вел же Дубощит беседы с эльфьим владыкой, в плену у него находясь? Значит, принято так. А смерть кощеева уж у нее, переломить всегда успеет! Можно ведь и, иглою этой пользуясь, велеть лучникам отойти далече, а людям Барда вот в город ступить, например. О том и задумалась девушка, не забывая однако следить за тем, что делается вокруг да о чем беседы ведутся, тем более, что бургомистр да Злыдень приблизились уж довольно, чтобы слышно их было, хоть через войско Бардово не поехали, побоялись… Оно и правильно, а то вдруг кто не удержится! *** Кажется, сама судьба была против того, чтобы Бильбо вернул Аркенстон в сокровищницу. После прибытия в Эребор детей Барда Торину стало уже не до поисков камня. Хотя сам он порой спускался туда с кем-то из гномов, остальные же были заняты подбором оружия и доспехов. И мистер Бэггинс решил, что его личный интерес к сокровищнице может показаться слишком подозрительным. Хотя и желал поскорее вернуть Аркенстон, все острее желал, получив в дар от Дубощита кольчугу из мифрила! Вещь пока непонятная, да по тому, как гномы на нее смотрели, хоббит понимал, что ей цены нет. За такие подарки надо бы и благодарным быть… Но вот к стенам Эребора пришли армии. Слушая разговор Торина с Бардом, Бильбо готов был хвататься за голову. Сражаться! Они готовы сражаться! Полечь тут все! Хотя можно просто заплатить бургомистру за то, что он дал гномам, и отдать Трандуилу то, что он желал. Мистер Бэггинс не был благодетелем и не смотрел на прибывших как на правых. Скорее уж он видел в бургомистре кого-то вроде Лобелии Саквиль-Бэггинс, которая не упускала случая стянуть у родственника что-то из его имущества. Да и насчет справедливости притязаний эльфийского владыки Бильбо сильно сомневался. Однако же хоббит думал о том, что если с кем-то можно договориться мирно, то надо именно так и сделать. Расставаться с тем, что принадлежит тебе, несправедливо, кто ж не посчитает себя в этом случае ограбленным? Да лучше так, чем оказаться убитым за это самое золото! Их же все равно больше… - Приветствую вас, народ подгорный, кем бы вы ни были! – тем временем громко заговорил бургомистр. И Бильбо тихо вздохнул: в словах этого неприятного человека, в его обращении слышалось желание оспорить право Торина на трон Эребора, а это Дубощиту уж точно не по сердцу придется. - Но отчего вы укрылись в горе, словно разбойники? Мы не враги с вами и мы рады узнать, что вы выжили, хоть и не верили в это. - Я Торин, сын Траина, сына Трора, - громко отозвался Дубощит. – Я – Король-под-Горой! И те, кто со мной, мой народ. Мы не укрылись в Горе, а вернули свой дом и желаем сохранить его ныне! - Отрадно слышать, отрадно слышать! – но гримаса бургомистра говорила скорее об обратном. – Но раз уж ты вернул себе свое королевство, то, я полагаю, ты сочтешь возможным потолковать со мной. - О чем же нам толковать? - О твоих словах, произнесенных в Эсгароте. Ты вернул себе Королевство и его богатства, а значит, можешь отдать то, что принадлежит другим. - В наших богатствах есть лишь то, что мой народ добыл трудом в горе или выкупил в торговле с другими городами, но мы ничего не грабили и ни у кого ничего не отбирали! Нам нечего возвращать. - Полно! – возвысил еще больше голос бургомистр. – Мы все слышали, как ты обещал Эсгароту прошлое величие… - Я обещал возобновить торговлю! – огрызнулся Торин. - Ты обещал нам благодарность за то, что мы приняли тебя! – рокотал глава Эсгарота. – А кроме того, может, твой народ и не грабил других… - Может?! – опешил Дубощит. - Однако же всем известно, что Смауг творил ужасные вещи! Всем нам, кто жил вблизи со Зверем, досталось от него. Бильбо удивленно заморгал, пытаясь представить себе дракона, который время от времени летает в Озерный город и грабит его жителей… Получалось плохо. А пораженное выражение лица Барда было подтверждением абсурдности услышанного. Надо же! А бургомистр и вправду умеет перевернуть с ног на голову все… Хоббит тяжко вздохнул, припомнив, что он-то поручился за Торина, за его слова. Кто ж мог знать, как их извратят?! - Неужели ты откажешь тем, кто пострадал от Смауга?! – напирал бургомистр. - Какой хороший вопрос! – выдохнул Дубощит. – Однако никто не смеет посягать на сокровища моего народа, ибо Смауг, укравший их, лишил в свое время мой народ крова, а кого и жизни. Сокровища не принадлежали дракону, и теперь с их помощью не искупить его злодеяний. Я отвечу тебе, бургомистр, и твоему народу! Стоимость товаров и полученную от жителей Озерного града помощь мы честно возместим. Но ничего, слышите, ничего не дадим, если нам будут угрожать силой. Пока у наших дверей стоит вооруженное войско, мы взираем на вас как на врагов и грабителей. Я тоже, в свою очередь, спрошу вас: а какую часть сокровищ отдали бы нашему народу, если бы нашли нас мертвыми? - Мы заключили сделку! – вместо ответа выпалил правитель Эсгарота. - Я все сказал тебе, бургомистр! – отрезал Торин. – Повторяю: я не намерен вести переговоры с вооруженными воинами, осаждающими мои ворота. А тем более с эльфами, которые держали в плену меня и моих друзей. Ступайте отсюда, пока в вас не полетели стрелы! Захотите опять говорить со мной – сперва отошлите войско эльфов обратно в лес, где им место, тогда и возвращайтесь, но без оружия! - Король эльфов – мой друг, он поддержал озерных жителей в тяжелое время и сделал это по чистой дружбе, бескорыстно, - с тонкой улыбкой отозвался бургомистр. - Мы дадим вам срок одуматься. Образумьтесь к нашему приходу! Они развернулись и отправились в свой лагерь, Трандуил так и не проронил за все время ни слова, видимо, он уже давно нацелился на войну. - Что ты делаешь, Торин? – тихо прошептал Бильбо. – Это же… это же война! Нельзя так… нельзя начинать войну! - Тебя это не касается! – хмуро отозвался тот. Хоббит не обиделся, понимая, что Дубощит, порядком разозленный непрошенными гостями, не может быть милым. Но все же почувствовал досаду, получив подобный грубый ответ. - Извини! – буркнул Бильбо. – Но если ты не заметил, там целая армия эльфов у наших стен! Не говоря уже о сотнях озлобленных рыбаков. - Мы не одни тут. - Но мы, мягко говоря, в меньшинстве! - Это ненадолго. - Что это значит? – растерялся хоббит. - Это значит, мистер Бэггинс, - Торин уже взял себя в руки и говорил со спокойной насмешливостью. – Это значит, что нельзя недооценивать гномов. - О чем ты? - Мы вернули себе Эребор. А теперь мы его отстоим! Бильбо вновь тяжело вздохнул. Он не понимал Дубощита, по-прежнему считая, что лучше заплатить, откупиться, чем воевать. Но… Теперь он думал еще и о том, что не зря Аркенстон остался у него. Возможно, это шанс все исправить. Правда, вряд ли Торин ему такое простит. Да и сам себя он, наверное, будет считать предателем. Но не умирать же за золото?! У него была возможность все исправить, и Бильбо понимал, что не простит себя, если не сделает эту попытку. Как жаль, что нет Гэндальфа! Вот кто бы все исправил… Но волшебник давно пропал. В Эребор они вошли без него – может, это было ошибкой? Только ведь и Торин прав, не могли они ждать! Дверь можно открыть лишь в один краткий миг. А Гэндальфа тогда не было. И сейчас нет. Может, он и вовсе… Нет, лучше о таком не думать. Но выкручиваться надо как-то самим. И Бильбо видел только один способ договориться. Ужасный, предательский, неприятный, однако же это был шанс спасти друзей, спасти всех. *** Балин давно не видел своего короля таким. Поначалу он подумывал, что Торина охватил драконий недуг: Дубощит готов был часами проводить в сокровищнице в поисках Аркенстона. В его глазах было нечто схожее с безумием… как у деда? Он и другим велел искать камень всюду, разве что оставил одного дозорного и еще несколько членов отряда были заняты другими делами. Торин был охвачен драконьим недугом! От одной этой мысли старому гному было плохо, в груди болело словно за собственного сына и родного отца одновременно. Его король! Тот, за кем он шел! Надежда всех гномов, их вера в возрождение рода Дуринов, их вождь и друг их всех! Но после Балин понял, что ошибся. Правда была там, на подходе к Эребору, когда утром они увидели сияющего короля и смущающуюся Лису. Ныне поменялось мало. Гибель Смауга опьяняла Торина, он желал поскорее вернуть себе то, что ему принадлежало по праву. Понимая, что о смерти дракона все узнают очень быстро, Дубощит понимал и то, что немедленно же найдутся желающие получить сокровища горы. Отстоять их можно было лишь Королю-под-Горой. Откликнется ли тот же Даин, если у Торина не будет Аркенстона? Балин полагал, что да. Но допускал, что Железностоп может посчитать что-то лишним, ведь не откликнулся же он на призыв о свержении дракона. Потому опасения Дубощита были понятны. Законный Король-под-Горой должен обладать всеми сокровищами своего королевства, символом своей власти. Иначе, даже признай его другие кланы гномов, проблем с другими правителями не избежать, они могут не признать справедливость получения трона**. Железностопу весть была отправлена – Балин вместе с Торином ходил к вороньей башне, чтобы составить послание. Так что сейчас, поглядывая на своего короля, старший сын Фундина был спокоен и уверен. Торин не безумен, если не считать безумного желания защитить свой дом, своих друзей и… свою жену. Гномы любят лишь однажды. И даже без клятв и объявлений другим могут называть свою любимую женой. Возлюбленная всегда будет главным сокровищем любого гнома. А припоминая слова Василисы о Хозяйке Горы, Балин понимал, что отныне королевство будет возрождаться! Эребор вернулся к ним… Появление армий потому мало взволновало старого гнома. Ему лишь показалось на миг, что Бильбо ведет себя как-то странно, но Балин немедленно нашел этому и объяснение – все же хоббиту не доводилось ждать битвы да притом не с прислужниками врага, а теми, в ком он всегда видел друга. И вечером он предпочел заняться делом. Гномы скинули веревки, чтобы немногие женщины и дети, последовавшие за своими родными, могли укрыться в Эреборе. Надо сказать, что армию Бард собрал небольшую, с такой против эльфов не выступить, даже у бургомистра было больше людей. Однако из-за противостояния с нынешним правителем Эсгарота этим людям было опасно оставаться в городе – те, кто там находился, могли и отобрать последнее у неугодных власти. И нет сомнений, что бургомистр не упустил бы случая надавить на этих людей, заставив Барда отступить. Так что было естественно их появление тут. А вот поднять их надо было как можно скорее, ведь озерникам или эльфам могло прийти в голову, что это хороший способ нарушить перемирие. Помешав же людям укрыться, они бы вовсе смешали всю защиту… К счастью, никто им не мешал. Кажется, мнение Трандуила о своей мощи было слишком велико, чтобы замечать подобные «мелочи», скорее всего, он полагал, что это все равно ничего не решит. И был, пожалуй, прав в своих догадках, если не брать в расчет Даина, о котором пока никто не знал. Правда, гномы и сами не знали, как скоро придет Железностоп. Прошло время, прежде чем Трандуил явился сюда, но Даину могло потребоваться больше времени, чтобы собрать армию… - Может, попробовать и армию так? Балин прошептал это еле слышно. И вздрогнул, увидев, как к веревке подошел кто-то из мужчин. Кажется, людям Барда пришла в голову та же мысль… Человек начал медленно подниматься. Но едва он оказался метрах в полутора от земли, как метко пущенная стрела перерезала веревку. Знак был понятен: мужчина не сильно ударился, свалившись, ничего себе не переломав, но им давали понять, что воинам укрыться в стенах Эребора не позволят, за ними строго следят. - Что ж… нам лучше выставить дозорного и ложиться спать, - с досадой отвернулся Балин. - Ничего! – прищурился Торин, который стоял в шаге от советника. – Мы справимся, старый друг! - Мы справимся, - кивнул тот. Дубощит помолчал, затем вдруг взглянул прямо на него. - Балин, скажи, я похож на безумца? - Я был не прав там, у двери, - покачал головой тот, досадуя на себя, что те слова вырвались у него. – Торин, которого я знал… он был с нами, и это он победил Смауга с нашей помощью. Король заметно выдохнул. - Значит, у нас все получится. - Получится, - уверенно повторил Балин. – Можешь готовиться объявить Лису королевой и ковать для нее венец. Торин впервые за долгое время тихо и весело засмеялся.