Василиса Средиземская

Почивала Лиса плохо, потому как почти и не спала толком. Поначалу с женщинами другими возилась, обустроиться им помогая да припасы, ими принесенные, раскладывая. Хоть и немного они с собой взяли, а все подспорье, потому как и у гномов еды почти не было. А после, едва голову приклонив, во сне Хозяйку Горы увидала. Удивилась тому страшно – сама владычица явилась, просить не надобно. - С чем пришла, Хозяйка? – поклонилась ей Василиса. - Пристыдить хочу, - неодобрительно главой покачала та. – Что ж это вы город себе вернули, а превратить его в темницу решили? - Так разве мы что поделать можем? Владычица аж губы скривила, ответом таким недовольная. И Василиса под взглядом ее голову свою опустила, стыдясь. - А разве ж хозяин тот, кто собственные двери отворить не может? – насмешливо бросила Владычица. – Али чьего повеления дожидаетесь вы? Думаете, что маг сторонний сильнее тут будет, чем слово правителя горного? Призадумалась Лиса. А и вправду, ежели и есть чары на воротах града этого, то кому ж и снимать их, как не правителю? Вот только обладают ли владыки силой такой? Ранее доводилось ей слышать рассказы дедов, что князь, кто во главе дружины вставал, порой многими талантами тайными обладали. Да только ведь все равно порой к волхвам же обращались! - Прощения прошу, владычица, ежели глупа я. Да отчего бы тебе с вопросом сим к узбаду не обратиться? Помолчала Хозяйка время какое-то, а после вздохнула тяжко. - Не желает покуда Торин говорить ни с кем, даже с Эребором. Может, не поймешь ты меня, да только он… не готов верить в чудеса такие. Вот и получается, что чрез тебя мне с ним поговорить и проще. - Чудно то! - Так издревле повелось, что Эребору легче говорить было с королевами, а не с королями. Может, оттого, что женщина всегда домом более занята, чем мужчина, который делами внешними озабочен. - Я… постараюсь найти слова нужные, чтобы Торин понял, что дверь открыть полностью в его власти. - И не только в его… Что сказать тем хотела, Василиса вызнать не смогла – ушла из сна ее Хозяйка не прощаясь. Сама же девушка проснулась, дыша тяжело, да осознать пыталась, снилось то али вправду было. Однако ж в то, что сны подобные неспроста приходят, Лиса уверена была. Так что приходилось признать: ежели и не полностью все то правда, так хоть в части уж все равно. Как ни поверни, а Торин может открыть врата. Вот кто другой еще может – обдумать надо, да уж, наверное, племянники его. Посидела Василиса, подумала немного – не пойти ли ей сразу к Дубощиту объясняться. Все же занят он и вправду делами. Только вот и открыть ворота важным может быть, чтобы друзей к себе принять. Потому решила она к Балину обратиться – все ж первый советник при узбаде, верно, лучше знает, когда и что лучше сделать. Старый гном рассудил, что открыть ворота и вправду будет полезно. - Да только лучше это на раннее утро отложить. И там уж Торин решит, лучше нам укрыться всем или встретить бой перед воротами. - За воротами-то поспокойнее будет, - осмелилась заметить Лиса. - Всякие битвы бывали, - уклончиво отозвался Балин. И девушка допытываться не стала, хоть и обучена она оружием владеть, да ратное дело не ее, понимает она в битвах дружина на дружину слабо. Может, и прав советник, сойтись пред вратами удобнее будет. Так что, велев мысли все эти выбросить наконец из главы своей, Василиса отправилась спать ложиться. Да на этот раз ворочалась долго, все мелочи какие-то вспоминались из дел простых по устройству людей в гостях у них. И зарок давала один за другим, чтобы все это наутро не забыть переделать. А вот когда тут переделывать, ежели завтра с самого утра битва грянуть может? Впрочем, тогда будет и не до дел этих… Она же так закрутилась, что и не спросила у Торина, дозволено ли ей будет вместе с дружиной его да людьми Барда в бой выступить. Ведь Дубощит-то наверняка не согласится с ней, убеждать надо. Но усталость накатывала все сильнее, вставать уж не хотелось даже ради того, чтобы просить о чем-то. Завтра… Все завтра… Она ощутила объятия Ториновские – значит, успокоился наконец, решил тоже отдохнуть, прижал ее к себе ближе… Покойно с ним, как только в детстве было, зимним вечером и печи с семьей… И Василиса погрузилась в сон, чтобы спустя короткое время проснуться с рассветом, лишь слегка отдохнувшей. Все было вроде бы как и прежде: почти все спали, только страж один дозором стоял. Да и Торин спал рядом, пусть уж более не обнимал ее. А разом будто бы и не так было, словно гроза в воздухе сгущалась. Может, чудится ей то? Василиса поднялась да медленно, глаза протирая да потягиваясь, направилась на площадку к дозорному. Двалин только мельком глянул на нее, кивнул слабо, Лиса ответила ему таким же кивком да на небо уставилась. Облака вроде бы привычные, да все ж казалось, что темнее они обычного и пониже будут. Что-то приходит сюда, и оно меняет что-то… Зло то приближается? Так ведь Злыдень еще вчера пришел под стены эти! Мысли те вновь к игле вернулись. Сломать ее! Тотчас же! С тем и закончится все! Армия его тут же падет, а люди главы града Озерного уйдут тогда… Однако ж что-то останавливало ее, будто шептал кто-то: «Не спеши!». Отчего откладывать то надо, Лиса и сама не представляла, а только все равно рука так и не поднималась порушить все. Страха в ней не было, разумом понимала она, что сделать надо бы так именно, а вот поди ж ты!.. Василиса поежилась от мороза утреннего. - Ну и отчего ты уже не спишь? – теплые крепкие лапищи обняли ее за плечи. – Что так рано поднялась? Торин прижал ее к себе ближе, отчего сразу аж жарко стало! И сердце вновь заколотилось часто-часто. Хорошо с ним, покойно, словно бы и нет рядом людей воинственных да прислужников злобных. - Балин про врата тебе сказал? – встрепенулась Лиса. - Что открыть можно? Сказал. Думаю, что как раз этим сейчас и попробую заняться. А ты поднимай женщин, приготовьте завтрак. Нас всех ждет непростой день… но мне надо это еще обсудить с Бардом. - А я хотела спросить тебя насчет битвы… - Ты не участвуешь! – сказал, словно рубанул мечом своим Торин. И с тем холодно стало – отпустил он ее, не обнимал более, а развернулся да шагом скорым направился к вратам. *** События развивались столь стремительно... но все же Дубощиту казалось, что он опережает их. Он владеет Эребором, отобрав его у дракона! Он отправил ворона к Железностопу еще до того, как армия эсгаротцев выступила в поход. Он смог договориться с Бардом… И все же Эребор еще надо было отстоять. Даин до сих пор не прибыл. А договор с Лучником был слишком скорым и неточным. Известие о возможности открыть ворота Торин воспринял с осторожностью. Сейчас запечатанные от всех врата охраняли столь же крепко, сколь и сковывали их действия. И что лучше, Дубощит не мог точно сказать. Но долго обдумывать это было некогда, и Торин решил, что если он в силах открыть ворота, то сделает это. Армии Барда не позволят сюда войти, разумеется, за ними наблюдают. Зато это даст возможность им самим в любой момент вступить в бой, если понадобится, как и после отступить в Гору, если тоже это понадобится – нельзя заранее угадать, как сложится сражение. К тому же, если ворота можно отпереть, значит, можно их и запереть обратно, если… да, если и это понадобится. Торин не привык долго гадать и раздумывать, он привык принимать быстрые решения и немедленно их осуществлять. Так что попытался бы вскрыть ворота немедленно, как услышал о такой возможности, но Балин сам остановил его, отметив, что в ночи это им не даст ничего: людей Барда им все равно не дадут принять, а сами они лишатся этой защиты. Так что до утра можно и подождать. Поэтому и с рассветом Дубощит встал с мыслью о том, что надо попытаться вскрыть ворота. Знать бы только как… Короткий разговор с Василисой только рассердил Торина: опять она в бой рвется! Вот где истинно гномий характер! Но и у него тоже гномий – не намерен он никуда ее пускать и ее жизнью рисковать! Довольно уже того, что едва сама против дракона не пошла! Так и норовит против его воли пойти! Дубощит с досадой взглянул на ворота. И что ему делать? Просто попросить их открыться? Это как-то… по-детски. Но ломиться топором тоже не кажется разумным, они и тайную дверь не открыли, а здесь тоже магия. Торин оперся рукой о врата. Обратиться к Эребору? Он должен слышать своего короля… И раз уж Гора говорит с Лисой, еще не названной королевой, то с ним тем более может заговорить. Или хотя бы откликнуться на его зов. Дубощит попытался отвлечься от всех мыслей и сосредоточиться на главном – он должен услышать Гору, а она его. «Я Торин, сын Траина, сына Трора! Я вернулся к тебе! Долгие годы я и мой народ ждали этой возможности, мы грезили возвращением сюда, мы вспоминали эти стены, эти своды, уходящие в небеса, эти колонны, такие тяжелые и одновременно словно бы невесомые… Я пришел к тебе с самой малой частью своего… и твоего народа! Однако же мы смогли изгнать отсюда Зверя. И ныне мы удержимся здесь, мы не можем иначе! Я прошу тебя помочь мне. Помочь всему моему народу. Нам надо немногое… Чтобы твои врата подчинялись моему слову. Открой их сейчас, чтобы мы могли прийти на помощь тем, кто выступает на нашей стороне. И… запрись по слову моему, чтобы мы могли укрыться тут…» Торин обращался всем сердцем. И совсем не удивился, когда врата под рукой его слабо дрогнули. От ладони гномьей словно жилы по каменным створкам побежали синие нити, складывающиеся в причудливые фигуры. Рассмотреть их было некогда, да Дубощит и не мог их видеть, он стоял с закрытыми глазами, буквально впитывая в себя дрожь Горы. Постепенно эта дрожь проходила, створки дернулись и тихо хлопнули. Не открылись, но теперь Торин был уверен, что им не понадобится много усилий, когда они пожелают выйти за ворота. На самом деле первым порывом Дубощита было именно отправиться за ворота и поговорить наедине с Бардом. Все же их скорый договор на расстоянии буквально требовал подробного разговора, добавления деталей да и просто обсуждения совместного сражения, которого не избежать… Однако не успел. С рассветом начали просыпаться не только они, но и соседние лагеря приходили в движение. Армии эльфов и эсгаротцев уже начинали строиться, а потому и Бард поднимал своих людей. Оценив все это, Торин отправился обратно на смотровую площадку – им стоит тоже вооружиться и быть готовыми выступить. Этот приказ уже успел отдать Двалин, потому что когда Дубощит появился наверху, его спутники уже были почти все в доспехах и лишь самому узбаду старый друг протягивал кольчугу. - Или латы деда? – предложил Двалин. Торин только коротко качнул головой: в тех доспехах ему будет тяжело двигаться, а в предстоящей битве ему нужно иметь свободу движений, это лишь здесь, находясь на балконе, ему имело смысл надевать латы для защиты от стрел. Стрелы! Дубощит выхватил у племянника лук, точным движением наложил стрелу и пустил в приближающихся эльфов. Получилось удачно – как раз вонзилась в землю, остановив первого всадника – Трандуила. - Следующую всажу между глаз! – не удержался Торин от насмешки. И этот смех тихо поддержали его соратники. Сам эльфийский владыка усмехнулся криво, но больше ничем не показал своего раздражения таким «приемом». - Мы хотели сказать, - гордо бросил Трандуил, - что твое предложение оплаты было получено и принято. Бард в изумлении обернулся на Эребор. - Какой оплаты? – даже растерялся Торин. И разозлился: - Я ничего вам не давал! У вас ничего нет! - У нас есть это! – вместо эльфа ответил бургомистр. И в его руке… блеснул Аркенстон. - У них Аркенстон! – вскричал Кили. - Воры! Откуда у вас святыня нашего рода?! Этот камень принадлежит королю! – наперебой закричали другие гномы. А у самого Торина все плыло перед глазами, а мысли путались. Камень Государя! Аркенстон в чужих руках?! Да как это возможно?! Когда они успели пробраться и похитить камень?! Кажется, бургомистр что-то еще говорил о том, что они могут забрать камень в обмен на золото из сокровищницы и бриллианты, которые желал Трандуил… Но Торин наконец нашел объяснение происходящему: - Они держат нас за глупцов! – прорычал он, стараясь перекрыть этим рыком выкрики друзей и врагов разом. И тут же сообщил главное: – Это обман! Грязная ложь! Аркенстон не покидал Гору! Все это обман! Гномы поддержали его согласным гулом. - Нет, не обман! – вдруг выкрикнул Бильбо, и голоса смолкли. – Камень настоящий. Это я… я отдал его им. - Ты?.. – совершенно опешил Торин. *** Ночь выдалась у мистера Бэггинса тяжелой. Сначала все долго не могли улечься спать, затем, когда уже успокоились, пришлось долго придумывать, как спуститься со стены, чтобы не заметил дежуривший Бофур – тут и кольцо не поможет, если веревку перекинуть с балкона… Короткий разговор с гномом даже навел Бильбо на мысль, что тот частично разгадал планы хоббита, но трактовал их как желание сбежать подальше от боев. Однако разубеждать его мистер Бэггинс не стал, посчитав, что лучшим доказательством иного будет его появление поутру. Так что хоббит сосредоточился на том, чтобы обойти всех стражей: дозорных выставил и Бард, и армии эльфов и эсгаротцев. Встреча с их правителями вышла не очень приятной: Трандуил был надменен и насмешлив, бургомистр и вовсе вызывал у Бильбо только отвращение. Пришлось себя пересилить и заставить объяснять, что он хочет все решить миром. Во всяком случае, он хотел бы спасти своих друзей. Может быть, ему показалось, но оба правителя выглядели так, словно сражение им было более по душе, чем обмен. Отчего? Надеялись получить все, а не только часть? Все это вызывало только еще больше отвращения, но мистер Бэггинс не видел иного способа спасти гномов. Ситуацию спасло вмешательство Гэндальфа. Маг прибыл сюда и вовсе с ужасным известием – о приближении армии Черных сил, потому даже не уделил Бильбо времени, а ведь хоббит так хотел подробнее расспросить его, отчего он не пришел вовремя на им же назначенное место встречи, отчего он не остановит всю эту склоку одним ударом своего посоха, отчего… Отчего ему порой так туманит голову кольцо, а порой он легко может справиться с этим влиянием. Это был один из самых главных его вопросов. Но поговорить сейчас не было никакой возможности. Хоббит радовался, что ему удалось добиться уговора: Трандуил и бургомистр обменяют Аркенстон на бриллианты эльфов и долю сокровищ для людей. Так что этим утром Бильбо в волнении ждал продолжение этого диалога и появления Гэндальфа. Мага пока не было. Наверное, именно поэтому переговоры опять затягивались. Торин не верил в то, что это действительно его камень, а Трандуил лишь насмешливо усмехался, но убеждать ни в чем не собирался. Поэтому Бильбо, тяжело вздохнув, понял – придется признаваться. До сих пор он хотел остаться в стороне, пусть бы Дубощит думал, что кто-то из эсгаротцев проник в сокровищницу и вытащил оттуда камень, передав его своим. Искать виноватого тут уже было бы попросту некогда, надо было бы думать об обмене. - Я взял его… в счет своей доли, - попытался придумать себе объяснение хоббит, посчитав, что говорить о страхе за друзей будет обидой для гномов – они ничего не боятся и предпочтут скорее умереть. - Ты украл его у меня! – выдохнул Торин пораженно. - Украл? – пробормотал Бильбо. И попытался тут же как-то оправдаться: - Нет. Нет! Может, я и вор, но я все-таки честный вор. - Честный вор?! - Я выбрал его своей единственной наградой. - Своей наградой?! – аж задохнулся от возмущения Дубощит. - Да, я… - Своей наградой?! Ты не достоин никакой награды, жалкий крысеныш! – взревел злой Торин. Мистер Бэггинс проглотил оскорбление – что толку обижаться? Ему надо как-то объясниться, отчего он так вынужден был поступить. Вот только как? Не затрагивая разговор об их спасении… - Я собирался отдать его тебе, - принялся спокойно разъяснять Бильбо. – Много раз собирался, но… - Но – что, вор?! - Ты изменился, Торин, - ухватился хоббит за это его поведение. – Гном, которого я встретил в Бэг-Энде, никогда бы не отказался от своего слова! - Я не отказывался от своих слов! - Но как же… - Я не обязан отдавать часть своих сокровищ вымогателям! Предатель! Сбросить его с балкона! Гномы, однако, замерли, не решаясь выполнить подобный жестокий приказ, Бильбо тихо перевел дух… но было рано – разъяренный Дубощит схватил его за шиворот и потащил его к краю… - Я сам это сделаю! – рычал он. – И будь проклят этот волшебник… да будь он проклят, что навязал его мне! - Остановись! Вот на этот раз хоббит и вправду вздохнул спокойно – вперед наконец выступил Гэндальф. - Если тебе не нравится мой взломщик, прошу, не причиняй ему вреда, - говорил волшебник, вставая почти под самыми стенами. – Верни его мне! А пока что ты ведешь себя не так, как подобает Королю-под-Горой, Торин, сын Траина! Дубощит отпустил Бильбо и повернулся к магу, буквально испепеляя его взглядом – кажется, поражался наглости волшебника, который смеет указывать, кому как следует себя вести. Бильбо же предпочел пока отойти в сторону, размышляя, стоит ли ему и вправду уйти отсюда поскорее. - Уходи! – тихо дернул его Бофур. - Никогда больше не буду связываться с волшебниками! – тем временем продолжал ругаться Торин. – И крысами из Шира! Хоббит вздохнул и решил, что ему и вправду лучше сбегать. Пока он спускался по веревке вниз, слышал, как вновь принялись пререкаться правители. Бургомистр вновь требовал денег, Дубощит осыпал его ругательствами, Трандуил насмешливо предлагал продать камень какому-нибудь другому правителю. Молчал пока лишь Бард, хотя, кажется, прислушивался к предложению своего прошлого правителя с интересом – еще бы, теперь преимущество было точно на стороне других. - Я убью вас! – рычал Торин, когда Бильбо уже спустился вниз и подумывал уже, где бы ему теперь держаться лучше: сила и вправду сейчас была не на их стороне, но дружба подсказывала, что если он не может быть с гномами, то может хотя бы остаться рядом с людьми Барда. - Торин, сложи оружие! – принялся взывать Гэндальф. – Сложи оружие! Отвори ворота! Эти сокровища погубят тебя. Хоббит тоскливо глянул на мага – и этот твердит лишь о том, на что Дубощит никогда не пойдет! Нет бы что-то наворожить уже… - Дай нам свой ответ! – оборвал все это бургомистр. – Ты выбираешь мир или войну, Торин? - Я… выбираю войну! – бросил Дубощит, глядя куда-то в сторону. И в этот момент вперед на смотровую площадку выступила девушка.