Василиса Средиземская

Так и думала она, что не пустят ее в битву! Да притом и поговорить толком не случилось им – не простились даже! Торин лишь ненадолго вернулся в Эребор, обнял коротко ее да ушел, одну фразу бросив с запретом. Хоть и понятно было, что уж попрощался раз, когда на Змея шел, попросил тогда еще послание сестре своей Дис передать. Может, и лучше так, чем слезы лить, обнимая его да в бой провожая. А только ныне Василиса места себе найти не могла. Вот ведь что ясно: не играет роли меч ее в битве этой. Ежели в прошлом пути их каждый меч на счету был, то ныне одним бойцом больше али меньше – значения не имело уж. Ведь и Торин не один, с армией сородичей теперь… Так чего ей, девке, там делать, когда и с оружием она обращается не в пример дружинникам? Но не то останавливало Лису, ежели б только в этом дело было, так все равно пошла бы следом, ради спокойствия своего. Да только ныне в Эреборе не она одна оставалась, а еще женщины да дети из Града Озерного. А раз так, то ей и отвечать за них за всех теперь, ей выводить их, если вдруг не так пойдет битва, как желалось бы… Знание да понимание это внезапно пришло. Может, Хозяйка Горная постаралась, может, сама додумалась, а только понимала Лиса, что хоть и не мужняя жена она еще, а все ж Торин ее невестой назвал своей, потому ей мыслить надо не как девице сиротливой, а как княгине названной, о тех, кто с ней оставлен, думать, о доме своем новом. Выходило, что ей и вправду сидеть надо в Горе. Можно было бы отправиться вниз к воротам да все ж обнять Дубощита, поговорить… А только понимала Лиса, что не до нее там: Торин с Даином наступление обсуждает, к бою готовится, не до слез тут девичьих. Поверить да понадеяться ли ей на другую помощь? Ведь в тот миг, когда Торин на совет военный отправился, Василиса, уж и не зная, за что ухватиться и где подмоги искать, в надеждах последних, на ворона глядя, зашептала просьбы: пусть все звери лесные да птицы известные сюда торопятся, вместе против зла выступить! Не бывает же, чтобы живое все в стороне осталось, когда битва такая грядет! А только все другое тут. Вот Злыдень опять не Злыднем оказывается, хоть ведь за иглу свою трясется… Вместе ныне с гномами против иного зла выступить собирается. Как тут отличить правого от виноватого, как узнать, от кого вправду помощь явиться может, а от кого и ждать-то не стоит? Разбираться времени нет, кудесник занят и ни на один вопрос не ответит, а теперь-то поди еще пойми, с кем он дружбу водит! - Может быть, нам лучше… глубже спуститься? Василиса отвлеклась от мыслей своих, глянула на говорившую – Сигрид, Бардова дочь старшая, толковая девица да работящая, даром что дочь княжья. Видно, тоже о народе думает, что за ними пошли, оттого и вопросы такие, решает, как обезопасить их поболее. А тут ворота рядом… - Нет, - покачала головой Лиса, прежде все же обдумав ответ свой – вдруг она более сердцем говорит, чем разумом. Душой-то ей тут хотелось быть, готовой на помощь Торину прибежать, ежели понадобится то, так что желания те могли быть посильнее долга ее спасать людей, и они говорили в ней. Однако ж нет, было и иное объяснение. - Здесь ходы да переходы такие, что заблудиться можно, - вслух произнесла она то, что думала. – Они лишь кажутся простыми, а десяток шагов сделаем - и сами не вспомним, где повернули. - Как же тогда?.. - Я на площадке той останусь, - кивнула Лиса на балкон. – Ежели плохо нашим придется, то тогда уж вглубь тронемся. Успеем. Сигрид спорить не стала, кивнула да к своим отошла. А Василиса, как и вызвалась, отправилась на площадку смотровую, о том думая, что тем просьбы не нарушает, на ней и кольчужная рубашка, Торином подаренная, так что опасаться ей нечего. Гроза вдали гремела, чернота же небесная не проходила. С севера туча ж однако иная надвигалась, будто бы птиц… Торин со своей дружиной да воинами Даина покуда и не выступил еще, прочие места свои занимали. Лиса, не зная о планах военных, удивилась, увидав, что армия Трандуила развернулась, сама себе и ответ нашла – уходит от войны Злыдень! Только некоторые из них, Леголасом возглавляемые, остались, вместе с людьми позицию удобную занимали в узкой расщелине, чтобы проще оборону держать было. Но вот наконец и армия показалась вражеская, туча та, что кружила над ними, оказалась не птицами, видно, это и были мыши летучие. А самих ворогов было столько, что выглядели они рекою черной, бесконечной! Василиса подавила в себе чувство страха да мысли вроде «как же противостоять толпам таким?», напомнила себе, что немало воинов и на их стороне, да не испугались они, так и ей стыдно бояться, пусть даже за других, а не за себя. Ей же думать надо да вспоминать из прошлой своей жизни, что бы можно было сделать. Сомневалась она, что тут уж чем-то помочь может. Вроде бы и обращалась до сих пор она к тому, что знала да как поступала у себя дома. Помогало ли то? Когда да, а когда и ничего не давало ей. Тут же, будто в насмешку, ненадолго на одном из отрогов горных мелькнула фигура Бильбо. Как же безумно выглядит он, будто бы и неестественно: один, маленький, прячущийся меж камней – против огромной армии, черной рекой текущей сюда, приближающейся… И понимала Лиса, что не Бильбо один там, да только видение это так и стояло пред ее глазами, как знамение какое. - У него кольцо есть чудесное, - прошептала Василиса, тряся головой и стараясь отогнать видение то. Бильбо уйти сможет, невидимкой став, а вот другим как раз так просто не отступить и не скрыться. Потому ей об ином думать надо, а не странным знамениям предаваться – здесь-то непонятно, кто их насылать может. Тем временем армия темная в атаку пошла. Да покуда не вся, как заметила Лиса с высоты своей, а лишь гоблины вперед бросились. Не жалко их было, видно, командиру тамошнему. Гэндальф поминал полководцем Больга, сына убитого Азога, тот, как казалось, своих воинов жалел больше, чем уродцев этих. Натолкнулись гоблины на армию людей, сеча началась кровавая. У Василисы сердце замерло, как увидела она, что силы людской армии да гоблинской равны примерно – не устоять им, если гномы не вступят… От ворот снизу брань послышалась – кажется, спорить принялись там, когда в бой им вступать. Но понимали, что не время теперь еще. Хоть бы Гэндальф помог, думалось Василисе. Но люди одни сражались, да еще несколько эльфов, что вместе с Бардом остались. И никто не помогал им. Девушка в ужасе взгляда оторвать не могла от того, что внизу творилось, позабыла даже глядеть на то, что же происходит в основном лагере вражеском. Уж совсем и забылось, что битва только началась почти… Люди падали раненые али убитые, гоблины тоже валились, хоть казалось, что меньше их гибнет*. - Что ж это творится такое? – шептала Василиса, словно в лихорадке дрожа. И на расстоянии огромном зрелище, что пред ней открылось, ужасало. Хотелось сбежать да не видеть всего этого. Да не позволяла она себе того. Каково же оно там, внизу?! Наконец не выдержал Больг. И туча мышей летучих, что кружила до сих пор над ним, взметнулась выше да понеслась на помощь гоблинам. Лиса их не увидела, но почувствовала, как воздух сотрясся от полета их! И в миг тот, когда приблизились летучие мыши, из-за камней да валунов вдруг… поднялись эльфы с луками! Василиса глядела на них, словно бы их силой колдовской сюда принесло али до того колдовской силой укрыты были. Ведь ушли же до того, сама она видела… откуда только ныне взялись? Как так ловко прятались?! А вот гномы по-прежнему в бой не вступали. Оно и к лучшему, конечно же, для нее, спокойнее, хоть и странно то. Да только сейчас Лиса желала бы, чтобы и вовсе врата Эребора не открывались более… А может, подумалось ей, более и не могут открыться? Вновь чары на них легли какие-то? *** Мистер Бэггинс чувствовал себя более чем ужасно! Когда ему пришлось покинуть Эребор, Бильбо утешал себя мыслью, что это пустяки, зато армии вынуждены будут примириться и разойтись. Когда Василиса вдруг достала странную брошь, хоббит слабо посокрушался, что его старания прошли впустую, однако все же надеялся на примирение после обмена… А уж когда пришло известие об общем враге, мистер Бэггинс лишь вздохнул тихонько, но с облечением: его «предательство» было тут лишним, зато общая угроза немедленно сплотила между собой всех! Вот только куда деваться ему во время сражения? - Куда мы идем? – он попытался выяснить это у мага. Но Гэндальф, который до того присутствовал на совете полководцев, лишь буркнул что-то неопределенное в ответ. - Я хотел бы… сражаться с гномами!.. - Не говори глупости! – на этот раз Бильбо разобрал слова, но приятными они от этого не стали. Хоббиту только и оставалось, что следовать за магом, пытаясь поспеть за его большими скорыми шагами. Больше ему идти было некуда: среди людей бургомистра мистер Бэггинс находиться не желал, среди эльфов боялся быть лишним и мешать их лукам (а еще и поразился, увидев, что большая их часть развернулась уходить), среди людей Барда тоже опасался путаться под ногами. Вот и шел попросту за магом… Гэндальф поднимался на один из горных отрогов, пожалуй, это и вправду неплохое может быть место, чтобы наблюдать за битвой. Да только хоббит не хотел оставаться в стороне от сражения. Может быть, в нем заговорил Тук, что сейчас его так тянуло биться за что-то, убивать врагов? А может быть, частично заразился от гномов их отчаянностью, желанием защищать дом и бороться до последнего? - Гэндальф! – попытался вновь вернуться к прежнему разговору Бильбо. – Если гномы будут за воротами… Но договорить он не успел – вдали послышались вражеские трубы. И, обернувшись туда, хоббит увидел приближающуюся армию. На мгновение желание сражаться пропало вовсе – орков было несметное множество. А еще через мгновение Бильбо охватило отчаяние – им не победить эту орду никак! Неужели поэтому Гэндальф увел его сюда? Неужели лучшее, что они могут сделать, это наблюдать, а после просто уйти?! В отчаянии оглядевшись по сторонам, хоббит… только сейчас заметил, что они тут не одни, за другими валунами притаились эльфы Трандуила. Это немедленно придало Бильбо спокойствия – значит, никто не ушел! А против орков у них немало сил и даже неплохой план сражения! Так что какое-то время мистер Бэггинс даже мог спокойно наблюдать за происходящим, хотя следить за тем, как люди вынуждены сдерживать натиск гоблинов, было совсем непросто, даже понимая причину того, отчего медлят эльфы и не осыпают стрелами врагов – дожидаются, когда орки проявят себя. Однако хоббит все чаще топтался на месте, понимая, что он в бою бесполезен, но не в силах просто стоять в стороне! - Только бы Торин не вступил в бой! – вдруг услышал Бильбо бормотания Гэндальфа. – Он же не усидит на месте… - Давай я передам ему! – выпалил хоббит. - Что передашь? – опешил маг. - Передам, чтобы не вступали в бой, пока не вмешаются орки, так ведь? – затараторил Бильбо. – Я быстро! - Да тебя зарубят! - Не зарубят! - Мистер Бэггинс, послушайте, - нахмурился Гэндальф, - я знаю, что у тебя есть что-то… но подобные вещи опасны… - Я полностью им управляю! – уверенно отозвался Бильбо. И надел кольцо. Он и вправду был спокоен за себя, зная, что стоит ему поднести ладонь ко лбу, как любое головокружение проходило, странного шипения на непонятном языке он тоже не слышал, даже видел он мир почти таким, каким тот и был, без размытых красок. Только оставался при этом невидимым. Маг в растерянности хмурился и оглядывался по сторонам – Бильбо он больше не видел. Поэтому хоббит просто поторопился к воротам Эребора. Бездействие его сейчас страшило больше, чем вот эта необходимость бежать почти через поле битвы, рискуя попасть под случайный удар и остаться здесь с раскроенной головой. Мистер Бэггинс чувствовал себя нужным и полезным, и очень надеялся, что успеет вовремя, до того, как терпение гномов подойдет к концу. - Торин! Торин! – почти закричал он, наконец достигая ворот. – Не открывайте! Не выходите! - Кто там? Что происходит? – послышались голоса по другую сторону. – Что вам надо? Что за шутки? Бильбо торопливо стянул кольцо с пальца. - Торин! – тяжело дыша, вновь заговорил он. – Скажите Торину, что Гэндальф просил не вмешиваться в битву, пока не вступят орки! Пока Больг… просто проверяет наши силы… нельзя показывать… нельзя! Его увидели, это Бильбо понял по тому, что за воротами несколько мгновений царила полная тишина. И хоббит даже видел, чувствовал, как Дубощит хмурится и решает, можно ли верить словам «предателя», а остальные пока не осмеливаются вступиться за мистера Бэггинса до того, как Торин хоть что-то решил. - Благодарю вас, мистер Бэггинс, - наконец прозвучал голос нового правителя Эребора. – Мы выступим, когда приблизятся орки. - Спасибо! Я… передам… - Впустить не могу, - вдруг уже неторжественно произнес Торин, - если ворота откроются, нас увидят. - А это и не нужно! – уверил его Бильбо, надевая кольцо. Обратно мистер Бэггинс бежал уже с невольной улыбкой на губах – Дубощит больше не держал на него зла. Жаль, что они не могут поговорить нормально, но Бильбо был уверен, что им еще представится возможность! Правда, ему все равно надо было быть настороже, мистер Бэггинс, понимая, что обратные вести у него совсем не так важны, даже позволил себе сделать небольшой круг, чтобы не попасть под случайную стрелу, хотя и был уверен, что эльфы стреляют прицельно и до сих пор ни разу не промахивались. Постепенно Бильбо даже сбавил шаг, оглядываясь по сторонам и понимая, что более ему бояться нечего, а торопиться вроде бы и некуда. Поднимаясь на горный отрог, хоббит поминутно поглядывал в сторону, где вдали продолжали стоять черные войска. Когда же они вступят в бой? Ведь видно же, что соратникам приходится плохо: летучие мыши, столкнувшись со стрелами, взмыли ввысь и лишь порой осмеливались спускаться вниз, где немедленно вновь встречались со стрелами; гоблины же и вовсе почти все были перебиты. - Что же они медлят? – прошептал Бильбо, уже почти придя к Гэндальфу. Вдали зазвучал рог – и орки наконец двинулись вперед! Хоббит замешкался, присел на ближайший камень, желая перевести дух. Надо бы отдохнуть и спускаться вниз, думал он, а там присоединиться к армии гномов, чтобы быть рядом с теми, с кем прошел столь много! Среди орков были и варги, правда, их было уже очень мало, зато мчались они быстрее других – и потому первыми попали под стрелы эльфов. А ведь так стрелы скоро кончатся! Эта простая мысль пришла в голову Бильбо только теперь. А успеют ли они расправиться с врагами до того момента? Больше думать об этом было некогда: орки вступили в битву с людьми, уже, пожалуй, изрядно уставшими, несмотря на то что довольно узкий проход между горными кряжами позволял эсгаротцам сменять друг друга. Видимо, понимая это, а может, больше не в силах оставаться в стороне, зазвучал другой горн, отворились ворота Эребора и армия гномов ринулась в бой! Бильбо обругал себя за долгий отдых, но вниз отправился неспеша, понимая, что если он вновь будет бегать, то только вновь бесполезно растратит свои силы. Лучше уж ему оказаться позже, но рядом с друзьями. Правда, лучше по-прежнему с кольцом на пальце, так безопаснее будет… Более уж мистеру Бэггинсу следить за чем-то возможности не было. Вступив в бой и продвигаясь к друзьям – к счастью, весь отряд держался возле Торина – хоббит был занят только этим. И никак не мог уже заметить еще одно изменение, даже не слышал, как вдали вновь прозвучал рог – на них двинулись тролли! *** Девушка, стоящая на смотровой площадке, была никому не нужна, она не играла в битве никакой роли. Вернее, она не могла играть никакой роли, она была бессильна и она была тут лишней. Армия Некроманта явилась сюда, чтобы уничтожить людей, гномов и эльфов – по отдельности или разом, неважно. А еще хорошо было бы заставить Гэндальфа показать себя и убраться отсюда! И пусть к этому моменту Некромант отступил уже, но победа его армии могла бы дать ему силы собраться. Больг, разозленный смертью отца, жаждал мести, однако же смог руководить армией спокойно, словно бы у него не было личных счетов с Торином Дубощитом. Это удавалось отчасти еще и потому, что сам гном в бой пока не вступал. Потому и Больг сдерживался и посылал войска одно за одним. И возликовал, когда ворота Эребора наконец отворились – пришло время уничтожить Дубощита! Гэндальф тоже пытался понять, какими силами обладает враг. И пока эти силы были без применения магии, волшебник не вправе был вмешиваться в сражение, если только с мечом в руке – но это всегда успеется. Он, правда, послал весть Радагасту, так что надеялся на подкрепление, каким бы оно ни было. И Карий маг не подвел – в какой-то момент в битву вступили орлы и иные птицы, бросились на летучих мышей, прибежали звери лесные – схватились с варгами. А вдали еще и ревел Беорн! Но во всем этом роль девушки из иного мира просто не казалась кому-то важной и существенной. Василиса покинула свой дом, явилась сюда и прошла целый поход, сохраняя в себе все то, что принесла с собой, меняясь столь мало, что никто не мог придать значения ее появлению тут, магию тут она воспринимала через магию, свойственную ее миру. Она не была магом, чтобы ею заинтересовался Некромант. Она не была воином, чтобы ее хотели получить армии. Ее обращения к лесам и водам были немного любопытны Гэндальфу, однако же Серому магу было некогда с ней общаться. Лиса почти не изменилась за все время, она была чужой тут, но одновременно же она не несла никакой опасности, не принимая и не проникаясь законами этого мира, она была обычной, каких тут миллионы были! Ею мог бы заинтересоваться кто угодно, но в иное время и больше от скуки, а ныне же она была слишком простой, малоотличимой от женщины Озерного города или женщины Гондора. Так что девушка на смотровой площадке никому не была интересна, на нее никто не смотрел даже, а уж тем более не пытался до нее добрался. Даже случайной стрелы ей опасаться не стоило. Василиса же с замиранием сердца следила за битвой, в которую уже вступил Торин. И легко угадать, что она буквально глаз не сводила с него, давя в себе желание все же броситься тоже в драку! Забыть о других, думать лишь о нем… Какая разница, будет ли жить царство гномье, если ее гном погибнет?! И все равно оставалась бы она в стороне, если бы не внезапное вмешательство троллей – гигантских тварей, которые одним видом своим страх внушали. Мигом припомнилось, как им пришлось несладко с тремя из таких, незадолго до отдыха в Ривенделле, их маленький отряд еле справился! И девушка в ужасе пошатнулась, уцепилась пальцами в камень – на этот раз троллей было гораздо больше! А в этот миг, от ужаса и страха за своих, девушка соображала быстрее и чувствовала острее этот мир. Камень под ее рукой задрожал. Если она ныне невеста владыки, если она уже почти правительница, на которую оставили судьбу Эребора… то разве она уже не часть Одинокой Горы? Разве она не почти равна Хозяйке Горы этой? Девушка чувствовала дрожь своих владений, но уже не в силах была бы сказать: это Эребор задрожал и передает эти движения ей или, наоборот, это ее дрожь вливается в Гору и та начинает сотрясаться от того? Да и вообще дрожит ли что-то или просто это лишь кажется ей от собственных страхов? Василиса не могла видеть, что Эребор стоял твердо, ни малейшей дрожи его не было, а вот отроги рядом начинало сотрясать. Вот от одного отлетел осколок и вонзился в тролля. Вот другое чудовище пало, придавленное огромным валуном. Вот третий попал ногой в трещину и ревел, ни в силах вытащить ее… Гэндальф изумленно смотрел на происходящее. То, что творилось вокруг, нельзя было объяснить ничем, кроме магии. Однако же никакой магии он в воздухе не ощущал. Словно бы горы сами ожили и действовали самостоятельно, охраняя друзей и уничтожая врагов.