Василиса Средиземская

Хозяйка Горы Одинокой – властительница ее и часть ее, дух-охранитель и его реальное воплощение. В миг данный все это соединилось в Василисе, дочери кузнеца. Она ощущала буквально каждый камушек Эребора и всех окрестностей, она могла отверзнуть пропасть, если бы это не грозило поглотить и ее друзей. И все же главная опасность – гигантские тролли – гибли, не нанося увечий и более не представляя собой той угрозы, какая была задумана командующим их. Больг, который до того еще удерживался и не вступал в бой, теперь не был полководцем, он рванулся к своему противнику. Но добраться до Торина не успел – путь ему преградил гигантский медведь. Гэндальф только вздохнул тихо, довольный тем, что новая помощь подоспела - Беорн не мог остаться в стороне. Сам маг пытался приглядывать за Бильбо, но тот был захвачен общим чувством, тянулся к сражениям, более почти не опасаясь за себя, ограничившись только кольцом, которое делало его невидимым, да и то не всегда, потому что порой волшебник замечал своего маленького друга. Орки и их союзники были в ловушке, им больше неоткуда было взять поддержку: на летучих мышей накинулись орлы, гоблины уже разбежались, тролли почти все были задавлены горами. Армии зла еще пытались противиться, но когда Беорн разорвал их предводителя, орки бросились в разные стороны. Их добивали, потому что люди и эльфы были по обе стороны, но кому-то удавалось прорваться и, если они не попадали под падающие камни и трещины в горном кряже, то сбегали как можно дальше отсюда. Битва превращалась в просто побоище, каким всегда становится сражение, когда одна из сторон одерживает верх над другой. Горы постепенно переставали трястись – Хозяйка ее успокаивалась и более не беспокоилась о тех, кто был ей так близок. Она уже спокойно и устало опустилась на пол там, на смотровой площадке, где стояла. Василиса отдала все силы, что у нее были, чтобы соединиться с Горой, стать ее частью и разом видеть все то, что видят эти отроги с разных сторон. Сейчас из последних сил она подползла к краю смотровой площадки, чтобы иметь возможность хоть что-то видеть из происходящего внизу. Некоторое время искала глазами знакомую фигуру… и успокоенно вздохнула: и Торин, и его племянники были живы. Рядом же обнаружились и другие гномы, из тех, кого знала она - девушка видела всех живыми. Страшно так думать, но чужую смерть перенести всегда легче, чем гибель кого-то, кого даже если не любишь, но хоть немного знаешь. - Ты в порядке? – послышался рядом голос. Лиса обернулась и лишь уголками губ улыбнулась подошедшей к ней Сигрид, которая смотрела на нее сочувственно. - Видеть это так ужасно, - продолжила девушка тихо. Она присела рядом с Василисой. - Да… ужасно, - еле слышно отозвалась Лиса. - Пойдем, я помогу тебе добраться до лагеря, тебе надо отдохнуть. А я сама вернусь сюда и потерплю окончание этого. У Василисы просто не было сил, чтобы возразить, Сигрид подхватила ее и почти волоком потащила на себе. Доведя ее до ближайшего расстеленного плаща, дочь Барда помогла ей устроиться поудобнее. - Тебе нельзя… - наконец смогла выдавить из себя Лиса. – Там такое… ты еще мала… Тебе нельзя… - Я уже не ребенок, - успокоила ее Сигрид. Василиса вновь не нашла в себе сил возразить. Она слабо прикрыла глаза, стараясь набраться сил. Звуки боя стихали, все заканчивается, заканчивается… Где-то внизу послышались уже звуки близ ворот – армия возвращалась, сюда несли раненых. Так что следом засуетились женщины, подскочили с мест, понимая, что теперь им предстоит главная работа. Василиса заставила себя подняться. Она уже не просто слабая девушка из иного мира, она почти правительница тут. Первые пару шагов дались тяжело, лежанка манила, напоминая о возможности просто отдыхать, еще несколько шагов тоже пришлось преодолевать, твердя себе, что она не так слаба, как она шепчет себе, после же Лиса двинулась хоть и медленно, но уверенно, ведомая долгом. Все так и есть… Внизу, у ворот Эребора, толпились гномы и люди. Кто-то просто устало садился неподалеку от входа, кто-то помогал добраться сюда раненому другу и, если имел еще силы, отправлялся вновь на поле боя, чтобы помочь еще кому-нибудь. Тут же огромный холл наполнился плачем – и радостным от встречи с живым и здоровым мужем, братом или сыном, и горестным от вида раненых и, увы, убитых. Василиса велела себе быть сильной… И немедленно же встретилась взглядом с Торином, который как раз вошел в ворота Эребора. Лиса только и успела, что сделать пару шагов ему навстречу, как сам Дубощит заключил ее в крепкие объятия. - Рад, что ты здесь, а не вырвалась за ворота, - прошептал он. – Я опасался, что ты опять пойдешь против моего приказа. - Я хотела, - признала Лиса. - И что же тебя остановило, если не мой приказ? - Они, - девушка слабо повела головой в сторону женщин. – Прости, если я взяла на себя обязанность, что еще не стала моею. - Кажется, я понял! Торин еще раз крепко обнял ее. - Ты права, что подумала о них и о том, что кто-то должен будет помочь им и организовать их. Я рад тому, что сделал настолько верный выбор. - Верный? - Ты приняла решение королевы Эребора. И… Эребор принял тебя – я это почувствовал, ты стала его частью. - А, так это и вправду было… - Ты думала, что этого не было?! - Я не была уверена, все так захватило меня, что я даже не знала, не снится ли это мне или не чудится. Василиса вдруг догадалась, что все это время стоит, продолжая обнимать гномьего короля, а тот отвечает ей не менее теплыми объятиями – и все это видят люди и гномы, находящиеся тут. - Познакомишь меня с королевой Эребора? Поймав ее взгляд, к ним приблизился Даин. - Тоже почувствовал? – кивнул ему Торин. – Или мы слишком долго обнимаемся с Василисой? - Ва-си-лиса, - повторил Железностоп. – Хорошее имя, почти гномье. Ах да, я действительно почувствовал. Никогда бы не подумал, что Эребор выберет и примет человеческую женщину. Девушка растерянно кивнула и, подумав о том, что пора бы уже заняться делом, осторожно отошла к раненным. После познакомятся, как следует... *** Последующие дни были однообразны: полностью наполнены уходом за ранеными и приведением в порядок Эребора. Это однообразие было нарушено лишь однажды. В первый же вечер после битвы, когда самые необходимые дела были исполнены, Торин передал Трандуилу его брошь, получив взамен Аркенстон. - Могу ли я спросить… вас? – обратился к Василисе, стоящей рядом с Дубощитом, король эльфов. - Разумеется, государь! - Почему вы взяли именно эту вещь? И… откуда у вас знание того, что я боюсь, если эта брошь будет переломлена? - В моем мире есть… легенда… Лисе странно было признаваться в этом сейчас, когда к ней вдруг пришло понимание того, что она находится в другом мире, что их миры хоть и похожи, но в них очень много разного. Прекрасно осознавая, что между Трандуилом и Кощеем вся схожесть лишь чудится ей, Василиса теперь желала принять этот мир. - В моем мире есть легенда, - уже уверенно произнесла она, - что одного бессмертного короля нельзя уничтожить ни мечом, ни иным оружием, а смерть его хранится на кончике иглы. Но если уничтожить ее, то погибнет и он. - Вот как… - Могу ли и я, государь, задать вам вопрос? - Говори, - кивнул Трандуил. - Что это за брошь, отчего вы опасались ее преломления? Король эльфов несколько мгновений молчал, затем тихо признался: - Однажды мне подарила эту брошь моя жена. Возможно, она шутила, но сказала, что если игла сломается, мы не встретимся с ней никогда, даже в Чертогах Мандоса… Куда однажды она все же ушла от меня. - Я сожалею… если бы я знала… - То все было бы иначе, но сейчас это уже не имеет значения, - кивнул ей Трандуил. – Мы можем только принять то, что есть. Василиса встретилась взглядом с Леголасом, принц держался отстраненно, и теперь девушка понимала это его состояние – кому бы понравилось, что какая-то девица утащила ценность его матушки! Как перед ним извиниться, она не представляла даже, и его слова на прощание не были таким уж утешением: - Что ж, по крайней мере, удалось избежать войны между нашими народами. Это – твоя заслуга. На том и разошлись два народа. Эльфы сделали вид, что удовлетворены таким исходом дела, гномы были слишком озабочены возрождением былого величия королевства, чтобы замечать настроение остроухих. Люди по-прежнему были разделены на два лагеря. Это разделение было вроде бы не так заметно внешне, особенно сейчас, когда общая война и общее горе заставило их сплотиться, и все же часть из них стремилась вернуться в Эсгарот, полагая, что от добра добра не ищут и лучше им просто вернуться в привычную жизнь, другие же надеялись, что все пережилось не зря и стремились к новой жизни. У бургомистра не было больше возможностей как-то воздействовать на гномов, потому он мог сделать единственное в этой ситуации – увести с собой тех, кто желал вернуться в Эсгарот, оставшись правителем хотя бы для них. Бард же, который был некоронованным королем людей, последовавших за ним, проводил все время или с ними, или с Торином, обсуждая возможности восстановления Дейла. Понимая все сложности гномов, которым было необходимо заниматься Эребором, Бард все же надеялся и на возрождение города своих предков. К счастью, Дубощит тоже хотел этого, хорошо помня прошлое и желая его возродить. Василиса же все эти дни разрывалась между помощью раненым и уборкой Эребора, запрещая себе даже думать об усталости. Так что с Торином она почти не виделась, а если они и пересекались, то успевали лишь перекинуться парой слов. Да иногда она во сне чувствовала, как он ложится рядом и обнимает ее. Всех других гномов из отряда Лиса видела не чаще и тоже мельком, они были заняты своим королевством. *** Лишь в конце недели был устроен небольшой праздник. Большинство раненых уже могли передвигаться, гномы и люди дружески общались все это время и даже без договоренности правителей строили планы о том, как подгорный народ поможет с камнем для Дейла, а люди – с продовольствием. Так что и этот праздник был очень скромен, но он был нужен им всем, как знак того, что они действительно пережили войну и к ним возвращаются счастье и веселье. Это было нужно им, чтобы поверить в возрождение былого величия их королевств. На празднике присутствовали и Гэндальф с Бильбо, как одни из самых почетных гостей, столь важные для всех. - Вы помирились с Торином? – спросила Василиса, улучив момент. - Да, я надеюсь, что да, - отозвался хоббит. – Разумеется, мне пришлось поговорить с ним и извиниться… - Ты просил у него прощения?! - Ну… я бы так не сказал. Это было после битвы. Мы сидели рядом, переводили дух и еще долго молчали. Потом я подумал, что это удачный момент, чтобы объяснить ему, извиниться, что предал его доверие. - А Торин? - Он только рассмеялся. Сказал, что это все пустяки. - Пустяки? - Знаешь, я думаю, он прав. То есть там, когда мы сидели и говорили, я так не думал, я очень хотел объяснить ему, что сделал это не из симпатии к королю эльфов, а только ради спасения нас всех. - Я понимаю, Бильбо. - Да, я принялся объяснять. И Торин даже выслушал. Но в ответ лишь вновь повторил, что сейчас это пустяки. Василиса еще хмурилась, не понимая. - После я все думал об этом, - принялся объяснять Бильбо. – Сначала мне казалось, что все дело в тебе, что он все прощает просто ради тебя, ведь именно ты помогла избежать ему… драконьей болезни. - Я? От драконьей болезни?! - Конечно! - Мы говорили с тобой, Бильбо, я уверена, что он не был ничем болен, он не был безумен… - Да, - перебил ее хоббит. – Но я тоже уверен – уверен в том, что если бы не ты, то его бы сразил этот недуг! Возможно, ты не знаешь, но его дед страдал от этого, он никак не мог утолить жажду золота, всегда желал больше. А эта болезнь часто передается по наследству, стоит только побывать возле золота, где был дракон. - Однако этот недуг не сразил никого более, - нахмурилась Лиса. – А мы все были у этого золота. Да и многие из наших… гостей тоже. Тогда уж все они и мы тоже должны были обезуметь! - И все равно я уверен в этом! - А я не верю! Мистер Бэггинс спорить не стал, посчитав, что ничего этим не добьется, только может поссориться с девушкой. - В конце концов, это неважно, - беззаботно улыбнулся он, - я сказал только о том, что думал поначалу. А потом у меня все равно никак не шло это из головы… И я вдруг подумал: после этого похода и этой битвы все так изменилось. - Да, все стало другим. - И мы изменились и стали другими, - закивал Бильбо, радуясь, что на этот раз они одинаково думают. – Мне кажется теперь, что дело именно в этом. Теперь все разногласия нам кажутся пустячными в сравнении с теми опасностями, что мы преодолели вместе в походе, и с этой битвой! - Возможно, ты прав… Только и смогла ответить Василиса, думая одновременно и о том, как сильно изменилась она сама, и о том, как они простились с Леголасом – он-то наверняка не считает, что все в прошлом и пустяки. - Конечно, прав! Ты только взгляни, как изменилась ты сама! Неужели ты хочешь сказать, что сейчас ты не смотришь на наш поход иначе? Василиса помолчала, теряясь, не зная, а что более верно – ее изменение или ее действия. Может быть, она еще и нашлась бы, что ответить, поделилась бы своими мыслями об эльфийском принце, но к ним подошел Гэндальф. И, дежурно поприветствовав девушку, попросил поговорить с ней наедине. *** Чудные дела творятся. Сколько времени Лиса желала беседы той, с кудесником, однако ж ныне, когда он сам к ней подошел да заговорил, подумалось девушке, что и спросить ей его не о чем. Раньше понять она хотела, как так быть может, что все твердят о мире другом, как быть такое может. А вот сейчас и думать не хотела, уж как есть так и есть, она лишь чувствует, что иное тут многое, а уж мир то другой али просто обычаи да народы в землях иных – никакого значения не имеет. Было время, она желала расспросить подробнее про то, кто же тут Бессмертный король, а ныне вот само все решилось. Не Кощей, а прочее и неважно. - Удивительные вещи ты творишь с этим миром, - после молчания долгого наконец важно произнес Гэндальф. – Я понимаю теперь, почему выбор двойника Радагаста был таков. Как ты это делаешь, Василиса? - Я не знаю, - честно призналась та. В прошлое время она бы поначалу спросила, о чем же толкует ее собеседник. Но ныне ей то было не нужно тоже. Не было в этом мире, в этих землях духов-охранителей у лесов и рек, у гор и полей, у домов и бань. Хотя назвать здешние горы и леса, поля и реки неживыми никак было нельзя. В них всех была душа… Как она чувствовала эту душу и как соединялась с ней, как оживляла их и получала от них того, чего ждала сама – все это было тайной для нее самой. - Не знаешь, - кивнул согласно Гэндальф. - Оно само как-то. - Да, это так, - изучая ее, согласился маг. – Однако же ты это делаешь и весь мир отзывается тебе в ответ. Подумала Василиса да такой ответ дала: - Торин говорил мне, что вот Эребор вид разный иметь может. Реальный-то, пожалуй, это вот Гора, где мы находимся. А уж для разговора с нами изменить можно на любой, нам более привычный. Возможно, я видела привычный для себя, потому как так Эребору было бы проще говорить со мной. - Это интересная мысль. Но что ты скажешь на то, что здесь редко кто может похвастать талантом говорить с горами, а тем более управлять ими? - Может быть, потому что они не верят в такое? - А ты веришь… - Я уверена, что все именно так. Я… не могу сказать, как может быть иначе, я живу именно так. - Что ж, вижу, это и вправду так. Ты не хочешь меня ни о чем спросить? - А я должна? - Даже не знаю. Мне казалось, что ты хочешь подробно разобраться в этом мире, понять его. - Хочу. И постараюсь все это сделать. - Но сама? - Я думаю, я начну с того, чтобы полностью понять народ гномов, думаю, это будет самым верным решением. - Пожалуй. Кудесник чуть покачал головой. - Ты удивила меня, Лиса, ты каким-то образом выкрала у Трандуила брошь, ставила условия самому королю эльфов! Должен сказать, это не очень красиво для Королевы-под-Горой! - А мне показалось, что Король-под-Горой это полностью одобрил, - лукаво отозвалась Василиса. - Не начинай с такого возрождение Одинокой Горы! – покачал головой Гэндальф. – После пережитой войны нам всем нужны добрые соседские отношения между народами! Разве ты не согласна? - Полностью согласна, именно поэтому мы и прикладываем столько усилий, чтобы подружиться с людьми Барда. - Ловкий ответ, но ты знаешь, я говорил о всех народах. - Я поступила нехорошо, выкрав брошь короля Трандуила, и я признаю это. Ныне я думаю о нем… не так плохо, как раньше. Если бы я знала о том, чей это дар, я никогда бы такого не сделала. Но все же я не могу корить себя в том, потому что именно это заставило эльфов отступить. - Что ж, может быть и так, - вздохнул Гэндальф. – А может, мы еще вернемся к этому разговору впоследствии, когда вновь зададимся вопросом, кто из нас с тобой был прав сейчас. Но скажи мне, а что ты знаешь о кольце Бильбо? - Кольцо, которое делает его невидимым? - Ну да. - Я только знаю, он говорил, что порой слышит какой-то шепот, когда надевает его. Но то ранее было, а после он научился править кольцом этим. - А ты слышала этот шепот? Не лги, что не надевала его! Никак иначе ты не смогла бы выкрасть драгоценность у Трандуила. Лиса ненадолго припомнить попыталась. - Было вроде бы… словно бы все краски смазались вокруг меня, потухли… да то мне и почудится ведь могло. Голоса же… Она вновь чуть призадумалась. - Шепот грубый на мгновение проявился, на ругань похожий. Но я подумала, что он почудился мне тогда, потому что сразу же и пропал он. А может, я отрешиться от него смогла да делом заняться. - Шепот грубый, - кивнул задумчиво Гэндальф. – Да… все возможно… надо будет мне это обсудить с Бильбо. Попрощался он как-то скомканно, растерянно, занятый уже новыми мыслями об этом кольце. Но Василиса расспрашивать его ни о чем не стала, зная уж по опыту, что ни о чем и не расскажет. - А что же Радомир? – припомнила она, когда маг уже уходил. – Как случилось так, что он и в том, и в другом мире был? - А? Что? - Радомир. - А! У каждого из нас есть двойник, но не каждый сможет перейти из одной плоти в другую. Радагаст же много сильнее, чем думают у нас. И с этим маг ушел.