***
— Постой, постой, вернись к тому месту, где твоя новая соседка по комнате — Лена Лютор, — с недоверием смотрит на неё Уинн, руками вцепившись в перекладину штанги над собой. У него повязки на запястьях и на лбу. Наверное, не нужно было устанавливать вес в сорок фунтов, но он настоял на этом. Кара, стоящая над ним, закатывает глаза. — Потому что я хотел бы снова услышать эту часть. — Я рассказала вам всё, что знаю, — настаивает Кара. На ней лонгслив для тренировок и шорты, и она обеими руками держит штангу Уинна, готовая к подстраховке. — Она — моя новая соседка по комнате, и вчера вечером у неё была неприятная стычка с мамой по телефону. С тех пор я с ней не разговаривала. Ты собираешься это поднимать или как, Уинн? — Я мысленно готовлюсь, Кара, дай мне немного времени. Мы не можем все быть сложены как греческие боги, как некоторые из присутствующих, не будем называть имён, — он бросает многозначительный взгляд на неё, а затем на Джеймса, расположившегося на скамье рядом с ними и выполняющего левой рукой упражнения на бицепсы. — И пока я продолжаю готовиться поднять эту… эту… гору, я ещё раз выражу своё недоверие по поводу того, что вы с Леной Лютор соседки по комнате. — Извините, я не знала, что она — знаменитость. — Дружище, Лене каким-то образом удаётся выглядеть отлично на каждой вечеринке в кампусе, макияж на месте, топик в тему, и она носит солнцезащитные очки в помещении и даже ночью. Я не знаю, как у неё получается быть такой популярной, но это так. В прошлом семестре Джеймс играл с ней в команде по скоростной выпивке, и, когда выиграли, они получили подарочную карту на двадцать пять долларов в "Чили", и Лена поцеловала его в губы по-настоящему. Джеймс поднимает глаза и кивает. — Это было потрясающе. — В общем, я о том, что, — Уинн выскальзывает из-под штанги и разворачивается, так что теперь он сидит на скамейке в мешковатой серой футболке, свободно свисающей с его тела. Несмотря на то, что он ничего не поднял, на его лбу блестят капли пота. Кара морщит нос. — Эта Лена Лютор как кампусный единорог. И теперь она — твоя соседка по комнате. Присядьте со мной, мисс Дэнверс. — Уинн поглаживает место на скамейке рядом с собой, и она, добродушно закатывая глаза, всё же присоединяется к нему. Он достаёт телефон и открывает Инстаграм, вбивая имя пользователя lena_luhorss. Уинн выбирает первую фотографию в своей ленте и увеличивает её. Кара распознаёт Лену в центре, широко улыбающуюся, со сморщенным носом и закрытыми глазами, держащую в руках мимозу; столь не похожую на девушку с растёкшейся по щекам тушью, которую она встретила прошлой ночью. По бокам от неё две девушки, одна намного выше, с тёмно-рыжими волосами и лицом, усыпанным веснушками, а другая — с более тёмным цветом кожи и каштановыми волосами, забранными в пучок наверху. — Это две её лучшие подруги, — объясняет Уинн. Он указывает на рыжую. — Это Элби Фемстер, а другая — Мэйв Дэвис. Они обе торопились вступить в братство и попали в Дельта Чи[1] в этом семестре, но раньше все они жили в одной комнате. Вероятно, поэтому она переехала к тебе. И эта, — он закрывает фотографию и находит ещё одну в том же ряду, на этот раз Лена расслаблена в объятиях темноволосого бородатого мужчины. Он выглядит смущённым, красивым, в вызывающе расстёгнутой белой рубашке и Чубби. — Это её парень — Джек Сфир. Ходят слухи, что они встречаются с пятого класса. Он возглавляет филантропию в Пи Ламе. — Ух ты, — выдыхает Кара. — Тем не менее, тебе всё ещё нужно сделать двадцать жимов лёжа. — Кара! — хнычет Уинн, хлопая телефоном по бедру. — Нечестно! — Не я придумываю правила, — девушка возвращается на свою позицию для подстраховки. — Готов? Начинаем на счёт «один».***
В календаре Кары на середину февраля установлено уведомление о том, что ей следует энергично взяться за дело. Она устало взирает на уведомление, и оно смотрит на неё в ответ — хотя впереди ещё целый месяц, однако Каре надо начинать с нуля. Самое последнее интересное событие, нарушившее порядок, — это медведь, плавающий в фонтане при монастыре и преследуемый сторожем, и это случилось ещё в восемьдесят шестом году. Маленькие сельские колледжи, разумеется, непригодны для неудачников, как могли бы быть некоторые другие. Кара рассматривает экран ещё несколько секунд, прежде чем позволить себе переключиться на другие мысли. Хотя Кара никому не говорила об этом, вчера вечером, прежде чем лечь в постель, она зашла в Инстаграм Лены и просмотрела её истории. Там было три фотографии, все они, казалось, были отсняты в чьём-то подвале, и один бумеранг, где запечатлена Лена, делающая стойку на руках при помощи своего парня. Сегодня утром Кара хочет пересмотреть их, но серьёзно над этим задумывается. Это странное желание, и хотя ей не чужды странные порывы, она может достаточно хорошо противостоять им. С мыслями о Лене Кара проводит небольшое исследование студенческой жизни кампуса. Нет ничего примечательного за общей завесой, которая обычно скрывает братства и женские общества — тут проходит слушание о сексуальном насилии, там ходатайство о медицинской амнистии. Дэнверс находит профиль Джека Сфира на странице по делам студентов Пи Лама и изучает его фотографию в течение длительного времени. Он, безусловно, красив неким байроническим образом — как и Лена, полагает Кара. Они, вероятно, очень подходят друг другу. Остальная часть дня проходит в безмолвии. Она снова идёт в спортзал, поднимает гири, наслаждается растяжкой, тянущим чувством в мышцах и бессмысленным, быстрым повторением этого. Но её душа в конечном итоге не лежит ко всему этому, и она уходит рано. Кара оказывается в постели уже к девяти часам вечера, готовясь к раннему подъёму, делает некоторые наброски плана в документе Гугл, но пульсация её ноющих мышц мешает ей заснуть, не даёт отключиться от реальности. Одетая в майку и спортивные шорты, она заворачивается в одеяло и кладёт голову на руку со шрамом. Лена всё ещё не вернулась. Кара пытается не думать об этом слишком много.***
Когда она наконец заставляет себя заснуть, ей снится очень знакомый сон. Кара просыпается в палатке, окружённой со всех сторон тёмным небом без звёзд. Она завёрнута в одеяла, будто в кокон, и к ней приближается гнетущая жара. Кара ничего не видит, но чувствует запах дыма и серы и слышит их голоса вдали, зовущие её по имени, они всегда выкрикивают её имя… В отличие от прошлых, в этот раз, когда она резко садится на постели и кричит, кто-то другой тоже кричит. Когда её глаза открываются в реальном мире, и она смаргивает слёзы, то видит призрака, который призраком вовсе не является, освещённого светом из коридора общежития. Её общежития. Конечно, она в своей комнате, а это значит, что девушка в дверном проёме, должно быть… — Кара? — голос Лены — невнятный, нерешительный шёпот. — Ты в порядке? — Я… — фраза Кары прерывается из-за затруднённого дыхания. Она пытается уйти в глубину своего сознания, чтобы прибегнуть к дыхательным упражнениям, которым её научил доктор Ньюболд, но терпит неудачу, разумеется, они никогда не получаются, когда она так сильно в них нуждается. — Можно мне стакан воды? Лена не отвечает, но хватает что-то со своего комода и быстро идёт в ванную. Кара видит, что там горит свет, прищуривается и слушает шум крана. Лена возвращается к её постели, и Кара с запозданием понимает, что она потная, очень потная, но её нынешняя паника в данный момент перекрывает смущение. Она берёт чашку, в которой распознаёт пластиковую ёмкость, которую получают при покупке двенадцатидолларового дайкири в недавно открывшемся баре, и жадно пьёт. Лена остаётся рядом с ней всё это время, и Кара чувствует, как костяшки пальцев соседки слегка касаются её бедра в том месте, где та держится за кровать. Она прикончила всю чашку воды и хочет ещё, но смущение из-за того, что она так сильно вспотела, всё же настигает её. Её простыни мокрые, но, по крайней мере, дыхание выравнивается к тому моменту, когда она говорит: — Спасибо. За воду. И извини за все эти крики. — Не за что. Кара пытается сфокусировать взгляд на лице Лены в темноте, но ничего не может разглядеть. — Меня сейчас, кажется, вырвет. — Ладно, иди. Лена снова сваливает в ванную, закрывая за собой дверь. Кара всё ещё видит под ней полоску света, исходящего изнутри, и вскоре после этого слышит ужасный звук рвоты, как будто кто-то выливает галлон воды в полиэтиленовый пакет. Её передёргивает. Это определённо похоже на двухдневную пьянку, выходящую наружу. Это происходит два, потом ещё три раза, а затем наступает тишина, продолжающаяся около десяти минут. Кара до сих пор бодрствует, по-прежнему пытаясь замедлить сердечный ритм, и, когда всё заканчивается, сбрасывает ноги с кровати и подцепляет чашку, которую Лена оставила рядом с её кроватью. Она также захватывает со спинки кровати шерстяной плед. В ванной комнате Лена лежит рядом с унитазом, который до сих пор, фу, гадость, полон рвоты. Кара смывает её, наполняет чашку водой, наблюдая за спиной Лены, чтобы убедиться, что та всё ещё дышит, а затем накрывает её плечи пледом. Эти движения заставляют последнюю пошевелиться и посмотреть вверх. Лицо Кары, вероятно, всё ещё выглядит не лучшим образом, и на её майке определённо есть мокрые пятна пота, но, по правде говоря, на верхней губе Лены остались засохшие следы рвоты, и к её лбу и вискам прилипли непослушные влажные пряди волос. Кара наблюдает, как взгляд Лены опускается с её лица на грудь и наконец вниз до её предплечья и пегой, обесцвеченной кожи на нём. Она быстро убирает руку за спину. — Сожалею о том, что ты будешь чувствовать завтра утром. — И я, — ворчит Лена, затем ложится на пол. Она не желает ей спокойной ночи. На следующее утро, когда ещё нет восьми часов, Кара заходит в ванную и с удивлением обнаруживает, что Лена всё ещё обнимает унитаз, однако выглядит более живой, чем вчера вечером. Волосы беспорядочно обрамляют её лицо, а она наполовину сидит и шумно поглощает жидкость из пластиковой чашки с водой. Плед покрывает её плечи наподобие плаща. Она устало разглядывает Кару, но в её поведении отсутствуют признаки тревоги. — Почему ты не спишь? — это выходит хриплым, сонным голосом. — Не говори, что записалась на восемь утра понедельника. Кара ничего не говорит, полагая, что её полное снаряжение и рюкзак, перекинутый через одно плечо, вероятно, и так выдают её достаточно. В ответ она лишь глупо моргает. — Чёрт, — бормочет Лена, ставя чашку обратно на бак. Она передвигается медленно, и Кара в недоумении наблюдает, как соседка на четвереньках выползает из ванной и затем укладывается в постель, накрывая нижнюю половину тела пуховым одеялом, а голову — пледом Кары. — Спасибо за воду, и не включай нигде свет, если вернёшься до полудня. Кара поспешно удаляется из комнаты, тихо закрывая за собой дверь. В такое раннее утро в общаге тихо, как и всю неделю. В этой тишине мысли девушки заняты предвкушением чашечки кофе от Нунана, которую она выпьет, прежде чем отправится на первое занятие, когда она заворачивает за угол и натыкается на… — Дэн! — крайне удивлённо произносит Кара. — Привет! Дэн Маплторп-Армстронг, хорошо известный и в меньшей степени уважаемый старший по её общежитию, стоит перед ней, делая завершающие штрихи на приветственной табличке, прилепленной возле входа в холл. На нём футболка Red Hot Chili Peppers (типичная), а на лице — елейная улыбка (ну очень типичная). Кара сдерживается от непроизвольной гримасы, которая обычно появляется при неожиданной встрече с ним. — О, привет, Кит, — он делает паузу в процессе приклеивания «е» на «Welcome». — Направляешься к Нунану? — Дэн, меня зовут Кара. Кит — мальчишеское имя. Мы говорили об этом, когда ты в прошлом семестре написал на моём бейджике «Кевин», — она поправляет лямку рюкзака, когда он склоняет голову в псевдослучайном кивке. — Конечно, конечно, — Дэн возобновляет приклеивание следующей буквы к табличке, после чего снова останавливается и почёсывает голову, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Кару. — Подожди. Ты уверена, что живёшь в этом холле? — Да, Дэн, я уверена. Я живу в этом холле, и ты — мой старший по общаге. Затем он поворачивается к ней, рассматривая её с головы до ног с задумчивым взглядом на лице. — О, чёрт, нет, ты права, ты — та девушка со странной рукой, которая не стала участвовать в игре «Две Правды и Одна Ложь» во время Недели Приветствия. Кара упорно пялится на свои ступни. Носком одной ноги она теребит распущенную нитку в старом ковре, по-прежнему возясь с лямкой рюкзака. — Да, это я. — Эй, а ты идешь в Дорм Бэш, верно? Я знаю, что это, конечно, не самая шикарная тусовка, но там точно будут две бочки пива, и нам бы очень пригодились симпатичные девушки. Так что вот. Кару посещает внезапная и отчётливая мысль, что её даже под страхом смерти не затащат ближе чем на тысячу ярдов к Дорм Бэшу, потому как она опасается, что Дэн сделает что-то ужасное с её телом. — Конечно, — весело говорит она. — Я постараюсь прийти.