That's my spot

      Официально: Крис Эванс — худшее создание Сатаны. Вершина его дьявольского мастерства.       Именно к такому выводу я пришла после уик-энда.       Адским, кстати, он стал из-за встречи с дикарем, наглейшим образом завладевшим моим столом. И озвучившим твердые и весьма красноречивые намерения завладеть еще и мной. Надо же, что удумал! Не дождется — меня ему босс предательски не вручит!       Уже вручил — я заложница кабинета, в котором провела столько чудесных, волшебных часов в гордом одиночестве. А теперь туда ворвался этот бородатый мужлан с сертификатом и тесными хенли и устроил в нем одновременно и филиал Диснея, и бордель.       Именно к такому выводу я пришла, застав поутру крошку Ди, отиравшуюся около все еще моего стола, и так пострадавшего немало за дни нашей разлуки. Мамочка воюет за тебя, дорогой мой, скоро все это кончится. Осталось только оттащить от тебя за волосы ту плоскую дамочку, посмевшую переступить порог этого священного — для меня — места. С появлением Криса все наперекосяк, абсолютно все! С ним здесь начали появляться злые безгрудые духи! Клянусь, ее тощая задница намного хуже выводка мышей! Стоит все-таки подумать о спальнике, если не о палатке, стоит.       Да, пусть безжалостный захватчик был почти что предельно откровенен в заверениях, что не крошку Ди он жаждет поиметь на нашем камне преткновения, но легче мне от этого не стало. По понятным причинам. Все выходные ускорявшим мой пульс, учащавшим дыхание и толкавшим в объятия — нет, не Эванса, будь он неладен, — порочных мыслей, если не хуже — фантазий. Я взрослая, самодостаточная, характерная девушка, не сказочная принцесса; негоже мне грезить о монстре, вообразившем чужое своим.       Какое там грамотно составленное портфолио или хитромудрый план. Я ни на чем сосредоточиться не могла, даже на заказе пиццы на ужин! Зато вина выпила столько, что стыдно вспомнить, пытаясь заглушить голос опьяненного совсем не алкоголем разума. Я ненавижу его, ненавижу! Ворвался на мою территорию, как бесноватый скунс, пытающийся испортить больше вещей, принадлежащих мне, и делает вид, будто знает меня, понимает, чего я жажду. Даже я этого не знаю, мать его, делающую потрясающие сырные кексы! Откуда ему владеть такой секретной информацией?!       Дерзкий самоуверенный выскочка никому по душе не придется, даже если на голливудского актера он смахивает больше, чем на художника.       Увы, нельзя забывать о наличии у него фан-клуба. Будь я Кевином, уволила бы всех к черту, чтобы не занимались ерундой вроде обожания чужака-нахлебника! И даже Шелли не пощадила бы, ей-богу!       Вместе с ним на мою территорию заявилась эта карликовая шлюхострофа! Два бедствия по цене одного, мускулистого и несносного. А я не заказывала их вообще. Я просто хотела побывать на интенсиве. И перекусить пиццей.       Деловито снуя вокруг стола, словно паучиха, что опутывает его паутиной, дабы утащить в свое логово, чего я ей ни в коем случае не позволю, крошка Ди по-хозяйски наводила порядки в мышьем полчище, как заправская генеральша, сортируя весь хвостатый выводок по-своему, не так, как расставил его владелец. Рискованный шаг. Я пока не осмелилась на нечто подобное, пребывая на грани всепоглощающей ярости, предпочитая держаться от Криса подальше. И в то же время, мечтая показательно вышвырнуть его пинком под зад, чего бесконтактно не сделать.       Теряясь в догадках насчет этого, касаемо худосочной пираньи и уготованного ей пинка я не колебалась ни секунды.       — Выметайся! — сквозь зубы приказала я, прошагав к временному месту экзекуции, за которым восседала, как в изгнании, и указав на дверь.       Крошка Ди открыла рот, собираясь ответить мне, но, удостоившись брезгливо-разъяренного взгляда, мгновенно захлопнулась и пулей вылетела из кабинета, вовремя сообразив, что если не сделает этого самостоятельно, я великодушно ей помогу. Или же она учуяла на этаже каплю бычьей крови и ринулась туда, чтобы охмурить хоть кого-нибудь, раз утро выдалось безрыбным.       На посту у моего — временно — бывшего стола сменила ее я. Бросилась туда, едва осталась одна — любопытство подгоняло, — и осмотрела перестановку, мимолетно поймав себя на мысли, что случайно затормозила именно там, где меня застал врасплох Крис. Я не должна отмечать подобное. Плохой знак, очень плохой. Но это потому, что еще сильны впечатления. Не выветрились, как его проклятущий запах, въевшийся в обивку кресла.       На Белоснежек и Красавиц с единственным возглавлявшим их чудовищем мне откровенно было плевать, а вот на пончик с ежевичным желе, который притащила распутница размера чихуахуа, — нет.       Угостить, значит, вздумала, сладким приманить. Не позволю его тут прикармливать! Крошки и липкое ягодное месиво мой бедный столик после желейных бобов не переживет, я не переживу. Без горы салфеток и всех необходимых мер предосторожности.       Поначалу я думала просто избавиться от него, ничего не объяснив, но решила поступить иначе — с аппетитом откусила от пончика большущий кусок, еле уместившийся в рот. Не люблю их. Как и ежевику. Она для меня сродни Крису Эвансу! Только чего не сделаешь ради дела и спасения заложника.       Усевшись в нейтральное кресло, я запаслась терпением и принялась ждать, стараясь не тянуть губы в коварной ухмылке. Увы, Эванс на работу не торопился, возможно, опять отправился на поиски пригодного для горячего шоколада зефира. И где ты ходишь, босс, когда ты так нужен? Почему пропускаешь наглое опоздание своего любимчика?!       К сожалению, покой был для меня сейчас чем-то недостижимым. Еще одна неделя в компании мерзкого оккупанта. Может, братьям Руссо рекомендательное письмо написать? А не превратится ли оно в слезную мольбу забрать их отличника поскорее? И почему я не заболела по-настоящему, а? Так бы не страдала в данный момент от изводящего пристального внимания одной из принцесс…       Отправленная в изгнание к краю стола, не вызывая жалости из солидарности, Русалочка была повернута ко мне лицом и казалась такой обреченной, восседая на камне из пластика. Но наглости непрерывно пялиться на меня у нее хватало.       Чувствуя себя не в своей тарелке, я ерзала нервно — все никак не получалось умоститься поудобнее. Русалочка ведь являлась непосредственной свидетельницей моего преступления и не скрывала осуждения.       — Что? — отложив в сторону карандаш, сердито вздохнула я. — Вот что ты пялишься?       Она была непроницаема. Это крошка Ди скривилась, как жуткая хэллоуинская маска в параличе, но боялась меня, потому не издала ни звука, а по этой не понять, насколько пренебрежительным было ее отношение ко мне. Не то чтобы я переживала из-за мнения неодушевленной фигурки, впрочем, как и из-за мнения коллег, но это жутко раздражало. Я испытывала потребность оправдаться, чего не случалось еще, кажется, со школы.       — Да, мне не стыдно, — фыркнула я небрежно. — И ему тоже! Ты сама все слышала тогда! Я Крис Эванс, я трахаюсь, как бог!       — Вообще-то не как бог, но тебе понравится.       Русалочка, говорящая мужским голосом? Его голосом? Это что-то новенькое.       И из области фантастики.       Все оказалось предельно просто — пока эта чешуйчатая гадина отвлекала меня, монстр по фамилии Эванс соизволил наконец явиться на работу. Очередные надежды, что его по пути выкрали инопланетяне, чтобы ставить над его нечеловеческим нахальством эксперименты, рухнули в одночасье. Еще и вошел в кабинет в самый отвратительный момент из всех возможных!       Медленно повернув голову в его сторону, я постаралась сделать непроницаемое лицо, задохнувшись от гнева, — нельзя дать ему понять, что он застал меня врасплох. Хотя это очевидно, после таких-то слов. И не промолчал же, в очередной раз доказав, как заблуждаются его почитатели.       — Я помешал твоему монологу, принцесса? Мне зайти попозже? Я могу вернуться к Кеву и еще поболтать с ним о пикнике.       Ах, так вот как он подобрал ключик к боссу — дружелюбием к нему подлизался! Язык с ним общий нашел! Коварный мерзавец! Серьезно, как вообще он может казаться милым, если он — средоточие всех грехов и пороков, маскирующихся под добродетель? Этакий простак с псом и ненормальной одержимостью Диснеем! Разве это не должно вызывать подозрения? Настораживать?       И почему он такой горячий? Я требую в соседи хилого усатого таракана, которым легко понукать, а не этого приемыша скандинавского бога хитрости!       Пока я соображала с ответом, затянув сей процесс непростительно долго, что скажется на его качестве и пронзительной едкости, Крис Эванс, приравненный ко всем всадникам Апокалипсиса сразу, успел оценить обстановку — и надъеденный пончик, — а еще переселить чертову русалку поближе ко мне — теперь она красовалась прямо передо мной. А над ней навис виновник всех моих бед, мытарств и нежелания ходить на работу. Вот это совсем лишнее!       Негодуя, я все же инстинктивно вжалась в спинку кресла, желая увеличить разделявшее нас расстояние. Я уже тем массажем сыта по горло, дабы испытывать потребность максимально отгородиться от него. И остыть. Интересно, как Кевин отнесется к ширме? Возможно, она могла бы разделить нас и создать своеобразную буферную зону, что позволило бы мне чувствовать себя в безопасности. И утишить желание прикончить Криса.       Клянусь, у меня терпение и так на исходе с момента, как я узрела, во что он превратил мой стол! А этот бессмертный бестолковый варвар еще и намеренно испытывает мои нервы! Видите ли, ему интересно, я же брыкаюсь, а не расставляю ноги с порога, как крошка Ди. Идиот без инстинкта самосохранения! Его предупреждали, что со мной шутки плохи!       — Убери ее, — прошипела я злобно, будто была демоном, у которого перед носом помахали распятьем. — Немедленно!       — Мне показалось, вы подружились. Разве нет? Сплетничали тут обо мне.       Ничему его жизнь — и соседство со мной — не научила.       — Сплетничали? Так называется мое возмущение твоим отвратительным поведением?!       Он сверлил меня насмешливым взглядом, явно нахватавшись этого у той медноволосой недотрески. И я закипала еще сильнее.       — Поведением? Правда? Мне послышалось кое-что другое.       — Тогда, вероятно, у тебя проблемы со слухом, — констатировала я. — Скажи, чего ты добиваешься, а?       Моего нервного срыва? Акта физического насилия?       На его губах заиграла усмешка. Такая лукавая, что я вновь испытала сожаление, что фанатики из секты святого Криса Эванса не присутствуют здесь сейчас. Лишь я. А мне вряд ли кто-нибудь из них поверит.       — По-моему, ранее я довольно четко озвучил тебе все, принцесса. У тебя тоже проблемы со слухом? Или ты жаждешь подробностей? — понизив голос, иронично поинтересовался Крис, дав понять, что расписать все в красках для него не проблема. Я вот даже не удивлена ни капли.       Медленно выпрямившись, дабы он, как и крошка Ди ранее, ощутил всю угрожающую мощь моей ярости, я отзеркалила его позу, храбро встав с ним нос к носу. Со стороны мы, несомненно, являли в этот миг лед и пламень, глупое хладнокровное безрассудство и неистовую всепоглощающую ненависть. Попадись мне рамка с его псом, я бы уже не остановилась, не колебалась бы ни секунды.       — Я говорила, что не стану воевать с тобой, но ты играешь с огнем, мистер!       Голубые глаза блеснули опасным азартом.       — Чертовски верно подмечено, принцесса.       А это, дьявол его дери, как понимать? Он всерьез вознамерился меня приручить? Совсем безмозглый что ли?       — Не называй меня так! — вскричала я.       — А то что?       Крис похитил еще пару дюймов от расстояния между нами. В груди пульсировала потребность отстраниться, но я, не шелохнувшись, проигнорировала ее.       — Тебя ведь предупреждали. И ты нарываешься. Отвянь, пока не стало слишком поздно, от меня и моего стола. И вообще проваливай…       Вовремя осекшись, я не выдала, что в курсе о вакансии Руссо. В таких-то условиях еще подумает, что я интересуюсь им. А этого допустить нельзя, даже если данный факт — почти что правда, на самую малость, чуть-чуть.       — Отвяну, если расскажешь, что здесь произошло.       Такая резкая смена темы вызвала недоумение. Но я же готовилась. Ведь готовилась, да?       — У своей, — я выделила это слово особенно ядовито, — крошки Ди спроси — ее я застала за завтраком в моем, — не в нашем, — кабинете. С твоим появлением сюда начали захаживать всякие распутные девки.       — Разве? Я думал, одна здесь обитала еще до меня, — вслед за его ехидным фальшивым изумлением я принялась не глядя нашаривать степлер, чтобы привести в действие давнюю угрозу. — Ладно, я погорячился, — моментально смягчился он. Сомневаюсь, что от страха. — Но это точно не ты завтракала за своим бывшим столом?       Да, Крис специально произнес это! Одновременно и припомнил, как уже застал меня сидящей за ним, и ударил прямиком в сердце. Мог бы и не признавать, что перегнул, раз тут же закопал себя еще глубже.       — Еще скажи, что она мне привиделась, — демонстративно закатив глаза, фыркнула я.       Ишь чего удумал! Ненормальной меня выставить собрался! Не на ту нарвался!       Улыбнувшись, Эванс отрицательно мотнул головой. Так-то лучше. Но я не рассчитывала, что это был лишь отвлекающий маневр.       Послюнявив палец, он мазнул им по уголку моего рта, как криминалисты этими своими ватными палочками, и тут же лизнул подушечку вновь.       Остолбенев, я не могла пошевелиться несколько мгновений, хотя следовало бы что-нибудь сделать. Оттолкнуть его. Раскричаться. Но я только беспомощно хлопала глазами, шокировано уставившись на афериста, охотящегося за чужими столами, позволив ему без разрешения и какого-либо права вообще вновь вторгнуться в мое личное пространство. Да даже Шелли, и та держалась поодаль, чем несказанно радовала меня, а этот…       — Ты на вкус, как ежевика, — его мурлыканье усугубило и без того накаленную ситуацию.       — Я на вкус, как пощечина и обвинение в домогательствах.       Это, кстати, помогло бы выселить его из кабинета, и из муравейника тоже. И почему подобная мысль не посетила меня на выходных? Чем была занята моя голова?       — Для домогательств я слишком мало сделал, — издал Крис смешок.       — Так вперед, — я самовольно придвинулась к нему. — Сорви куш, и я избавлюсь от тебя.       Место его прикосновения горело, словно я приложилась им к раскаленному докрасна металлу, и я не хотела бы все усугублять и доводить до возбуждения, уже испытанного мною, но если это реальный шанс покончить с моей проблемой раз и навсегда, почему бы и нет.       Только вот Эванс не торопился, теряя драгоценное время притворного согласия. Скользил потемневшим взглядом по моим губам, и ничего не предпринимал. С массажем инициативы было больше!       — Испугался? — победно хмыкнула я.       — Не обвинений, — послышался глухой ответ — говорил он нехотя, — того, что ты откусишь мне язык.       Затрясшись от хохота, я рухнула обратно в царство запаха новой кожаной обивки, высвобождаясь из плена аромата варварского одеколона. Едва ли не впервые Эванс меня по-настоящему рассмешил. К слову, при этом он был сконфужен, то ли не ожидая подобной реакции на признание, то ли прикидывая иной сценарий развития событий.       Даже я снизошла до крупицы разочарования, в чем никогда не признаюсь ни себе, ни ему.       — А вот это, дорогуша, плоды моей хромающей социальной активности, продуктивно работающей годами, — пропела я.       Настроение, находящееся при смерти, сразу улучшилось.       — Это временная заминка, — уязвленно проворчал он, отправляясь повержено восвояси. — Осторожнее, крошка-принцесса, недотроги заводят сильнее, а там и до влюбленности не так уж далеко.       Подпортить мне триумф у него получилось.       И я не могла не отомстить, потому показательно смахнула Русалочку в мусорное ведро.       Но стоило мне отлучиться из кабинета, как она опять красовалась возле стакана, набитого карандашами. Серьезно, Эванс? Да я могу заниматься этим хоть целый день!