That's my spot

      — Стоять! — приказала я, едва Шелли высунулась из женского туалета, в который я тут же втолкнула ее обратно. — А чего это ты избегаешь меня, подруженька?       Это было очевидно. Я много лет угробила на то, чтобы она завязала с излишними подробностями про ненужных мне людей, но так и не отучила ее от этого. А после похода Эванса к Кевину этот симптом как рукой сняло. И Шелли я вообще видела лишь утром, и то мельком. Подозрительно.       Поэтому я подкараулила ее возле уборной, выбрав момент, когда она потеряет бдительность, когда окончательно уверует, что я ни о чем не догадываюсь. Ну серьезно, разве можно считать меня такой дурой? Меня?! Я, конечно, умом не блещу, раз связалась с одним варваром, посягающим на чужие столы и на такое святое и неприкосновенное, как, о ужас, контроль, но на это моих извилин еще точно хватит.       — Нет, что ты, — испуганно проблеяла моя жертва, оглядываясь.       У нее за спиной было пусто. Мне свидетели не нужны. Я в этом деле не новичок.       — Попробуем снова, если с первого раза не дошло.       Демонстративно похрустывая костяшками пальцев, я надвигалась на нее, наплевав на разницу в росте: Шелли такая долговязая, что легко сошла бы за пилон в любом стриптиз-клубе.       Но на мне сегодня самые высокие шпильки, что нашлись в шкафу, да и в подобной ситуации преимущество всегда на моей стороне. Если только не я прижата спиной к стене, а передо мной — Эванс.       — Я ничего не знаю.       Знает, еще как знает. Это же очевидно. Не только по ее поведению и из-за ее должности — администраторы всегда в курсе всего, — еще у Шелли язык длиннее шлейфа платья невесты на какой-нибудь диснеевской свадьбе, и молчание для нее — пытка.       В общем, улик у меня достаточно, хватит держать меня за глупышку сродни той, что ради ног рассталась с хвостом и способностью в любой момент послать к чертовой матери мудака-принца.       Я тут недавно одного послала. И ничуть не жалела об этом. Правда, он не принц, а исчадие ада, успешно притворяющееся бородатой душкой.       — Не ври мне, Шелли, это чревато, — пригрозила я. — Ты ведь не хочешь меня разозлить, да? Не хочешь? Добром это не кончится.       С ней, правда, лучше не ссориться — пару раз она поставляла мне полезную информацию, но я готова рискнуть.       — Но я не могу, — возразила она, не скрывая ужаса, пожиравшего ее в эту минуту. — Я поклялась ничего не говорить тебе…       Так быстро сдалась? Уф, я еще в форме, приятно.       — Ну вот ты и подтвердила. Выкладывай, — с недоброй ухмылкой приказала я.       — Черт! Не могу, честно. Не могу.       Шелли принялась испуганно трясти головой, словно это могло подействовать на меня. Не-а, ей даже распятие и святая вода не помогут. Я всегда получаю, что хочу. Всегда.       И да, раз уж я об этом вспомнила, надо бы перехотеть Эванса. Внести это что ли в план дел на следующую неделю?.. Увы, кажется, я еще долго, слишком долго буду его забывать.       — Тогда намекни, — решив не рисковать — вдруг несчастная грохнется в обморок или зайдется в истерике, а откачивать и успокаивать ее мне, — выдохнула я. — Я девочка сообразительная, быстро разберусь, что к чему.       Примерно минуту тишину уборной разбавляло лишь напряженное сопение Шелли — вот это выдержка! — и только когда до нее дошло, что отвертеться не выйдет, она сдавленно изрекла:       — Ладно. Я скажу кое-что. И понимай это, как хочешь. Скоро исполнится твоя мечта.       В смысле? Вымрут все идиоты и тупицы? Вряд ли боженька расщедрится на это.       — Конкретнее.       — Ты снова останешься одна. Без соседа по кабинету, — понизив голос до свистящего шепота, которым обычно заговорщики обмениваются деталями своего темного дельца, пояснила она.       Отшатнувшись от нее, я качнула головой и недоуменно захлопала глазами.       — О чем это ты?       — Мисс Сообразительность, как же, — донеслось презрительное фырканье из единственной закрытой кабинки. И принадлежало оно одной костлявой противной треске.       — Заткнись, Крошка Ди! — прорычали мы с Шелли одновременно, а я добавила: — И не болтай об услышанном, иначе я утоплю тебя в этом унитазе.       Дьявол! И как я пропустила ее, а?       — Намекаешь, он… — обратилась я снова к жертве допроса с пристрастием с душком антибактериального мыла.       Шелли закивала.       Да неужели?!       Сколько я ждала, сколько молила босса об этом, и вот наконец-то напрочь бесящего, назойливого, возмутительного наглого Кристофера Роберта Эванса вышвырнут пинком под зад? Подобные чудеса случаются не только в его обожаемых мультиках?       Ха! Оказывается, да!       Приказав Шелли тоже не болтать, я оставила ее отходить от лобового столкновения со мной и направилась в кабинет. Мой милый, уютный рабочий номер, рассчитанный на одну персону, и всякие поселенцы с выводком мышей и прочих гадов скоро испарятся оттуда. Какая восхитительная новость!       Этого ликования хватило ровно на тридцать пять шагов, и на смену ему явилась злость и необъяснимая горечь. Черт!       Все потому, что число нечетное. Мне нравится, когда в сложных ситуациях все делится напополам без остатка — это успокаивает: пара бокалов вина, четыре или шесть ментоловых леденцов, десять новых трусиков… Странно, что с подобным подходом я так и не выскочила замуж до сих пор. Но рожать исключительно двойнями — та еще заморочка, а быть чьей-то женой — не просто трудность, а целый кошмар. Я вообще разучилась состоять в отношениях, у меня тут и экспериментальной девушкой не выходит на полную ставку, а что говорить о стопроцентной ответственности…       Эванс сидел на своем месте и рисовал. Мне это даже нравится. За эту неделю, пока мы не обменивались никакими репликами вообще, я начала относиться к нему, ну, как креслу. Очень ворчливому, вредному, несносному креслу, которое практически не покидает пределов рабочей зоны, заваленной диснеевским хламом, и если отвлечься от наброска, если поднять взгляд, чтобы немного передохнуть, он будет там. В какие-то минуты это даже дарит необходимый покой.       Но он перешел черту своей просьбой. Нет, он перепрыгнул ее с шестом, поэтому его занесло далеко за пределы разумного, чего я, естественно, терпеть не стала.       Я охотно делюсь с парнями своим телом, но контроль — это нечто неприкосновенное и личное. Это моя собственная кнопка сохранения, как в играх, когда после гибели возвращаешься за угол еще до роковой встречи с монстром. Вот так у меня с контролем: он спасает меня всегда, не дает утонуть, не позволяет панике и тревоге одолевать меня ежедневно, исцеляет, успокаивает, отвечает за мое кровяное давление и пульс. Не за холестерин, правда. Контроль — это что-то, с чем я не расстанусь никогда даже с приставленным к виску дулом. Потому что парни уходят, а контроль остается, он — мой вечный неизменный спутник. И я ни за что не откажусь от него ради обещанного удовольствия. Что за бред вообще? Эванс предложил это так, словно мне за почку обещан чупа-чупс. Не согласна. Пусть засунет себе такие идеи так далеко-глубоко, что никакой хирург не извлечет их, даже изрезав его на лоскуты.       Хм. А ведь выходит, что увольнение — карма, настигшая его раньше, чем он оступился? Вот это вселенская оперативность!       Увы, чуйка у этого зарвавшегося оккупанта чужой мебели феноменальная, и он моментально унюхал, что атмосфера в кабинете изменилась. То ли вместо ледяного безразличия засквозило теплом, то ли я, сама того не подозревая, как-то изменилась в лице. Но Крис отложил карандаш, расправил мощные плечи, вытянув перед собой руки и сцепив пальцы в замок, и спросил:       — Может, кофе?       Ну простой же вопрос, ничего криминального. Но ему запрещено было его задавать под страхом смерти еще до нашей ссоры.       — Нет, — успев опустить голову, чтобы Эванс не заметил, что я пялилась на него, буркнула я.       Мы не говорили несколько дней. Серьезно! Даже не здоровались и не прощались! Видите ли, его так задел мой резкий отказ. И сложно было определиться, что теперь бесило меня больше: его желание заполучить контроль надо мной или то, что он принципиально отказался реанимировать положение после своего же косяка. Да уж, если бы все безмозглые придурки оказались под угрозой вымирания, Крису Эвансу досталось бы в числе первых.       — Содовой?       — Нет, — стараясь, чтобы голос мой так же ровно звенел недовольством, ничем не отличаясь от предыдущего ответа, снова протянула я.       — Сэндвичи?       — Нет.       — Секс?       Пф! Еще чего! Да я бы на какую-нибудь извращенную непристойную идейку отреагировала куда лучше! А теперь билет в уголок для дрочки, оргазм в кулак, с чем он прекрасно справляется, и чудесные воспоминания о том, как я держалась за его член, ибо ничего слаще ему больше не светит!       — Нет.       — Поженимся? — вот за это Крис удостоился моего уничижительного взгляда. И протянул озорно: — Что? Я сразу знал, каким будет ответ.       А о том, что тебе вместо него степлер в голову прилетит, ты подумал? Уверена, нет. Он никогда не использует свое серое вещество: связался со мной, регулярно несет всякую чушь, фанатеет от Диснея. Его не просто уволить нужно, а еще и отправить к психиатру!       — Насчет своей просьбы ты тоже знал, каким будет ответ, но тем не менее…       Тринадцать слов за раз. Рекорд этой недели!       Дьявол! Да любому мало-мальски знакомому со мной человеку очевидно же, что я не подчинюсь ни за что. Ни ради спасения пчел, ни в качестве какого-нибудь эксперимента. Никогда. Как можно было одним поступком угробить все, что завязалось между нами, а?! Вот как?! Я всегда говорила, в его голове пустота, настоящий полнейший вакуум, и надежды, что там зародится что-нибудь, похожее на мозг, нет.       — Вот почему ты реагируешь так, принцесса? Я ничего ужасного не предложил, — устало вздохнул он. Сообразил, видимо, что грядет очередной раунд нескончаемого спора, из которого ему победителем не выйти. Вот так я себя регулярно чувствую, сталкиваясь с твоим безграничным ослиным наивным упрямством, Эванс!       — Разве? — едко бросила я.       — Я доказал тебе, что со мной ты, все твои странности и слабости в безопасности. Доказал ведь? — я не подарила ему даже кивок. Просто следила за ним, не шевелясь, как статуя богини, отвечающей за возмездие, прекрасная в своей безжалостности. — Уверен, тебе бы понравилось это. Тараканам в твоей голове не помешает передышка. После небольшого тайм-аута им жилось бы куда веселее.       — Тебя послать снова?       — А вот это прогресс. В прошлый раз ты не спрашивала, а сразу в лоб, — присвистнул Крис ехидно, поднимаясь с кресла.       — Выпей сегодня за это.       — Непременно.       И до момента, как он, подхватив свой рюкзак и бейсболку, оставил меня наслаждаться прелестями одиночества, мы молчали. Это даже неплохо — с его-то способностью внезапно сморозить нечто горячее лесного пожара тишина более благоприятно влияет на мой гнев. Поддерживает его, укрепляет. Или… рассеивает, как туман, накрывший на рассвете город.       Сейчас, когда кабинет снова принадлежал мне, когда я могла хоть голышом прогуливаться по нему взад-вперед — чего никогда не делала, конечно же, — я впервые подумала, что обмениваться колкостями-едкостями-выразительными взглядами с Эвансом куда приятнее, чем дышать только своими духами. Страшно признаться, что я уже не представляю дня без дурманящего облака «Киллиан», в которое ныряю всегда, находясь рядом с тем, кого надо взашей выгнать из муравейника-офиса, из моей жизни, но не могу. Я слишком долго отталкивала его и, похоже, растратила все силы. Что теперь?       Я настолько погрузилась в свои мысли, что даже не запомнила, как вышла с работы. И не совсем поняла, каким образом, после захода в магазин — где-то на подкорке таки отложилось, что холодильник пустой и выпивки мало, — оказалась вовсе не там, где должна была. И встреча мне предстояла не с двумя плюшевыми паршивцами, не уберегшими меня от знакомой ошибки, а с одним высоким мускулистым засранцем.       Вино, сыр, крекеры, еще какая-то фигня, попавшая в мою корзину перед кассой… Я серьезно паду так низко, что заявлюсь к бородатому наглому варвару, которого презирала и проклинала, и ненавидела, с этим омерзительно-романтическим продуктовым набором, как какая-то Белоснежка из его грез? Или кто там его фаворитка из этих сопливых мультфильмов?       Но вот я уже здесь, перед его домом, и привело меня сюда отнюдь не желание, чтобы за мной осталось последнее слово в нашей ссоре, как-то разом утратившей актуальность с более серьезной новостью на повестке дня. В конце концов, если Эванса уволят, кого мне слать тогда к черту за возмутительные дебильные предложения? Шелли? Она с подобным не рискует.       Вздохнув, я потопталась на месте, позволяя каблукам увязнуть в земле возле лавки, на которую я свалила бумажные пакеты с покупками. К вечеру город отсырел, как носовой платок ранимой девицы, рыдающей по пустякам. Надо выбирать: или в пропасть, или в свою берлогу холостячки зализывать раны. Ну, царапины. Так, легкие ссадины.       Достав телефон из сумочки, я тяжело вздохнула — с бывшими почему-то было проще; может, из-за того, что с ними я постоянно притворялась другой, совершенной, а Крис в курсе, чего мне стоит подобный визит и как долго я буду грызть себя после?       — Привет…       Ответил он не сразу. То есть он действительно занят чем-то, а не молился все это время на мобильник, призывая небеса заставить меня позвонить?!       — При-и-и-и-и-ивет, — протянул Эванс в замешательстве.       Ах да, я же грозилась никогда не делать этого больше, стереть его номер, сжечь телефон… Докатилась, нарушаю собственные клятвы. Правда, поздно я озаботилась этим. Слишком поздно.       — Чем занимаешься?       — Пребываю в крайней степени офигения. И параллельно гуглю номер АНБ. Ты позвонила. Первой. Мне страшно.       — Все, я вешаю трубку, — объявила я с рыком. Знала же, что так будет, знала. И все равно оступилась. Ну, что поделать, на краю пропасти всегда так. Мелкий шажок, и уже летишь вниз. Наказуемо быть наивной дурой, делающей поступки не ради себя, а ради других.       Вместо того, чтобы попытаться остановить меня, чтобы удержать на линии, как оператор, получающий комиссионные за каждую минуту, он сказал:       — Ладно, созвонимся позже, — и произнес куда-то в сторону тихо, — погоди, потерпи немного, я скоро.       И как еще моя отвисшая челюсть не оцарапала носки туфель? Это то, что я думаю? Серьезно, Эванс?!       Неужели он завел кого-то еще?       О, ну конечно завел! Вечер пятницы, со мной разлад… Естественно, это ненасытное, вероломное чудовище воспользовалось моментом! Мы же почти похоронили наши отношения. По его вине!       Скомкано попрощавшись и схватив пакеты, я понеслась к парадному, прикидывая, перебором ли будет использовать бутылку, как посох возмездия, разящий без промаха? После инцидента с сумочкой мне было чертовски стыдно. Но сейчас он не просто заслужил, а нагло нарвался, так что…       Я позвонила четырежды, прежде чем громкий шум за дверью стих, и на пороге возник Крис в белой футболке и спортивных штанах.       И он не особо удивился, увидев меня. Но я толком не обратила внимания на это.       — Ты не один?       Вот что донимало меня сейчас, путало мысли, держало на грани кипения. А ведь обещал же, я точно помню, что обещал. Никаких Крошек Ди и шлюшек, подобных ей.       Чуть сдвинувшись, Эванс пропустил вперед рыже-белого пса, с которым я уже заочно познакомилась в самом начале этого чувственного хаоса, когда собиралась разбить рамку с моего стола, занятого в тот момент одним мистером Коварство.       Он с удивлением взирал на меня, но без команды хозяина не решался подойти ближе. А я сообразила, что шумом был, кажется, лай…       — Человек, у которого есть пес, никогда не бывает один. Входи, — пригласил Крис. — Мы поставили еще одну тарелку. Для тебя.       — Серьезно? — я оглянулась, не совсем понимая, что хотела найти у себя за спиной. Плакат с надписью: «Это ловушка, тупица»? Врата ада? Не знаю. Но в квартиру я вошла.       — Я видел тебя в окно, когда брал пиво. Терлась возле скамейки, как неопытная сталкерша, — хохотнул он. — Но ты моя сталкерша, поэтому потешаться не буду.       Закатив глаза, я сунула ему в руки пакеты. Жаль, нельзя ничем заткнуть этот грязный неугомонный рот, разрезающий куст щетины у него на физиономии!       — Значит, ты тот самый Доджер?.. — осторожно спросила я у пса, усевшегося передо мной. Внешне он казался спокойным, но чрезвычайно пушистый хвост, отбивавший чечетку по полу, выдавал его волнение.       — Бубба, поздоровайся с нашей гостьей.       Опустившись на корточки, я вытянула руку перед собой, позволяя ему обнюхать меня. Ведь он больше ничего делать не станет? Он, вроде, послушный и смирный мальчик.       Но Доджеру этого оказалось мало.       Получив желанное разрешение, он внезапно наскочил на меня и повалил на пол. И пока я притворялась трупом, чтобы не провоцировать его, слизал с моего носа слой тонального крема, и так истончившийся за день.       — Эй-эй-эй, это моя леди, приятель! — слишком поздно заметив, что происходит, Крис отогнал пса и помог мне подняться. Точнее он просто, ухватившись за плечи, поставил меня на ноги.       — Я… Он… О боже… О боже… Мне нужно в… О боже… — блеяла я. Язык не слушался, а роившиеся в голове мысли не радовали — в собачьей пасти столько микробов, сколько нет, наверное, даже на ободке унитаза. И все они теперь у меня на лице. Господи! Я умру!       — Понял, — коротко кивнул он и втолкнул меня в ванную комнату. — Можешь брать все, что тебе нужно. Но отбеливатель не рекомендую. У тебя очаровательный носик, не хочу, чтобы ты превратилась в Волан-де-Морта.       Скривившись, я тут же повернула кран с горячей водой.       И не успокоилась, пока кончик носа не защипало от нереального количества мыла, которое я истратила на свое лицо. Пришлось смыть макияж полностью. И теперь из отражения зеркала на меня обреченно смотрела очень-очень уставшая, эмоционально нестабильная дамочка с синяками под глазами и томатом с парой ноздрей по центру лица.       Будто этого было мало, я еще и застала Криса в момент, когда он отчитывал своего четырехлапого питомца, и фраза «Я понимаю, что она вызывает неконтролируемое желание вылизывать ее» могла послужить причиной моей смерти, которую коронер запишет в свидетельстве.       Впрочем, жуткие потрясения сегодняшнего вечера на этом не закончились.       Ладно, ужин в гостиной — это нормально, ничего примечательного — не считая еще одной тарелки со спагетти и мясными шариками, о которой Эванс не солгал, — но одного взгляда на экран телевизора мне хватило, чтобы содрогнуться от ужаса.       — В вечер пятницы ты смотришь со своей собакой «Леди и Бродягу»?       Да это же оживший кошмар любой адекватной девушки, у которой мозги не припорошены ванильным сахаром! В общем, такой, как я.       — Ну прости за разочарование, принцесса, — пожал плечами Крис, — для оргии сегодня было мало желающих. Но если тебя это утешит, теперь я буду в вечер пятницы смотреть «Леди и Бродягу» со своей девушкой и собакой.       Смысл услышанного громом поразил меня не сразу — пару секунд я потратила на осознание, что мне это не приснилось.       — О нет. Нет-нет-нет!       Эванс был готов к отказу. Одной ладонью между ушей поглаживая пса, расположившегося возле дивана, второй он похлопал рядом с собой. И сколько же лукавства читалось в бесстыжих голубых глазах с треклятой каймой по краю радужки.       — Засчитаю за три свидания.       — Восемь.       — Семь и это последняя ставка.       — Да ты вообще должен быть благодарен, что я заявилась сюда! — началась я и не успела разойтись, как варвар сдался:       — Идет, восемь.       А куда мне девать весь этот запал теперь?..       Не вещать же с ним, что я не хочу, чтобы он уходил.       Я понятия не имею, что делать. Как выбираться из этой ситуации? Я не из тех девушек, что лебезят перед начальством. Вообще. Какой бы ни была причина для этого.       И гребаную просьбу отдать ему контроль я еще не простила.       Какого черта я приперлась сюда тогда? Просто потому, что наивная впечатлительная часть меня, которую я еще не окончательно вытравила, жаждала провести время с Эвансом?       С недовольным рычанием я плюхнулась на диван и, поджав под себя ноги, сначала расстелила клетчатую салфетку на коленке, разгладив ее, чтобы не осталось ни складочки, ни залома, затем поставила сверху тарелку.       Доджер тут же уставился на меня. И спустя пять минут продолжал сверлить меня взглядом, из-за чего мне сложно было проглотить хоть ниточку спагетти.       А Крис этого словно не замечал. Уплетал ужин и пялился в телек, изредка косившись в мою сторону, то ли гадая, зачем я пришла, то ли попросту проверяя, не мираж ли я. Ага, я задаюсь этим же вопросом сейчас.       — Эванс, он хочет мой митбол или примеряется, как откусить мне руку?.. — наконец промямлила я, сообразив, что в бокале не осталось вина — в шаге от паники пьется легко, — а любое движение чревато новой встречей с собачьей пастью.       Хрюкнув, он потянулся к бутылке.       — Прости его за это — у нас с недавних пор нечасто бывают гости. Гостьи, если точнее.       — Да неужели? А раньше перед дверью выстраивалась очередь?       — Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на это, принцесса? — уточнил он, посмотрев на меня с такой иронией, что я вжалась в подлокотник.       — Господи, я знаю, что ты не девственник, — огрызнулась я, чувствуя, как, вдобавок к носу, начинают пылать еще и щеки.       — Приятно, что ты заметила это. И оценила.       Сложно было проигнорировать его определенные таланты, когда срывающимся от стонов голосом просишь его не останавливаться.       — Да, в отличие от тебя я умею ценить что-то.       Вздохнув, Эванс, отставил бутылку и взялся за пульт. Не скрывая недовольства, он нажал на паузу. Да это мне негодовать надо, мне!       — Я сожалею, что позволил себе думать, будто ты уже готова к этому. Прости. Я раскаиваюсь, — глядя на меня, протараторил он. — А теперь, пожалуйста, давай насладимся вечером? О подобном я и мечтать не мог. И даже то, как ты кривишься при виде Бродяги, не испортит эту волшебную атмосферу.       — Волшебную? — ядовито хмыкнула я.       Утонув пальцами в щетине, Крис задумчиво почесал подбородок и поинтересовался:       — А чем ты занималась на свиданиях с другими? Нет, сексом, это понятно. Но что вы делали до него? Расчленяли лягушек? Призывали злых духов?       — Ужинали в ресторане.       — Какое совпадение, — он указал на тарелку. Потом повелел: — Дальше.       — Ходили в театр или…       — Или?..       Сердито прищурившись, я процедила сквозь зубы:       — Или в кино.       Махнув ладонью на телевизор, Эванс растянул рот в победной улыбке, напомнив мне обо всех причинах ненавидеть его ежесекундно.       — Когда-нибудь это не сработает, мальчик, который кричал «Требую такого же отношения, как к бывшим», — ну сколько еще он будет напоминать мне о них?!       — Вот тогда и поволнуюсь. Кстати, после этого можем посмотреть что-нибудь кровавое. Или порнушку?       — И как только меня угораздило связаться с тобой, — массируя висок — только мигрени мне сейчас не хватало, — прошипела я.       Кое-как вытерпев до конца мультика — я пролистала всю ленту новостей в телефоне трижды и лайкнула селфи Шелли, чего прежде никогда не делала, — я поддалась уговорам одного хитрющего мерзавца и согласилась посмотреть какой-то слэшер, начавшийся связкой кишок, прилетевших в камеру. Многообещающе.       Но мы все равно не переговаривались и держались в стороне друг от друга. Колючая недосказанность между нами даже пса отпугнула — сообразив, что никакой лакомый кусочек с моей тарелки или задницы отхватить не удастся, он расположился на своей лежанке и самозабвенно задрых.       С трудом дождавшись титров, я осушила бокал и вскочила с дивана.       — Ну все, мне пора, — уже час ночи, между прочим! — Сладких снов, мальчики.       Эванс поднялся вслед за мной и попросил тихо:       — Останься.       Схватив сумочку, я остановилась. Было что-то в его голосе, что заставило меня оцепенеть. Отчаяние, накопившееся за время, пока мы находились рядом друг с другом, но ничего не предпринимали, или надежда, что еще хуже.       И как Доджер мирится с тем, что его хозяин иногда превращается в разбитого щенка, брошенного под дождем?       — Это плохая идея. Ты не получишь то, чего ты хочешь, — вновь возразила я.       — Я не стану просить об этом, хоть ты и отказываешься от многого, — он сделал шаг ко мне. — Просто заночуй у нас, ладно?.. Если не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, я займу диван, только останься, принцесса. Квартира кухонного мальчика для ночевки подходит, это мы уже знаем, — выгнув бровь, с усмешкой заявил он. — Или мне споить тебя, чтобы ты поддалась?..       — Я все знаю, — вдруг выпалила я. Ну вот, прорвало. В самый неподходящий момент! Дьявол!       Нахмурившись непонимающе, Крис пропел:       — Что ж, это плохая новость для Гугла.       — Я знаю, зачем ты ходил к Кевину, — пришлось пропустить его выпад.       Теперь остолбенел Эванс. Потом осторожно уточнил, словно я была не удавом, а кроликом, которого он боялся спугнуть:       — И что ты думаешь об этом?..       — Так много вариантов, учитывая, что я пришла к тебе после такой-то просьбы? — проворчала я, скрестив руки на груди. Как странно устроен его котелок: в моменты, когда надо быть сосредоточенным и серьезным, совсем не варит.       — Ну-у-у-у-у да, — задумчиво протянул он. — Но не будем сейчас о них. Останешься?       Швырнув сумочку на пол, от чего Доджер недовольно поднял голову и сонно разлепил глаза, чтобы быть в курсе происходящего, я сердито произнесла:       — Черт с тобой. Да.       Ужасно, но ничего не поделать — я хотела остаться. Действительно хотела.       — Отлично.       — И раз уж я пошла на это, ты можешь прикасаться ко мне. Но…       Договорить Эванс мне не дал. Резко привлек меня к себе и заткнул рот поцелуем, проскулив, как адски соскучился. А я мгновенно ослабла от его запаха и его губ; ослабла настолько, что не подумала даже, что с контролем у меня все давным-давно плохо и не так уж он перегнул в своей просьбе.

***

      Выключив воду, удерживая на волосах единственное чистое полотенце в этой квартире, я провела ладонью по засосам над грудью и покачала головой — ну что за ребячество. И как я позволила ему это?..       — Эванс, так что там с феном? — прокричала я.       Полчаса я тщательно смывала с себя его поцелуи, его прикосновения, чтобы вот-вот снова охотно испачкаться в них с головы до пят.       — Господи, Кристофер, неужели я и твои сестры так плохо тебя воспитали, что ты сразу не обеспечил гостью всем необходимым?       Выпучив глаза, я покосилась на дверь ванной, из-за которой только что раздался женский голос. И автоматически ущипнула себя за тонкую кожу возле локтя.       — Ну, мам… — протянул бородатый варвар-захватчик всего, что принадлежало мне.       О боже! Боже! Божечки! Сколько времени я провела в душе, что сюда нагрянула его мама?!       Сдернув полотенце и бросив его возле умывальника, я в панике пригладила волосы, даже не сообразив, что это меня не спасет. После практически бессонной ночи поднявшись с постели голой, в таком виде я и отправилась освежиться. И сейчас в моем распоряжении только этот махровый мокрый лоскут, которым и зад-то прикрыть нормально не получится. Не говоря уже о том, что я всяческими уловками и ухищрениями всегда, абсолютно всегда избегаю знакомства с родителями. В общем, я капитально в дерьме…