Vivat, Veronica!

- Папа! Папа! Бежит к нему светловолосая девочка, размахивая изрисованной восковыми мелками бумагой; Крис сидит на кресле, курит сигарету, стряхивая пепел в стеклянную ёмкость; Мия тысячу раз просила его этого не делать, хочет вонять вредной привычкой – пусть идёт на балкон, но Редфилд иногда позволяет себе немного перечить женщине. А малышка, не дожидаясь, когда пожелтевший фильтр отправится к чёрно-белому порошку в пепельнице, запрыгивает к нему на колени, удобно располагаясь, и мужчина обнимает её, слегка улыбаясь: - Что случилось, солнышко? - Я тебя нарисовала, - щурится от удовольствия девочка, протягивая ему рисунок, - вот! Крис перехватывает у неё лист и, смотря на художества ребёнка, прыскает смехом: портретное сходство налицо – широкое нечто стоит с миниатюрным палочкой-человечком, у которого за место волос, как кажется Редфилду, осьминог. Он догадывается, что это Мия; у его девочки настоящий талант. - Умница, - и целует её в пухлую щёчку. – Маме показывала? - Нет ещё! – радостно восклицает ребёнок. – Я ещё тётю Клэр нарисовала! А когда она приедет? Я соскучилась! - Как только освободится, так сразу, - обещает ей Крис. – Она ведь обожает свою единственную племянницу. И не удерживается: треплет малышку по волосам под её звонкий смех, а сам улыбается, думая, что, может, такая жизнь – к лучшему. Итан погиб, пытаясь защитить свою дочь и жену, попросил Криса перед смертью присмотреть за родными, но Редфилд эгоистично заменяет его собой. Он не хотел этого, однако в тот момент не нашёл иного выхода. А потом всё само собой как-то завертелось: даже золотое кольцо на безымянном пальце для отвода глаз, чтобы семья - его ли? - жила спокойно и ни в чём не нуждалась. Привязался ли он к Мие за столько лет? Можно сказать и так; Крис кивает собственным мыслям, одновременно усмехаясь, как странно всё-таки складывается его судьба: он не любит эту женщину, как любил Итан, но живёт с ней, периодически они трахаются, но скорее по привычке. Их обоих держит в одной квартире Роза, к которой взрослые люди испытывают одно на двоих чувство – они её любят. И хотят дать всего самого лучшего. Он обещал Итану. Она вырастет нормальным ребёнком. - Папа, перестань! – девочка, смеясь, убирает его руку. – Ты мне причёску испортишь! - Ничего, - улыбается Редфилд, - Мия тебе снова заплетёт что-то красивое. - Мама сказала, что в следующий раз ты будешь заниматься моими волосами, - малышка гладит свои светлые длинные локоны. - О, вы с мамой сговорились, значит? – Крис целует девочку звонко в макушку. – А что ещё мама сказала? - Что на ужин сделает пиццу! - И кому достанется самый большой кусочек? - Мне? – и снова смеётся, стоит Крису нажать на кончик её носа, как на кнопку. - Эй, бойцы, – они поворачиваются и застают Мию, стоящую в дверном проёме, скрестившую руки на груди. – А не хотите ли отведать клубничный пирог? - Хотим! – подпрыгивает Роза на коленях мужчины. - Тогда, юная леди, вам надо сначала помыть руки, - наставительно сообщает Крис, и девочка, затихнув, вздыхает и спрыгивает на пол. Мия, заметив переменчивое настроение дочери, улыбается: - А кто поспешит – тому две порции! Она покупает ребёнка, и это положительно действует на Розу: малышка в восхищении смеётся, а затем бежит в сторону ванной. Крис смотрит на девочку, даже не замечает, как к нему подходит Мия, как кладёт руки ему на плечи, чуть массируя, и Редфилд прикрывает глаза. - А тебя вечером ждёт другой сюрприз, - шепчет женщина. - Я этому уже не удивляюсь, - улыбается Крис. И накрывает одну её руку своей ладонью. Всё-таки в этом было своё очарование; Итан сделал Редфилду большой подарок, и мужчина в долгу перед ним. Пусть они другие, и не совсем настоящая семья, но привыкают к выстроенным отношениям, ведь обоим есть, ради кого жить. Крис любит Розу как родную дочь. И – знает – так будет всегда.