Всего лишь пятнадцатый принц

      Йе Вэньсюань искренне не понимал, почему бабушка-императрица Ли Цяоялао считала того никчёмным. Он же был неприкасаем, твёрд, вроде бы немного красив, мужественен… Не то, что ребёнок-переросток по фамилии Йе. Только отчего-то она попросила его позаботиться о своём никчёмном внуке.       Вообще, Йе Вэньсюаню она не показалась бессердечной женщиной. В самый последний момент он, кажется, увидел реальное беспокойство в её глазах. Но, возможно, она беспокоилась вовсе не за внука, а за сына.       Хотя на самом деле, в самой глубине души в некоторой степени он был с ней согласен: он не любил Ли Цяолао всеми фибрами своей души. Он бы сам оторвал ему голову, не оторви ему его собственную за это фаншэнцы.       В принципе, и позицию Ли Цяолао можно было понять: мать его предала, бабка не любила, отец впал в кому, а учитель все нервы потратил на отца. Но отчего кронпринц был так жесток, Йе Вэньсюань понять не мог.       Спустя непонятно какое число поворотов, что раз в пять превышало количество братьев Йе, принцы вновь оказались в покоях Ли Цяолао. Честно говоря, Йе Вэньсюань уже устал бродить по лабиринтам дворца и был счастлив, что нескоро снова его увидит.       Ли Цяолао бросил в него какой-то свёрток, который упал на пол и оказался одеждой для верховой езды, облачаться в которую Йе Вэньсюань не умел.       Он на пару минут вперился взглядом в кронпринца. Смотреть на него у юноши уже не было сил: зависть одолевала невероятно. Он заглянул к себе под халат и обречённо вздохнул. Мало того, что ни единой мышцы, так ещё и рёбра видны…        — Что ты там разглядываешь? — Ли Цяолао резко распахнул халат Йе Вэньсюаня, а потом и вовсе стянул его. — Переодевайся.       Он уже хотел развернуться и уйти ожидать к дверям, как услышал жалостливое: — Я вообще-то не знаю, как это нужно надевать…       Удивлённые глаза столкнулись с лукавыми.        — Иди сюда, — прозвучал раздражённый голос.       Наследник фаншэнского трона принялся самолично облачать в одежду для верховой езды пятнадцатого принца династии Йе. Тот закрыл глаза, чтобы не осознавать такой позор.       Что-то больно сдавило с боков. Это оказался широкий кожаный пояс. Завершила все оказавшаяся на плечах тёплая накидка.        — Идём, — раздался голос Ли Цяолао где-то за спиной.       Ноги уже устали от многочисленных поворотов, Йе Вэньсюаню казалось, что он умрёт от переутомления прежде, чем они покинут Шанди, но, когда увидел конюшни, он спокойно вздохнул. Наконец-то!       Лошади были уже готовы. Пятнадцатый принц с упоением вспомнил своё одинокое пешее путешествие за ингредиентами, а потом просто любые другие путешествия во время жизни в Ци, уютную карету, вкусный чай и слуг… А потом понял, что ехать в этот раз он будет верхом, и никаких карет, чая и слуг.       Им вывели двух лошадей — и на лице Йе Вэньсюаня застыло нечитаемые выражение. Ему в конюшнях родного дворца ни разу не дали прокатиться на лошади, аргументируя это тем, что он слишком хрупок для верховой езды. Но сейчас… отчасти он был рад, отчасти — нет. Вряд ли Ли Цяолао сейчас будет учить его верховой езде…       Когда высокий, крепкий и величественный гнедой конь уже встал перед ним, юноша вдруг вырвался из тумана мыслей и отпрянул. Колени и ресницы предательски задрожали, зрачки сузились, а руки вспотели.       Фаншэнский принц, уже восседая на коне, приблизился к Йе Вэньсюаню и холодно сказал: — Забирайся на него. Он спокойный и не будет бунтовать.        — Я… — невнятно промямлил Йе Вэньсюань. — Я… я боюсь, — произнёс он тихо и быстро, на одном дыхании. — Я никогда раньше не ездил верхом.       Ли Цяолао тяжело вздохнул. Он слез с коня, подошёл к дрожащему Йе Вэньсюаню, схватил его за воротник, подтащил к лошади и бросил: — Показываю один раз.       Всё произошло слишком быстро, и Йе Вэньсюань ещё с минуту стоял, моргая. С горем пополам и помощью слуг он всё-таки смог взобраться на лошадь. Его немного трясло, а пот стекал с ладоней ручьём. Страх упасть с лошади был слишком велик, да ещё и Ли Цяолао искоса поглядывал на него, будто говоря «Упади и убейся». Ей Вэньсюань тоже взглянул на него недобрыми глазами. В голове промелькнуло: «Я ему нужен, пока я могу приготовить лекарство, я не должен бояться его…» Но не бояться получалось не очень.       Страх смешивался с ненавистью как-то неуклюже. Как красный с зелёным или синий с оранжевым. Появлялось какое-то смазанное чувство не то безумия, не то сумасшествия. И грань провести было невозможно. Однако это блюдо приправлялось специями жалости и благодарности за спасение. Эти чувства будто нейтрализовали друг друга и выходили в ноль.       Йе Вэньсюань попытался сосредоточиться на своём отношении к фаншэнскому принцу. События трёхлетней давности почему-то совсем не вязались с нынешней личностью Ли Цяоялао. Или, может быть, Йе Вэньсюань просто знал его недостаточно хорошо. Но, в любом случае, сейчас юноша попытался расслабиться и отпустить всё, что произошло между ними когда-то в прошлом. Хотя какая-то внутренняя неприязнь к кронпринцу всё равно оставалась. Возможно, из-за того, что ни одна наложница не выживала и месяца после того, как побывала в его постели или из-за того, что одну из них фаншэнский принц убил прямо на глазах Йе Вэньсюаня, или потому что ничего хорошего о нём он вспомнить не мог. Хотя фаншэнцы своего принца любили. Йе Вэньсюань слышал от Шу Пэна о кое-каких достоинствах и многих военных победах Ли Цяолао, но даже если в качестве принца он был хорош, как личность он непременно отталкивал. Хотелось показать ему, где его место, но увы, место его было на троне, а вовсе не под ногами Йе Вэньсюаня.       Ли Цяолао тоже чувствовал себя не лучшим образом. С одной стороны хотелось задушить Йе Вэньсюаня, а с другой — он был перед ним виноват за пытки. Тогда обстоятельства, как наркотик, ударили ему в голову. После того случая он даже ни разу не приближался к покоям наложниц. А Йе Вэньсюань своим появлением и вовсе заставил кровь кипеть от ярости. Но сейчас этот ребёнок был ему не опасен, причём Ли Цяолао даже нуждался в его помощи. Ведь если бы не обстоятельства и бремя трона, фаншэнский принц сам вырос бы баловнем.       Ли Цяолао готов был отбыть прямо сейчас. Он отдал несколько приказов слугам, те переглянулись несколько раз, пошептались и было отправились выполнять поручения, как статный теноровый голос прервал все их планы.        — Ли Цияолао, именем твоего отца, приказываем остановиться, — прогремело на все конюшни.       Йе Вэньсюань слегка даже вздрогнул, и обернулся. Голос принадлежал Чунтянь Юланю. Пятнадцатому принцу Ци казалось, что голос у него должен был быть тонким и нежным, так ещё и слухи ходили, что он неразговорчив, но его голос оказался в итоге величественным, ярким и звонким.        — Учитель, пока отец без сознания, смеете помыкать мной? — Ли Цияолао спешился и подошёл к довольно хрупкому на вид мужчине. Тот был немного ниже принца, но всё же мог легко смотреть ему в глаза, и смотрел он строго.        — Мы* смели, когда он был в сознании, смеем сейчас, когда он без сознания, и посмеем в будущем, если, очнувшись, он отойдет от дел и позволит тебе ступить на трон, — холодно ответил Чунтянь Юлань. — В первую очередь, мы ваш учитель. Во вторую — пока ваш отец без сознания, именно мы исполняем его обязанности, — он напомнил о своем превосходстве прямым текстом, не завуалировав ни слова, так ещё и крайне изящно напомнил Ли Цяолао, где его место.       Йе Вэньсюань посмеялся в рукав. Только что человек, которого по мнению Йе Вэньсюаня нужно быть стыдить за то, что во время своего правления империей Сю он позволил своей стране стать частью другого государства, и за связь с мужчиной, заткнул за пояс вполне гордого наследного принца. Йе Вэньсюань даже немного стал уважать его. Совсем капельку.       Однако в действительности же, мужеложство и политическое слияние со страной своего избранника были меньшими из его грехов. Соединение стран как для граждан Сю, так и для граждан Фаншэн стало праздником. Страшнейшим из грехов Чунтянь Юланя оставалась его совершенная бытовая инвалидность, которую он тщательно скрывал, и сейчас служанкам без помощи их императора тяжело давалась забота о нём. Однако он вполне хорошо заботился о Фаншэн в отсутствие законного правителя, недовольных почти не было, а вопросы тех, кто не был доволен, быстро решались. В конце концов, Чунтянь Юлань когда-то был по императором Сю. За короткий срок своего правления он смог дать отпор империи Ци, значительно усилить армию и внести много положительных изменений в мирную жизнь своих граждан.        — Остановитесь, — приказал Ли Цяолао слугам.       Йе Вэньсюань чуть не захлопал в ладоши, когда его мучитель послушался своего учителя.        — Наследный принц, юноша из династии Йе, нужно обсудить один важный момент, — сказал мужчина уже тише, но всё ещё с необыкновенными властностью, изяществом и благородством. — Следуйте за нами.       Никогда ещё Йе Вэньсюань не встречал представителя обрезанных рукавов с подобного рода характером. Воинственным, как ему показалось. Хотя учитывая, что некогда в империи Сю была убита его царственная тётя, он с одной стороны удивился бы, узнай, что убийцей был Чунянь Юлань, а с другой, был бы абсолютно уверен в том, что это правда. Однако, кто именно убил его тётю оставалось загадкой. Но вот то, что Чунтянь Юлань собственными руками уничтожил толпы воинов империи Ци не было ни тайной, и загадкой. Возможно лишь чуточку загадкой, ведь тот был донельзя изящен и аккуратен. Но опытный воин сразу замечал его мозоли от рукояти меча, а также то, что он в любой момент мог выхватить его и оставить человека бездыханным.        — Следуй его приказам беспекословно, — шепнул Йе Вэньсюаню Ли Цяолао. — И не смей возражать, что бы он ни сказал.       Йе Вэньсюань слегка поёжился. Надежды эти слова ему не внушали, разве что страх. Оказалось, такой нежный на первый взгляд человек может быть вполне страшен. Спящим Чунтянь Юлань ему нравился больше.       Мужчина повёл их в сторону императорских покоев, однако расположились они в другой комнате. Чунтянь Юлань велел подать чаю и только когда он убедился, что чай действительно самый обыкновенный, а слуги вышли за дверь, оставив их втроём, начал разговор. Йе Вэньсюань почувствовал в этом чае сильный бодрящий эффект и не удивился — с нагрузками Чунтянь Юланя тяжело было оставаться бодрым.        — Юноша из семьи Йе, прошу нас извинить, что не предстали перед вами ранее, — начал он разговор. В самом деле, было удивительным то, что он всё ещё стоял на ногах, так как с начала сна своего супруга спал крайне мало и редко. — Не могли бы вы представиться?        — Моё имя Йе Вэньсюань, — ответил юноша и слегка поклонился. — Я пятнадцатый принц империи Ци, однако, смею полагать, давным-давно объявлен мертвецом и там обо мне уже знать забыли.       Чунтянь Юлань после этих слов перевёл взгляд на Ли Цяолао.        — Смеем предположить, что наш ученик был весьма груб с вами, ваше высочество, — от императора-консорта сквозило почти неуловимым холодом, хотя голос казался довольно мягким. — В настоящее время он слишком импульсивен. Его отец, мой* супруг, потревожил нас своим внезапным сном, и лишь вы можете нам с этим помочь. Надеемся, вы не принесёте проблем? — и он снова перевёл взгляд на Йе Вэньсюаня.        — Не посмею, ваше величество, — и Йе Вэньсюань снова поклонился. — Я уже изложил его высочеству наследному принцу Ли Цяолао план путешествия.        — Об этом мы и хотим поговорить, — кивнул Чунтянь Юлань, наливая себе ещё одну чашку чая. — Нет ли способа достать все ингредиенты так, чтобы вам двоим не приходилось вместе отправляться в дорогу?        — Учитель, вы верите в те суеверия? — перебил его Ли Цяолао, в голосе его прозвучала нотка отчаяния. — Я уже говорил вам, мне это не грозит…        — Скажи мне, разве мы с твоим отцом хоть раз я были против твоих отношений с мужчиной? — со вздохом спросил Чунтянь Юлань. — Не нам переживать о подобном. Однако, мы бы не хотели чтобы ты долго отсутствовал. Пускай власть сейчас во многом и в наших руках, но действия нынешнего императора Ци крайне непредсказуемы, мы вряд ли сможем оставить столицу, если начнется война. И также мы бы хотели услышать, что по поводу этого путешествия думает молодой господин Йе Вэньсюань.        — Ваше величество император-консорт, смею ответить, что без его высочества, — он подчеркнул это обращение с колкостью в голосе, — Ли Цяолао путешествие может состояться, но без меня, увы, ничего не получится. Только я знаю, что за травы нужны и как их правильно собирать, обрабатывать и хранить. Если вы доверяете мне, можете отпустить с охранниками или свитой, однако если ко мне нет доверия, боюсь, его высочеству или ещё кому-то приближённому к власти в Фаншэн придётся ехать со мной. Хотя, я ведь могу неверно приготовить противоядие и тогда, возможно, ваш муж император никогда уже не проснётся, — он издал короткий смешок и бесстрашно посмотрел Чунтянь Юланю в глаза. Тот смотрел абсолютно безэмоционально, а потом сноваперевёл взгляд на ученика, и в глазах его слегка потеплело.        — Ваше высочество Йе Вэньсюань, не могли бы вы рассказать нам о вашем маршруте? — попросил мужчина. Йе Вэньсюань на мгновение задержал взгляд на его родинках на лице и только после прикосновения Ли Цяолао очнулся.        — А… да… — и он пересказал всё то, что ранее рассказывал Ли Цяолао. Закончил он небольшим выводом: — Я полагаю, что в Ци могут возникнуть проблемы, потому что необходимое нам растение растёт лишь на территории императорского дворца, и с учётом того, что в Ци сейчас происходит, не думаю, что мне там будут рады. В принципе, как и всегда. Также проблемы могут возникнуть в империи Лёцю, нужная трава растёт в особом месте, куда довольно трудно попасть, а цветёт всего пару дней, и собирать её нужно во время цветения. В Хэпин, несмотря на то, что это страна «покоя», проблемой может стать этот самый «покой», а в Паолэй в принципе трудно попасть, в Цзян сложная местность. С Сю, Чжиу, Дун и Мэйню проблем возникнуть не должно.        — Ох, боюсь с империей Мэйню проблемы всё же могут возникнуть, — покачал головой Чунтянь Юлань. — А-Лао, у нас будет к тебе просьба. Молодой господин Йе, не могли бы вы ненадолго выйти?       Йе Вэньсюань кивнул и вышел из комнаты. Снаружи его схватили слуги и держали пока Ли Цяолао не вышел и не позвал его обратно. Он пытался вслушаться, но не услышал ни слова из диалога ученика и учителя.        — Отправляйтесь завтра на рассвете, сейчас слишком поздно, — сказал Чунтянь Юлань, когда Йе Вэньсюань снова сел за стол. — И возьмите с собой хотя бы две сотни человек.       Йе Вэньсюаню хотелось напомнить, что он добывал все эти травки-муравки в одиночку в свои тринадцать лет, однако он тактично промолчал.        — Но учитель, чем раньше мы отправимся, тем раньше вернёмся… — возразил Ли Цяолао.        — Всё тебе не терпится то в бой, то в дорогу, — горько улыбнулся Чунтянь Юлань, подливая ещё чаю.        — Прошу извинить меня, ваше величество, но я много изучал и изучаю медицину, и я бы посоветовал вам не тонизирующий чай, а успокоительное, — вырвалось у Йе Вэньсюаня. — Вы потеряли слишком много сил от стресса, вас выдают и пульс, и внешний вид.       Глаза Чунтянь Юланя вдруг теплее посмотрели на юношу.        — Мы об этом подумаем, — сказал он и не стал допивать свой чай. — Спасибо за беспокойство. А тебе, А-Лао, стоит перед отъездом также исполнить обещанное госпоже Мисаки Аой.       Ли Цяолао совсем тихо цокнул языком. Он помнил, что пообещал ей «незабываемую ночь», но не очень хотел выполнять обещанное, поскольку боялся последствий. Он не имел права убивать эту женщину, и потому ни разу с ней не совокуплялся, однако она выполнила обещанное и платить по счетам он всё же был вынужден. Эта девушка была залогом империи Мэйню после не слишком давнего конфликта, потому Ли Цяолао не притрагивался к ней, однако, теперь он был должен ей ночь. Он уже сто раз пожалел, что пообещал, и надеялся скинуть с себя ответственность, но учитель будто бы лучше него был осведомлён о всём, что происходило в его жизни, и буквально вынудил всё же вспомнить об обещании.        — В таком случае, я искать А-Аой, — Ли Цяолао тут же встал из-за стола и вышел из комнаты, оставив наедине учителя и человека, которого одного во дворце оставлять не стоило. Однако рядом с Чунтянь Юланем Йе Вэньсюань не предоставлял и малейшей опасности.        — Кажется, его высочество отправился выполнить небольшое обещание, — с доброй насмешкой сказал мужчина, когда его ученик оказался за пределами комнаты. — Какое успокоительное нам посоветует молодой господин Йе?       Йе Вэньсюань растерялся и забегал глазами. Он знал, что мог посоветовать много разных трав, дающих разные эффекты, даже поначалу успокаивающие, а после доводящие до смерти, но в страхе за собственную жизнь посоветовал даже не просто успокаивающие, но и укрепляющие здоровье. На всякий случай.       Ли Цяолао же отправился в покои своего гарема. Поскольку у отца его не было ни одной женщины, кроме почившей императрицы, это место долгое время пустовало, но с взрослением Ли Цяолао тут появилось много девушек. Однако, в какой-то момент дворец наложниц стал тюрьмой, а избранность принцем — приговором. Дворец был необычайно красив, а природа в его округе поражала своем цветочным многообразием. Только в одной комнате всё ещё горел свет, где девушки собирались поздно ночью рассказывать друг другу истории и проводить время вместе. Туда Ли Цяолао со вздохом и отправился.        — Аой, кажется, я должен тебе? — Ли Цяолао вошёл в комнату, где девушки поздней ночью всё ещё не спали и продолжали рассказывать друг другу истории, перепугав их всех до смерти.        — Ох, ваше высочество, я думала, вы пошутили, — кокетливо заулыбалась она, — Девочки, не беспокойтесь обо мне, пообещала она подругам, как только оказалась в дверях, а потом подмигнула им, договаривая: — Между нами кое-что особенное.        — Идём, — Ли Цяолао грубо коснулся её руки и потащил в комнату, в которой давненько не бывал — в ту, в которой обычно проводил время со своими наложницами.        — И чем я заслужила такое отношение? — всё ещё заигрывая спросила девушка. В изумрудных глазах танцевали чёртики. Принц перехватил руку нежнее. Он старался убедить себя в том, что она не виновата, как и все остальные, однако медленно осознавал, что снова сходит с ума.        — Ваша покорная слуга впервые удостоится такой чести, — сказала Аой, садясь на краешек кровати. — Ваше высочество, прошу, направляйте меня и будьте со мной нежны и аккуратны.        — Помолчи, и тогда всё будет лучше, чем могло бы, — проговорил Ли Цяолао и грубо поцеловал её.       «Надеюсь обойдётся без последствий», — подумал он и начал её раздевать.       Йе Вэньсюань ещё недолго общался с Чунтянь Юланем, и тот в итоге отвёл его в небольшую комнату в императорском дворце и приставил большое количество стражи, а сам отправился спать в комнату к спящему императору. Он никак не мог привыкнуть, что император не проснётся утром от его поцелуев и не поцелует сам, что их совместная ночь теперь просто сон — он с трепетом в сердце ждал, когда так любимый им человек наконец проснётся и снова пожелает ему доброй ночи или доброго утра.        — До завтра, Ли Цянь, — проговорил Чунтянь Юлань, засыпая рядом с мужем, который в очередной раз утром не проснётся.       Чунтянь Юллань многие надежды возлагал на эту поездку Ли Цяолао и Йе Вэньсюаня. И надеялся что этот путь сможет повлиять на его ученика благотворно.

Словарик.

Мисаки Аой — японское имя, тк империя Мэйню в данном произведение некий аналог современной Японии. Внутри своей страны страну также называют империей Ми, но за пределами, в странах имитирующий древний Китай её называют империей Мэйню. Местоимения. Чунтянь Юлань использует в разговоре с мальчиками три разных местоимения: «мы», которым обычно пользуется правитель страны, олицетворяя собой власть; самое обыкновенное «я»; и при упоминании императора обычное в нашем понимании «мы», обозначающее нескольких человек.