Make job not love

      Каждая кабинка оснащена ванночкой для сбора натекшего трансфлюида — ширина подбирается под работника. Ревайнду Праул специально заказал небольшую. Иногда он пользовался ей, иногда — общей с Хромдомом, в зависимости от того, какой продукт хотел получить Праул. Когда-то у Праула работал грузовик — для него масштабы тоже пришлось подгонять. Все игрушки крепятся ко дну ванночки — иначе теряется часть продукта. И так существует погрешность: брызги, потеря равновесия во время перезагрузки, словом, меха-фактор. Но по максимуму трансфлюид должен стекать в воронку.       Для тех, кому обязательно вываливать коннектор, из пола тянется тонкий, но прочный насос с широким раструбом.       Праул не тратился на работников и сбор осуществлял сам. Не такое уж крупное предприятие, проверить и расфасовать жидкости шести мехов несложно. Автоматику — анализ, розлив, нанесение гарантийных глифов на флакон, упаковку — он настроил, так что главной его заботой было, чтобы никто не отлынивал и все до изнеможения вытрахались.       Появление Вортекса смутило коллектив, он это заметил. Но что поделать, не всегда коллеги тебе по искре. В конце концов, им не нужно быть близкими друзьями. Каждый — в своей камере, со своим набором игрушек, и всего-то правил: стой так, чтобы не пролить, и продолжай, пока есть, что стравливать. Старательная и ответственная работа, естественно, вознаграждалась премиями.       Сам процесс тоже давно превратился в рутину. Праул отпирал камеру, приглашал туда меха и только потом переходил к следующей. Другие не видели, как выглядит чужое рабочее место. Если сотрудники желают между собой обмениваться подробностями — пусть, но его дело — соблюдать приватность. Праул знал, что есть цехи, где мехов просто выставляют в ряд, перегораживая рабочие места легкими стеночками, но считал такой метод недостаточно стерильным. И, в конце концов, персональная вентиляция в каждой камере — важно для возбуждения. Кому-то нравится пожарче, кому-то попрохладнее.       С опытными мехами оставаться не требовалось, они сами справлялись с настройкой. Блюстрик — другое дело. Он замер на пороге и немного испуганно уставился на ребристый пол с желобками, по которым жидкости стекают в воронку. Праулу пришлось провести его внутрь, чтобы прикрыть дверь. Блюстрик читал договор, а после ему наверняка рассказали, что делать, но он все равно медлил.       — Практичнее всего стоять на коленях над воронкой, — сказал Праул, понимая, что в противном случае они проторчат так вечность. Блюстрик издал сдавленный вздох. Праул ожидал, что он будет нервничать, и поэтому терпеливо разъяснил: — Поверхность прорезинена и покрыта отталкивающей жидкость пленкой. Ты не повредишь броню, даже если гироскопы откажут во время перезагрузки. Постарайся не брызгать за пределы этой линии, — он обвел пальцем желтую полосу вокруг ванночки. — Подойди. Я, как и вы все, также прошел стерильную камеру перед началом сцеживания, так что не оставлю тут ничего, что ты мог бы подцепить.       — Я вовсе не… поэтому… — промычал Блюстрик и переступил через желтую полосу так, словно из воронки должно было вылезти щупальце и утянуть его в бездну.       — Ты не указал никаких предпочтений в анкете, — заметил Праул, подводя Блюстрика к максимально удобной, на его взгляд, точке. — Это неприятно, но раз опыта у тебя немного, то могу понять возникшую сложность. Однако я дам тебе ее на повторное заполнение после первого раза. Пока что определимся с главным. Ты обычно стимулируешь порт или коннектор?       Блюстрик жалобно уставился на него, и Праул недовольно поджал губы. Блюстрик тут же торопливо выдал:       — Все… что… как получится!       — Хорошо, — Праул слегка надавил ему на плечи, иначе он никогда бы не опустился на пол. Блюстрик вздрагивал под его ладонями. Праул убрал руки и встал на одно колено рядом, взялся за насос. — При стимуляции коннектора надень на всю длину. Он подстраивается автоматически под диаметр оборудования, транслирует все тактильные ощущения. Можно мять и трепать сколько угодно, все, что выльется, попадет в емкость под кабиной.       Он воткнул пальцы в раструб, и тот сомкнулся на них, не оставив зазоров. Предложил Блюстрику пощупать и попробовать самому. Тот умудрился выдать «да, сэр» и повиновался. Когда он разобрался с настройкой, Праул удовлетворенно кивнул и выпрямился. Указал на полочку сбоку.       — Имитаторы я подобрал под ширину твоего приемного кольца. Травм можешь не бояться. Не нужно переусердствовать, это ошибка новичка. Делай все, как обычно, и не сбей пломбы. Ты можешь вызвать меня вот этой кнопкой, если что-то пойдет не так.       Реакции он не дождался. Наверное, Блюстрика просто стоит оставить одного.       На выходе Праул столкнулся с Вортексом фейсплейт к фейсплейту.       — Пломбы? — оживленно подскочил вертолет и попытался сунуться мимо Праула внутрь. Тот полицейским приемом всадил ему локоть в грудной отсек и захлопнул дверь. — Ты чо, нулевка, Блю?       — Ты должен ждать своей очереди за белой чертой, — зарычал Праул, запуская пальцы в крепление винта и с силой дергая на себя. Вортекс не мог запустить вертушку с заблокированным ти-когом, а значит, вреда не причинит.       Он слишком расслабился. Привык, что работники ведут себя адекватно, и не ждал, что кто-то полезет подслушивать. Вортекс вел себя тихо во время плановой очистки перед сцеживанием, в ожидании у черты. Очевидно, лишь затем, чтобы подлезть Праулу под руку, едва выдастся возможность.       Больше не выдастся.       — Такую сладкую гаечку себе отхватил! — радостно возвестил Вортекс. Праул затащил его в кабину подальше от Блюстрика — вертолет не сопротивлялся; пожалуй, если бы сопротивлялся, так легко им управлять не вышло бы. Он тяжелее, мощности неплохие, в драке один на один он мог бы справиться с Праулом.       — Нарушение порядка! — рявкнул Праул. — Первое предупреждение устное, второе — штраф и продление срока!       Вортекс нахально развалился в сборочной ванночке и сдернул паховую.       — Расскажи, что теперь, начальник, — оскалился он.       — Выделываться будешь перед Онслотом, — Праул, успев заметить, как Хромдом и Ревайнд выглядывают из своей кабины, грозно зыркнул на них и захлопнул дверь. — Ты выдерживаешь норму выработки — или я вашу десептиконскую шарашку прикрою. Сечешь?       — Ты и на нашем языке умеешь? — Вортекс поскреб лопастями по желобам, но покрытие было не так-то легко повредить. — Давай, не стесняйся…       Праул склонил голову набок. Усмехнулся.       — Инструкция к оборудованию была в приложении три к контракту. А в пункте семьдесят три точка пять говорится, что я могу держать тебя здесь, пока ты не сдашь предписанный тебе минимум. И он очень высокий. Советую начать прямо сейчас.       Он приготовился уходить. Вортекс демонстративно погладил развернувшийся коннектор по розоватым диодным зигзагам, и оскалился:       — Я не вижу здесь того, что заказывал. Я писал в твоей дурацкой анкете, мусор! Автоботская возня меня не интересует. То, что я трахаю, Праулер, должно вопить.       Праул обернулся через плечо.       — Звуковое сопровождение настроено, — сказал он равнодушно. — Режимы насоса изучишь сам. Не нулевка, — и закрыл дверь.              

*

      Усердие работников Праул отслеживал с консоли. Заполнение емкостей отображалось на экране, можно было оценить скорость и понять, к кому стоит зайти и поискать способы простимулировать. Коннект — не то дело, которым занимаются из-под палки. Праул не был чутким, но знал: при грамотных расспросах можно добиться правды и повысить возбуждение меха, не налаживая с ним личных отношений.       Вортекс бесновался в своей кабине — Праул его там запер, и он, разумеется, разозлился. Будет вопить про ограничение свобод — а надо было контракт читать. Свиндл-то убедил его подписать не глядя, Свиндлу нужно было бросить душному поставщику хоть что-нибудь и убежать делать свои коварные дела. А теперь Вортексу расхлебывать. Ох уж эти товарищи по гештальту…       Всем работникам не положено покидать кабинку, пока они не сдадут норму. Но договор безвозмездного отчуждения ставил Вортекса в неприятное положение: он не мог отказаться от работы в счет зарплаты, как другие сотрудники Праула. А уж его попытки спровоцировать Праула на насилие тем более смешны.       «Чего ждать от десептикона», — сказал бы любой автобот, помнящий смену Праймов. Такое ощущение, что Праул был автоботом целую вечность назад. Теперь тыкать других в их фракционную принадлежность, прежнюю или настоящую, считалось дурным тоном. В некоторых городах за это можно было административку отхватить. Праул ничего не упомянул про принадлежность Вортекса к террористической группе в прошлом — лидер этой группы сейчас решал половину экономических и военных вопросов планеты. Аресты у Вортекса были и после того, как на Кибертроне установился порядок. Вот они-то и развязали Праулу руки. Он мог загнать Вортекса в более строгие рамки, чем других сотрудников, — и загнал.       У Блюстрика дела шли неважно. Праул пробежался взглядом по трансляциям из всех камер сцеживания и остановился именно на нем. Блюстрик ерзал над воронкой, упираясь одной рукой в край ванночки, а другой заталкивая в себя вибрирующий имитатор. Его коннектор все еще закрывала защитная пластина. В большинстве случаев, даже для пломбированных это признак низкого возбуждения. Блюстрик утверждал, что у него не было никакого интимного опыта, в том числе передающим. Он мог быть гиперчувствителен к стимуляциям, а мог слишком нервничать, но, как бы то ни было, дела шли плохо.       Праул догадывался, что с нулевкой придется повозиться. Он предупредил Блюстрика, что сейчас придет, и проследил за реакцией. Тот насел на свою руку, распластал дверцы и устало уткнулся шлемом в пальцы.       — Я очень извиняюсь, — пробубнил он, когда Праул зашел. — Я буду… все будет…       — Успокойся, — перебил Праул, без грубости, но четко. — Я понимаю, что ты не привык, чтобы кто-то посторонний следил за тобой, — Блюстрик застонал. — А обстановка кажется тебе нерасполагающей. Но тебе придется привыкнуть, если ты захочешь остаться.       Он мог бы напомнить, что Блюстрик волен уйти сегодня, оплатив всего один орн содержания, но не стал. Блюстрик нужен ему здесь, текущий и удовлетворенный. Он — куда более важный источник дохода, чем Вортекс. Диковинка.       — Я понимаю, — Блюстрик не поднимал взгляда. Он отдернул руку от порта, едва Праул вошел, и короткий толстенький имитатор с хлюпаньем выпал в ванночку. Теперь он подпрыгивал, зудя вибрацией по резине.       — У тебя есть время, — Праул заметил, как дернулись дверцы. Блюстрик боится. Его? Странно. Праул не собирается, да и по всем статьям не может причинить ему вред.       — Я… я не хочу подводить…       — Возьми имитатор, — попросил он спокойно. — Поменьше, — и протянул другой, с вибрацией полегче, но более гибкий. Блюстрик взял его, рука дрогнула. Пальцы у него скользкие от трансфлюида, это хорошо: по крайней мере, он пытается. С этим можно работать. Праул терпеливо кивнул: — Ты знаешь свои датчики лучше любого партнера. Ты, возможно, думаешь, что чем толще коннектор, тем сильнее отклик приемной системы. На самом деле грамотная стимуляция важнее. Касайся там, где тебе приятнее всего. Забудь о том, что я здесь. Я должен быть здесь в соответствии с параграфом двадцать четыре: я обязан вмешаться, если норма не выполняется, — на всякий случай напомнил он, чтобы не получить обвинений в приставаниях. Однако Блюстрик не пытался его в чем-то обвинить, он старался одновременно закрыться от его взгляда и погладить порт по периметру включенным имитатором. Не меняя тона, Праул прокомментировал: — Проникновение абсолютно не обязательно для перезагрузки.       — Ам-м-м-м, — выдал Блюстрик, сжимаясь над воронкой. Да у него кольца заклинило от одних разговоров! Как он собирается работать дальше?       — Если ты дашь разрешение, я покажу, как лучше делать, — предложил он. Блюстрик вскинул голову и вылупил на него линзы. — Не разрешишь, не буду тебя трогать.       — Нет… да… с-сэр, — Блюстрик рвано кивнул. — Да…       Праул поджал губы. Сойдет за согласие, ладно. Он надавил Блюстрику на пояс, вынуждая слегка отставить бампер. Стараясь не испачкаться в трансфлюиде, в котором Блюстрик весь измазался, Праул раздвинул его бедра и приподнял голову, поддев пальцами подбородок.       — Переноси вес на руку. Раскройся.       Инструктаж по неловкому сексу для нулевок Праулу еще не приходилось проводить. Но, похоже, он справлялся. От Блюстрика пахло очень терпко и сладко, впору поверить, будто трансфлюид пломбированных и правда особенный. На самом деле, ерунда, конечно, но…       — П-пра… — прошептал Блюстрик, начиная вращать гибкую головку имитатора. Праул присмотрелся к его движениям и подумал, что мягкие и упругие шарики для коннекта в следующий раз будут более кстати. Насаживаться Блюстрик все равно боится, хотя ни одна из этих игрушек не может сорвать ему пломбы.       — Подумай, что написать в анкете, и я подумаю, как сделать тебе лучше, — сказал он. Блюстрик зашумел кулерами, дверцы затрепетали. Он смотрел на Праула и хлопал губами, часто перебирая пальцами. Попытался было откинуться назад, лечь на спину, но Праул поймал его за плечо и жестко зафиксировал: — Нет. Стоя. Только так.       Он, наверное, привык валяться на дверцах, исследуя себя; распространенное заблуждение у неопытных — будто порт чувствительнее, если развалишься и раздвинешь ноги. В цехе приходится действовать иначе, и опыт Праула показывал, что поза «на коленях с упором руками» — лучшая для сбора и комфортная для перезагрузки. Удариться тут не обо что, а прорва трансфлюида не пропадет впустую.       — Праймас! — когда пальцы сжались на плече, Блюстрик задрожал, норовя выгнуться.       Его коннектор развернулся и засверкал рыжими огоньками. Праул заметил, что Блюстрик даже не попытался за него взяться, как будто не ожидал, что так случится. Шланги у самого основания вздулись и пульсировали. Конденсат проступал по всей длине.       — Хорошо, — одобрил Праул. — Не буду тебе мешать. Не забудь подключить насос.              

*

      Он ушел. Блюстрику мгновенно стало стыдно и неловко. Еще и коннектор… никогда еще так не тянуло и не саднило, никогда так не хотелось выгнуться, сдавить коннектор, затолкать обратно… или, наоборот, погладить. Блюстрик коснулся основания и всхлипнул. Ох, Праймас! Надо нацепить… ту штуку, а то… Праул и так недоволен…       Ему пришлось возиться с Блюстриком… и то, что он говорил… «что написать в анкете»? Что Блюстрик может написать в анкете? Что он с самой академии мечтал подставить наставнику порт? Что воображал, будто это черные пальцы Праула мнут его датчики?       Да! Праул едва его коснулся, а Блюстрик уже готов был покрывать его руки поцелуями. А он трогал, не стесняясь… свободно… бедра и… и плечо…       Блюстрик устало опустил руку и всхлипнул снова. Праул наблюдает, верно? Нельзя прерываться. И нельзя даже простонать его имя, когда так хочется…       Праул говорил ему, что делать, тем же тоном, что читал лекции в академии. От контраста между близостью и отстраненностью Блюстрика буквально разрывало изнутри. Пальцы скользили в трансфлюиде, искра полыхала. Он чувствовал, как скопившаяся смазка хлюпает о поверхность ванночки, надеялся на одобрение — и старался не останавливаться. Делать все, как Праул хочет.       Но Праул вышел — и…       Блюстрик раздраженно потер коннектор, дернул его сильнее, так, что стало больно, и разочарованно застонал. Нельзя так. Он должен справляться, а то Праул его выставит. Не будет же он нянчиться с Блюстриком каждый раз? Не будет приказывать, какой имитатор взять, как встать, как…       В глубине порта, у заводских пломб, почти плавился металл, пока Блюстрик вспоминал спокойные негромкие команды. Мягкие элементы разбухли от влажности и стали такими чувствительными, что больно было касаться их имитатором. Блюстрик пытался выжать еще хоть что-нибудь, но только сильнее нервничал.       Он выцедил из себя минимальную норму, обговоренную в контракте, и еще долго не мог выбраться обратно в стерильную мойку. Вытираться и заниматься интимной чисткой предполагалось здесь, но мойка — обязательная процедура после сцеживания, и для этого нужно выйти. А Блюстрик не мог найти сил.       К тому времени как Блюстрик дополз до нее, там уже никого не было. Он встал под струю очистителя и, надеясь, что здесь не понатыкано камер, сполз вдоль стены. Если Праул увидит, в каком он состоянии, да еще и при таких низких результатах, он ведь не захочет продолжать!       А Блюстрик надеялся, что случившееся сегодня повторится хоть в какой-нибудь форме.