***
Идею с помещением кафе-бара предложил сир Матеуша, когда последний находился в смятении после «поцелуя» и готов был согласиться на всё, лишь бы попасть в привычную обстановку. В ответ на это возжелание Алексей лишь саркастично ответил, поглядывая на поляка через небольшую метель: «От себя не убежишь, знаешь?» По дороге они, в основном, молчали и даже редко переглядывались. Ночная метель лишь усиливалась, забрасывая обоих Сородичей снегом и слегка царапая их лица грубыми хлопьями белых ломких, словно спины детей Сифа*, снежинками. Матеуш ещё инстинктивно прикрывался от снега капюшоном и шарфом, но для Алексея же — будто вовсе не существовало этой жуткой метели. Поляк раздумывал и пришёл к выводу, что возраст вампира действительно играет немалую роль в становлении личности и её принципов, её морали и её интересов. Хоть птенец ещё не знал, что он будет делать дальше и следующую неделю, год, но всё же он уже выбрал для себя одну цель — не стать бездушным монстром. Не стать чудовищем… Но вот уже виднеется свет кафе-бара «Камелот» — самого известного бара в этом холодном и тёмном городе с достаточно тёплыми и добрыми людьми, как считал Матеуш. — Как тебе это заведение? — Алексей окинул слегка безразличным взглядом весь жилой дом, первый этаж которого был абсолютно переработан под нужды кафе-бара. — По своему опыту осмелюсь заметить, что и близко не стоит с финнскими барами, но… Думаю, пообщаться ты и здесь сможешь. — Пообщаться? — Матеуш разрушил свой маленький бунтарский бойкот сиру, спросив его с удивлением и повернув голову к нему. — Зачем? Я умею говорить с людьми. — О, дорогой мой, но умеешь ли ты их убеждать? — Сир слегка улыбнулся, обнажая края клыков хищника. — Наш клан, наша родословная основана на убеждении. На дипломатии. Я не говорю, что тебе обязательно придётся быть вечным дипломатом, но научиться этому необходимо… Когда-нибудь это спасёт твоё существование от превращения в горстку пыли. Алексей направился к кафе-бару, подзывая жестом своего «Птенца» и даже не дожидаясь его ответа; был лишь скрип двери, который выпустил из заведения поток не слишком громкой музыки и свет ночного кафе-бара. Матеуш лишь тяжко вздохнул (по привычке, само собой) и направился за сиром. В конце концов, ему было интересно, что делать дальше, а этот… Сородич был единственным светочем во тьме нового для поляка Мира Тьмы. Кафе-бар выглядел достаточно уютно — мягкое и не слишком яркое освещение, кожаные кресла и винтажные деревянные столики, сделанные под металл-панк, барная стойка… Весь антураж так и вопил о металл-панке — даже колёса мотоциклов висели где-то у потолка и на стенах. Выглядело это, по меньшей мере, привлекательно. Сейчас в заведении, само собой, находилось множество людей, преимущественно — мужчин в «косухах», хотя редко, но попадались и девушки, которые были одеты уже более обыкновенно. Официанты и бармен были в обычной рабочей чёрной рубашке, жилете и брюках с туфлями. Алексей и Матеуш заняли свободный столик, который чудом оставался нетронутым множеством посетителей. Алексей вальяжно откинулся на кожаном диванчике, поглядывая на напуганного новообращённого, а затем, спустя пару секунд сверления взглядом, спросил вежливым голосом: — Хей, ystävä*, как себя чувствуешь? — А? — Парень нервно отвёл взгляд от толпы и также дёргано ответил. — Нет, всё хорошо… В смысле, есть хочу немного… Мне можно обычной еды? — О, нет, извини уж. — Сир фыркнул оглядывая толпу. — Хотя, если будешь часто практиковаться в оживлении своих органов, то… Кто знает. Я слышал, некоторые Тореадоры стали настолько человечными, что даже могли есть и переваривать пищу, хоть и немного. — Он с небольшой, но искренней улыбкой перевёл взгляд на своего «Неоната». — Пока ты у меня на попечительстве — можешь учиться и этому. И чего ты так уставился в толпу? Какой-то пакет с кровью приглянулся, а? Последнее предложение Алексей сказал с юмором, пытаясь разрядить обстановку, но в следующую мгновение, по встревоженному (а не голодному, как показалось сиру) лицу новообращённого он понял, что здесь что-то не так, поэтому сам перевёл взгляд на толпу, вглядываясь в неё. И увидел нечто знакомое. — Ты… Ты же… Видишь, что тени двигаются?! — Матеуш был на грани срыва и крика, но Алексей как минимум попытался успокоить своё Дитя парой стандартных фраз, вроде «это нормально» и «не бойся». Правда, сам Алексей не успокаивался ни на йоту; даже наоборот — он встал из-за стола и строго велел не вставать пареньку, пока его сир не разберётся. Парень был достаточно напуган, чтобы подчиниться воле и Доминированию своего Сира, сам того не понимая.***
— Какого чёрта, Матиас?! — Алексей выглядел крайне недовольным и кричал на своего собеседника сквозь шёпот. — Какого хера тебе не сиделось в своей Финской деревушке? И почему ты припёрся ко мне именно сейчас, а?! — Ситуация вынудила. Ты знаешь, если я пришёл к тебе за помощью, то дела действительно… — Сородич в тёмном синтетическом пальто с небольшим жилетом под ним выглядел крайне мрачно и явно чего-то боялся, постоянно оглядываясь. — Сам факт моего существования, как… Отступника, заставляет сильно волноваться за жизнь. Ласомбра ненадолго перевёл взгляд на своего собеседника. Матиас из самого тёмного клана Сородичей действительно выглядел подавленным, но от этого не терял своего величия, словно опечаленный колосс. Впрочем, обычные смертные обходили этот угол кафе-бара стороной благодаря «Власти Над Тенью», особой дисциплине клана Ласомбра, к которому и принадлежал Матиас. Правда, его случай достаточно уникален — он отступник из своего клана. — Да знаю я, знаю!.. — Вентру тоже становилось неуютно, что было связано не только с тем, что его потревожил его старый знакомый, но и с тенями, которые словно отгоняли смертных от этой парочки. На удивление, люди ничего толком не замечали, словно их восприятие фильтровалось. — Просто… Что случилось? Рассказывай. — Ты слышал о раскопках около города Хельсинки? — Матиас бросил мрачный взгляд на толпу, продолжая контролировать тени чуть ли не силой воли. — Похоже, в переводе старинных текстов произошла ошибка. Весь «спектакль» переносится в Мурманск, потому что теперь, по официальным данным, тут тот самый артефакт, «Валоа». — Господи боже. — Вампир на секунду закрыл лицо руками, словно пытаясь стереть услышанное. — То есть, из-за какого-то артефакта, который только предположительно лежит здесь с пятнадцатого века, в этот город прибудут идиоты Камарильи, психованные Шабашиты и Анархи?!.. — Выговорил он это на полукрике. Если бы не шёпот, которым нужно было говорить из-за специфической ситуации и темы, то Алексей бы уже кричал. — Боюсь, что так. — Пожал плечами Матиас. — Но они прибудут не так скоро. Думаю… Они получат данные нескоро, через неделю, может две. Если повезёт, то они прибудут через месяц-полтора. Удачи с ними, Алексей, но я посчитал нужным, чтобы мой важный контакт знал об этом. Алексей лишь стоял, прислонившись к стене и смотрел куда-то ввысь, раздумывая о том, как он за считанный месяц потеряет буквально всё, что так любил и уважал — размеренную и спокойную не-жизнь, отсутствие политики и Джихада в этой не-жизни, спокойствие и полная свобода манипуляции смертными… Всё, что хочется. В какой-то момент он разрушил уже задержавшуюся паузу и пробубнил властителю теней лишь одну фразу: — Брысь. Мне нужно готовить наследника.***
Сир отсутствует уже минут тридцать или около того. Не то, чтобы Матеуш очень беспокоился, но парню было просто-навсего не по себе. Он чуть ли весь не трясся, не в последнюю очередь — от голода. «Как же хочется есть.» Впервые в своей жизни проявилось ощущение подобного, настолько сильного и звериного голода. В какой-то момент он, образно говоря, «сломался», не выдержав своего голода и подступающего к голове безумию… Из-за этого он, словно какой-то больной человек, ринулся в уборную, где так удачно находился обычного вида парень, раскуривающий сигареты у открытого подпотолочного окошка. Через несколько секунд Матеуш, уже толком не контролирующий себя, хотя осознающий, что за ужас он совершает, всё равно сладострастно и рыча пил из шеи своей первой жертвы, прижав её к стенке в углу, слегка склонившись. В какой-то момент безумие, наконец-то, отпустило беднягу, но было уже поздно, чтобы как-то исправить ситуацию, да и обычная паника захватила юного каинита, пронзая его разум. И это не говоря об ужасающем виде Матеуша, ведь далеко не вся кровь попала в организм вампира — много вылилось и на одежду паренька, пока тот, словно дикий зверь, жадно пил красную жизнь, отчего поляк также впадал в панику. Безумие повлекло жатву, паника повлекла страх. Ничего лучше, чем запереться в кабинке и сидеть, поджав ноги на унитазе, наш герой не придумал. Словно парализованный, Матеуш сидел в кабинке на крышке фарфорового сидения и смотрел в одну точку, понемногу пуская слёзы. Сложно сказать, о чём он сейчас думал: он боялся и ненавидел себя за то, что убил человека; он трясся и хотел всей душой не становиться этим чудовищем, которым он стал, по его мнению; у него даже закралась мысль, что, быть может, этого всего и нет вовсе, а? Может, это всё розыгрыш, спектакль, а то и вовсе обычные галлюцинации? Мало ли, что там на вечеринке было. Точно, это всё выдуманная чертовщина!.. «…Нет. Слишком детально для выдумки…» — Принятие и осознание приходило медленно, но верно. Вместе с ними приходили и слёзы, ещё больше. Матеуш всегда был нервным и, в какой-то мере, плаксой, да и вообще восприимчивым ко всему. Честно говоря, он сам удивлялся, как оставался в нормальном рассудке до сих пор… В относительно нормальном рассудке. Принятию посодействовал и женский крик ужаса, а затем и испуганная матерщина охранника. Затем Матеуш услышал то, что рад был услышать больше всего на свете в данный момент — голос своего сира, который «убедил» нескольких людей в своей правоте и в том, что здесь абсолютно не о чём беспокоиться. Затем он начал проверять кабинки и, наконец, дошёл до той, куда заперся его «птенец». — Ох. — Вентру-старший некоторое время рассматривал новообращённого слегка удивлённо. — Чёрт, я тебя плохо кормлю, раз ты так бросаешься на людей. — Не смешно. — Матеуш до сих пор трясся, хотя его значительно успокоил его сир своим Присутствием и значимостью. — Нет, я серьёзно. — Алексей протянул руку бедолаге. — Я несу за тебя полную ответственность, так что оставленные тобой трупы — это и оставленные мной трупы. — Когда окровавленный новообращённый взял сира за руку, тот потянул на себя, как бы подзывая. — Тем более, если нас будет двое, то и выжить нам будет легче. А выживать нам придётся, поверь. Матеуш ничего не отвечал, лишь в прострации пялясь в одну точку. Полное моральное изнеможение, которое чётко видел более старший Сородич. Ничего больше не говоря, он накинул на своего «Птенца» свою куртку, да так, чтобы не было видно окровавленных следов, после чего оба, с инициативы старшего, двинулись к выходу. На удивление Матеуша, их пропустили без каких-либо проблем, только охранник почему-то не пускал никого в туалет, бубня что-то о «химической опасности». Впрочем, поляк сейчас просто хотел домой. Именно домой, в родную кровать и к родной кошке, которая так любила топтаться по нему. Он хотел обычной жизни, обычных друзей, а больше всего он желал никогда не знать о существовании вампиров. Но была вещь, которая его пугала больше всего. Это было осознанием того, что... «Чёрт... Какая же эта кровь была... Вкусной...»