Чертовщина

Глеб уныло раскачивался на стуле, в ожидании своих коллег. Последние репетиции перестали приносить ему радость — группа была сама не своя. Точнее, со Стасей все было в порядке, а вот эти двое ненормальных порядком тревожили Самойлова. Между ними чувствовалась какая-то напряженность и эта напряженность пиздецки мешала работе. Именно так и сказал Глеб накануне вечером Бекреву по телефону. Костя почему-то хихикнул и затих. — Ты что-то знаешь? — удивленно поинтересовался Самойлов у Бекри. — Ну, не то, чтоб знаю… — снова хихикнул тот, создавая интригу. — А ты не догадываешься? И Глеб, к своему удивлению, догадался. Больше они этой темы не касались. Да и поднимать ее Самойлов не собирался. Но сейчас, за почти часовое опоздание, безумно хотелось отомстить. И Глебу в голову пришла коварная мысль, показавшаяся ему гениальной. Когда все музыканты были в сборе и репетиция благополучно (или не совсем, для кого-то) началась, Глеб произнес: — Давно мы ничего из «Агаты» не играли. Надо бы вспомнить хоть пару песен. — Ты же вот только недавно вообще забыть о ней хотел? — недоуменно повел бровью Валера. Но Глеб пропустил его замечание мимо ушей. — Заводи «Абордаж»! Хакимов и Аркадин вспотели одновременно. — К-к-какой «Абордаж»? — переспросил Снейк. — У тебя много песен в репертуаре с таким названием? Если исполнишь мне хоть одну, разрешаю Аркаше не пропевать бэки в моей! Тем более, мне кажется, он сегодня и не горит желанием это делать… Музыканты переглянулись, но отступать было некуда и они заиграли вступление «Абордажа». Демон на шкафу покатывался со смеху. «Вот урод!» — Аркадин сжимал зубы, глядя, как Глеб откровенно глумится и смотрит ему прямо в лицо. — «Ла-адно, будет тебе трах-трах в этом туре!» — Йа люблю за-а-апах ваших духо-ов, бальные танцы, вино и любо-овь. S'il vous plait, мадам, в мой экипаж — там я возьму вас на а-бор-даж-ж-ж! — Самойлов старательно продемонстрировал присутствующим, как именно нужно брать кого-нибудь на абрдаж. Стася смеялась, запрокинув голову назад. Ее всегда веселили подобные шутки босса. — Трах трах тибидибидах! — забавлялся Глеб. — Трах трах тибидибидах… — сквозь сжатые зубы повторял свою партию Валера, косясь на Снейка. Дима впервые не тряс головой во время песни. Ему вообще ничем не хотелось трясти. Было грустно, он злился на всех и в большей степени, на Глебсона. «А Костя то олень…» — блистательные догадки посещали голову Аркадина, пока руки сами терзали гитару. — «Вот откуда ноги растут у этой ситуации. Я ж тебя пришью, Костичек, как только выйду из этого балагана! Я ж тебе, суке, душу по телефону изливал, а ты сдал разговор Самойлову! Жаль, сразу Хакимову не позвонил… это бы все упрощало!» — Ну что, взбодрились? — Глеб радостно потер ладошки. — Хватит «Агаты», Валер, давай «Инцептионуса» теперь! — Да бля-ать… — простонал себе под нос Хакимов. Если «трах-трах» в исполнении Валерки он еще кое-как выдержал, то Аркадинская «шшшлюха» его сейчас просто добьет — это он знал. — Ммм, класс… да, отличный выбор! — Валера показал Глебу большой палец. А так хотелось средний. — Ты загадала на звезду… — Шлюха… — Теперь тебе гореть в аду… — Шлюха… — Ведь это ангел падал с неба… — Шлюха… — Чтобы восславить Сатану… Демону песня явно нравилась — Снейк это заметил. Он даже перебрался со шкафа к Диме на плечо и шепнул ему на ухо: — Валерка вчера все прочитал, я видел! Снейк кивнул. — Можешь спросить у него, как ему. Снейк снова кивнул. — А почему ты со мной не разговариваешь? — Я вчера хотел с тобой поговорить, но тебя не было. Сегодня у меня нет желания общаться… — шипел Хакимов. — Я вчера у Валерки был. Я там пепельницу разбил. — Поздравляю. — Прекрати со мной в таком тоне разговаривать! — Демон запрыгал по барабанной установке. Издаваемые при этом звуки, совершенно точно не походили на партию Димы и, конечно, начали резать слух участникам группы. Все трое перестали петь и играть и дружно воззрились на Хакимова. Говорить что-то в свое оправдание было совершенно бессмысленно, спирать все на Демонюгу — означало, что Глеб выйдет из себя окончательно… и Дима просто пожал плечами. Репа была безнадежно и бесповоротно сорвана.