Чертовщина

Аркадин очень старался реализовать свой гениальный план, но уговорить Самойлова- младшего было невозможно. Глеб всячески отрицал Валеркино отсутствие в поездке: «Ну вот хорошо, ты до этого болел, я все понимаю! Но в этот то раз ты здоров! Что случилось?» И хитро щурился, пытаясь спровоцировать Аркадина. Валерка плевал на пол, разворачивался и молча уходил домой. Через алкомаркет. Так продолжалось несколько дней, но Самойлов оставался непреклонен и Валерке пришлось перестать доставать босса. Правда, делать выручку алкомаркету он не перестал. Каждый вечер Аркадин отключал телефон, садился на кухне и нажирался до чертиков. Он ходил из угла в угол, пытаясь понять, как теперь себя вести, чтоб окончательно не разрушить человеческие отношения с Хакимовым, которые и так отчаянно трещали по швам. Катя всячески старалась выведать причину Валериного депрессняка и успокоить его хоть как-то, но все ее попытки разбивались о стену молчания, которую тот выстроил вокруг себя. В конце-концов, девушке это надоело и она ушла в закат, оставив Аркадина в гордом одиночестве. Это было даже к лучшему: теперь Валерке никто не мешал накидываться. Дважды Аркадин пропустил репетицию, будучи просто не в состоянии оторвать голову от подушки и не имея ни малейшего желания видеть глаза коллег. Когда это случилось и в третий раз, Глеб психанул, и поехал к Валере домой, прикупив, по случаю, бутылку вискаря, понимая, что иначе гитарист с ним даже разговаривать не станет. Самойлов долго стучал в железную дверь, но ему не открывали. Наконец, за дверью послышалось какое-то шуршание — Аркадин изучал в «глазок» гостя на лестничной клетке. Глеб молча показал «глазку» вискарь. Забрякали ключи, дверь в квартиру распахнулась. На Самойлова обрушился запах небритого мужского одиночества и алкоголя. — Ебать… — только и смог выдавить Глеб. — Не разувайся. — Аркадин шмыгнул носом и пошел на кухню. Достал второй стакан, глянул внутрь, убеждаясь, что он чистый. — Чем обязан? — Да вот, решил посмотреть в твои наглые глаза и определить степень твоего охуевания. — Самойлов поставил бутылку на стол и опустился на табурет. Аркадин криво усмехнулся и принялся открывать виски. — И ради этого ты поперся к черту на кулички? Слабо верится. Хочешь узнать, как долго это будет у меня продолжаться? Сам не знаю. Я вообще подумываю тебе заявление на стол положить… — Хуясе расклад! А НАИВ? Тоже уйдешь? — А что, есть принципиальная разница? И там, и там — одно и то же. Валерка щедро плеснул вискарь в стакан. — М-да уж… Надо было с Чачей к тебе приходить. — Джек Дэниэлс тоже сойдет! — Я про Иванова. — Я понял. На кухне воцарилось молчание. Первым заговорил Глеб. — Ну ты же понимаешь, что это не выход? — А что выход тогда? — задал встречный вопрос Валера. — Не знаю. Все-равно тебе поговорить с ним надо. — О чем? — Ну вы же столько лет были друзьями. Нельзя так… — Вот именно, что были, Глеб! А теперь… теперь нет! И вообще, почему я кому-то там что-то должен? Я не обязан улыбаться тому, кому не хочу. Ты ведь не улыбаешься. — Валер, но ведь друг… это же не по-человечески вот так… — Глеб, ты брата родного засудил, тебе ли мне рассказывать об отношениях человеческих? Валерка понял, что ляпнул лишнее и отвернулся к раковине. Глеб закурил. — Продолжай, Валер, раз уж начал! — Да хули продолжать то? — Аркадин злобно скривился и долил виски себе и Глебу. — Был у меня друг, а теперь вот нету. Я даже жрать с ним рядом не могу теперь — он мне в рот смотрит. И лишний раз его обнять теперь не могу — сразу думаю хер знает, о чем! А ты мне все о своем: тур, тур! — А ты не думай. Живи, как жил. Это ведь его проблемы — он же тебя хочет, а не ты его. — Нет, ты как-то рассуждаешь неправильно… мы же с ним столько лет плечо к плечу… и кинуть его так… — Ну, а как мне рассуждать? Ты же сам сказал — я с братом не могу отношения выстроить. А уж что о друзьях говорить? — Прости, ляпнул… — Не прощу. Засужу. Валерка улыбнулся. — Значит так, Аркаш… хочешь ты или не хочешь со Снейком общаться — это дело твое. Но в этот тур ты поедешь! Так что даю тебе три дня на то, чтоб себя привести в порядок. И заодно, навести его в голове. А через три дня автобус отправится от студии ровно в восемь! Глеб допил остатки виски, грохнул стакан на стол и вышел из квартиры, оставив Аркадина наедине с мыслями.