Даруй мне пощаду

Остаток ночи Флок провёл один. Когда-то такое времяпровождение казалось ему приговором. Было время — не в этой жизни, а в той, прошлой, три года назад, — он готов был сдохнуть, лишь бы не дежурить ночью. Даже с двумя товарищами и в обнимку с винтовкой. А уж выходить к ночным «гостям» на приватное свидание… Впрочем, в случае с зомбаками приватностью и не пахло, как и личным пространством. Эти ребята, Флок быстро понял, ненавидят оставаться одни ничуть не меньше него. Стайкой до трёх особей их редко встретишь. Иными словами, один человек против них всегда в меньшинстве. Так Флок тогда думал, жмуря глаза и мечтая провалиться сквозь землю, когда наставала его смена. Однако выбор в то время был невелик: поначалу в группе стрелять умели немногие, и Флок в число этих немногих, благодаря учёбе в кадетке, входил. Стрелять он действительно умел много из чего, а вот попадать — дело другое. Леви Аккерман, правда, пояснял, что попадать особо и не требуется: отстрелил зомби башку — красавчик, попал в ногу — молодец, раздробил твари плечо — тоже недурно, это его замедлит. Это, конечно, не мотивировало. Ничто не мотивировало, чёрт подери! Но странная штука — инстинкт самосохранения. Даже когда, кажется, согласен умереть на месте от страха, что-то в итоге заставляет раскрыть глаза и начать стрелять. Сначала из винтовки — издалека, чтобы не так страшно, потом — из дробовика, чтобы не прикасаться, но видеть, как разлетаются мерзкими брызгами гнилые тушки, а потом — и вовсе взяться за биту. Забыв страх, кайфовать от звона черепушек о металл и от вхождения шипов в мягкую гниль. Может быть, этот жестокий мир и принадлежал теперь зомби, но только бесстрашие перед ними могло принести истинную свободу. Теперь, стоя на стрёме один, Флок боялся только заснуть. И то, опасался он не пропустить пару-тройку мертвяков, а схлопотать головомойку от капитана. Обычно болтовня (даже с самим собой) была лучшим лекарством ото сна, но в этот раз Флок справился и без неё. Когда под утро из фургона с громким зевком вывалился Жан, Флок даже ещё не клевал носом. — Мы скоро двинем, давай на боковую, — по-хозяйски проворчал на него Жан и зыркнул своим этим тяжёлым взглядом, которым по утрам определённо мог убивать даже уже мёртвых. Флок был слишком измождён, чтобы спорить. Молча зайдя в фургон и едва увернувшись от сонной Саши с топориком, Флок забился под длинное сидение, чтобы уже всходящее солнце его не разбудило, когда он заснёт. Если заснёт — потому как сна у него не было ни в одном глазу. Час повертевшись на жестких половиках, Флок разъярился от своей бессонницы, из-за чего расхотел спать окончательно, и лишь гулкий, но ритмичный рёв мотора убаюкал его. Лучше бы он правда не засыпал. Снилось плохое. Он не знал, что именно, но плохое. Происходящее было толком не разобрать. Всё, что чётко отложилось в голове: он, стоящий на крыше, наряженный в тяжёлую сбрую из ремней и железяк на поясе, непреодолимая стена впереди, дым — везде дым, какие-то силуэты людей, маленькие и большие — очень большие, чьи-то ноги в сапогах, кровь на его собственных пальцах — не гнилая, как у зомби, а свежая — человечья, и обугленный труп прямо перед ним. Флок не хотел видеть, старался не смотреть, но во сне что закрывай глаза, что отворачивайся — толку ноль. Где-то позади него знакомый — Эрена — голос истошно орал: «Армин, вставай!». Орал, не прекращая. Флок всё силился повернуться, найти Эрена, но тело будто одеревенело. Так он и проснулся — недвижимый, зажатый под сидением, по привычке уложив биту головой вниз подле себя и стискивая коленями один из её шипов — чтобы не моталась. За всё время обладания своим необычным оружием Флок им ещё ни разу не поранился. Чего не скажешь об очках. Какой раз Флок проклинал себя за то, что забыл их на макушке перед сном: резинка стягивала голову, а мелкая скобка крепления без конца тыкалась в кость чуть выше правого виска. Нервно содрав с себя очки, Флок попытался выбраться из своего убежища, как вдруг путь ему преградили ноги товарищей. — Армин, вставай, говорю! Флока прошиб пот. Легонько похлопав Сашу по высоким ботинкам, он-таки обеспечил себе прогал для выхода. Армин, как оказалось, спал на сидении прямо напротив него. Впрочем, это Флок заметил, ещё когда сам ложился. Только вот уже далеко за полдень, а Армин до сих пор в постели. — Прикинь, Йегер, люди иногда болеют! Отъебись от него! — И что, его теперь не лечить?! — Я такое говорил? Дай ему проспаться, блин! Ну, простудился человек! Жан и Эрен оставались в своём репертуаре. Как только оба горлопана отправились с капитанского пинка разбирать недавно пополненную аптечку, Флок отряхнул колени и смог подойти ближе. Армин полулежал на сидении, потирая виски. Лицо его было бледнее обычного, но щёки — красные, а глаза — и того краснее, последние заметно слезились. Рядом сидела на корточках Микаса и пристально изучала друга взглядом. — Совсем-совсем не можешь встать? — Саша потянулась было ко лбу Армина проверить температуру, но капитан одёрнул её: — Не вздумай. И вы все, — Леви требовательным взглядом оглядел остальных, — сведите контакт с Армином к минимуму. — Как вы можете такое говорить? — Микаса дала волю эмоциям. Эта девчонка редко изменяла своему ледяному спокойствию, но всегда готова была вступиться за Эрена и Армина — своих ближайших друзей. А ещё Флок давно подозревал, что, несмотря на дальнее с ней родство, капитан её порой подбешивал. — Подумай сама: кругом — орды гниющих трупов, — спокойно пояснил командир. — Подхватить от них можно было что угодно. — Вероятнее всего, это обычное ОРЗ. Мы все не по одному разу им переболели без особых последствий, — продолжала упираться Микаса. Флок закатил глаза. — Даже если так… При наилучшем раскладе сейчас — наш последний рывок. И сделать его будет легче с одним больным, чем с кучей сопливых простуженных дохляков. Флоку нечего было добавить к словам капитана, Микасе нечего было на них возразить, а если бы и было, уже бы не вышло: Леви тут же ушёл на водительское место, и Саше пришлось последовать за ним. Фургон тронулся мягко, но Армин всё равно чуть не упал. Да и упал бы, не удержи Флок его за плечо. — Спасибо, — кивнул ему Армин и перевёл взгляд на подоспевших с аптечкой Жана и Эрена. — Капитан прав: вы бы пока не особо близко ко мне держались. Через пару дней простуда пойдёт на спад, вот тогда… Аптечку оставьте, я сам, наверное, — он снова попытался нормально сесть, но тяжело вздрогнул и нагнулся вперёд с ладонью у рта. «Тошнит», — догадался Флок. Пока Эрен и Жан наперебой что-то советовали, Микаса полезла под сиденье за ведром. Флок, пользуясь замешательством поспешил удалиться и пересел в конец фургона, чтобы заняться проверкой оружия и боеприпасов. Он уже много часов не брал в рот ни крошки, но есть отчего-то расхотелось.