Джагхед пока не мог вернуться домой. Последующие несколько часов он бродил в наушниках по улицам города, стараясь не думать о только что случившемся разговоре. Он пытался заполнить свой разум какой-нибудь чепухой, чем-то менее серьёзным, чем та ситуация, которая захватила его сознание.
Музыка просачивалась в его голову и даже помогала, но строка одной любовной песни лишь подкинула ему мысли о Бетти, и тем временем мозг уже осыпал Джага ими, словно градом. Он почти остановился, вспомнив фотографии, которые она прислала, ее нежные утешения, их свидания по скайпу — все сразу. Он выдернул наушники, запихивая их без сомнения в карман.
Возвращаясь домой, он позволил белому шуму города взять над ним верх.
Иисус, мать его, Христос! Что мне теперь делать? — он закрыл лицо ладонями, стараясь не думать о ней, о фотографиях с места преступления, об окружающем его мире.
Он даже не мог погрузиться сейчас в свой роман; теперь он официально испорчен из-за неё. Возможно, он даже перестанет писать, ведь всё это — месяцы работы на ветер.
Он вошел в дверь и захлопнул ее, заперев на засовы и бросив куртку на пол. Джаг бесцельно заглядывал в кухонные шкафы, не совсем уверенный, действительно ли он что-то ищет или хлопает дверцами вместо того, чтобы ударить боксерскую грушу.
Он поплёлся в спальню и стянул с себя одежду, не обращая внимания, куда она упала. Ему всегда становилось лучше под прохладной струёй душа, может и сейчас это ему поможет собраться с мыслями. Он запрыгнул в душ, надеясь, что хоть это сможет унять пульсацию в голове и боль в сердце.
Думай, Джонс, думай. Значит, она убивала людей. Это не значит, что Арчи был прав. Фактически, Арчи не прав насчет такого дерьма. Но ты не можешь его просто спросить. Как тогда это будет? — Привет, Арчи. Помнишь ту девушку? Так вот, она убивала людей, так что ты был прав насчет того, что люди лгут о себе в интернете.
Джагхед нервно усмехнулся, намыливая голову шампунем уже второй раз.
Боже! Как я мог быть таким слепым? — корил он себя. Джагхед сделал всё возможное, чтобы показать Арчи, насколько хорошо он знает Бетти. И он действительно сам так думал. Но чего он все ещё не мог понять, так это как он позволил себе так быстро полюбить кого-то. Это была точная причина, почему он держал себя в руках, почему он никогда не позволял себе расслабиться.
Как, чёрт возьми, я позволил этому случиться?
Он хлопнул ладонями по скользкому кафелю душевой, изо всех сил пытаясь избавиться от разочарования. Он глубоко вздохнул, не желая повредить стены — или руки. Его мысли вернулись к ней.
Но это не значит, что всё остальное было ложью. Ты не сможешь подделать всё в жизни, верно? Конечно, она осторожна и расчётлива, но...
Он позволил себе вспомнить её части, которые Джаг больше всего любил.
Она очаровательна. Она чертовски умна. Чёрт возьми, она самый великолепный человек, который когда-либо признавал твое существование. Ее причины вполне логичны, если подумать. — он выбросил из головы последнюю мысль. Можно ли оправдать убийство? Даже если это наркоторговец, сутенёр или маньяк?
Он вспомнил собственные слова:
—«Такие люди не заслуживают пощады». Чувство по-прежнему было истинным, даже если теперь оно напрямую касалось его. Возможно, если бы он знал о преступлениях отца, то убил бы его сам. Он ненавидел его достаточно сильно. Он всегда боялся кончить так же, как он, но теперь он был уверен, что никогда этого не сделает. Он никогда не сможет стать таким гнилым.
Её слова,
Я тебя люблю, прокручивались в его голове, как пластинка, застрявшая на повторе. Он видел это в её глазах, слышал в её голосе. Она любила его. Бетти не могла этого подделать.
Не могла же?
Он думал, что влюбился в неё, но сейчас Джаг был в замешательстве, и эти чувства подверглись сомнению. Но в голове всё ещё звучал тихий голос, который не отступал.
Она всё ещё твоя Бетти, Джагхед.
Он стоял спиной к потоку воды, позволяя каплям падать на спину, расслабляя напряжённые мышцы. Джаг снова упёрся руками в стену, пытаясь отдышаться и успокоить лихорадочно скачущие мысли.
Твоя Бетти? Как она может быть твоей, если ты её не знаешь?
Он вытерся, схватил первую попавшуюся пижаму, которую он мог найти, и бесцеремонно бросил себе в постель. Ему было всё равно, что ещё нет и шести. Ему было всё равно, что он не ел. Он всё равно не был голоден.
Это только одна её часть. Другие части, лучшие части, так же реальны и гораздо более важны. Ты действительно собираешься отказаться от этого?
Он схватил мобильник, но там ничего не было, кроме чёрного экрана. Она дала ему время и пространство, в которых он так нуждался, даже если и прошло лишь несколько часов. Он подавил желание написать ей. Когда ему нужна была помощь, то Бетти всегда была рядом, но когда в помощи нуждалась она, то это так не работало.
Он подумал о том, чтобы позвонить офицеру Сэмюэлсу, рассказать ему, но мысль о том, что Бетти может оказаться за решеткой просто убивала его. Ей там не место. Её место дома. Она должна быть вдали от ужаса Нью-Йорка. Её место там, где не придётся никого убивать.
Он отложил телефон и медленно закрыл глаза. Рано или поздно он всё решит, но сейчас ему нужно выспаться. Вероятно, это будет самое сложное решение в его жизни.
Достаточно ли одной любви?
Утром он проснулся в холодном поту, осознавая, что фактически спал всего час. Перед глазами всплывали разные образы: мёртвое тело отца, Бетти с ножом, она же за решёткой, они, идущие за руки по улице.
Было странно чувствовать себя аутсайдером в жизни, когда всё наладилось, но это был единственный способ, чтобы описать его нынешнее состояние. Он знал, что решение не из лёгких, но Джаг не думал, что оно будет настолько трудным. До того, как он узнал о тайнах Бетти, он собирался попросить её съездить в Ривердэйл на похороны его отца.
Он не был готов столкнуться с этим один. Джагхеду нужен был кто-то рядом, кто сможет утешить, как никто другой не смог бы. Прошло почти двадцать четыре часа, как они говорили, и они ненавидел себя из-за этой зависимости, зависимости от неё.
Он закрыл лицо подушкой и кричал до тех пор, пока в лёгких не закончился воздух. Затем он глубоко вздохнул и сделал это снова. Джаг знал, что это ни к чему не приведёт, но всё равно это дарило хоть какое-то облегчение.
Несмотря ни на что, он скучал по ней. Они не попрощались, не пожелали друг другу спокойной ночи. Его не ждало никакое милое сообщение «С добрым утром». Часть его надеялась, что оно там будет. Та часть его существа, которая на свой страх и риск продолжала тонуть в изумрудной бездне, которая его восхищала, которую он обожал.
Она стала неотъемлемой частью его жизни. Он был так поглощён мыслью, что они наконец-то вместе, что даже не представлял возможность того, что появится какое-то препятствие. Он знал её, действительно знал её, так же, как она знала его. Он доверял ей, рассказывал вещи, о которых никогда не рассказывал Арчи, вещи, о которых едва позволял себе думать, не говоря уже о том, чтобы произносить.
Как мог кто-то, кто верил в него так сильно, делать такие ужасные, неописуемые вещи? Он чувствовал, что все их отношения были ложью. Мог ли он вообще называть это отношениями? Были ли они вообще когда-нибудь?
— Может быть, Арчи был прав... — снова подумал он. Может, всё это было притворством.
Может, она дала ему жизнь, чтобы уничтожить. Но в его голове всё ещё звучал тихий голосок, который пытался убедить его, что она все еще
его Бетти.
Она стала его лучшим другом, и он не понимал, как сильно зависит от этой дружбы, пока не лишился её. Она была его вдохновением, помогала ему преодолевать монотонность скучной, обыденной жизни. Она держала его на плаву, и он не знал, как будет продолжать без этой опоры и поддержки.
Он пытался справиться, но это была пытка. Он ходил весь следующий день с выключенным телефоном. Джагхед избегал компьютера. Он едва даже покинул кровать, боясь, что мир перевернется с ног на голову. Джаг чувствовал себя тошнотворно, будто не хватало какой-то важной части его самого.
Её не хватало.
Он неподвижно лежал, пока лёгкое постукивание в дверь не стало гораздо громче, ведь у незваных гостей уже заканчивалось терпение. Было ощущение, что от шума содрогается кафель. Только один человек, которого он знал, требовал к себе такого внимания. Он сбросил одеяло с ног и неуверенно ступил на пол.
Джаг поплёлся к входной двери, отпирая её, прежде чем даже заглянуть в глазок. Брюнетка вошла, даже не поздоровавшись, прежде чем обернуться и осуждающе взглянуть.
— Конечно, Ви. Проходи, — пробормотал он, закрывая за ней дверь.
— Где ты был? — её пронзительный голос был первым за сутки, и он заставил перепонки Джага сжаться, — Мы с Арчи пытались дозвониться до тебя, но телефон переключался на автоответчик.
— Да, потому что я его выключил. Назовём это добровольной изоляцией от общества, — он прошёл на кухню, заварив кофе и передав его гостье.
На протяжении многих лет Джагхед учился терпеть Веронику. Она, в конце концов, жена его лучшего друга. Если она важна для Арчи, то и должна быть важна для него.
Джагхед устроился на диване, и Вероника почувствовала себя как дома.
— Так что случилось?— спросила она без предисловий.
— Почему сразу что-то должно быть не так?
— Джаг... Не знаю, кого ты пытаешься обмануть, но что-то явно не так.
— Что, Вероника? Если я не отвечаю на звонки, то это не значит, что у меня что-то случилось, — ответил он, закатывая глаза.
— Ты это сейчас и доказываешь, — многозначно сказала она, скрестив руки на груди.
Она никогда не остановится, — и он смирился с этим. Сейчас она тоже никуда не уйдёт.
— Это просто...эм... — она уткнулась в него взглядом, ожидая продолжения. Но он не мог сказать Веронике о поступке Бетти, нужно быть умнее, — Неожиданный поворот сюжета с главным героем моей новой книги. Я просто пытаюсь разобраться, не отвлекаясь. Вот и всё.
Вероника подняла свои идеально ухоженные брови. — Ага, значит, это поворот сюжета, — она сделала паузу, чтобы глотнуть кофе, — Расскажи мне об этом. Что тебя так тревожит, — очередной глоток, — Кстати, ты выглядишь дерьмово.
Джагхед закатил глаза. Предоставьте только одну возможность Веронике, чтобы указать на очевидное, и она ею воспользуется.
—Есть один персонаж, который испытывает чувства к главной героине, Дейрдре, а может и нет. Но он узнал, что она совершила ужасные вещи. И он не уверен, что должен делать теперь, когда знает об этом, — по лицу Вероники он понял, что она ему не верит, — Он застрял между реальностью возможных последствий и тем фактом, что она сказала ему, что любит его. Рискует ли он, шагнув на путь, который указывает ему сердце, или он позволяет логике и разуму взять верх и попытаться забыть о ней?
Вероника поджала губы и провела пальцем по краю кружки. — Ну, поскольку это очень гипотетическая, явно вымышленная ситуация, — скептически подчеркнула она, — То я считаю, что он должен быть с Дейрдре. В худшем случае её поймают и бросят в тюрьму, и ему всё равно придется двигаться дальше.
Джагхед ещё сильнее откинулся на спинку дивана.
— Но в лучшем случае они будут жить долго и счастливо. Разве это не то, чего все ищут? Гипотетически, конечно...
Она поставила полупустую кружку на кофейный столик и быстро встала. Он последовал её примеру, взял её кружку и поставил в раковину.
— Ну, теперь, когда я знаю, что с тобой всё в порядке, и дала тебе несколько блестящих советов, я могу идти. Мы просто хотели убедиться, что ты ещё жив. Поужинаешь на следующей неделе у нас?— Вероника коснулась жемчуга на шее и пристально посмотрела на него своими шоколадными глазами, ожидая ответа.
— Да, без проблем. Тогда увидимся. И предупреждаю, меня не будет в городе несколько дней, так что если не отвечу, то не ломитесь сюда.
Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчала. Вероника просто кивнула и вышла. Она исчезла так же быстро, как и появилась.
Он не сказал Веронике или Арчи о смерти отца. Джагхед не знал, как это сделать. Он знал, что друзья поднимут шум, настаивая на том, чтобы поехать с ним на похороны. Джаг не хотел этого. Его отец этого не заслужил. Достаточно того, что ему придётся вернуться в родной город. Джаг не планировал это мероприятие. Ему просто прислали приглашение со словами, что он может появиться, а если захочет сказать речь, то может это сделать.
Это был тяжёлый удар для него, Джагу нечего было сказать об отце хорошего, поэтому он и решил, что ничего достойного из этого не выйдет. Он не станет ворошить прошлых обид.
Ему потребовалась минута, чтобы обдумать слова Вероники. Он был уверен, что она не поверила ему, когда он сказал, что это для его книги, но если это было так, она, к счастью, ничего не сказала.
— В лучшем случае они будут жить долго и счастливо... — размышлял он.
Он думал о будущем с Бетти. Конечно, прошло всего шесть месяцев, но когда он думал о том, чего хочет в жизни, она была рядом с ним. Возможно, Вероника права. Он был так сосредоточен на том, что произошло, что не думал о том, что может произойти.
Да, она убивала людей, но если уточнять, то все они были ублюдками. Говоря откровенно, он сам сказал, что такой человек, как его отец, не заслуживает пощады.
Он знал Бетти и знал, что в ней есть нечто большее, чем эта часть. Он знал, что она скучает по сестре, хотя и не хотела признаваться в этом; что, несмотря на все её усилия, она всё ещё не оправилась от едких слов матери, говорящих, что она ничего не добилась и не сможет. Джаг знал, что она морщит нос, прежде чем рассмеяться; он также знал, что у неё есть родинки в тех местах, которые большинство людей не могли видеть. Она была умна, находчива и, очевидно, смертоносна.
Но этот последний факт не отменял других. Это добавляло ей сложности. Это добавляло причин, по которым он влюблялся в неё. Но теперь он знал, что Бетти тоже в него влюблена. И это, решил он, пугало его больше всего. Ему отчаянно хотелось поговорить с ней.
Ему многое хотелось ей сказать; больше мыслей, чем он мог уследить, просачивалось сквозь щели его сознания. Ему нужно сказать ей. Он надеялся, что Бетти даст ему шанс.
Джагхед: Съездишь со мной на похороны?
Джагхед: Я не уверен, что справлюсь один.
***
Бетти была встревожена, когда Джагхед наконец написал ей два дня после их бурного разговора в углу кафе Greenacre Park. В тот день он ушел, опустив плечи под тяжестью всего мира, который она на него обрушила. Бетти видела, как его фигура становилась всё меньше, а её грудь разрывалась. Она открыла ему всю свою историю, всю свою душу и была уверена, что это положило конец их отношениям. Значит, она не ожидала, что он когда-нибудь заговорит с ней снова.
А потом он просто попросил пойти на похороны его отца.
Она едва не ответила «нет»; будет довольно иронично, если она появится на похоронах Форсайта. Но в конце концов она решила, что это не имеет значения — она не будет присутствовать на похоронах ради покойника. Она делает это ради его сына.
Если Джагхед по какой-то причине хочет, чтобы она была там — она пойдет. Сейчас она сделает для него всё, что угодно.
Он спросил, могут ли они поехать на её машине, ведь его будет готова из ремонта только после похорон. Хоть Бетти и сказала, что поезд её тоже устроит, Джаг настоял на том, что на машине будет удобнее. Она понимала, что это просто удобный предлог. Вполне понятно, что ему есть что сказать, и в её машине у них будет столь необходимое уединение.
Они ехали в напряжённой тишине, пока Бетти готовилась к нападению. Джагхед сидел рядом с ней на пассажирском сиденье, сложив руки на коленях. Он не произнес ни слова, пока они не выехали за пределы города.
— Спасибо, что ты поехала со мной, — тихо сказал он подавленным голосом, — Я не думал, что ты так долго захочешь ждать от меня ответа, хоть технически я его ещё не дал.
Не думал, что захочу?— Бетти пыталась сохранять невозмутимое выражение лица, пока он продолжал говорить. Это она не думала, что он захочет.
— Я прокручивал в голове всё, что ты сказала, больше, чем могу сосчитать и не думаю, что когда-нибудь смогу пережить это.
Бетти вздрогнула, но продолжала смотреть на дорогу. Она тихо втянула воздух, готовясь услышать его отказ. Она была готова к этому, она предполагала, что так произойдет. Единственное, чего она не понимала, так это почему он попросил её поехать с ним в Ривердейл, если собирался порвать с ней по дороге туда.
Она напряглась, крепко сжимая руль, прежде чем позволила себе взглянуть на него. Когда она увидела его мрачное лицо, опущенные губы и полуприкрытые глаза, она почувствовала, как в груди что-то сжалось.
Бетти знала, что это произойдет, она была готова услышать это. Но сейчас, когда он собирался произнести эти слова, она хотела остановить его, прервать. Умолять его передумать. Сказать, что любит.
Или просто выскочить из машины. Всё, что угодно, причинит меньше боли, чем то, что он собирался сказать.
— Я знаю, как это потрясающе, иметь человека, который знает каждую частичку тебя. Будто ты совершенно беззащитен и они могут использовать твои слабости против тебя, — она услышала его глубокий вздох, прежде чем он продолжил, — Но ты этого не сделаешь. Иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сам. Ты знаешь, когда я начинаю сомневаться в себе, ты знаешь, когда мне нужна компания после скучного дня, ты просто это знаешь. И я не представляю, как ты это делаешь, но, кажется, ты делаешь всё лучше — делаешь меня лучше.
Бетти оторвала взгляд от дороги и посмотрела на Джагхеда. Он все ещё смотрел на свои руки, которые теребили ворсинки на штанах.
— Я не знаю, что почувствовал, когда офицер сказал мне, что мой отец мёртв. Я не разговаривал с ним годами, даже не думал о нём. Я имею в виду, конечно, большинство людей не обрадуется, услышав о смерти близкого, но я - не большинство, да он даже больше не относился к моей семье, — сказал он с печалью в голосе.
— Но потом, увидев фотографии...мысль о том, что ты была где-то рядом с ним, меня пугала. Я был шокирован тем, что это сделала именно ты, но больше всего меня огорчала мысль, что ты сделала это намеренно. Что, если что-нибудь пошло бы не так, как ты...ну, я думаю, я планировал? Что, если бы он сделал тебе больно?
Бетти, потрясенная и испуганная, с трудом подавила смех. Даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что Джагхед будет волноваться за неё. Боятся её - да. Злиться - конечно. Чувствовать её предательство - определённо. Но не волноваться.
— На меня вылилось сразу столько информации, и я уверен, что до сих пор не переварил её, но...
Он долго молчал, так долго, что живот Бетти, словно туман, заволокли дурные предчувствия. Её пальцы нервно постукивали по рулю, а тишина не отступала. Джагхед глубоко вздохнул.
— Похоже, что первая девушка, в которую я влюбился, является серийным убийцей.
Бетти моргнула и свернула направо, остановившись на обочине. Она повернулась на сидении, чтобы полностью рассмотреть выражение лица Джагхеда. Мириады эмоций вспыхнули на его лице, но неуверенное обожание было самым заметным. Она боролась с сильным желанием взять его за руку.
— Но это ещё не всё. Ты умная, искренняя и просто замечательная, — он глубоко вздохнул и улыбнулся. Той улыбкой, по которой она так скучала, — Ты по-прежнему та Бетти, в которую я влюбился, и если это, — сказал он, указывая между ними, — то, чего ты хочешь, то я всё ещё за.
Он уставился на неё в ожидании ответа, его глаза гипнотизируют, ярчайшая синева, которую когда-либо приходилось видеть. Она открыла рот, чтобы ответить, но слов просто не было. Бетти даже и не рассматривала такое развитие событий.
— Джагги, я...
— Я не хочу ничего в тебе менять, Бетти, ни хорошего, ни плохого, ни смертоносного. Но, конечно, я имею в виду, я бы предпочёл, чтобы ты никого не убивала, потому что это, знаешь ли, аморально, сомнительно, рискованно и крайне незаконно. Но если придётся, пожалуйста, не говори мне об этом. И не проси моего совета, — на этих словах его губы дрогнули, и вырвался короткий смешок.
Она быстро моргала и продолжала молча смотреть на него. Он не хотел менять её? Джаг не хотел, чтобы она стала законопослушной гражданкой? Он не хотел, чтобы она никогда больше не убивала? Она задумалась, мысли превратились в запутанный клубок. —
Как я нашла этого парня?— размышляла Бетти,
— Из всех возможных мне попался именно он.
Она запнулась, а потом молча кивнула, всё ещё не в силах собраться с мыслями и высказать их вслух.
Он, казалось, понял, что она не может подобрать слов, потому что нежно улыбнулся ей, но его глаза стали серьезными.
— Мне нужно, чтобы ты сказала, что не будешь больше меня в это впутывать, Бетти. Я могу попытаться понять, почему ты это делаешь, но я не могу являться частью этого больше, чем уже сейчас. Мой отец...он был ужасным человеком, но когда я думаю, что ты заставила меня... — он глубоко вздохнул, — Написать о его смерти... С этим труднее всего смириться.
Она почувствовала себя немного плохо, когда ответила, наконец обретя голос, — Джагги, клянусь, я понятия не имела, что это твой отец, когда просила помочь мне. Я бы никогда сознательно не поставила бы тебя в подобное положение. И я клянусь тебе, что постараюсь оставить это позади, по крайней мере, на некоторое время. Я никогда больше не втяну тебя в свои планы, — она опустила голову и взглянула на свои руки, — Мне очень жаль. И я знаю, что буду извиняться всю свою оставшуюся жизнь, но мне действительно жаль.
Он кивнул, но выглядел глубоко задумчивым. Как будто он хотел сказать так много, но не знал, как именно.
— Хоть и нет подробного руководства, как с этим справиться, я готов попробовать, если готова ты, — предложил он.
Он был готов найти взаимопонимание в их отношениях. Хрупких, созданных интернетом, трепетных и прекрасных отношениях.
— Что скажешь, детка?
Она почувствовала, что вот-вот её сердце разорвётся и кивнула.
***
Первый ряд был оставлен для семьи, но Джагхед не мог заставить себя сесть. Гроб в передней части единственного похоронного бюро в Ривердейле был достаточно хорош, но первая мысль, которая клокотала в его голове, твердила, что его отец не заслуживал чего-то настолько красивого.
Они держались сзади, стараясь быть как можно незаметнее. Джагхед знал, что имеет право быть тут, в конце концов, это его отец, но Бетти выделялась среди потёртых кожаных курток. Он не узнавал многих людей. Тех, кого он узнал, он не мог вспомнить. Часть его задавалась вопросом, дошла ли новость до его матери и сестры, но он сомневался в этом.
Женщина, которая определенно видела лучшие дни, стояла на подиуме. Её волосы были распущены, но засалены и отчаянно нуждались в стрижке. Её плечи были покрыты курткой, которая была по крайней мере на три размера больше её крошечного тела и была украшена змеей, которую он знал с детства.
Она шмыгнула носом и вытерла слезы, ожидая, пока все рассядутся, все двенадцать человек. Бетти и Джагхед заняли места сзади, но из-за отсутствия людей им было всё хорошо видно.
— Спасибо за то, что пришли, — сказала женщина, оглядывая комнату и останавливаясь прямо на них, — Я - Пенни, девушка ЭфПи.
Джагхед смотрел, как она теребит салфетку в руке, словно пытаясь успокоить нервы. Он смотрел, как её глаза остановились на девушке рядом с ним. Они вспыхнули чем-то, но это исчезло так же быстро, как и появилось.
— ЭфПи был самым...он был великим человеком. Он был прирожденным лидером, силой, с которой нужно считаться, любовью всей моей жизни. Он был замечательным отцом для моего племянника, даже показывал ему, как нужно делать узлы, когда тот вырос.
Пузырь горячей ярости заполнил грудь Бетти, как надутый воздушный шар, и в то же время невеселый смешок сорвался с губ Джагхеда.
Он не узнает, что такое быть отцом, даже если это ударит его по голове, — подумал Джагхед.
Повинуясь чистому инстинкту, Бетти взяла Джага за руку, которая была ближе к ней.
Он почувствовал, как её рука скользнула в его руку, и его гнев на слова Пенни быстро растаял.
Её сердце сжалось, когда он повернул ладонь и переплел их пальцы. Тепло его большой руки окутало её, когда он сжал её. «Безмолвное спасибо».
Её прикосновения были пропитаны нежностью, её рука была мягкой и тёплой. Раньше он и не знал, как сильно нуждался в этом.
Она подняла на него взгляд. Его глаза были спокойны, несмотря на печаль, которую Бетти видела за ними, она мягко улыбнулась. Девушка сосредоточилась на их интимном рукопожатии, позволила ему успокоить нервы, учитывая специфичность обстановки. Держа его руку в своей, она чувствовала себя в безопасности.
Пенни продолжила свою речь. Каждая откровенная ложь и обидное слово, словно нож в живот, были направлены на него и только на него.
— Если кто-нибудь еще хочет сказать пару слов, — угрюмо предложила Пенни, сходя с подиума. Она украдкой бросила последний взгляд на тело ЭфПи, прежде чем снова разрыдаться. Она сидела одна в первом ряду, но мужчина позади неё погладил её по плечу. У Джагхеда скрутило живот. Она не заслуживала утешения.
Никто не вызвался. У него мелькнула мысль сказать что-нибудь, чтобы развенчать чушь Пенни, но он сопротивлялся, не желая устраивать сцену. ЭфПи не стоил борьбы, которую он наверняка начнёт.
Они стояли в дальнем конце комнаты, ожидая, когда Пенни подойдет к ним.
Бетти подняла голову и подошла ближе, переходя в режим защиты. Она замерла, когда Пенни остановилась перед ними.
— Так-так-так. Что же, наследник вернулся в Ривердэйл, — сказала Пенни, ехидно ухмыльнувшись.
Бетти почувствовала, как мышцы Джагхеда дрогнули под её рукой, и притянула его ладонь ещё ближе. Несмотря на обвинительный тон Пенни, Джагхед отвечал спокойно, почти дружелюбно.
— Отличное обслуживание, Пенни. Спасибо за организацию.
Бетти поморщилась. Джагхед был намного лучше её. Он благодарил Пенни? За что её благодарить? Бетти скорее плюнет ей в лицо.
— Я сказала то, что должен был говорить ты после того, как бросил своего отца. Ты бросил свою семью!
У него не было семьи, которую он мог бы бросить, сука, — подумала Бетти. Она резко прикусила губу, чтобы не выкрикнуть эту мысль вслух, и её свободная рука непроизвольно сжалась в кулак. Знакомое чувство поднялось в её груди.
— Что, прости?
— Ты слышал меня. Ты уехал в Нью-Йорк, чтобы учиться в своём модном колледже и писать эти книжонки, когда должен был быть здесь, на своём законном месте со змеями.
Бетти хотелось ударить её, прежде чем очередное едкое слово полетит в адрес Джагхеда. Ей хотелось обхватить пальцами её горло и...
— Твоя докторишка тоже тут, — её омерзительный взгляд пал на Бетти. Она почувствовала, как застыла кровь в её жилах, но глаза всё же не отвела.
Значит, она узнала меня, — губы Бетти немного дрогнули.
— Она не имела никакого отношения к моему отъезду, и ты это прекрасно знаешь.
Бетти смотрела в холодные, мертвые голубые глаза Пенни, пока они не вернулись к Джагхеду. Она ухмыльнулась и крепче сжала его руку. Купер не боялась этой женщины, она просто хотела защитить Джага.
Но он и сам неплохо справлялся с этим, — А теперь, если вы извините, нам нужно идти, — рявкнул он, притягивая девушку ближе. Он положил руку ей на талию, чтобы легонько подтолкнуть, а затем последовать за ней.
— Она, блять, тебя знает? — прошептал он Бетти, когда они вышли из здания.
— Помнишь, я рассказывала про неадекватную родственницу, с которой мне пришлось иметь дело в понедельник? — спросила она.
— Ты говорила с ней? — глаза Джагхеда были широко раскрыты и полны страха.
Бетти отрицательно покачала головой, — Нет, я просто хотела помочь коллеге, если она вдруг...выйдет из-под контроля. Должно быть, она узнала меня.
Бетти смотрела, как Джагхед провёл рукой по волосам, а затем пригладил их.
— Милый, не волнуйся из-за неё, — сказала Бетти, легонько прикасаясь к его лицу, поглаживая скулы, — Она просто зла, ещё и в истерике.
Джагхед кивнул со вздохом, наслаждаясь прикосновением, — А что, если она установит связь между вами?
Это невозможно. Бетти готова была поставить на это свою жизнь. А лучше - жизнь Пенни.
— Здесь нет никакой связи, — заверила она его. Она оставила место преступления чистым. Бетти знала, что полиция ничего не нашла. Это было самое чистое убийство.
— Хорошо, — выдохнул он и притянул Бетти к себе, — Хорошо.
