The Dawn Will Come

      Откинув докуренную сигарету в железную банку из-под бобов на крыльце, Джон облокотился о перила и выдохнул струйку дыма, провожая ее взглядом вслед за ветром, сквозь растворяющийся дым, глядя на закатное небо. Здесь было еще чертовски много работы, здесь нужна… женская рука, которая наконец-то появилась; этому месту нужна забота, люди, которые вдохнут в него жизнь, сделают его родным. Хотя Джон, прожив здесь достаточно времени, уже считал это место родным. По крайней мере, ему нравилось так думать, а это уже что-то, да значило.       Ему нравилось место: просторное, с одной стороны отдаленное от цивилизации, но с другой — рядом с городом, а это означало то, что если что понадобится или случится — он сможет быстро разобраться с неприятностями. Недалеко лес, река, — отличное место для фермы. Он ни секунды не жалел, что все обернулось именно так. В конце концов, было ради кого стараться.       Эбигейл, приехавшая с Джеком, выглядела потрясенной тем, что увидела, хоть и тщательно скрывала это за довольно паршивой маской безразличия первое время. И Марстон с лукавой улыбкой следил за ней весь оставшийся день, пока она разбирала вещи или гуляла по территории, следил, понимая, что она рада, а от ее радости был счастлив и он.       Что касалось Джека, ну… как и говорила Эбигейл, ему нужно было время, и Джон терпеливо ждал, когда он откроется отцу, станет мягче, простит его за все, через что им пришлось пройти за эти годы. Может, поймет, что он хотел лучшего, просто не всегда получалось. У Марстона не всегда получается действовать правильно. Может, виноват характер, может, прошлая жизнь, о которой он яро пытался забыть, пусть Дядюшка, Чарльз или Сэди, но напоминали ему о прошлых годах одним своим видом. Он пытался, и с этим домом он наконец-то сможет начать все с чистого листа. Права на ошибку у него уже не будет, поэтому приходилось стараться изо всех сил.       То, как Эбигейл встретила всех — его удивило. Открытая женщина, которая всегда любит всех, кто был ей знаком. Мешать ей общаться со всеми этими людьми было бы глупо. Джон стоял рядом, слушая, как Дядюшка или Сэди повторно рассказывали Эбигейл о том, как жили они, чем занимались, что планировали, как приходили в себя после всего случившегося. Слушать все это, стоя с кружкой кофе где-нибудь в углу дома — было странно. Особенно на первых историях, как кто выживал после распада банды. Все это навевало не самые лучшие воспоминания. Особенно про первые пару лет, когда Джон абсолютно не знал, как действовать.       Мокрые дни, холодные, дни смуты в семье, где все ругались, даже Джек, не слушая никого из родителей. Марстон проклинал того, кто сказал им, что на добыче золота можно заработать, потому что это время было самым поганым в его «новой» жизни. Шумная горная река, злые люди, которым осточертела эта работа, болезни, которые путешествовали по всей полосе добычи, как само течение реки. Эбигейл каждый раз была на нервах, когда в их городке объявляли карантин, потому что маленькие дети всегда были в зоне риска, а влажный воздух мог только усугубить ситуацию. Школа там тоже была, кажется, худшей на всем Севере. Потому что Джек после Хозии читал лучше, чем сам учитель.       Когда было время, Джон сам занимался с сыном, пытаясь научить его всему, что знает, начиная с чтения и заканчивая счетом. Пусть сил после рабочего дня и не оставалось.       Они тратили больше, чем добывали, и в этом была главная проблема. Работа для женщин была только у проституток, которые в таких местах пользовались наилучшим спросом. Но, конечно же, Джон ее туда не пустил, как и она сама не выказала желания работать в таком месте.       Но хорошо то, что хорошо все кончается, и, стоя на крыльце, всматриваясь в темнеющее небо, Джон думал лишь о том, что сейчас внутри их дома сидят радостные люди, которые пережили достаточное количество бед, чтобы быть счастливыми. Надо было бы и ему присоединиться, но отчего-то, желания стоять в одиночестве, слушая сверчков — было больше. — Ты не собираешься идти? Там уже все есть сели, — сказал Чарльз, вышедший из дома.       Джон услышал на пару секунд смех, когда он приоткрыл дверь. — Собираюсь, — ответил он, поворачиваюсь к мужчине, опираясь поясницей о перила. — Все хорошо? — спросил он, заметив мрачную тень, мелькнувшую на лице Марстона. — Более чем. Просто вспоминал, через что пришлось пройти перед всем этим. Сколько крови успела выпить жизнь перед тем, как наконец-то дать что-то… достойное, — Джон обвел рукой дом и усмехнулся. — Жизнь тут не при чем. Только наши желания и возможности. — Может быть, — тихо пробормотал он, обдумывая сказанное Чарльзом и вспоминая жену с сыном. Было ради кого — и он сделал. Действительно. — Было бы забавно, если бы она не вернулась, — вспомнил он свои сомнения, когда Робертс ушла от него, ничего не сказав. И то, когда он достроил дом и дни после, что он провел в размышлениях, что, если она ушла насовсем, то все это было зря. Потому что ему этот дом не был нужен, если он будет жить в нем один. — Все ведь обернулось не так? Вот и не думай об этом. Пошли, тебя все ждут, — хлопнув друга по плечу, Чарльз вошел обратно в дом, вновь позволяя смеху вырваться из-за приоткрытой двери на несколько коротких мгновений.       Кинув последний взгляд на почти уже ночное небо, Джон оттолкнулся от перил и вошел в дом, сразу сталкиваясь с запахом алкоголя, который витал в воздухе.       По непонятной для себя причине ему хотелось вернуться обратно на свежий воздух, чтобы побыть в одиночестве, а не в этой шумной компании, и он изо всех сил сдерживал себя от порыва развернуться на пятках и уйти обратно. Но улыбка Эбигейл, когда она заметила мужа, заставила его отбросить эти желания в сторону и присоединиться к ужину.       После еды и странных, бессмысленных разговоров, все начали постепенно расходиться. Сэди поехала обратно в Блэкуотер, обещая Эбигейл, что обязательно навестит их еще, как только появится свободное время. Чарльз, пожелав всем спокойной ночи пошел на улицу, чтобы разбить палатку и заночевать там, оставив теплый дом для Дядюшкиной больной спины, хотя мебель внизу была свободна. Никто так и не знал, насколько он еще останется у них, и никто не был против, что он сам не знал, когда отбывает. Даже наоборот, Джон бы с радостью никуда его не отпускал. Никого из них. Ни старика, ни Сэди, ни Чарльза.       Один раз он уже лишился этих людей и отпускать их вновь не было особого желания, пусть он и понимал, что теперь у каждого из них своя жизнь. Все это навевало какую-то тоску.       И, выйдя на улицу, чтобы покурить перед сном, он почувствовал весь ее вес в двойном объеме, когда вспомнил, кого здесь действительно не хватает.       Он не мог простить Артура за его выходку первый год, пока не остыл окончательно, принимая его выбор и понимая, что это было правильным решением, пусть и без Моргана по началу было очень тяжело. Им не хватало рук, Джону не хватало уверенности в своих действиях, а Артур всегда находил способ успокоить мужчину, даже одним своим видом. Марстону надо было учиться справляться со всем дерьмом в жизни самому, и чем чаще он справлялся с ним, тем больше он понимал и благодарил Артура за то, что он все же выбрал свой путь, дав возможность вырасти Джону самостоятельно.       Но тем вечером его не хватало, как воздуха. Джон чувствовал, как сперло внутри, когда он вспомнил о нем.       Затушив недокуренную сигарету о банку, он откинул бычок внутрь и вернулся в дом, чтобы лечь спать, по пути в комнату, слушая ворчание старика, который, возможно, пытался найти удобное положение, чтобы ничего не болело, либо он пытался привлечь к себе внимание — Джону было все равно. Он сегодня даже не работал нормально, чтобы кряхтеть так тяжело.       Повесив шляпу на рога, Марстон зашел в комнату к Эбигейл и сел на край кровати, отгоняя странное тоскливое настроение, словно кто-то умирал при нем, а он ничего не мог поделать, и женщина, кажется, видела его состояние, потому что сразу подсела рядом и обняла мужа, кладя подбородок ему на плечо. — Все в порядке? — спросила она обеспокоенно, — ты весь вечер сам не свой. — Все хорошо, просто устал, — отмахнулся он, снимая верхнюю одежду. — Завтра много работы. Мы с Чарльзом хотели пропасть на пару-тройку дней, чтобы поймать пару мустангов. Или пойти и купить лошадей, пока не знаю, — говорил он, стягивая сапоги. — Нам нужно больше скота. Куры, овцы, коровы. Может, еще чего. Места достаточно, чтобы сделать чертов зоопарк! — И ты справишься со всем этим? — неверяще усмехнулась она, ложась на кровать, наблюдая за тем, как раздевается супруг. — У меня есть сын, который отдает предпочтение книгам, а не отцу. У меня есть старик, который скорее подохнет, чем займется тяжелой работой… Думаю, что да, — выдохнул он устало, ложась рядом с Эбигейл. — Я справлюсь. — Я и не сомневалась, — усмехнулась она еще раз.       Тяжело вздохнув, Джон удобнее устроился на кровати и подозвал жестом Эбигейл, чтобы она легла к нему на плечо. Почувствовав приятный вес ее тела на своем боку, он довольно прикрыл глаза, чувствуя родное тепло рядом. — Интересно, как там Артур, — почти сонно пробормотала женщина, удобнее устраивая голову у мужа на плече. — Я его весь вечер вспоминала.       Джон тепло усмехнулся, обнимая Эбигейл, чтобы прижать ее ближе к себе. — Как и я… Надеюсь, что у него все в порядке, как и у нас. Сукин сын даже не объявился за семь лет… — У него своя жизнь, но я не думаю, что он так просто забыл о нас. Ему просто хорошо и без нас, — улыбнулась она, перед тем, как закрыть глаза. — Надеюсь, — сказал он тихо напоследок и уставился в потолок, искреннее надеясь, что у него все замечательно и радуясь тому, что кроме теплой братской любви и волнения он больше не чувствует ничего.       С середины следующего дня Джон был очень недоволен тем, что Джек проигнорировал его просьбу помочь отцу, сославшись на то, что он неважно себя чувствует, хотя мужчина видел, что это было не так. Все видели, что это было не так, но даже Эбигейл вторила мальчишке, что да, ему лучше отдохнуть, если он не хочет заболеть. В итоге лошадь чистил Джон, как и делал все остальные дела, вроде бросить животным сена и убрать в загоне, а сын валялся в комнате и наверняка читал свои книги. У Джона других дел полно, кроме как чистить коня. У старика обострение, Джек «заболел», Эбигейл занята делами по дому, и Джон не собирался просить ее возиться со скотом. Чарльз, к сожалению, принял решение уехать, хоть и обещал навестить их еще раз, как будет проезжать мимо. Джон уже скучал по нему и его спокойствию, которое умиротворяло.       Очистив одну щетку о другую, чтобы избавиться от старой шерсти и засохшей грязи в щетине, он подошел к своей любимой лошади и приложил щетку к ее пыльной шее, чтобы с силой провести вниз, стряхивая со шкуры грязь. Полуденное солнце припекало затылок, пыль из-под копыт упряжных лошадей, что гуляли рядом, угнетала дыхание, и даже от простых действий становилось жарко. Чего уж говорить о чертовой чистке чертовой кобылы.       Расчищая бока лошади, он видел, как вышла Эбигейл, махнув ему рукой и не получив ничего в ответ от Джона, потом вышел Дядюшка, сразу располагаясь под солнцем на стуле, чтобы погреть свои старые кости. А следом вышел и Джек, чтобы устроиться рядом и тоже, наверное, отдохнуть. Наблюдая за этой троицей, Джон все сильнее давил щеткой на бока коня, а тот был только доволен, в ответ начиная так же заботиться о человеке, нежно скобля зубами по его плечу. — Да пошла ты! — шикнул раздраженно на кобылу Джон и слегка двинул ладонью по лошадиной морде, чтобы она прекратила мять и пачкать чистую рубашку. Кобыла этого не одобрила и сильно махнула хвостом, когда мужчина приблизился к крупу, сразу получив жесткими волосами по лицу.       Ласково похлопав животное по спине, понимая, что он это заслужил, Джон вынул заготовленную морковь из сумки и протянул ее на ладони, кинув взгляд на троицу, пока кобыла раздумывала — брать угощение или нет, теребя его на ладони губами, словно пробуя на вкус. Тяжело вздохнув, осмотрев все еще грязный круп, Марстон кинул еще один быстрый взгляд на троицу, чтобы увидеть, что они в общем-то ничем и не заняты, чтобы говорить о делах, которых было невпроворот, и краем глаза заметил силуэт всадника, который заехал на их территорию с юго-западной стороны.       В последнее время гостей было довольно много. Всадники, телеги, пешие даже захаживали, поэтому ничего удивительного и в этом человеке не было, который мерно покачивался в седле, пока лошадь лениво перебирала ногами в неспешном шаге, поднимая облачка пыли от сухой, протоптанной земли. По крайней мере, увидев масть коня — Джон сразу понял, что точно не Чарльз, который либо решил передумать и остаться или что-то забыл, не Сэди, у которой появилось свободное время так быстро. И тому и другому Джон был бы рад, но увы — это кто-то незнакомый.       Может, какая-то депеша от банка? Но в таком случае курьер точно бы не брел настолько медленно, словно бы раздумывал — а правильно ли он поступает, заходя на их территорию? Законников никто не ждал. По крайней мере, точно не Марстон, так как он старался держать себя в руках последние несколько лет: не убивать и не грабить. Так приказала Эбигейл, да и он был не против.       Когда кобыла наконец-то соизволила схватить морковь, Джон вернулся к чистке, сводя взгляд с всадника. Да и судя по тому, как приподнялась на стуле Эбигейл — они его тоже заметили, значит, смогут и разобраться, что за дела привели этого человека к ним в дом. Отчего-то угрозы он не чувствовал и желания хватать револьвер не было. Со всеми проблемами в округе они вроде бы разобрались, чтобы они больше не приносили неприятности ни Бичерс Хоуп, ни кому-то из его семьи.       Пусть опасности он и не чувствовал, но краем глаза все равно следил за незнакомцем, чем дольше смотря на него, тем больше чувствуя тревогу внутри. По крайней мере, два ружья за его спиной не могли не волновать. Обычно все приезжают безоружными или с двумя револьверами. Но чтобы с двумя ружьями, да еще и с двумя револьверами — этот человек явно умеет устраивать неприятности. Переведя коня в другой конец загона, чтобы лучше видеть происходящее за сараем, Джон прекратил чистить животное, жадно всматриваясь в то, как остановился незнакомец перед людьми у коновязи, и как встала Эбигейл, замирая в таком положении. Лица он рассмотреть не мог из-за палящего солнца, которое светило в глаза. Слов Джон не мог разобрать, но ему не нравилось то, как вела себя женщина, словно готова была сорваться в бег. Сердце пару раз усиленно ударило в груди, после чего сорвалось в бешеный ритм, когда супруга, сбежав по лестнице вниз, кинулась в объятия человека.       Джек с Дядюшкой тоже встали со своих мест и быстро спустились с крыльца, отчего и Джон, откинув щетки в сторону, пошел к ним через сарай, чтобы узнать, кто приехал и кому так все обрадовались, по пути пытаясь успокоить сорванное в карьер сердце, которое, кажется, тоже хотело побыстрее оказаться рядом с гостем, вырываясь сильными толчками из груди. — Джон! Джон! — звала его Эбигейл, пока Марстон шел сквозь сарай, проверяя револьверы. Так, на всякий случай. — Марстон, где ты?! — все кричала она, звуча довольно радостно, что успокаивало мужчину, который остановился у дверей, чтобы в щель посмотреть, кто пришел.       Приложив щеку к двери, он попытался рассмотреть через небольшую щель незнакомца, который стоял спиной к сараю. Оставалось лишь раздраженно вздохнуть и, раскрыв двери, выйти ко всем, наконец-то улавливая и другие обрывки слов супруги, помимо криков своего имени.       Шляпа в руке незнакомца остановила Джона на полпути, выбивая весь воздух из легких. — Джон, иди сюда! Чего ты встал? — все еще кричала она, почти прыгая на месте от счастья, не выпуская из своих рук широкой ладони мужчины.       Сглотнув, Джон быстро взял себя в руки и пошел к компании, совершенно не зная, что делать. От непонятного счастья, граничащего с волнением, он не знал, куда себя деть. Хотелось смеяться и плакать одновременно, обнять и ударить, сказать тысячу слов и промолчать. Даже со спины, после признания человека, Артур был узнаваемым для Джона. Но это только вид. Что будет, если тот откроет рот, он же может оказаться совершенно чужим. И как раз то, что он кажется после стольких лет чужим, мешало Марстону счастливо себя чувствовать.       В итоге, сдерживая волнение и странное недоверие, Джон встал позади него и просто замер, сняв с головы шляпу, чтобы нервно начать крутить ее в руках, ожидая, пока Артур обернется сам. Смотреть в лицо Моргану почему-то было слишком волнительно после стольких лет. И это волнение даже изредка перебивало счастье. — И что ты здесь забыл? — прохрипел он внезапно севшим голосом, после чего поспешил смочить пересохшее горло. Прозвучало не очень гостеприимно, но Джона это не особо волновало. — Ничего себе, какой прием! — усмехнулся Морган и наконец-то обернулся, сразу встречаясь с Джоном взглядом, растягивая губы в еще более добродушной и счастливой улыбке. — Рассчитывал на дорогу из лепестков и фанфары? — хмуро буркнул Марстон, выдерживая взгляд давно забытых изумрудных глаз. Артур все нагло ухмылялся, наслаждаясь своей внезапностью, наслаждаясь тем, что Джон все еще не знал, как реагировать на его приезд. — Нет, Джон, но на что-то более приятное от тебя, — он накинул шляпу на рог седла, чтобы не держать ее в руках и подцепил большими пальцами ремень, заметно расслабляясь. Какие-то привычки все еще были с ним, и давно забытый вид Артура немного грел Марстона изнутри.       Джон окинул его оценивающим взглядом, не подмечая абсолютно ничего из-за сумбура в голове. В глаза бросались лишь отросшие волосы и борода, которая скрывала чуть ли не половину нижней части лица. В дороге он точно был достаточное время для такого вида. По брошенным ему словам, он ничего подметить не смог и что думать на его счет он все еще не знал. — Даже не знаю, — продолжил Марстон, сжимая поля своей шляпы до боли в пальцах, — обнять тебя сейчас, ударить или проигнорировать.       Мужчина виновато усмехнулся, опуская взгляд в землю. — Думаю, и то и другое — будет равносильным в моем случае.       Прикусив изнутри щеку, Джон, плюнул на все свои сомнения, опасения и, порывисто выдохнув, так же порывисто обнял Моргана, случайно мазнув губами по его скуле и уху, выдохнув: «чертов ублюдок». Облизнув пересохшие губы, чувствуя соленый вкус пота с кожи Моргана, Джон уставился стеклянным взглядом на Эбигейл позади Артура, чувствуя, как Морган неловко похлопывает старого друга и брата по спине. Столько эмоций и чувств навалилось одновременно, что Джон не мог выцепить что-то определенное, просто отдаваясь этому моменту. — Семь сучьих лет, — прохрипел Марстон, отпуская мужчину, поднимая на него взгляд. — Семь… — Я знаю, — почти прошептал Артур, не смея смотреть в глаза Джону в ответ, — прости. — Ни новости, ни письма, — продолжал он хрипеть, вцепившись жадным взглядом в лицо Артура, стараясь выцепить в нем что-то, что сможет успокоить. Сердце от бешеного ритма начало побаливать, но и не собиралось успокаиваться. — Где ты пропадал, глупый мальчишка? — спросила Эбигейл, чтобы спасти его от супруга, подходя к Артуру, который сначала довольно посмотрел на Джека, потом удивленно на Дядюшку, который сам выглядел не менее удивленным, так ничего и не сказав. Джон махнул на них рукой, отворачиваясь от людей, чтобы успокоиться. — Да много где, — неловко ответил он, повернувшись к женщине. — Я… у нас… — закрутилась она на месте, — ты же останешься?! Я… у нас обед скоро! — С радостью, Эби! — Заходи! — сказала она, схватив мужчину за руку и потянула в дом, не дав толком ничего сказать Джону, который только открыл рот, после чего сразу закрыл, понимая, что бестолку. Эбигейл Артура не отпустит, пока не выпытает у него все, и ей было все равно — сколько времени они не виделись и что могло поменяться. К сожалению, Джон был более осторожным в этом плане, особенно к настолько близким людям, которые сейчас походили на призраков из прошлого. — Привяжи коня! — только и успел кинуть он Марстону перед тем, как дверь за ним закрылась.       Повисла напряженная тишина между теми, кто остался снаружи. Джек, быстро придя в себя, пошел следом за матерью, ни сказав ни слова, а Дядюшка, все еще стоя у ступеней, смотрел на Джона, выглядя слишком задумчивым. — Это же был Артур? — неуверенно спросил он, и Джон медленно кивнул, натягивая наконец-то улыбку, понимая, что надо делать, чтобы выглядеть счастливым, а не обескураженным и взволнованным. — Пойду проверю… чтобы убедиться.       Старик ушел в дом, оставляя Джона одного. Скорее хотелось ущипнуть себя, чем пойти за остальными. После стольких лет в неведении о Моргане — день больше походил на сон. Особенно вкупе с недавними мыслями, которые будто бы призвали его.       Сморгнув потрясение, Джон накинул свою шляпу обратно на голову и прошел к здоровенной лошади Артура, которая сразу предостерегающе сильно прижала уши, когда незнакомец потянулся за поводом. — Тихо. Тихо, — шептал он, перекидывая повод через шею. Зубы коня клацнули в сантиметрах от его руки, и Марстон сразу нахмурился, быстро перекидывая повод через коновязь. — Вредная сволочь, — бросил он животному, которое невзлюбило мужчину с первого взгляда, все еще пытаясь укусить его.       Схватив вещь с седла, он пошел к дому, останавливаясь сразу у двери, рассматривая старую шляпу у себя в руках, которая выглядела действительно ценной для Артура, потому что была все еще в хорошем состоянии. По крайней мере, с того момента, когда он ее вообще видел последний раз. Какое-то непонятное чувство крутилось в груди, похожее на увеличивающуюся пустоту, стоило сильнее стиснуть пальцы вокруг шляпы.       Тяжело вздохнув, приняв как должное то, что Артур нагрянул так неожиданно и находится у него дома, Джон все же открыл дверь и вошел внутрь, надеясь, что это не сон, и Артур на самом деле сейчас сидит у них в доме. Живой.       Морган уже что-то рассказывал, когда вошел мужчина, так и не дождавшись Джона, который встал позади него, пока он сидел на его стуле во главе стола. Эбигейл раскладывала посуду для обеда, Джек с Дядюшкой так же сидели на своих местах, внимательно слушая гостя, который рассказывал что-то про техасских рейнджеров. Половину рассказа Марстон пропустил, но не чувствовал никакого сожаления. Он просто стоял и слушал, ловя каждое слово, сжимая шляпу Артура в руках и думая, о том, какой же он дурак. Почему именно дурак — он не знал, но чувствовал себя именно так. Может, от того, что до сих пор не выдавил ни слова с того момента, как зашел, может, от того, что все еще волнуется, не чувствуя полноценного счастья, как Эбигейл и все остальные. Казалось, что перед ним сидит наполовину чужой человек. Все же семь лет — это немалый срок, и пусть что-то родное по отношению к этому человеку он чувствует все еще. — Джон, перестань, я твое тяжелое дыхание затылком чувствую, — сказал Артур, обернувшись, прервав свой рассказ. — У тебя лошадь словно от самого Сатаны, — фыркнул Джон, передавая ему шляпу и проходя в другой конец стола, чтобы сесть напротив Моргана. — Знаю, — выдохнул он, кладя атрибут на колени, после чего замолчал, рассматривая поверхность стола. Больше никто не решался ничего говорить, наверное, ожидая какого-то продолжения от Артура.       Сев напротив Моргана, Джон опустил взгляд в стол, пытаясь разобраться с тем, что он думает по поводу всего этого. Но все, о чем он мог думать, это о том, что не стоит думать об этом. И это состояние, когда ты не понимаешь вообще ничего — бесило. — Неплохой дом у тебя, Джон, — наконец-то нарушил молчание Артур. — Эбигейл сказала, что это ты его построил. Неужели, это правда?       Подняв взгляд на Моргана, Джон не смог не улыбнуться, вспоминая те времена: когда и как они его строили. — Не совсем один, — ответил он. — Мне помогали. Чарльз и Дядюшка. — Серьезно? Дядюшка? — Оказался полезным поганцем, — согласился Марстон, не сумев сдержать усмешку. — Теперь помогает нам по хозяйству. Будет жить с нами, пока полезен, — он кинул многозначительный взгляд на старика, и тот, уловив суть, опустил взгляд. — Удивительно. Мне Чарльз рассказал о вас, к слову, — неожиданно сказал он, обернувшись к Эбигейл. — Встретились в Сент-Дени, когда я о вас пытался найти что-нибудь. — Не особо хорошо искал, видимо, — тихо сказал Джон и быстро прикусил язык, понимая, что сказал это вслух. И Артур услышал, о чем сказал тяжелый разочарованный вздох. — Я искал вас, Джон. Я начал искать вас спустя год, но… вы словно сквозь землю провалились. Если вас видели в одном месте, то в следующем по дороге — уже нет. И что мне оставалось делать?! — повысил он голос, пожав плечами. — Вдруг ты решил в Китай уплыть? — Это так в твоем стиле, Морган! — Джон, — встряла Эбигейл, звуча довольно рассерженно. — Хватит быть эгоистом. — Эгоистом? — удивился Джон, вздернув брови. — Я? — Начинается, — вздохнула женщина и ушла на кухню, чтобы принести кастрюлю с едой.       Джон пару раз вздохнул, чтобы взять себя в руки, понимая, что сейчас не место и не время, но все, что произошло просто подогревало его изнутри к какой-нибудь пусть и легкой, но ссоре. Он, действительно, был обижен на Артура за то, что тот покинул их и пропал на семь лет. Все эти попытки найти их — звучали, как глупое оправдание. Артур любого из-под земли достанет, если захочет. — Ладно, прости, — извинился Джон. — У нас есть много того, что можно обсудить. Но давай позже? — Конечно, — согласился мужчина, небрежно отмахиваясь от Моргана, как от назойливой мухи. — Где ты пропадал все это время? — Да много где, — выдохнул он, чуть прищурив глаза на безразличие Джона, и сам Марстон видел, что тому не особо приятен такой прием, но он должен понимать, что это заслуженно, и что сам Джон успел отвыкнуть от него за эти годы. — Рассказывай все! — вышла Эбигейл, своим радостным голосом сразу разбавляя все напряжение в воздухе. — Абсолютно! — Ну, — замялся он, почесывая затылок, — не знаю, с чего начать… первый год мы с Бобом колесили везде… но он ушел. Просто ушел, не знаю почему. Дальше я шел искать вас один. Но возле границы вы пропали, — Артур кинул быстрый взгляд на Джона, чтобы прочитать его эмоции, но тот был нечитаем. — Юкон, — ответил он немного позже, довольно холодно, когда молчание начало затягиваться. — Мы уплыли на Юкон. Ты был близок. — О… — только и сказал Артур, не сводя взгляда с Марстона, и его губы сделали такое идеальное «о», что Джон не сводил с них глаз, пока мужчина не принял нормальное выражение лица. — В таком случае, я был идиотом.       Поймав взгляд Артура, Джон с замиранием сердца пытался вновь понять — умерла ли на самом деле та семилетняя ошибка, которая мешала нормально думать, когда они жили в полуразрушенной хижине и, посверлив его взглядом еще немного, с облегчением опустил глаза в стол, не чувствуя ничего, кроме какого-то сломанного счастья.       И отчего оно было сломано — он не понимал. — И куда ты пошел потом? — продолжила допрашивать Эбигейл, начав разливать еду по уже приготовленным тарелкам. Судя по взгляду Артура, он был чертовски голоден. — Да никуда. Поначалу не знал, что делать, а потом решил вернуться к Мэри. Попытаться поговорить с ней насчет нас.       Джон не смог не засмеяться, пусть и тихо, откладывая ложку в сторону, а Артур решил проигнорировать этот смех. — Но ты вернулся, — подал наконец-то голос старик. — Да, я вернулся, — усмехнулся он, помешивая гороховый суп. — Мы прожили вместе года полтора, а потом… я понял, что не могу так жить, — откинув ложку на другую сторону тарелки, Морган облокотился на спинку стула, возвращаясь в то время. — Я трудно принимал все эти ограничения. Как бы я ни старался. Мы ругались все чаще и… в общем, слишком спокойная, размеренная жизнь не для меня. Из-за этого чертового легкого, я не годился для многих работ, это было тяжело. А я должен был работать, как все нормальные люди, чтобы быть с ней. Это было невыносимо под конец. — Почему? — спросил Джон, доедая свой суп и не собираясь ждать остальных, пока они насмотрятся в тарелку, слушая Артура и ожидая, когда еда полностью остынет. — Тебе ли не знать, Джон… — У меня спокойная, размеренная жизнь — меня все устраивает. — О, конечно, — закатила глаза Эбигейл, садясь за стол последней и придвигая к себе тарелку. — Может, рассказать Артуру, как ты тут один сидел без меня? И почему?       Джон раздраженно вздохнул, давая понять, что он не будет об этом говорить и не позволит кому-то лезть в это дело. Он сам поговорит с Артуром на этот счет, если захочет. — Просто… говори дальше, — махнул он Артуру, пытаясь сгладить этот момент. Он прекрасно понимал Моргана — просто слышать все это было странным. Как и вещи, что он говорил, так и самого Артура, который все еще звучал, как ненастоящий.       Он его простил, был благодарен за все, что он сделал для них, но сидя в этом доме с пустой тарелкой перед собой — Джон не был уверен в правильности своих прошлых мыслей. — Мы приняли решение разойтись по-спокойному. Я пообещал навещать ее как можно чаще, чтобы помочь, если надо… — Только не говори, что ты все еще что-то чувствуешь к ней? — Джон! — одернула его Эбигейл. — Какая муха тебя укусила? — Что?! Я просто спросил! — Да, Джон. Все еще, — скривился Артур, стараясь не смотреть на давнего друга, — и уйти я решил от того, что люблю и не хочу приносить ей неприятностей. Она нашла мужчину лучше меня. Во многом. Так пусть и живет с ним, я буду только рад, если у них все получится. — Женщины… — закатил глаза Марстон и отодвинул от себя тарелку, давая понять, что он закончил и что сможет уйти, если захочет. — Что «женщины»? — спросила Эбигейл и недовольно глянула на супруга. — От вас всегда проблемы, хотя и без вас мы можем прожить спокойно, — фыркнул в ответ Марстон, не признавая того, что он не прав. Почему-то хотелось выставить Артура дураком, но все, что он делал — это делал дурака из себя. — Говорит мне тот, кто тает по вечерам, стоит мне поцеловать его пару раз, шепнув что-нибудь ласковое, — засмеялась женщина, наблюдая за тем, как меняется в лице Джон. — Ты всегда был дураком, Джон. Особенно в таких темах. — Ну Артур-то не я, — буркнул Марстон, пытаясь быстро оправдаться. — Прости? — усмехнулся Морган, выгнув одну бровь, словно не расслышал слов. А затем тяжело и протяжно вздохнул, доставая из-под стола с коленей свою шляпу, чтобы, видимо, уйти. — Если ты хочешь, чтобы я уехал прямо сейчас, то просто скажи, Джон, — холодно попросил Артур, и Марстон испуганно вскинул взгляд на него, боясь того, что он уедет, и проклиная себя за такое отношение к нему и ненавидя свой длинный язык. — Не слушай этого придурка, — обратилась женщина к Моргану, кинув Джону предупредительный взгляд. — Он встал не с той ноги. Иди проветрись, Джон, — злобно кинула она супругу, и тот, не собираясь спорить, встал из-за стола и вышел из дома, против воли довольно сильно хлопнув дверью.       Кажется, он простил Артура за то, что он бросил их тогда на развилке, но не за то, что он пропал. Он был настолько родным все эти годы, что после семи лет стал почти что чужим, даже по сравнению с остальными выжившими членами банды и несмотря на столь теплые черты лица, которые почти не изменились. Но даже несмотря на все это было что-то не то, либо Марстону нужно еще немного времени, чтобы заново привыкнуть к этому человеку, разбудить в себе ту братскую любовь, что была с ним эти годы и которая спряталась за подозрением, когда Морган решил вернуться.       Сев на стул на крыльце, Джон достал сигарету и закурил, надеясь хоть так, в одиночестве, немного расслабиться и очистить голову от вредных мыслей, которые все только усугубляли. Он чувствовал себя большим придурком по отношению к Артуру. Он приехал, даже спустя столько времени он не забыл и навестил их, чтобы убедиться, что у Марстона и его семьи все в порядке. Джон же не хотел, чтобы Артур плюнул на свою жизнь и на свои планы, чтобы быть все время рядом с ним? — Дерьмо, — выругался Джон, выплюнув только закуренную сигарету, которую начал крошить в зубах от напряжения, а не курить.       Счастье от прибытия Моргана все еще было сломанным, и он все еще не понимал отчего оно было таким. Может, он действительно эгоист, как и сказала Эбигейл, не в состоянии порадоваться за друга, который пытался наладить свою жизнь, пока Марстон пытается найти свое место.       Звук тяжелых шагов заставил напрячься еще сильнее, а тело, приземлившееся на соседний стул, чуть не вынудило мужчину уйти обратно в дом, чтобы спрятаться от самого Моргана и себя. — Давай сейчас все обсудим, Джон, — прохрипел Артур севшим голосом. — Эбигейл не нравится то, что происходит, как и мне. — Все нормально, — поспешил заверить он, избегая этого разговора, — просто дай мне время, — отмахнулся Марстон, не смотря на друга. — Ничего нормального, Марстон! Если есть какие-то претензии ко мне, то попрошу их сейчас высказать!       Джон мог только вздохнуть, потому что претензий и не было. А если и были, то он не знал какие — просто не мог разобрать в этой неразберихе от эмоций. Еще вчера его не хватало, как воздуха, а сейчас рядом с Артуром Джон чувствовал только напряжение. — Знаешь что? — сказал Артур, вставая со стула, и Марстон замер, задержав дыхание, понимая, что за такими словами и взволнованным тоном не последует ничего хорошего. — Пошел ты, — плюнул он ему и пошел к своей лошади. — Передай Эбигейл, что я рад был повидаться с ней и мальчиком.       Страх того, что Артур уходит — кольнул Джона и этот страх был несколько иным, чем несколько минут назад. Несколько более личным внутри, чертовски знакомым еще после той развилки, отчего мужчина скривился, скрепя сердце, вставая со стула, чтобы остановить Моргана. Стена внутри него, воздвигнутая за эти годы, словно бы немного треснула, когда он протянул к нему руку, чтобы схватить за запястье и остановить. — Артур, — тихо сказал он, хватая запястье Моргана, — стой, — и замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. — Я рад, что ты приехал, просто немного… обидно за эти годы, и это мешает. Ты был нужен нам. Мне. И тут так внезапно появляешься. А еще… ты кажешься немного чужим после стольких лет молчания, и это странно, — выпалил Марстон и отпустил Артура, когда тот хмыкнул, выслушав друга.       Хмыкнул и ничего не ответил, будто бы все еще думая над тем, чтобы уехать и насколько его брат идиот, ведя себя подобным образом. Джон тоже молчал, сказав почти все то, что его тяготило, чувствуя себя полным дураком из-за собственного глупого поведения. Пыль, осевшая в щетине, смешанная с потом от жары, чесалась, раздражая еще больше, как и молчание Моргана, который все стоял и, глядя на Марстона, не делал ничего. Только чертов взгляд, которым он бегал по лицу Джона, заставляя чувствовать себя неловко. — Скажи уже хоть что-нибудь, а, — не выдержал он, отворачиваясь от мужчины. — Я не изменился, Джон, чтобы считать меня чужим. Вообще, — спокойно сказал он, наконец-то перестав молчать. — Знаю, время так не скажет, чтобы все еще считать человека своим после всего этого. Ты сам выглядишь чужим, черт возьми, — засмеялся он. — Я? Выгляжу чужим? — удивился Марстон, оборачиваясь к Артуру. — Где тот тощий, злой, наглый… противный Джон? Что с тобой стало? Грубая работа наконец-то сделала из тебя мужчину? Посмотри на себя! И я еще чужой после этого… — Морган тепло улыбнулся и качнул головой, от чего на сердце у Джона сразу отлегло. — Ты… старый ублюдок, Морган, — не сумел сдержать улыбки Джон. — Выглядишь не лучше меня, между прочим. — А кто сказал, что ты выглядишь плохо?       Улыбка погасла на губах Джона, который принял эти слова немного более близко, чем следовало бы и даже одернуть себя не успел. — Зато ты дерьмово, — буркнул он. — Пошли, Эбигейл, наверное, ждет нас. Ну, тебя по крайней мере.       Подойдя к двери, чтобы вернуться за стол и дослушать рассказ Артура о том, как он проводил эти годы и чем занимался, Джон почувствовал тяжелую ладонь на своем плече, заставившую его развернуться, а сердце ухнуть вниз от внезапного прикосновения. — Что такое? — спросил он сразу, обернувшись к Моргану, который лишь сильнее сжал пальцы на плече мужчины. — Я взял себе комнату на пару дней, пока решил проверить вас. Не против вечером съездить и выпить со мной? — Эмм, — все, что смог произнести Джон, почесывая короткие волосы на затылке. Это предложение было довольно внезапным, особенно после того, как Марстон встретил Артура. — Поговорим нормально, я вижу, что ты все еще хочешь что-то сказать, — Артур убрал руку от Джона и сделал шаг назад, увеличивая пространство между ними. — Да нет, не хочу, — сразу качнул он головой, отходя на шаг от двери. — Я вроде сказал все, что хотел и что меня беспокоило. — Хорошо, — выдохнул Морган. — В таком случае… Кинув быструю улыбку другу, Морган открыл дверь и зашел обратно в дом, а Джон только тихо выругался, ненавидя свой поганый язык, с которого слова срываются быстрее, чем мозг успевает их обдумать.