The Dawn Will Come

      Открыть глаза и не обнаружить рядом с собой Джона, было привычным и в то же время странным чувством. Уж хотя бы сегодня хотелось, чтобы мужчина был рядом, спасал своим теплом от холода морозного утра, сопел у уха, ворчал, стоило Артуру повернуться. Перевернувшись на спину, Морган задумчиво потер переносицу и качнул головой, прогоняя из головы настолько теплые мысли, которые все еще были пусть и приятными, но непривычными. Он был зависим от Марстона, мужчина имел небольшую, но власть над ним, и больше приказывать своему сердцу Артур не мог. И не хотел, если дело касалось Джона. — Джон? — окликнул он его хриплым ото сна голосом и уронил руку с переносицы обратно на спальник. Из звуков ничего. — Джон! — попробовал он снова, на этот раз чуть громче.       Звук пустых банок, ругань, и голова Джона появляется в проеме меж краями платки. — Звал? — Да, ты куда ушел? — сразу спросил Артур и приподнялся на локтях.       Джон открыл было рот, чтобы ответить, но не нашелся, что сказать, не понимая, почему он не мог куда-то уйти. И лишь потом, поняв, что Морган просто недоволен его пропажей, улыбнулся. Тихо усмехнулся на удивленный взгляд Артура и заполз глубже в палатку, чтобы поскорее устроиться рядом с мужчиной и прижать его к себе. — Тут как бы холодно одному, — попытался кое-как оправдаться мужчина, чувствуя, как тепло Марстона приятно пригревает со спины, а его руки все крепче и крепче прижимают к себе. Было… уютно. — Могу углей тебе принести из костра, — шепнул он ему в шею и опять тепло улыбнулся, когда мужчина заворчал что-то в протест этого. — Лошадей я ушел проверить и костер развести. А так как ты спал сном мертвеца, то я и поесть успел. Прости, что ушел.       Артур закрыл глаза, полностью расслабившись в объятиях мужчины, и улыбнулся, когда Джон оставил щекотливый поцелуй на его загривке. Ему не хватало таких пробуждений по утрам, и он ничего не мог больше сделать, кроме как обернуться к мужчине и, несмотря на свою все еще больную губу, поцеловать его. — Артур, — сразу запротестовал Джон, отстранившись. Сердце старшего мужчины ухнуло вниз от такого внезапного отказа. — Ты уверен? Ну, — замялся Марстон, — твоя губа. — С каких это пор ты стал таким заботливым, Джон? Просто не кусай меня, — Артур закатил глаза и опять потянулся к мужчине за поцелуем.       Он скучал по этим губам. По податливому Джону, который не ведет и не собирается вести, лишь отдаваясь мужчине и его темпу. Скучал по его ладоням, которые, стоит их губам найти точку соприкосновения, сразу начинают блуждать по торсу Моргана. Будто бы не могли оставаться на одном месте. Он, конечно, не был против. И стоило длинным пальцам пробраться под его одежду, Артур улыбнулся сквозь поцелуй. Обхватив Джона за шею, он заставил его забраться сверху и придавил его тело к себе, быстро переложив ладони на его талию. — Ты уверен? — решил спросить Джон, прервав поцелуй. — Насчет чего?       Он качнул бедрами на паху Артура и лукаво выгнул бровь. — Я и не… — Морган вздохнул, а потом пожал плечами, давая Джону свободу действий. — Я не особо готов на что-то более активное из-за твоих кулаков, — решил он предупредить его, выдохнув слова в губы мужчины.       Джон согласно кивнул, вновь возобновляя аккуратный поцелуй. Но долго задерживаться на губах Артура он не был намерен, как бы сильно они ему ни нравились. Скользнул своими губами по подбородку мужчины, поднял его кверху, чтобы было больше доступа к шее и начал оставлять неторопливые мокрые поцелуи на огрубевший от ветра и банданы коже. — Джон, — позвал вполголоса Артур и приоткрыл глаза, опуская их на угольно-черную макушку мужчины, которую быстро заменили поднятые глаза. — Что ты хочешь? — все же решил спросить он. Переложил ладонь на изувеченную щеку и огладил грубые шрамы пальцем. — Чтобы тебе было хорошо? — неуверенно спросил он и выпрямился, садясь на бедра мужчины. — Мне и без этого хорошо, — усмехнулся Артур, перекладывая руку на бедро мужчины, когда перестал дотягиваться до его лица. — Я соскучился по тебе. Во всех смыслах, Артур, поэтому, пожалуйста, просто расслабься, ладно? У нас же еще день впереди? — нагло улыбнулся он и переложил одну из ладоней на ширинку мужчины. — Думать будем вечером.       Получив в ответ легкий кивок, Джон вновь склонился над шеей мужчины, напоследок посмотрев на его расслабленное лицо и закрытые глаза. Оставляя легкие поцелуи от его шеи до расстегнутого ворота, он все неторопливо поглаживал его член сквозь грубую ткань джинс. Чувствовал, как твердеет плоть, как напрягается сам Артур под его руками. И делая с ним вновь то, что хотелось сделать все то время, пока они общались, как простые знакомые, Джон чувствовал, как сносит крышу от собственного возбуждения.       Когда член мужчины стал достаточно твердым, Марстон нетерпеливо вжикнул ширинкой, через пару-тройку попыток сумел расстегнуть ее и аккуратно вынул ствол, оставляя на коже, открытой под рубашкой груди, осторожный укус.       И когда прохладная ладонь обхватила член, Артур приоткрыл глаза, опуская взгляд на Джона. Ни одно из действий уже не было непривычным или нежеланным. После такого промежутка времени в их тесном взаимоотношении все это было даже желанным. И губы, и аккуратные укусы, рука мужчины, да даже его мысли, которые для Артура все еще были загадкой. Что он собрался делать, как, когда? Но все было приятным, и он не собирался ничего прерывать.       Мысль о том, что Джон опять хотел сделать ему приятно — подогревала. Его Джон. Окончательно его.       Закрыв глаза, Артур позволил себе отдаться в его руки и в ощущения, которые следуют за каждым его действием. Поцелуй, теплое дыхание, рука с длинными и цепкими пальцами, длинные волосы, что щекотали его на некоторых участках кожи.       И когда шершавые временами пальцы и грубые движения ладонью сменили теплые и влажные губы Джона, Артур вновь распахнул глаза. — Что ты делаешь, — выдохнул он, вплетая пальцы в отросшие пряди Марстона и не рискуя опускать взгляд на мужчину. — Разве это настолько плохо? — спросил Джон, выпустив член изо рта. — Это… странно, — попытался хоть что-то сказать Артур, все же опуская взгляд на мужчину внизу. Встретился с его наглой ухмылкой и закатил глаза. — Скажи прекратить, и я прекращу, — сказал Джон, обхватив член мужчины и сделав два неторопливых движения вверх-вниз.       Артур закусил здоровую губу и выдавил сквозь стиснутые зубы: «продолжай», просто потому, что одна мысль о том, что Джону нравится брать его в рот — доставляла большое удовольствие. И вскоре руку опять сменили влажные губы.       Морган не хотел открывать глаза, возвращая себя окончательно в реальность. Вел голову Джона ладонью, слегка обхватив его волосы, подогревал себя собственными мыслями того, что происходит, и кто находится меж его ног, и кусал изувеченную губу, когда язык Марстона доставлял странные, но такие приятные ощущения, что он едва сдерживался, чтобы не выпустить стон. Лишь потом он вспомнил, как Джон любит громкого мужчину, и позволил себе немного звуков.       В прошлый раз, когда Джон позволил себе это сделать, он был пьян, и Артур даже не поднимал эту тему ни разу после той ночи. Он даже сомневался, что Джон захочет сделать это вновь, потому что ему самому эти мысли не приносили достаточного удовольствия, чтобы попробовать. Скорее наоборот — какое-то отвращение, чтобы брать это в рот. Хотя он и сам был наполовину пьян, чтобы адекватно реагировать на происходящее. Возможно, если бы не алкоголь, он бы оттолкнул мужчину, застегнул ширинку и просто ушел. Но сейчас, в трезвом уме с самого утра, он и не думал отталкивать Джона. Они уже достаточное количество времени вместе, делали много вещей, разве что не трахались, поэтому даже второй минет от Джона не приносил более никаких мыслей, кроме одной — это было желанным со стороны Артура. Пусть тот и делал это неумело. — Только предупреди на сей раз, — шикнул Джон, выпустив на пару секунд блестящую от слюны головку изо рта.       После достаточного промежутка времени кончить не было проблемой для Артура, что даже подрочить не мог нормально за все это время, чтобы расслабиться. Влажные губы, язык, который уже знал, где и как скользить, чтобы выудить из мужчины пару стонов, нарастающий темп. Артур и так был почти на грани, с каждым движением Джона все сильнее стискивая пальцы в его волосах, словно пытался заставить его притормозить.       Джон останавливаться и сбавлять темп не собирался. Изредка сменяя губы рукой, он смотрел исподлобья на Артура и сам едва сдерживался, чтобы не выпустить из себя стон только от одного вида и от ощущения почти каменно-твердой плоти у себя на языке. Неприятный терпкий вкус быстро сменился лишь вкусом смазки, и этот вкус быстро начал нравиться Марстону, который слизывал каждую каплю, стоило ей только появиться. Ловя самого себя на мысли, что это странно, что ему это нравится, он брал ствол все глубже и глубже в рот, пока нос не сталкивался с лобком, и рвотные позывы не заставляли его отстраниться. А стоны мужчины лишь заставляли стараться сильнее. Про собственный каменный стояк и мокрое пятно он не собирался думать, пока Артур комкает пальцами одной руки спальник под собой, а другой до боли сильно стискивает его волосы. — Джон, — выдавил Артур, толкнувшись в его рот, и мужчина принял это как знак, отстранившись от покрасневшего члена. Настойчиво провел языком пару раз под головкой, чувствуя, как еще набухла она под ним, и резко отстранился, когда тугая струя ударила ему в подбородок.       Ругаться за неосторожность он не собирался. Сжал его член ладонью и проводил последние волны его оргазма, с довольной улыбкой на губах наблюдая за его отрешенным лицом и приоткрытым ртом, который слишком уж хотелось поцеловать.       Подцепив языком каплю жидкости с щетины на подбородке, мужчина размазал ее по рту и поморщился. «Такая же мерзость, как и в прошлый раз», — подумал он про себя, но вкус все же проглотил, вместо того, чтобы сплюнуть.       Артур лениво приоткрыл глаза и опустил взгляд на Джона, что все еще сидел на его бедрах и довольно улыбался. — Так же паршиво, как и в прошлый раз? — усмехнулся он, обтерев ладони о спальник. — Кто сказал, что в прошлый раз все было плохо? — сонно проговорил Артур и потянулся к вороту мужчины, чтобы притянуть его к себе, но рука упала на половине пути. Благо сам Джон понял его намерения и склонился над мужчиной, облокотившись ладонями по обе стороны от его головы. — Ты ни разу не говорил об этом. Как и я. Я подумал, что это было… лишним. Все же, мы почти только начали… это. — Ты был пьян, как и я. Глупо говорить об этом, когда мы были не в себе. И нет, это не было паршивым, Джон. Странным, да, но не плохим. — Я рад, — улыбнулся Джон и попытался оставить на губах Артура быстрый поцелуй, но тот брезгливо отвернулся. — О, да ладно тебе! — обиженно воскликнул он.       Поморщившись, Морган все же позволил себя поцеловать, стараясь не сосредотачиваться на вкусе, который может быть на языке Джона. И, к его удивлению, ничего не было, поэтому он позволил себе глубже утонуть в поцелуе. — Спасибо, — шепнул он ему в губы. — Мне это нужно было, я полагаю, — добавил он со смешком. — Как насчет тебя? — спросил Морган, проведя ладонью по стояку Джона.       Марстон отмахнулся, сползая с Артура на спальник рядом. Поправил член в собственных джинсах и постарался расслабиться, чтобы возбуждение поскорее спало. — Позже вернешь должок, — бросил он ему. — Сейчас давай просто… полежим, а? — Как скажешь, Джонни, — согласился Артур и, быстро застегнув штаны, придвинулся к мужчине. — Джонни, — повторил за ним Марстон и задумчиво потер подбородок. — Будешь продолжать меня так называть, и я подумаю, что ты вправду любишь меня, старый. — Заткнись и не порть момент, — проворчал старший и обнял мужчину, придвигаясь ближе к нему.       С Джоном под боком, с его домашним запахом древесины и соломы, Артур не заметил, как вновь провалился в сон. И когда проснулся в очередной раз, то мужчина все еще был рядом. Задумчиво смотрел в потолок палатки и изредка хмурился, пока не заметив, что мужчина рядом открыл глаза. Морган не стал быстро выдавать себя и попытался насладиться хотя бы парой минут тишины между ними и разглядыванием серьезного и задумчивого Джона. Страшно было предположить, что за мысли могли крутиться в его голове. Но Артуру явно нравилось его серьезное выражение лица. Без наглой ухмылки, без самоуверенности. Только серьезность и абсолютная решимость в том, что он собирается делать. Хотелось в очередной раз провести грань между Джоном семь лет назад и между тем мужчиной, что есть сейчас, но Артур не стал, быстро прогнав надоедливые мысли. Это как сравнивать неуклюжего жеребенка на длинных ногах и взрослого жеребца. И те, и те нравились Артуру по-своему. И по неуклюжести, и по красоте, и по наивности со вспыльчивостью.       Подняв ладонь с груди мужчины, который испугался внезапного движения, Артур переложил ее на его щеку и пару раз пригладил костяшками пальцев кожу с щетиной, наблюдая за тем, как медленно поворачивает к нему голову Джон. С лица пропала вся серьезность и задумчивость. И на место них пришло удивление. — Доброе утро? — отчего-то спросил он и после улыбнулся. — О, черт, — внезапно застонал он, поворачиваясь на бок и убирая от своего лица ладонь мужчины, — я скучал по этому, — закончил он и крепко обнял мужчину, пряча лицо в его груди, утыкаясь носом в оголенную от ворота кожу.       Артур тепло усмехнулся, перекладывая свободную руку на спину мужчины, и не сказал ничего, молча соглашаясь с его словами. Это было странным ощущением после стольких лет черствости. Эти моменты нежности, которые хотелось дать Джону, действия, которые хотелось сделать и слова, которые хотелось сказать ему. Но Артур мог только похлопать Марстона по спине и улыбнуться. Может, когда-нибудь он позволит себе те же нежности, что и с Мэри, а пока он будет хотеть этого и корить себя за свою неуверенность.       И в тишине они пролежали еще долгое время. Артуру все казалось, что Джон заснул в его объятиях, но тот время от времени начинал ерзать, устраиваясь все удобнее и вздыхая, когда воздух между их телами раскалялся до невозможного, чтобы комфортно дышать. Молчаливый Марстон был не особо привычным для Артура, но он хотя бы мог понять, что он, действительно, скучал по этим моментам от того, что он не хотел сам нарушать эту тишину и их объятия какими-то своими действиями.       Он говорил, какого ему было все это время, как он злился, как переживал, но Артур не мог до конца поставить себя на его место, наверное, от того, что не злился сам, а больше переживал, что все закончится из-за его слов. И кто больше нуждался утешении он не знал. Возможно, оба. Что они и делают сейчас. — Эй, — нарушил все же тишину Артур и опустил подбородок на макушку младшего. — Вставай, — шепнул он ему, и тот недовольно заворчал, явно не собираясь вставать и куда-то уходить. — Джон. Рано или поздно, но нам придется встать, мне надо отлить.       Джон со стоном лег на спину, отлепляясь от Артура, и недовольно нахмурился. — Я скоро вернусь, — со смешком сказал он и выполз из палатки на свежий воздух.       Костер погас, но угли все еще были горячими, и временами что-то тлело между ними. Лошади расслабленно стояли там, где их оставили хозяева и, склонив головы, лениво отмахивались хвостами от назойливых мух.       Размяв мышцы, Артур прошел к своему новому жеребцу и похлопал его по шее. — Надо бы уже дать тебе имя, — шепнул он ему на ухо и обнял огромную морду одной рукой. Легонько похлопал по храпу и уткнулся лбом в его шею. — Ты, кажется, отлить хотел, — продолжил ворчать Джон, когда вылез вслед за мужчиной. — Но вместо меня опять нежишься с лошадьми. Черт, Артур, я боюсь предположить, что за столько лет без женщины ты мог и трахаться со своими лошадьми.       Артур неверяще посмотрел на Джона, вскинув одну бровь в крайнем удивлении. — Следи за языком, Марстон, — рыкнул он в его сторону и убрал руку от жеребца. — Следи за языком, Марстон, — передразнил он его и сел возле костра. — Давай заканчивай со своими делами, я хочу раньше уехать. У меня есть одна мысль по поводу… Эбигейл, — выдохнул он и прочистил горло. — Не посвятишь меня в свои планы? — спросил Артур, зайдя за дерево. — Или они меня не касаются? — Это моя семья, так что… да, они тебя не особо касаются, по правде говоря. — Не начинай, Джон. — Все будет в порядке, Арт, я хочу, как можно лучше для всех. — А получится как обычно, — раздалось из-за дерева.       Джон тяжело вздохнул, мысленно соглашаясь со словами мужчины и покорно закрыл глаза, очень надеясь, что в этот раз все выйдет намного лучше.       Толкаясь и смеясь, они медленно собрались и забрались на лошадей. Но беспечность момента быстро была украдена волнением, которое ждало Джона по прибытию на ферму и которое уже накатывало на него волнами. И Артур не мог этого не заметить, так как мужчина вмиг стал серьезным, и улыбка быстро сошла на нет с его губ. Подъехал ближе, схватил его за плечо и сжал, пытаясь вселить в него хоть немного уверенности. — Знаешь, Артур. Я не хотел ехать домой все те моменты, когда мы уезжали. Но сейчас, — он пожал плечами, — я хочу поехать туда хотя бы для того, чтобы все наконец-то решить. — Только не испорть все еще больше, — покачал головой мужчина и тронул жеребца в путь. — Спасибо за поддержку, Морган. — Я буду рядом, если что, ты знаешь.       Джон промолчал и тронул Рейчел вслед за лошадью Артура.       Перерабатывая мысль в голове раз за разом, Джон с каждой милей, которую они проехали, понимал, что уже не очень хочет ничего делать и хочет оставить все как есть. Да, это будет неловко, так как дом один, спальня одна, как и все остальное. Что дать Эбигейл, что забрать себе с Артуром. Слова о том, что он просто выставит ее за дверь, если ему что-то не понравится, конечно же, были пустыми, потому что он не сможет с ней так поступить. Да, он сказал это, но и голова его была забита яростью из-за того, что он сделал и что увидел. Сейчас все выглядело иначе.       Артур по пути к ферме Джона тоже думал о том, что их теперь ждет. Где им стоит жить, как себя вести, стоит ли налаживать отношения с Эбигейл, Джеком и как их налаживать. Если они все же решатся. А Артур хотел, чтобы все было по-старому. Как бы ни не хотелось жертвовать тем, что у него есть сейчас, он любил семью Джона и рад был наблюдать за их взаимоотношениями. Иногда он не понимал, кого винить и ненавидеть за то, что произошло. Себя за то, что сдался или Джона за то, что тот осмелился открыть рот, чтобы признаться и не отступался после. Возможно, виноваты были оба, только вот в чем? На это Артур не мог ответить. — Дом, милый дом, — ее слышно проговорил Джон и остановил Рейчел у забора. Посмотрел на Артура и замер, ожидая от него хоть каких-нибудь слов. — Что ты собираешься делать, Джон? — сразу спросил Артур, повернувшись к мужчине в седле. — Хочу поговорить с ней, — неуверенно ответил мужчина и опустил взгляд к земле. — Решить это как-то. Нам тут жить, Артур. Надо как-то уживаться вместе. — Думаешь, она простит это? — Я не ищу прощения. Я… не заслуживаю этого, что ли, я не знаю.       Джон вздохнул и спрятал лицо в ладонях, запрокидывая голову к небу. — Я ничего не знаю, на самом деле. Просто хочу это решить. Дай мне время, ладно? Это моя семья все-таки.       Артур тяжело вздохнул, перехватывая повод другой рукой. Не нравилось ему это, но и спорить с Джоном на этот счет он не мог, потому что он прав и дела это были его. Просто сердце было неспокойно и за мужчину, и за Эбигейл с Джеком от того, что могло их ждать после речей Марстона. — Ты уверен?       Джон нервно усмехнулся. Артур принял ответ и кивнул, разворачивая жеребца в противоположном от фермы направлении. — Я буду к закату, — сказал он и вновь тяжело вздохнул. — Артур, — окликнул его Джон и убрал от лица ладони, чтобы взглянуть на мужчину. И когда тот поймал его взгляд, он улыбнулся. — Спасибо. Хотя бы за то… за то, что не возникаешь на этот счет. — Не заставляй меня жалеть об этом потом, ясно? — Я хочу, как лучше, Арт. Извиниться, все такое… — Смотри мне, Джон, — последнее, что он сказал, перед тем, как тронуть жеребца обратно. Куда он поедет — не знал никто, даже сам Артур.       Поправив шляпу на голове, Марстон пару раз собрано вздохнул, чтобы взять себя в руки и поехал к ферме. И сердце с каждым метром за его спиной начинало колотиться все сильнее и сильнее, будто бы это его ждали какие-то неприятности там. И словно это не его дом, где он должен чувствовать себя в безопасности. Словно он вообще едет не к себе на ферму.       На крыльце сидел старик и играл на губной гармошке, но быстро прекратил, когда Джон спешился со своей лошади и перекинул повод через коновязь. Отложил инструмент и настороженно поднялся со стула, будто бы ждал мужчину для какой-то страшной вести. И от этого неприятно засосало в груди. Джон сам не знал, что он хочет больше и чего он мог ожидать от самого себя, когда начнет говорить с супругой. Бывшей супругой. — Джон! — окликнул его старик, когда мужчина поднялся на крыльцо. — Джон! — все не унимался он, прихрамывая. Начал идти в его сторону. Положил руку на дверь, когда Марстон решил ее открыть и закрыл одним движением обратно. — Что происходит? Я пытался успокоить ее, но… где ты был? Где Артур? Вы поругались? Я не могу видеть слезы в ее глазах!       Мужчина нервно потер переносицу и скрипнул зубами от потока слов изо рта Дядюшки. Сказать, как есть или проигнорировать? — Да, — сказал он перед тем, как успел остановиться. — Мы… мы больше не семья.       Оставив старика в подвешенном состоянии, он вошел в дом. Потрепал радостного Руфуса по голове, снял шляпу, вытер тыльной стороной ладони пот со лба и глубоко вздохнул, когда услышал, как разговаривают Джек с матерью. Хотелось уйти. Оставить им ферму, взять с собой Артура и жить где-нибудь вдали отсюда. Оставить им деньги, оставить им все и исчезнуть из их жизни. Но вместо этого он прошел вперед и прочистил горло, когда оказался рядом с близкими ему людьми. — Джек, Эбигейл, — поприветствовал он их. — Джек… ты не мог бы выйти? Нам с твоей мамой надо поговорить.       Он тихо вздохнул, чтобы не выдать собственного волнения и быстро опустил взгляд в пол, когда женщина подняла на него взгляд. — Даже смотреть на меня не можешь? — спросила она. — Мне стыдно, — сказал Джон, когда мальчик вышел из дома, прихватив с собой и собаку. — Стыдно? — удивилась она. — Тебе-то? Когда тебе вообще было стыдно? — Мне часто бывает стыдно за свои поступки, Эбигейл. Не всегда сразу, но бывает. — Что ты от меня хочешь, Джон? — торопливо спросила она и отложила спицы подальше. Возможно, чтобы ненароком не пырнуть одной из них своего бывшего мужа. Джон уже успел представить, как одна из этих тонких палочек проткнет ему шею. — Я хотел поговорить, — признался он и сел рядом, держа достаточное расстояние между ними, чтобы Робертс было спокойнее. — Теперь ты хочешь поговорить? — Это надо как-то решить… все это…       Джон небрежно развел руками и в очередной раз вздохнул. Смотреть в глаза Эбигейл все еще не было сил, и он подумал, а будут ли вообще у него силы смотреть ей в глаза после всего произошедшего. Вчерашней уверенности больше не было, дерзости, эгоизма. Только страх неопределенности и того, что он сделает ей только больнее. Артур прав, она ни в чем тут не виновата. Просто жертва обстоятельств, как и Джек. — И теперь ты хочешь это решить, — усмехнулась она. И Джон услышал, как сорвался ее голос в конце смешка. А краем глаза увидел, как быстро она отвернулась, стоило слезам начать заново образовываться в ее глазах. Стало на секунду тошно от самого себя, и рефлекс, который выработался за столько лет, лишь подвел его, когда рука против воли хозяина потянулась к женщине, чтобы успокоить. — Не трогай меня! — брезгливо воскликнула она и отскочила с дивана подальше от мужа, чтобы он не касался ее. А Джон хотел успокоить и оттого сильнее ненавидел сам себя. — Ты и Джек… Вы не чужие мне люди. Мне жаль, что я разговаривал с тобой вчера в таком тоне, я не должен был, прости.       Эбигейл нервно хмыкнула, отвернувшись к окну, и Джон отчетливо видел, как пару раз вздрогнули ее плечи в наступающих рыданиях. — Мне, правда, жаль, Эбигейл, — почти умолял он, надеясь, что из его поганого рта не вылетит ничего плохого, пока он позволяет самому себе говорить необдуманно, только то, что желает его сердце. — Мне жаль, но я ничего не могу поделать с этим. Да, — подтвердил он, когда женщина неверяще обернулась к нему. — Что есть, то есть, Эб. Мир дерьмо, все это дерьмо. Я достаточно подпортил тебе и Джеку жизни. Это не исключение. И я хочу, чтобы ты поняла, что заканчивать все это… все это так, я не хочу. Вы заслуживаете большего.       Джон с надеждой взглянул на Эбигейл, и та отрицательно покачала головой.       Тишина, которая воцарилась в комнате была просто невыносимой, и никто не знал, как ее нарушить, хотя слов, чтобы это сделать, было сотни тысяч. Плач через несколько минут был ожидаем, но все равно внезапной ледяной волной окатил Джона. Ему хотелось просто исчезнуть. — Я не буду вас прогонять. Никогда. Я дам тебе денег. Тебе, Джеку, делайте, что хотите. Забирай этот дом, забирай часть этой земли, — говорил Джон, вперившись взглядом в пол под ногами, — я не смогу тебя отсюда прогнать. Я не хочу тебя никуда прогонять. Я… права не имею трогать тебя, Эб. Прости за то, что произошло. Я пытался поставить себя на место. Я облажался. В который раз.       Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Сердце до тошного неприятного долбило под ребрами. — Ты никогда не был уверен в том, твой ли Джек сын. И теперь у тебя будет свой ребенок. Ты должен быть уверен в том, что он твой, Джон, и… и ты поступаешь так.       Эбигейл обернулась и положила ладонь на свой живот, который был уже прекрасно различим. Джон не смог долго смотреть на него.       Артур всегда говорил об ответственности. О значимости Джона в его семье, о его принятых решениях, что будут иметь огромную важность. Что все будет держаться на нем, и все будут зависеть от него. И как итог, он их подвел. И Артура, и Эбигейл, и Джека. Кажется, он более ничего не умел, кроме как разочаровывать. Сначала отца, потому что ничего не умел, потом самого себя, потому что он чертов беспризорник. Потом членов банды, потому что был бесполезным по большей своей части и все, что он мог — это пить и избегать свою семью. А эта семья заранее была обречена на провал, как он и предполагал, стоило только Эбигейл окрестить Джека его сыном. Правда, Джон не предполагал, что все обернется так, и Артур, что так рьяно защищал эту семью, станет тем, кто будет очередным человеком, что забьет в крышку ее гроба и свой гвоздь. — Я оставлю тебе часть денег. Подумай над тем, что я тебе предложил, — сказал он, поднимаясь с дивана. — Но я надеюсь, что мы сможем ужиться вместе. Не знаю… попробовать что-то новое, понять друг друга. Ты не чужой мне человек. Ты еще… нужна мне, — сказал он. Сам не зная зачем. Будто бы как-то пытался удержать ее, сам не понимая, зачем он это делает и почему так боится остаться без нее в своей жизни, несмотря на все происходящее.       Он оставил молчаливую Эбигейл наедине со своими мыслями. Дал ей часть денег, положив их на стол, и ушел, тихо закрыв за собой дверь. Его душили эмоции, и каких было больше он не мог понять. Жалость к себе, облегчение, что он хоть что-то смог ей предложить, как решение назревшего конфликта и желание поскорее вновь оказаться рядом с Артуром, чтобы ощутить хоть какую-то его поддержку. Он должен понять, должен поддержать и одобрить то, что предложил ей Джон. Как думает он, это было верным решением. И он, правда, очень надеялся, что они смогут сделать что-то новое.       Моргана он нашел на равнине недалеко от дома по его пегому жеребцу. Мужчина сидел под деревом и что-то увлеченно зарисовывал в своем журнале, а неподалеку гуляло стадо бизонов, поднимая облака пыли в воздух.       Он не стал ничего ему говорить. Оставил Рейчел рядом с его лошадью и сел рядом, приваливаясь к его плечу. Грустно улыбнулся рисунку Хозии и после поднял взгляд к розовеющему от заката небу. Быстрый поцелуй в висок только быстрее развеял все беспокойство, которое начинало захлестывать Джона от совершенного. И он был чертовски благодарен Артуру за то, что тот не задает никаких вопросов. Он понимал, что это только пока, но ему нужно было это время в тишине и с любимым человеком по другую руку.       Открыл глаза он тогда, когда звезды уже довольно ярко сияли над его головой. Журнала в руках мужчины уже не было, стадо бизонов ушло, и что-то до усыпляющего приятно поглаживало его голову. Веки вновь тяжелели против своей воли. — Вставай, яйца отморозишь, — шепнул ему Артур. — Уже, кажется, — буркнул сонно Джон и довольно замычал, когда Артур в очередной раз пропустил его волосы сквозь пальцы и чесанул его макушку. — Давай, поднимайся, — последний раз сказал Артур и встал сам, аккуратно придержав перед этим мужчину, чтобы он не разбил себе затылок о дерево позади.       Потянувшись, Джон осмотрелся по сторонам. Артур стоял возле жеребца, Рейчел тянула наглую морду к мужчине, чтобы и ей что-нибудь досталось. Получив по носу, она недовольно дернула головой и пошла к хозяину, который все еще сидел у ствола. — Привет, девочка, — сонно прохрипел он и положил ладонь на теплый мягкий нос. — Хреновый у тебя хозяин, а? И, кажется, ты будешь единственной женщиной в моей жизни, как тебе? — усмехнулся он напоследок и потрепал лошадиные губы. — Куда мы едем, Джон? — решил спросить Артур перед тем, как залезть в седло.       Джон еще раз потянулся и наконец-то встал с земли. — Домой, — сказал он и улыбнулся в темноте мужчине.       Ферма встретила их темнотой. В окнах света не было, дыма из камина не шло, вокруг лишь стрекотание последних сверчков. Час был поздний, будить никого не хотелось, поэтому Артур сразу пошел к себе, а Джон направился в дом, проверить как остальные, перед тем, как вернуться обратно к Артуру и остаток ночи просидеть у него. Делить постель с Эбигейл он более не имел никакой возможности. Да и было больше желания делить ее с Артуром. Их просторную кровать, а не спальники на жесткой и холодной земле. Каждый день. Просыпаться рядом, засыпать рядом, днем валяться рядом.       Дав себе мысленно в челюсть, Джон зашел в дом. И когда он прошел глубже, то сердце сразу ухнуло вниз, когда он увидел, что некоторых вещей, которые обычно сразу бросаются ему в глаза — просто не было. Пройдя глубже, он осмотрелся по сторонам еще раз, цепляя взглядом в темноте любую четкую деталь. Подтвердил для себя же, что некоторых вещей нет и с тревогой в груди прошел в спальню Эбигейл. Его не могли ограбить. В конце концов, у Джека есть Руфус. Сторож он, конечно, никудышный, но чужака явно бы в дом не пустил. Только если…       Зайдя в спальню Джека, Джон тяжело сглотнул, когда увидел пустую комнату и кровать. Не закрыв за собой дверь, он прошел в их с Эбигейл спальню, чтобы убедиться, что и там пусто. Сердце бешено начало биться в груди, и Джон не мог до конца понять, что конкретно надо чувствовать в этой ситуации. Его точно не грабили. Его просто решили оставить.       Поднявшись к старику, чтобы спросить все у него, Марстон обнаружил, что и чердак был пуст.       Не зная, что понимать и делать, он быстро вышел к Артуру и замер на крыльце. — Знаешь, — громко начал он, привлекая к себе внимание старшего мужчины, — думаю, придется обойтись без собаки, Артур. Они забрали с собой собаку. Собаку и старика! — засмеялся он, но быстро прекратил, когда понял окончательно, что произошло. — Что я наделал, — спросил он уже у себя и осел на ступеньки. — Что случилось, Марстон? — взволнованно спросил Артур, как только подошел к мужчине. Встал рядом с ним и в ожидании ответа задержал дыхание. Потерянный вид мужчины его пугал, а что произошло, он все еще не понял. Забрали старика и пса? Куда? Зачем? — Джон, — осторожно позвал он его еще раз, и мужчина поднял испуганный взгляд к другу. — Она ушла. Она и Джек уехали, — ответил он вполголоса и опять понурил голову, не собираясь смотреть на Артура. Ему не нравится эта новость, не надо быть умным, чтобы это понять. И его реакции он боялся. — Что ты наделал… — выдохнул Артур и поднялся на крыльцо, зарывая пальцы в копну волос на голове. — Куда уехали? — спросил он и быстро глянул на мужчину, чтобы увидеть, как тот испуганно пожал плечами. — Джон! — А мне откуда знать, Артур?! — Какого черта они вообще уехали, Джон!       Марстон слегка дернулся, когда раздался рев мужчины над ухом и поджал губы, судорожно соображая, что делать и ответить. — Ты можешь не кричать на меня? Я никого не прогонял, я не говорил и слова о том, что им надо уехать, блять. — Я вижу, как ты прекрасно со всем этим разобрался, Марстон, — все не унимался Артур. Расхаживая позади мужчины. — Прекрасно вижу.       Джон молчал, выслушивая все, что рычал позади него Артур. И странная для него грусть того, что они уехали, начинала выедать в душе дыру. Уже все больше было все равно на злость Артура, на то, что он чем-то недоволен, потому что страх потери двух дорогих ему людей был намного больше.       Она уже оставляла его однажды, когда он облажался, пусть и другого выхода в его положении не было. И то он не был испуган настолько. Возможно, потому что у него был выход из этой ситуации, действие, которое вернет ее, мысль, которая все исправит. Сейчас он не знал, что исправлять и как это делать. То, как его встретил дом по приезду обратно, говорило только о том, что это окончательная точка. Ни Эбигейл, ни Джека он может больше никогда не увидеть. И после всех этих лет и в горе, и в радости — это подкашивало.       Он любит Артура, он выбрал его, он не мог выбрать Эбигейл и врать дальше всем, кто его окружал. Он сделал так, как считал нужным, пусть и более агрессивно, чем хотел. И сейчас, сидя на крыльце и слушая лишь сверчков и ворчание Артура позади, он думал о том, что, следуя за своим внутренним голосом, он опять совершил ошибку. Может, стоило послушать Артура, пойти за ним, выслушать то, что он думает об этом, но он поступил так, как считал нужным сам. И два прекрасных человека исчезли из его жизни, кажется, навсегда.       Артур замолчал и уставился на сутулю спину мужчины, который и слова не произнес за весь его монолог. И, вроде бы, даже не слушал, будучи погруженным в собственные мысли, которые грузили не слабее его тирады. Вздохнув и кинув беглый взгляд на звезды, он сел рядом с ним на ступеньки. Вытащил из кармана рубашки пачку сигарет, чирканул спичкой по подошве и протянул зажженную сигарету, от которой взял одну затяжку, Джону. Но тот, на удивление мужчине, поморщил нос и отвернулся. Больше не предлагая, он сам стиснул сигарету меж зубов и тяжело вздохнул. Но насладиться сигаретой ему не дали, так как пальцы Марстона быстро отобрали ее у него и откинули в сторону. У Артура хватило сил лишь улыбнуться и качнуть головой. Придвинулся ближе, обхватил плечи Джона одной рукой и прижал к себе, заставляя завалиться.       Джон сам был испуган тем, что произошло. И Артур только сейчас начал это понимать. Когда уходят люди без каких-либо объяснений и прощаний, которые были с тобой рядом столько лет, зависели от тебя — это всегда страшно. И пустота, которая остается на их месте, преследует тебя еще достаточное количество времени, чтобы ты мог найти, чем ее заполнить. — Все наладится, Джон, — промурлыкал он ему над ухом и оставил поцелуй на виске. — Может, оно и к лучшему. Ей есть куда уехать? — Дело не в том, что лучше, а что нет, Артур, — подал наконец-то голос Джон. — Это… Словно еще вчера мы сидели у костра и… я так привык к ней, Джеку.       Джон тихо вздохнул и прикрыл глаза, удобнее устраивая голову на плече мужчины. Смотрел на темный горизонт перед фермой, слушал сверчков и представлял, какой теперь пустотой встретит его дом, стоит туда зайти. Пустую комнату Джека, холодную спальню, потухший камин. Ни стряпни, ни стука спиц по вечерам и чтения его сына, которого он так полюбил. — Ладно, — вздохнул он, — может, ты и прав. Может, это к лучшему. Но я надеялся, что мы сможем как-то ужиться все вместе. Не знаю. — Если ты знаешь, куда она могла поехать, просто напиши ей письмо. Ей или Джеку. Через месяц или два. Как раз все остынем. — Ты прав, — согласился Джон. — Ты всегда, черт возьми, прав. — Отнюдь, — усмехнулся он. — Но все же, что ты ей сказал?       Джон переместился рядом с Артуром и уткнулся носом в его ворот, сразу закрывая глаза. — Что дам ей денег, дом, часть дома, половину этой земли. Главное, чтобы все было хорошо. В итоге она просто забрала деньги и уехала. — Оу… — Оу, — повторил за ним Джон и горько усмехнулся. — Эта тишина просто невыносима. Пошли в дом. Теперь хотя бы спальня полностью наша. — Ты везде найдешь что-то хорошее, верно?       Джон промолчал. Встал со ступенек и направился в дом, чтобы заменить постельное белье и лечь спать. Что делать в дальнейшем, он будет думать с утра.