Каждый раз, когда ты проходила мимо меня, я словно чувствовал, как где-то там, в груди, извергается вулкан и заливает кипящей лавой все внутренности, сжигая их без остатка. Знал, что так будет снова и снова, до тех пор, пока от меня останется лишь горстка пепла, которую развеет лёгкий порыв ветра. Я попытаюсь насытиться этим кислородом, когда лёгкие будут сожжены не то горящей массой внутри, не то сигаретным дымом, но это не поможет. Ты пройдёшь мимо, даже не посмотрев в мою сторону. Обернись. Моя сущность медленно погибает. Неужели тебе всё равно?
***
Глаза неприятно слепило утреннее, а может уже дневное, солнце. Бетти не помнит, как и где уснула, но после вчерашнего весёлого «возвращения» была слишком уставшей, чтобы тратить время на что-либо, кроме сна. Неизменные электронные часы на тумбе показывали половину второго дня. Отлично. Все наверняка сидят на кухне и обсуждают вчерашний день, побег из больницы и Глэдис. Она снова чувствовала эту вину за то, что оставила там Кевина и мисс Джонс, но они сами захотели того. Элизабет сладко потянулась, выбираясь из тёплого одеяла, но неприятная боль в районе спины тут же заставила её прогнуться и глухо застонать. Чёрт, она спала почти сидя, всё так затекло, что на ноги едва получается встать. Люк на первый этаж с треском открылся, блондинка, чертыхаясь, упала с лестницы, неловко приземлившись прямо на руки Джагхеда. Парень слегка оторопел, затем подхватил её ноги с пола и окончательно поднял. — Тебе стоит быть осторожнее, принцесса, иначе это может плохо кончится, — серьёзно сказал он, проводя большим пальцем по контуру скулы. Бетти двинулась навстречу его ладоням, прижимаясь к ним щекой. — Я ломала ноги дважды, так что ещё один перелом спокойно перенесу, — удовлетворённо хмыкнула она, — Где Свит и Джеллибин? — Спят как сурки, так что падай здесь потише. Не ожидал, что в два часа дня кто-то, кроме тебя, может дрыхнуть, Элизабет Купер, — Джонс отбросил пряди с лица и поплёлся наверх, придерживая девушку за талию, — Хочешь ещё полежать? — Я бы лежала с тобой всю жизнь, Джагги. Но мне срочно нужно в душ, иначе скоро покроюсь тридцатисантиметровым слоем пыли, — улыбнулась Бетти, отпрянув от брюнета, и от её взгляда не укрылась некое разочарование, поступившее на его лице, — Да ладно тебе, я скоро вернусь, и тогда никуда не денусь на ближайшие два часа, так что лучше подождать. Девушка схватила полотенце с полки и засеменила в душевую. Максимальный напор воды и обжигающий пар смогли хоть немного привести её в чувство. По глупой, детской привычке, она нарисовала сердечко на запотевших стеклянных дверях кабины и провела ладонью по границам влажного тела. Смыть с себя всю эту грязь, и как можно скорее. Мыльная пена окутала её с ног до головы, горячие струи оставляли следы. Дежавю. Так же было и в тот самый день, когда она уехала из Ривердейла. Сегодня, кажется, ровно месяц? Интересно, как там Вероника? Скучает ли по ней или винит в произошедшем? Восстанавливается после операции в частном пансионе, вероятнее всего, и пытается не вспоминать о том, что было. Её выдержке и стойкости характера действительно можно позавидовать. А Реджи и Шерил? Люди, которые были с ней только ради статуса в обществе, поддержания репутации родителей. Изменились ли они? Приобрели ли, наконец, собственное мнение или остались связными в этом жалком городе? Скорее второе, чем первое. На секунду показалось, что дверь в ванную открылась. Спихнув всё на галлюцинации от стресса, Элизабет продолжила принимать душ, но скрип стекла где-то рядом явно привлёк её внимания. Чёртов Джонс. Она точно знала, что в тот самый момент он наблюдает за ней через дверь душевой кабины. Крыша Джагхеда окончательно поехала, когда он резким движением руки откатил перегородку и его взору предстало совершенно нагое тело девушки. Она смущённо прикрывалась ладошками, но брюнет не спешил уходить. Парень избавился от такой мешающей футболки и боксёров, сквозь которые отчётливо виднелся его стояк ещё с того момента, как Купер свалилась на его руки. Он переступил порог, бороздя ступнями холодный керамический пол, слабо прикоснулся подушечками пальцев к ключице Элизабет и провёл очерчивающую линию до ложбинки груди. Девушка характерно поддалась навстречу его прикосновениям, прикусывая губу от нахлынувшего возбуждения. Чем требовательнее и настойчивее были движения Джонса, тем сильнее ей хотелось раствориться вместе с летающим вокруг паром. Джагхед оторвался от тела Элизабет, но тут же прикоснулся губами к её уху, слегка прикусывая его. — Скучала по мне, малышка? — утробно зарычал парень и резким движением развернул её к стене, продолжая прокладывать дорожку из поцелуев, но уже по шее Бетти. Алые бесформенные следы впечатались в её нежную, фарфоровую кожу, словно укусы голодного волка на теле жертвы, постепенно превращаясь в налитые кровью синяки. Задев кран бедром, блондинка переключила температуру воды. Горячие струи постепенно сменились холодными, контраст разгорячённых тел и ледяных капель пробуждал новые, дикие желания в её закипающей крови. Одна рука Джагхеда скользнула вниз, едва касаясь промежности Купер, отчего она глухо простонала в плечо парня. Два его пальца бесцеремонно вторглись в неё, от неожиданности Бетти тихо вскрикнула, впиваясь ногтями в плечи Джонса, оставляя на них красные полосы и следы от ногтей. Брюнет резким движением обхватил запястья девушки и завёл из-за спину, заставив её немного прогнуться. Она покорно повиновалась, лишь снова стонала, когда его движения внутри становились чаще и глубже. Когда же пальцы змея покинули её влажное лоно, нетерпеливый, томный вздох сорвался с её уст. Джагхед развернул Элизабет лицом к себе, слегка задев пальцем подбородок, взглянул в её необычной глубины глаза-омуты, которые неумолимо затягивали и затягивали внутрь, но он оставался непоколебимым. Огонёк желания, полыхнувший в её глазах, заставил Джонса пробудить в себе некие первобытные чувства, инстинкты. Он резко прижал колено девушки к холодной плитке, входя во всю длину. Неконтролируемый громкий стон наполнил комнату, и уж точно был слышен сквозь дверь. Слишком долго она хотела почувствовать его в себе. Бетти обмякла в руках парня, который уже кусал венку, проступившую на её шее. Неспешные толчки заставляли Купер чувствовать такой шквал эмоций, что кипящая кровь могла прожечь её хрупкое сердце изнутри. Пошлые шлепки тел становились громче и громче, в то время как шея блондинки сплошь и рядом была покрыта багровыми следами от поцелуев, спина Джонса алыми кровавыми полосами от её ногтей. Каштановые волосы, прилипшие ко лбу, совсем не мешали разглядывать её с ног до головы: пунцовые щёки, которые наливались краской даже в холодном душе, голубые, как лазурит, глаза смущённо метались от потолка к полу, и изредка, когда толчки были слишком глубокими, слегка приподнимались густые светлые брови. Он нещадно впился в её губы, чувствуя, как фейерверк возбуждения взрывается в его маленькой Беттс, тело пробивали сладкие конвульсии и её плечи содрогаются. Слизав языком поступившие на мягкой коже капли крови, он хрипло простонал, изливаясь внутрь девушки. Она сдавленно прошипела в поцелуй, в котором сплелись их губы. — Я люблю тебя, — Элизабет бессильно уронила голову на плечо парня, который всё ещё поддерживал её на весу. Он прижал её к себе, переключая температуру воды. — Дура, заболеть же можно, — отрешённо фыркнул Джагхед, но смягчился, когда тёплые ладошки коснулись его спины. — О, поверь, я уже больная. Поехавшая на тебе, Джонс, — улыбнулась Купер, утыкаясь носом в слабо вздымающуюся грудь парня.***
1 июля, 0:09 Этот день четко планировался за месяцы до события. День рождения Бетти всегда продумывала только Вероника, зная о примитивных вкусах подруги, старалась учесть всё до мелочей, за исключением одного: всегда пышная многолюдная вечеринка, всегда броский макияж и наряды. Та самая дата почти стала городским праздником, ведь только тогда простые плебеи могли войти в Пемброк, неприступную крепость Лоджей. Огромная тусовка, которая пришла даже не для того, чтобы поздравить именинницу, а просто набухаться, сливалась ближе к ночи, когда Элизабет принимала подарки. Лишь Ронни знала, что будет после. Лучшая ночёвка за весь год, с кучей еды и алкоголя, без родителей и прочих помех для того, чтобы разнести дом. Теперь всё в прошлом. Лишь тонкие колёса кресла, упирающиеся в локти, скрипящие шестерёнки и холодный металл окружал Веронику. Каждую грёбаную ночь в этом реабилитационном центре она рыдала в подушку. Сложно носить маску позитива, когда внутри словно вулкан взрывается. Слишком трудно. Больно. Тяжело. Лекарства, которые кололи девушке на протяжении месяца, спасали слабо, отсутствие боли она заглушала глубокими порезами на бёдрах и щиколотках. Лодж всё равно ничего не чувствует, и если есть хоть малейшая надежда на причинение боли, которая также является физическим ощущением, его надо использовать. Самоповреждение снимало стресс, не более, так что свежие борозды и полосы на теле тщательно скрывались темными колготками или джинсами свободного кроя. Сейчас она даже толком не может поговорить с подругой, ведь в этой ненормальной больнице, за которую папаша отвалил круглую сумму, даже телефонные звонки строго запрещены. Объясняется это «облучением костей». Бред собачий. Лодж помнила, как серая мышка Бетти стеснялась позвать друзей на праздник, поэтому брюнетке пришлось ждать две недели и соединять их дни рождения в одну большую тусовку, чтобы пришло как можно больше людей. А после… Они оставались вдвоём. Снимали эти маски безрассудства и равнодушия, выворачивая остатки прогнившей насквозь, выпотрошенной в щепки души, говорили о том, что беспокоило. Хотелось когда-нибудь побыть настоящими подругами, а не козлами отпущения отцов. Вся эта игра в бизнес-индустрии Ривердейла расшатала мир вокруг, который перестал казаться страной розовых единорогов. Только строгая готика и суровая реальность. Белая коробка, затёртая со временем, кое-где серьёзно пошарпанная, приземлилась на колени девушки. Здесь хранилась их история. Все воспоминания за пять лет дружбы, фотографии, билеты в кино, чеки из Попса, дипломы за общие выступления, старая форма Речных Лисичек, потрёпанные бумажные анкеты дружбы, парные браслетики. В груди неприятно кольнуло. Больно вспоминать всё это. Больно и весело одновременно. Чёртовы мазохисты, эти двое — воплощение антипатии эмоций и чувств, сплошной дисбаланс, точка невозврата. Она приняла решение. Вероника сочла его важным и весомым. Завтра она попросит сестру Вудхауз позвонить отцу. Отправится домой, но лучше — туда, откуда люди не возвращаются.***
Утро Бетти встретила не в трейлере, а уже в Монтеррее. Почти всю ночь она думала о Веронике, о том, как вообще Джагхед чувствует себя после всей этой ситуации с Арчи и Люси. Напрямик спрашивать было как-то нетактично, да и стыдно самую малость. Нужно найти компромисс для разговора, чтобы он сам зашёл в это русло. Джонс мирно посапывал во сне. Пряди шоколадных волос ниспадали на выраженные скулы, открывая взор на мириады родинок и веснушек, рассыпанных по его коже. Его хотелось крепко обнимать и не отпускать никогда в жизни, как игрушку, которую дали ребёнку на время. Но Бетти была готова смириться, если под временем подразумевается вечность. Она никогда не оставит его. Она не будет такой, как его отец или мать, отрешенные и занятые своими проблемами люди. Она не допустит ошибок, которые испортили её жизнь. Будет оберегать его, по возможности. Всегда будет рядом. Везде и всюду. — Бетт-ф, ф Днём Ровфдения! — маленькая Джеллибин, которой недавно поставили брекеты, вваливается в дверь дома Куперов с ярким подарочным пакетом. За ней плетётся вечно недовольный Джагхед, в неизменной шапке-короне и мешками под глазами. Король прыщавых подростков, по всей видимости, не очень доволен тем, что ему пришлось тащиться на праздник двенадцатилетней девочки. — Ага, с днём рождения, мелкая. Постарайся не спиться к пятнадцати годам, как брат твоей подружки, ведь всех настигает такая участь, — ухмыляется он, поправляя шевелюру, — Куда собираетесь? — Мы пойдём гулять, а потом пообедаем в Попсе, идёт? — интересуется Элизабет, часто моргая длинными, густыми ресницами. Да уж, в свои двенадцать она выглядит просто отменно: идеальная кожа, лёгкий макияж, лёгкие локоны, но только по праздникам, розовый блеск для губ. — Пожалуйста, постарайтесь не расхерачить чужую машину, как это было в прошлый раз, — язвительно бормочет он, поправляя платье младшей сестры. Простое, но со вкусом, без лишних страз бантов. Словно его ледяное сердце, наконец, оттаяло, коротко целует Джелли в лоб, скрывается за дверью, оставляя после себя лишь тонкий, едва уловимый шлейф мужских духов. — Мы идём на Фвитвотер? Фшкушно фшидеть где-то в городе, — жмёт плечами малышка Джонс, натягивая на голову широкополую шляпу. — Конечно. Классика жанра, сначала смотрим на воду, потом залезаем на водонапорку и смотрим на город. Там ещё остались консервы, ДжейБи? Я слишком проголодалась, — простодушно отвечает белокурая. Старая водонапорная башня близ Свитвотер — одно из немногих мест, которое облюбовали дети. Здесь постоянно валялись рисунки, нарисованные собственноручно карты сокровищ и маршруты пиратов, детские снимки и фантики от батончиков. Коробки с консервов, украденные со старого магазина на окраине Ривердейла, стали культовым символом убежища. — Жалежай, Бетт-ф, тут не офшень вышоко, — шепелявит Джеллибин, протягивая ладошку Купер. Та лишь крепко хватается за руку пос подтягивая ноги со ступенек наверх. — Осталась только одна банка бобов! Мы не выживем в апокалипсис! — заверещала Элизабет так, что крик её был слышен повсюду в окрестностях города. — Уфшпокойшся, мы выживем. Целый день, проведённый впустую, как, впрочем, и все остальные. Бессмысленные, глупые игры, смех, просмотр сериалов на старом ноутбуке отца, съеденные припасы и разбитые коленки — вот весь результат сегодняшнего рейда на башню. Аккуратно спрыгнув со ступенек, дети направляются в знакомое место, являющееся связующей точкой Саутсайда и Нортсайда — кафе Поп’а. Там их уже ждёт Джагхед, который непрерывно говорит с кем-то по телефону, затем кладёт, наконец, трубку и оповещает о том, что Глэдис забрали в диспансер. Джеллибин, как в тумане, жмурится, прикрывает рот ладошкой и убегает прочь, не доев свои луковые кольца. Вслед за ней спешит Джонс, ругающийся под нос. К столику подходит девочка, судя по всему, сверстница Бетти. Её тёмные, глубокие глаза поглощают блондинку взглядом, а затем аккуратная фигурка пристраивается рядом с ней на диване, всё так же продолжая изучать. — Кем были эти ребята? Они так резко сбежали, я и глазом моргнуть не успела, — интересуется незнакомка. — Тебе-то что? — равнодушно отворачивается Купер, но дабы не проявлять неуважение, краем уха слушает собеседницу. — Извини, если тебя задел мой вопрос. Я Вероника Лодж, будем знакомы, — лучезарно улыбается та. Шесть лет назад они познакомились. Она помнила это слишком отчётливо и ясно. Первое июля стало их знаменательной датой, неким «рубежом». Думать об этом всегда тяжело. Но, чёрт, сегодня Бетти восемнадцать. Она должна была провести этот день по-особенному. Может быть, завернувшись в одеяло, целый день смотреть мелодрамы с Джагхедом, вдыхая, до боли родной, запах его ментоловых сигарет, съездить на шоппинг с Джеллибин, поговорить со Свитом о его самочувствии. Наконец-то заботиться не только о себе, а о всех, кто её окружает. Глаза Джонса, лежащего напротив, слабо приоткрылись, затем его рука крепко обхватила талию Купер. Горячее дыхание, обжигающее нежную кожу, сладко раздалось током по всему телу. Любила ли она кого-то так же сильно, как его? Нет. Доверяла ли кому-то так же, как ему? Нет. Готова ли была отдать себя всю, без остатка, этому странному, эгоистичному парню с глазами, похожими на огромное, бушующее море? Однозначно. — С восемнадцатилетним, сумасшедшая, — прошептал на ухо Джагхед, забираясь рукой под свою же футболку, которая свободно свисала с маленькой фигурки девушки, — Меня, надеюсь, не посадят? — Если о том, что мы вытворяем, узнает мой чокнутый отец, от тебя мокрого места не останется, сладенький, — иронично протянула она, оттаскивая от себя брюнета. — Не думай, что тебе это сойдёт с рук, Купер, — фыркнул Форсайт Третий, потянувшись за стаканом воды, — Вниз не хочешь спуститься? Готовишь ей тут сюрпризы всю ночь, а она обниматься не хочет. — Ты же знаешь, к чему сводятся все наши объятия, — продолжила блондинка, проводя пальчиками по щеке парня. — Нет, не знаю. К чему? — Идиот, — безнадёжно вздохнула Элизабет, — Нужно спускаться. Похоже, все, кроме них спали: из гостиной не раздавалось не звука, следовательно, Джейл и Горошек сейчас в своей спальне. Но когда Бетти вошла в арку, отделяющую зал от огромной, крутой лестницы, она обнаружила кучу воздушных шариков, раскиданных по комнате в непонятной анархии, пара надувных блестящих цифр, прикреплённых к полу на скотч, огромный розовый торт и храпящую Джонс на диване. — Джелли, подъём! — рявкнул Джагхед, отчего рыжая тут же подскочила, широко распахивая глаза. Её тёмные синяки под ними подчёркивали усталость девушки после бессонной ночи. — С днём рождения, Беттс, — протянула она, вяло улыбнувшись. Волосы её беспорядочно сбились в комок, нелепо спадая с плеч, но она изо всех сил старалась сохранять позитивный настрой, — Я всю ночь надувала эти шарики, так что не ручаюсь за свой внешний вид. — Выглядишь ужасно, сестрёнка, — подбодрил её Джаг, на что та лишь вздохнула, закатывая глаза, — Впрочем, как и всегда. — Как и ты, братец. Время открывать подарки. Ох, простите, нужно ответить на звонок, — Джонс младшая услышала рингтон телефона, потянулась за ним, сказала в трубку пару коротких фраз, затем нажала на кнопку сброса, — Первый, к слову, уже за дверью. Беттс, может откроешь, дорогая? Бетти проследовала к двери. Звонок трижды прозвенел в тишине, такой всепоглощающей, словно все специально перестали дышать. Блондинка слабо дернула дверь на себя. На пороге стояли Кевин и Глэдис. — Мисс Джонс? Кев? Что вы… — И мы рады видеть тебя, малышка Бет, — радостно заключил её в объятия Келлер. От глаз Купер не ускользнуло то, как нахмурились брови Джагхеда в тот момент, — После переполоха с твоим побегом всех сотрудников больницы заставили провести повторные тесты у пациентов. Мы здоровы, но у Глэдис бывают провалы в памяти, только лишь в силу возраста, так что вам не о чем беспокоиться. Джеллибин сразу подбежала к матери, вешаясь ей на шею. Слёзы блестели на глазах рыжей девушки. Брюнет не спеша дошёл до двери, улыбнувшись, прижал мисс Джонс к груди. Раньше она была выше его на целых две головы, но сейчас парень с ростом под метр восемьдесят пять выглядел просто огромным на её фоне. Глэд тоже расплакалась, обнимая детей, которых не видела слишком долго. — С днём рождения, Бетти. Мы не сможем заменить тебе друзей из Ривердейла или семью, но хотя бы попытаемся стать частью твоей жизни. Когда все, наконец, уселись в гостиной, Кевин вытащил из рюкзака несколько томиков Хемингуэя. Глэдис же вручила Элизабет пакет леденцов и конверт с деньгами. Джеллибин уселась на стул перед окном, отодвигая шторку, достала из-за неё огромного плюшевого единорога и кинула в блондинку. Затем в неё также полетела коробка с наушниками и старая плёночная камера, которую ДжейБи, по всей видимости, всегда таскала с собой с двенадцати лет. Проснувшийся от грохота снизу, Свит вошёл в зал и протянул девушке красивую бледно-розовую кожаную сумку, во всех традициях Купер. — Так, где вы остановитесь, мисс Джонс? — открыто поинтересовалась Бетти. — Думаю, тех денег, что оставил в наследство Кевину его отец и моих накоплений хватит, чтобы арендовать квартиру или домик на окраине, так что мы справимся, — подмигнула всем присутствующим Глэдис. Джаг и Джелли, на удивление, возражать не стали. Завтрак прошёл вполне спокойно, все мирно болтали о насущном, давясь тортом, который приготовила Форсайтия. Спустя какое-то время, Кевин и мисс Джонс уехали, а ребята разошлись по комнатам. День прошёл запланировано. Всё оставшееся время она пролежала на Джагхеде, смотря глупые фильмы по телевизору. Он держался до последнего, чтобы не подарить Бетти свой подарок, но нервы скоропостижно сдали. Брюнет встал с кровати, убавляя громкость, вытащил из ящика письменного стола среднюю по размерам коробку и какую-то бумажку. — Я думал, это произойдёт по-особенному, — начал он, — Но, что есть, то и есть. Джонс протянул Элизабет зелёный листок. — Технологический институт Монтеррея. Фамилия, имя учащегося — Кейсиди Моллиган. Двадцать третий шкафчик, расписание звонков, график пар. Что это, Джаг? — недоумевающе поинтересовалась Бетти. — Ты теперь снова школьница, Купер. Только в этот раз, мисс Моллиган, постарайтесь не соблазнять сокурсников, иначе новому учителю литературы, мистеру Джонсу, придётся приподать им урок, — довольно хмыкнул Джаг, поглаживая блондинку по голове.