не влюбляйся в меня, потому чтo я простo оттолкну тебя. мне так долгo пришлось выстраивать вокруг себя стены, чтобы мне не причинили боль, поэтому я не разрушу их ради тебя. конечнo, ты будешь говорить, чтo любишь меня, чтo не покинешь меня и сделаешь всё для меня, нo как долгo ты будешь держать эти обещания? как долгo они продлятся? ты простo выбросишь эти воспоминания в ближайшем будущем. не влюбляйся в меня, потому чтo даже я не могу себя полюбить. я ненавижу себя, ты знаешь, я тот тип людей, которые принимают самые ужасные решения в жизни. я человек, которые всегдa говорит ненужные вещи, нo мыслит правильнo. у меня не получается хорошo описать себя, я не знаю, как еще более аккуратнo выстроить этo предложение, я не знаю как, и этo заставляет меня ненавидеть себя, a осознание этогo заставляет меня ненавидеть себя ещё сильнее.
***
— Бефол? Мы, если я не ошибаюсь, говорили на эту тему, — фыркнула Бетти, отстраняясь от Джонса. Он грустно потупил глаза в пол, отпустив девушку. — Девочка моя, поверь, так будет лучше для всех. Всё ведь было в порядке, пока ты не перестала принимать таблетки? Я желаю тебе только лучшего, Элизабет, понимаешь? — непривычно нежно проворковала Элис, вкладывая в руку дочери небольшую упаковку. — Нет, мама. Сейчас мне гораздо лучше, нежели во время лечебного курса. Я не буду их принимать. Джагг? Ты согласен со мной? — Купер, бросившая на диван пачку Бефола, с надеждой посмотрела на брюнета. Он безучастно положил ладони на её плечи и обвил их руками. Почему-то именно сейчас Элис начало тошнить: ей было противно смотреть на то, как саутсайдский отброс обнимает её дочь. — Мейсон во всём разберётся. Тебе не следует пить эти лекарства в прежней дозировке, если верить квалифицированному психологу, который явно понимает степень твоего заболевания, — спокойно кивнул Джагхед, утыкаясь носом в блондинистые волосы Бетти. — М-Мейсон? Он тоже здесь? — вытаращила глаза Смит, стараясь не показывать своего шокового состояния. — Да. Удивлена? Он и помог мне выбраться из грёбаной психушки, в отличии от тебя, — лицо Элизабет налилось краской, но объятия парня всё же смягчали обстоятельства. Она отвела его в сторону, затем удостоверилась, что мать не подслушивает, — Прости, Джагг. Просто я не понимаю: зачем ты позвал её сюда? Чтобы я лишний раз нервничала? Мне было достаточно «материнской любви» в Ривердейле, и я не хочу снова портить свою жизнь. — И всё же, Бетти, она твоя мать. Успокойся. Я люблю тебя. Всё хорошо. Сейчас просто поговори с ней. Она, всё же, прилетела сюда ради тебя. Она понимает всю серьёзность ситуации. Ты ей не безразлична, понимаешь? Сделай это, если не ради неё, то хотя бы ради меня. Пожалуйста, солнышко. — Только ради тебя. Надеюсь, она не захочет ночевать у нас, иначе нравоучения вернутся на круги своя, — закатила глаза блондинка, возвращаясь в зал, — И надолго ты планируешь задержаться здесь, мамочка? — Билеты заказаны на завтрашнее утро, но я переночую в отеле, если ты так не рада моему приезду, — мисс Смит вышла из гостиной, направляясь к гардеробной, где висело её пальто, — Подумай над моими словами, Элизабет. Если захочешь вернуться домой, я всегда буду ждать тебя, — с этими словами Элис подхватила чемодан на руки и скрылась за дверью. Только спустя некоторое время к Бетти начало приходить осознание происходящего. Она так долго чувствовала вину перед матерью из-за побега, а сейчас прогоняет её из собственного дома. Правильно ли вообще она поступила? Оставалось только смотреть вслед силуэту, который отдалялся и отдалялся от дома, через окно.***
Cigarettes after sex — K.
Первая спокойная ночь за всё время, проведённое в Монтеррее после дня рождения. Но в сон, почему-то, совсем не клонит, а наоборот, ощущается странный прилив сил. Элизабет медленно выползает из-под одеяла и направляется на кухню, где обнаруживает сидящего с бутылкой виски Джонса. Он не выглядит подавленным или печальным, скорее, вымотанным. Эти мешки под глазами явно не от одной бессонной ночи. Ей было даже стыдно за себя. За то, что позволила себе и ему сломаться. Больше такого не повторится. Всё, что касается только тебя, нужно держать только в себе, никак иначе. Подсаживается к нему, наблюдая за родными, серо-голубыми глазами, напоминающими залив где-то в Атлантике. Они, с неподдельной нежностью и заботой, смотрят прямо на Элизабет. Никакого страха или одержимости, только бесконечная любовь. Иногда она спрашивает себя «Насколько вообще реально полюбить такого нестабильного человека?», и в сотый раз убеждается, что Джагхед совершенно не задумывается о том, что она сумасшедшая, ведь он — такой же, как и она. Странный. Мутный. Чертовски красивый. Наверное, трудно переносить это всё: бесконечные истерики дорогого тебе человека, припадки, необъяснимые, с логической точки зрения, выходки. Ещё более тяжёлым являлись попытки подавить в себе эту темноту, чтобы не причинять Джонсу дискомфорт. Но они не увенчались успехом. Чёрное и белое теперь смешались. Нет, не в грязный серый, а нечто более яркое. Может, это сон? Слишком тепло на душе: вот так просто, сидеть рядом с ним, держать за руку и понимать, что всё наладилось. Хотя бы временно. Перед бурей всегда затишье. — Алкоголизм разве спасает, Джагги? — улыбается Бетти, обнимая парня. Он лишь ухмыляется, выливая шот обратно в откупоренную бутылку. — О, да, — смеётся брюнет, — На свете, наверное, есть две вещи, которые могут спасти меня: литровая бутылка Jack Daniels и улыбка моей любимой девочки, — он закрывает сосуд и возвращает его обратно в мини-бар. Такое странное чувство комфорта и лёгкости. Какая, интересно, сейчас фаза? Джагхед так опекал её в последнюю неделю, может, пора сделать что-то для него? — Пойдём, — Купер хватает парня за руку и тянет его куда-то наверх, в сторону чердака, — Я сделала небольшой сюрприз для тебя ещё в прошлом месяце, но мы были так заняты, что ты даже не успел посмотреть. Пара заходит на чердак. Он совсем не такой, как в стандартных домах: здесь чисто и убрано, нигде не висят жуткие деревяшки, а наоборот, почти всё пространство комнатки занимает большая кровать, над которой располагается скат крыши. На нём, что неудивительно, окна-иллюминаторы, а рядом с постелью небольшой книжный шкафчик. Только Рэй Брэдбери — классика, которую так любит Джагги. Её Джагги. Было сложно наводить здесь порядок, когда он дома, но она справилась со своей задачей. Рабочий стол и пара мотивирующих плакатов, висящих над ним, совсем в её стиле. «Не сдавайся!», «Двигайся дальше!» кричат надписи на них. Новенькая коробка с макбуком, на который она спустила половину своих накоплений со времён Ривердейла, теперь презентабельно стоит на столе, украшая его. Это действительно прекрасное место, которое сразу же напоминает Джонсу трейлер и конец мая, когда они только познакомились. — Это мне? — недоверчиво спрашивает парень, разглядывая коробку. — В этой комнате есть ещё кто-то, кому я могла бы купить его? — продолжает улыбаться Бетти, обнимая его со спины. — Беттс, ты просто невероятная. Прощайте, старые пишущие машинки! Спасибо-спасибо-спасибо! — брюнет запрыгал на месте, радуясь, как маленький ребёнок. Девушка лишь слабо приподнимает уголки губ, наблюдая за реакцией возлюбленного. Делать его счастливым — вот, что приносило ей наибольшее удовольствие. — Я подумала, это будет хорошим подарком для писателя. В шкафчике твой любимый Брэдбери, как обычно. Ты же так зачитываешься этими книгами… Помню ещё с самого детства, — на этой ноте Элизабет откидывается на кровать. Джонс также следует её примеру, располагая голову девушки на своём плече. Неизвестно, сколько они так пролежали — может, час, может, два, но за окном уже распалялся рассвет. — Помню, когда ты таскалась в библиотеку по утрам, чтобы принести мне свежие газеты. Ещё тогда я понял, что ты без ума от меня, — он засмеялся, прокручивая прядь смольных волос на пальце, — Чего ты смеёшься? Разве я не прав? — Я п-просто проспорила Джеллибин, — девушка залилась смехом, обнимая Джагхеда, — Хотя, не спорю, ты был красавчиком в свои «сладкие семнадцать». Не удивлюсь, если каждая девушка школы готова была отдаться тебе при первой минуте диалога. — Что правда, то правда, — Форсайт Пенделтон тоже посмеялся от забавного высказывания блондинки, но потом что-то неприятно кольнуло в груди — воспоминания о старшей школе и Люси давали о себе знать. Оказалось, что именно Бетти — его самая искренняя, настоящая, истинная любовь. Бескорыстная и не требующая ничего взамен, кроме чувств. — А ты… Помнишь наш первый поцелуй? — неуверенно и скромно спрашивает Купер, обжигая шею парня своим тёплым дыханием. От него по коже разбегаются сотни мурашек. Она так близко. Он такой пьяный. — В трейлере, так? О, конечно, помню, это было так странно и неловко, что даже забыть трудно, — парень усмехается, погружая ладони в тёмную шевелюру. — Не в трейлере. В редакции. Ты забыл, придурок? — она продолжала смеяться, но уже тише. Её смех просто разрывал душу Джонса на части. Он готов был отдать себя этой маленькой, вредной принцессе без остатка. Редакция «Золота и Лазури» слабо освещена настольной лампой семиклассницы Бетти Купер. Она слишком задержалась в этот раз: исторические статьи, связанные с городом или школой, так или иначе, требуют к себе больших усилий и внимания. Не пропустить ни одной детали, написать хорошую статью о развитии баскетбола и водного поло в Ривердейл-хай — вот главная цель последнего месяца. Бесполезный Джагхед, который только и делал, что отбивал мяч теннисной ракеткой или трепался с кем-то по телефону, никак не проявлял себя в качестве соредактора. — Эй, Джонс, ты вообще умеешь делать что-то руками, а не только часами болтать с какой-то очередной подружкой? Мне нужна помощь, а ты сидишь битый час за столом, и не делаешь абсолютно ничего. Нормально? — фыркнула Элизабет, манерно раскладывая бумаги на столе. Джагхеду явно не понравилось такое отношение к себе. Пробормотав в трубку «Я перезвоню», он подскочил с места и в два шага преодолел расстояние между столами. Стало страшно, когда он навис над хрупкой фигуркой Купер и чётким басом выдал следующее. — Я не обязан помогать какой-то малявке с написанием статьи. У меня есть дела поважнее, чем жалкие тексты в школьной газетёнке, — проговорил он, словно заучивал эту фразу всю жизнь, а затем отстранился и прохрустел костяшками пальцев прямо над ухом Бетти. — Не знала, что ты такой нарцисс, Джагхед. Тебе составляет огромного труда просто найти мне нужную информацию и распечатать пару выпусков газеты? Я бы выразилась нецензурно, описывая то, как ты себя ведёшь, но не хочу «марать руки». Это так называется? От этих слов брюнет буквально вскипел. Он покраснел, нервно закусывая губу, но через какое-то время успокоился, опираясь спиной на большой деревянный шкаф, находящийся в редакции со времён открытия школы. — Такой меркантильный и эгоистичный… Как я вообще могла влюб… — прошипела Бетти, но остановилась. Чёрт, чёрт, чёрт! Что она только что натворила? Джонс хмыкнул, медленно отошёл от шкафа, с каждой секундой приближаясь к Элизабет. — Малышка Беттс влюбилась? В меня? Удивительно. Вот уж чего я не мог ожидать, Бетти, ты превзошла себя, — язвительно проговорил он, закусывая губу снова и снова. Приятная тяжесть внизу живота заставила Купер немного приподняться со стула навстречу странным движениям парня, — Так что? Прокомментируйте ситуацию? — Отвали, Джагхед. Я не это имела в виду, и вообще, занимайся лучше своими делами, от тебя никакой пользы, — попыталась уйти от разговора Бетти, но тщетно. Парень неумолимо продолжал приближаться к её лицу. — Да неужели? Может мне лучше помочь тебе? Раз уж мы такие страдальцы, — усмехнулся Форсайт Третий. — Отстань. Пожалуйста? — Дай-ка подумать… Мой ответ — нет. Её пухлые, мягкие губы накрыли губы Джонса. Он бесцеремонно вторгся своим языком в её рот, проводя кончиком по нёбу девушки. Она слабо застонала в поцелуй, когда Джагхед прикусил нежную, розовую кожу, после чего попыталась неумело ответить ему. Брюнет положил свою руку на её затылок, приближая к себе, отчего дыхание совсем сбилось. Кто-нибудь, научите Бетти Купер дышать! Ох, если бы только её мать знала, чем она занимается вечером в редакции… Никогда бы не спонсировала выпуск газеты, перевела бы дочь на домашнее обучение и посадила бы под замок. Джонс, наконец, отстранился, протёр тыльной стороной ладони губы, и саркастично улыбнулся. — Не думай, что это что-то меняет. — О, Господи… Почему я был таким идиотом? Прости, малышка, — Джаг хлопает себя по лбу, прижимая девушку к себе, — Серьёзно, удивляюсь, почему ты не убила меня на месте? — Потому что я любила тебя, дурачок. — Любила? А сейчас нет? — недоумевающе спрашивает он. — А сейчас люблю ещё больше. Ты ведь не собираешься просто уснуть здесь, верно?Когда ты улыбаешься, Ноги подгибаются, Тело рассыпается, Планеты взрываются.
***
16 июля, 22:33
Машина Арчи мчалась по трассе с невероятной скоростью, рассекая воздух. Он был обязан приехать сюда, не только из личных побуждений, но и с точки зрения моральных ценностей. Аккуратные могилы на кладбище были огорожены извилистыми заборами. Тут покоилась вся династия Лоджей, начиная от прадедушки Сэмьюэля, заканчивая Вероникой. Свежая могильная земля уже немного осела, но всё равно выглядела новой. До чего он запустил свою жизнь? Любимая девушка, теперь уже рядом, но спит под толстым слоем земли, и уже никогда не проснётся. Не помог. Не увидел. Проигнорировал её немые мольбы о спасении ради личной выгоды. Он — мудак. Он виноват во всём. Он портит всем ебаную жизнь. — Ну здравствуй, Ронни, — всхлипнул Эндрюс, падая на колени у самой земли, — Это снова я. Принёс сюда цветы, хотя, я вижу, их тут и так полно. В любом случае, я оставлю их. Надеюсь, ты увидишь их откуда-нибудь из рая. Чёрт, я даже не знаю, что нужно говорить в такой момент, поэтому просто… Прости меня. Больше он ничего не смог сказать. Острый ком застрял в горле, не давая вымолвить ни слова. Слёзы хлынули из глаз сплошным потоком, не желая останавливаться. Он не обязан быть сильным. Иногда даже самые стойкие стены дают трещину. И он сломался. Ничто не служит вечно. Всему свойственно быть утилизированным. И теперь можно смело выкинуть его избитую душу. Достал из кармана мобильник. Он настолько жалок, что даже не может элементарно извиниться перед лучшей подругой. Дожидается гудков в трубке, сразу бросает, а потом корит себя за это. ArchieAndrews, 22:40 Я хочу вернуться. Можно? Чья-то рука неожиданно опустилась на плечо. Наверное, очередная галлюцинация. А может… — Так и знал, что найду тебя здесь, — спокойно сказал Чарльз, разворачивая рыжего к себе.Обрушились небом в комнате, Остались совсем одни.