Неправильная

— Все? — Дейзи дождалась утвердительного кивка, убрала карандаш с блокнотом и собралась идти в сторону кухни. — А, красавица, ты сама к нам присоединись, — слова были сопровождены лёгким ударом по пятой точке. Она повернулась. — Извините, у меня смена, — борясь с желанием эту ему руку сломать, сказала Дейзи, очаровательно улыбнувшись и поймав совуствующий взгляд другой официантки — Карен. Настроение и без этого менялось каждые полчаса, и сейчас как раз хотелось кому-нибудь врезать. Или хотя бы смачно разбить тарелку о пол. Но нужно было сдерживаться — она и так уже на нервах вызвала дрожь во всем городе, и местные решили, что было небольшое землетрясение. В баре с полок попадали какие-то бутылки, а кое-где в домах треснули стекла, и вроде бы обошлось без жертв, но постоянная взвинченность напрягала до ужаса, заставляя волноваться ещё больше. — Я сегодня могу задержаться, иди, я доработаю, — сказала вошедшая Карен, решая, снимать фартук или нет. Ей было слегка за тридцать, за плечами два брака и сын оставленный с отцом-бандитом. Закон был на стороне матери, но бывший муженёк пригрозил, что если не отдаст ребенка, то как-нибудь возвращаясь с работы, живой до дома не доберется. Карен выбрала жизнь, а Дейзи подумала, что будь она на ее месте, то просто бы мочканула горе-муженька, вывезла бы на протекающую рядом реку и скинула бы в воду, чуть выше очистных сооружений местного целлюлозно-бумажного завода. Тело бы после такого «очищения» потом бы даже по зубной карте не опознали, если бы всплыло. Этот городок, наверное, и не такое видел. — Нет, — она вздохнула, оглядев посетителей. Следовало съездить в Колородо и забрать деньги из хранилища на вокзале. Хватило бы на год без работы, но это бы вызвало подозрения, поэтому приходилось терпеть эти выходки. В конце концов, лучше Техаса места не найти. — Не ходи поздно, — сказала Карен. — Шериф говорил, что у нас какая-то банда появилась. — Не бойся, — Дейзи положила ей на плечо руку. — Наш шериф любит нагонять панику. — Я просто за тебя беспокоюсь, в твоем положении не стоит ввязываться в приключения.       Снимая вместе с Дейзи небольшую квартирку, Карен не заметить ее утреннее недомогание не могла. Не думала Дейзи, что ее прикончит утренний токсикоз. Было ли это вообще токсикозом? Тесты могли врать, а все остальное вполне можно было объяснить ранним развитием менопаузы или банальной психологией женщины, которой поставили диагноз бесплодие. По хорошему, стоило сходить к врачу, но узнать о так часто слышимом ею «ложная беременность» не хотелось ровно в той же степени, как было страшно услышать ее подтверждение. Да и она терпеть не могла врачей. Гинекологов и в особенности, после парочки пулевых и одного осколочного ранения, хирургов.       Будь это правдой, она бы, наверное, опустошила все свои тайники, сделала новые документы и рванула куда-нибудь. Куда-нибудь подальше от Америки, ее вечных передряг с мутантами и другими странами. К примеру, в Европу. В Париж, а ещё лучше, куда-нибудь в Италию, на побережье, ближе к морю, где тепло. Даже плевать бы было, что она не помнила имя возможного отца — парня, случайно встреченного в баре ещё в Вайоминге. Был ещё Леншерр, но это, со слов Рейны, было маловероятным и, пожалуй, если бы это было так, это было бы до безумия странно. — Со мной все будет в порядке. Иди, раз уж мы работаем до последнего посетителя, а это мой столик, то мне и оставаться. Не волнуйся, я сильнее, чем кажется.       Карен уходит, и в зале не остаётся никого, кроме нее, бармена и трёх подвыпивших придурков. Она ставит на поднос ещё три кружки пива, поданные барменом и идёт к столику, не забыв нацепить вежливую улыбку. Она подаёт им пиво и слышит, как открывается входная дверь и чертыхается про себя, отметив, что работать до последнего посетителя — крайне идиотская затея хозяина забегаловки. Она поднимает голову и видит Ванду Максимофф. Не то, чтобы она особо удивлена ее появлению, лишь непонятно, как она ее нашла, но вот на лице Ванды легко читается крайняя степень изумления.

***

— Ванда? — Дейзи подходит к ней, почему-то почти с осторожностью. — Как ты меня нашла? — Мне помогли, — нелепо шепчет Катрина, не понимая, что вообще ей сейчас делать. Где-то на улице Джаин, совсем рядом Гордон и Елена, а перед ней беременная Джонсон. В голове почему-то стучит лишь одна мысль: лишь бы они не встретились, лишь бы они не узнали. — Ты беременна? — Что? — тихо, но недовольно спрашивает Дейзи. — С чего ты взяла? — Я чувствую мутантов, — тоже тихо говорит она, боясь, что из кто-то услышит. Но бармен далеко, а компании выпивавших мужчин явно не до них. — А в особенности — родственников. Забыла? — Я не… — она осекается и вдруг изумлённо и чуть ли не со злобой произносит. — Черт возьми, Леншерр! — А что, были и другие варианты? — нелепо хлопает глазами Катрина. Ну, хорошо, что хоть не Питер — для него она старовата. — Вообще-то, да, я на самом деле думала, что… А, впрочем, не важно, — резко сказала она, словно что-то решила. — Предлагаю уговор, ты не видела меня, а я тебя. — А, так значит, горе-папаше ты сообщать не собираешься? — Было бы резонно, но вот рассказ Линкольна почему-то пугал, как и стойкое нежелание допустить встречи Джаин и Дейзи. Хотя что такого? Она же, в конце-концов, ее мать. На фоне ее собственной ситуации с семьёй и полного согласия, что Эрику можно и не говорить, прозвучало это лицимерно. — А зачем ему ещё одна проблема? Как и мне. Как и тебе, — напомнила Джонсон, а Катрина подумала, что никогда не видела ее такой расстерянной и решительной одновременно. — Стой… Кто помог тебе меня найти? — Тебе нужно уходить отсюда. Тебя кое-кто ищет, она… — Катрина уже собиралась было выложить ей все, как дверь открылась, и в помещение вошли Елена и Джаин. Поздно. Дейзи на секунду застыла, откуда-то узнав вошедшую. — Не говори никому про ребенка, даже ей. Прошу, это важно, ей нельзя верить, — быстро сказала Катрина, пользуясь, что стоит спиной к двери. Джонсон кинула на нее непонимающий взгляд и почему-то устало присела за первый попавшийся столик. — Здравствуй, Дейзи, — сказала Джаин, а Катрина бросила взгляд на компанию из трёх мужчин, недовольно позвавших официанта. — Да иду я, — букркнула Джонсон. — Простите мне… Мне нужно работать, я закончу и подойду, — нелепо сказала Дейзи и вскочила с места. Джонсон была теперь расстеряна не меньше ее самой, а Джаин с отрешеным видом опустилась на стул.       Плевать на Джонсон, Джаин ведь ее мать, она же ничего ей не сделает. А вот ее вполне могут посадить на цепь, как и остальных мутантов. А ещё они могут достать Либератио. Вопрос лишь в том, знают ли они, где оно. Нужно уходить, бежать и как можно скорее. В Посмертие она не вернётся, нет, только не беспомощным человеком. Она вдруг едва не усмехнулась, поняв, что этим самым беспомощным человеком и мечтала стать всю жизнь. Как же все это было глупо… — Я подожду на улице, — она коснулась пальцами висков, — что-то мне нехорошо после возвращения способностей. — Да, конечно, — отстранённо ответила Джаин, внимательно наблюдая за Дейзи, на которой лица не было.       Елена за ней не двинулась, и Катрина, едва выйдя на улицу, тут же выяснила причину — из темного угла вышел ждавших их и охраняющий ее Гордон. — Они нашли ее? В департаменте я узнал, что женщина, похожая по описанию, работает здесь. — Да, нашли, — Катрина кивнула. Для безглазого Гордон легко передвигался и обратился он сейчас к ней, точно зная, кто перед ним находится, а значит, он мог видеть. Она ещё по хвостатому парню поняла, что телепорт — невероятно опасный противник, а Курт был всего лишь неопытным мальчишкой. Человек, стоявший рядом, был намного опаснее, и черт знает, какое чутье вело его и как он выбирал место телепортации. — Все в порядке? — участливо спросил Гордон. — Да, просто… Все эти семейные воссоединения не по мне. — Она даже не соврала, мало ли что, вдруг он почувствует. — Гордон, не мог бы ты вернуть меня обратно в Посмертие, мне кажется, они там и без меня договорятся.       Сейчас или никогда. Гордон протягивает руку, а ее ладонь мгновенно вспыхивает алым, а вокруг образуется синеватый шар портала. Он, словно почувствовав неладное, отшатывается, но поздно — алая дымка уже коснулась его, и он, падая, изчезает, а она едва успевает выскочить из портала, падая на землю. Тут же вскакивает и бежит в сторону дороги, надеясь поймать машину, пока Джаин и остальные не поняли, что она сбежала.       Плевать на Джонсон, разберётся сама, не маленькая, главное самой сбежать, не оказаться в чертовом Посмертии. Слово-то какое придумали! Она ловит какую-то машину и почти радостно обнаруживает там семейную пару, направляющуюся в сторону Далласа. Те, не найдя ничего подозрительного даже в ее запачканной от падения на землю куртке, разрешают доехать с ними, и она, стараясь не оглядываться, садится на заднее сиденье, молясь, чтобы они успели уехать, потому что как разделаться со сверхбыстрой Еленой, она не знала.       Пока они ехали, у нее было время подумать, но мысли так в порядок и не пришли. В Посмертии — с десяток мутантов в черт знает каком состоянии и Эмма Фрост, которой она по дурости обещала ее вытащить. А ещё, скорее всего, туда попадет беременная от ее отца Джонсон, с ребенком, которому там вряд ли рады. По словам Линкольна, не просто не рады — они могут верить в то, что он для них опасен. А ещё Дейзи всё-таки может достать Либератио. Нелюди — не мутанты. У них вообще словно бы своя культура, жизнь и верования. Они слаженны и организованы, и прячутся где-то в безграничных горах Китая. Их не найти, да она и не хочет. Ужас, пережитый в подземелье, отбивает всякое желание туда возвращаться. Отбивает желание просто вступать в бой, боясь оказаться там, на их месте. Впервые в жизни хочется скинуть свои проблемы на кого-то — пускай решают за нее. Ей слишком страшно. За других, и ещё больше за себя саму. Но помощи просить не у кого, кроме как…       В Даллас они приезжают уже глубоким вечером, ее не нашли, да и теперь не найдут — город большой. У нее путаются мысли, она с трудом находит телефонный автомат, нашаривает в кармане остатки денег, умудрившись уронить их, кидает монетку и дрожащими руками второй раз в жизни набирает номер, намертво врезавшийся в память. — Школа Ксавье, — отвечает какая девочка, а Катрина, тяжело вздохнув, решается. — Позовите Эрика Леншерра. — Не кладите трубку, — сообщают ей с того конца провода. Она ждёт пару минут. — Я слушаю, — говорит, несомненно, Магнето. — Привет, — тихо говорит она и чувствует, что голос чуть ли не дрожит. — Не называй моего имени, иначе я положу трубку. — Хорошо, — соглашается Эрик. В его голосе даже не сквозит удивление. — Есть кто-то рядом? — Где бы ты не была, у нас уже почти ночь. Почти все по своим комнатам. — Хорошо, — произнесла Катрина, и вдруг поняла, что непроизвольно скопировала интонацию, с которой отец произнес это самое слово минуту назад. — Мне нужна твоя помощь, — с трудом выговорила она, пытаясь представить самодовольное лицо Магнето в этот момент. Вышло не очень — она никогда не видела у Эрика этого выражения, как-то не довелось. — У тебя что-то случилось? — От беспокойства в его голосе почему-то со злобой захотелось кинуть трубку. — Давай встретимся, все спокойно обсудим. Где ты? — Нет, я не могу, — она качает головой, будто в подтверждение своих слов, но смысла в этом нет — Леншерр не видит ее лица. — Я по голосу слышу, тебе нужна помощь, — резко сказал Эрик. — Либо так, либо я кладу трубку. Хочешь померяться характерами? — Стой, отец! — тоже резко выкрикивает она, и понимает, что этим сдала себя. — Ладно, ты можешь приехать. Один. И никому не слова! — Где ты? — тут же поинтересовался Магнето. — В Техасе. У меня нет машины, и быстрее бы было встретиться где-то по пути. — сказала Катрина, а Эрик замолчал ненадолго, словно что-то обдумывая. — Ты сможешь доехать до Теннеси? — наконец, сказал он. — На попутках. — Кингспорт, Теннеси, там есть кафе напротив Центральной библиотеки. Ты могла там быть, в библиотеке была одна из книг про Либератио. Хорошо просматривается со всех сторон, большие окна, сможешь проверить, что я пришел один. Тебе подходит? — Завтра, часам к двенадцати плюс-минус час. Дай слово, что приедешь один. — Даю слово, что приеду один, — легко соглашается Эрик. — Только прошу, не передумай. Я буду ждать.       На улице холодно даже для нее, днём в ее куртке было ещё нормально, но погода в Далассе что-то не задалась, и поэтому едва выйдя из телефонной будки, она тут же почувствовала пронизывающий ветер. Хотелось есть — она так и не позавтракала, от испуга сорвавшись к Джаин. Пожалуй, следовало хоть еды в забегаловке, где работала Джонсон заказать, но что-то от страха она о таких вещах не подумала.       Денег почти не было, лишь какая-то мелочь, зажигалка, полупустая пачка сигарет, которые ей приносил Линкольн, документы. Несколько золотых колец на пальцах, серьги, тоненький браслет на запястье. Ламбарды ночью не работают, а, значит, нужно выдвигаться как-то прямо сейчас на попутках, и плевать, что Леншерр может не дождаться. Почему-то казалось, что он будет ждать до последнего. Она привычно коснулась шеи там, где висел медальон. И вздрогнула. Он так и остался лежать на вершине утеса, там, где она его оставила сегодня ночью.