you don't belong here

      Пол поворачивается на бок и приоткрывает глаза. Несколько секунд разглядывает пустующую половину кровати, прежде чем сердце гулко ударяет о ребра, скидывая ленное спокойствие. Едва вынырнувший из сна, он пытается понять, куда подевался Дэрил, и приподнимается на постели. Одеяло сползает с плеч, и прохлада заставляет обхватить себя руками. Уже пора включать обогреватели, чтобы совсем не окоченеть ночью. Вскоре, сквозь марево до сознания начинают пробиваться воспоминания, больше похожие на сон.       Скрежет когтей о дверь сложно было с чем-то перепутать. Дэрил поморщился от неприятного звука, за которым последовал скулеж Щенка, оставленного на ночь на улице. Неохотно перекатившись на свою часть матраса, отлипнув от завозившегося рядом Пола, он бросает взгляд на окно, не до конца задернутое занавесками – предрассветные сумерки не были тем временем, когда ему действительно хотелось бы проснуться. Особенно учитывая то, что уснули они, может, только пару часов назад. Но маленький засранец, рвущийся внутрь трейлера, требовал внимания, хотя, казалось бы, мог бы преспокойно справиться со своими делами сам, находясь снаружи, а не будить хозяев.       В любом случае, вставать все равно пришлось бы. Дэрил обещал отправиться на охоту, пока еще позволяла погода. Зима приближалась, а Мэгги планировала заготовить как можно больше еды, в том числе и мясо, дабы жители Хиллтопа не голодали в холодную пору. Правда, сделать это он планировал на несколько часов позже.       - Не вставай. Поспи еще немного, - Дэрил пригладил спутанные волосы развернувшегося к нему лицом Пола. Тот не спешил окончательно просыпаться, несмотря на приоткрытые глаза, взгляд которых он никак не мог сфокусировать. – Постараюсь вернуться к обеду, - соблазн остаться в постели был слишком велик, но Дэрил пересилил себя и выбрался из-под одеяла, ежась от прохлады. Он с усмешкой окинул взглядом Пола, зевнувшего и поспешившего укутаться в оставленное ему одеяло с головой так, что снаружи осталась торчать разве что макушка. Дэрил вообще не был уверен в том, поступает ли в этот кокон воздух и стоит ли ему начать волноваться о жизни Пола уже сейчас или только в случае, если он не выйдет его встречать.       Потуги Щенка пробраться внутрь не прекращались, но впустить его – значило наверняка лишить Пола сна. Пес не стал бы церемониться и сразу же запрыгнул бы на матрас к хозяину, требуя любви и ласки. Дэрил надеялся, что их собака станет спокойнее, когда подрастет, но пока что этого не происходило, а надежды оставалось все меньше. Он поспешил одеться и покинуть трейлер до того, как Щенок пробил бы дверь своей башкой.       Уже на улице Дэрил закрепил на поясе старые ножны Пола, окончательно перешедшие в его пользование, и проверил содержимое рюкзака на наличие всего, что могло понадобиться в непредвиденной ситуации. Забросив на плечо арбалет, он зашагал в сторону ворот. Поселение еще спало, никто не спешил готовить завтрак и даже не помышлял о делах. Только дозорные сонно переминались на вышках, дожидаясь, когда их сменят. Дэрил прихватил с собой в дорогу пару яблок из стоящего на улице ящика, понадеявшись, что к его возвращению Пол придумает, чем накормить их со Щенком. А еще, что на этот раз он вернется с охоты не только с несколькими зайцами.       Пол рассеянно окидывает взглядом комнату, отмечая отсутствие снаряжения охотника – ни ножей на крючке, ни арбалета в углу. Зато в помещении царит такая тишина, что хочется упасть обратно на кровать, завернуться в одеяло и разглядывать полоску блеклого неба сквозь не задернутые шторы в попытках плавно проснуться. Из года в год, постепенно крепнущий к осени холод неизменно нагонял на Пола тоску – он мог целенаправленно не думать о причине, но подсознание четко знало, что приближается зима, а значит – самый ненавистный ему праздник. Самый одинокий праздник. Момент, когда метафорический холод сливается с физическим и сковывает душу. Потому он, еще до апокалипсиса, при первой возможности и переехал в штаты южнее. Вряд ли это что-то существенно изменило, но он попытался. И в этот раз он вновь постарается забыть о датах, будучи увлеченным делами: сначала подготовкой к зиме, а затем и самой зимовкой, что в нынешней широте не так уж и сложно ввиду климата - снег здесь почти никогда не выпадает. И лучше зиме не менять своих привычек.       Пол вытягивает руки вверх, разминая мышцы плеч – с тех пор, как они с Дэрилом обзавелись широким матрасом, спать стало сущим удовольствием. Конечно, они никогда не отказывались прижаться друг к другу, чтобы заснуть в таком положении, что, с опустившейся на улице температурой, перешло в разряд крайней необходимости, но теперь никто не слетал на пол, когда другому хотелось перевернуться.       Иисус одевается, намереваясь потратить выдавшееся личное время с пользой, не отвлекаясь на Щенка, обладающего бесконечным зарядом сил, а потому – прыгающего, скулящего, требующего внимания. Пол никогда не задумывался о том, чтобы обзавестись домашним животным – не позволяли обстоятельства, элементарное отсутствие собственного жилья, бесконечное кочевание с места на место. Да и боялся облажаться, взяв на себя ответственность за живое существо. Дэрилу с Щенком было хорошо, он приучал его к самостоятельности, и вместе они начинали походить на отличный охотничий дуэт. Однажды Щенок будет приносить подстреленную добычу, а не пытаться сожрать на месте; выслеживать и находить следы он уже здорово умел.       Утро пролетело незаметно, и к тому времени, как Дэрил обещал вернуться, обед уже почти остыл. Пол отвлекается от книги, переводя взгляд на окно, будто рассчитывая, что ворота вот-вот откроются и охотник пересечет территорию Хиллтопа. Он сглатывает голодную слюну и решает больше не ждать – у Дэрила все-таки нет часов, чтобы быть вовремя, он пообедает, когда вернется. Пол ставит книгу на стол и вслепую чистит печеную картошку, не желая отвлекаться от сюжета романа.       «Когда разражается война, люди обычно говорят: «Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо». И действительно, война – это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго. Вообще-то глупость – вещь чрезвычайно стойкая, это нетрудно заметить, если не думать все время только о себе. В этом отношении наши сограждане вели себя, как и все люди, – они думали о себе, то есть были в этом смысле гуманистами: они не верили в бич Божий. Стихийное бедствие не по мерке человеку, потому-то и считается, что бедствие – это нечто ирреальное, что оно-де дурной сон, который скоро пройдет. Но не сон кончается, а от одного дурного сна к другому кончаются люди, и в первую очередь гуманисты, потому что они пренебрегают мерами предосторожности. В этом отношении наши сограждане были повинны не больше других людей, просто они забыли о скромности и полагали, что для них еще все возможно, тем самым предполагая, что стихийные бедствия невозможны. Они по-прежнему делали дела, готовились к путешествиям и имели свои собственные мнения. Как же могли они поверить в чуму, которая разом отменяет будущее, все поездки и споры? Они считали себя свободными, но никто никогда не будет свободен, пока существуют бедствия».       Пол смотрит застывшим взглядом в стол, он дышит тяжело, пропустив через себя каждое слово этого абзаца, ярко ощущая каждую букву, звучавшую в голове выстрелами, криками, ударами ножей. Да, войны – это глупо, но они случались. Раз за разом. Они пережили бойню небывалой, после обрушения мира, величины, но Пол никак не может поверить, что опасность миновала. Больше нет Святилища, больше нет наклеивших на себя ярлык и перевирающих смысл названий Спасителей, больше никто не умирает из-за глупого стремления подчинить себе остальных и выжить. Прошло уже достаточно много времени, кажется, непозволительно много, словно новая война всегда отсчитывает для себя полагающееся, дожидаясь, когда сможет нагрянуть, украсть десяток жизней, пройтись ураганом по поселениям, разворошить и вырвать устоявшийся порядок с корнем.       С каждым днем ощущение ожидания опасности оседало внутри, копилось, не переставая иногда колоть в сердце, как, например, утром, когда он не нашел Дэрила рядом и не сразу вспомнил об охоте. Пол всегда старательно гнал мысли о плохом прочь. Почему мир кажется ему невозможным? Не потому, что он к нему не привык, не потому, что спокойствие видится ложным. Пол не хотел быть застигнутым врасплох. Он должен быть готовым бойцом с трезвым рассудком, он не пропускал тренировки, несмотря на то, что свои навыки применять ему откровенно теперь не на ком – Дэрил не обрадуется, если он снова полезет со своими «хитровыебанными приемами» к мертвецам. Он жил в постоянном напряжении с самого детства. Со знанием, что, стоит расслабиться – и это плотоядное чувство выгрызет тебя изнутри. Вся его жизнь представляла собой вереницу различных битв, в которых изредка блестели короткие эпизоды обманчивого счастья. И с Дэрилом оно непозволительно долго задержалось, ведь, чем сильнее привяжешься, тем больнее будет отпускать. И это пугало Пола до дрожи. Он боялся, что очередная идиотская война за ресурсы и власть сможет отобрать их друг у друга.       Но он старательно отмахивался от мысли, что что-то случилось. Охотник просто пытается дотащить крупную добычу и не рассчитал свою силу. Но мысль не уходит. Полу кажется, что если он позволит ей и дальше ворочаться в голове, расти, крепнуть, то обзаведется стойкой паранойей, если еще не. Как только Дэрил вернется – мысль будет искрошена на лоскуты.       Дойдя до момента мучительной смерти безнадежно больного ребенка, на котором хотели тестировать сыворотку от чумы, Иисус отрывается от книги. Он даже рад это сделать, заслышав собачий лай за воротами. Закинув на страницу закладку, он захлопывает том и выскакивает из трейлера, начиная репетировать утомленный ожиданием взгляд с укоризной. Но на территорию Хиллтопа вбегает лишь Щенок, тут же узнавая Пола и устремляясь к нему. Виляя хвостом, начинает прыгать, цепляясь когтями за штаны. Пол гладит его по спине, пытаясь утихомирить, и поднимает взгляд на закрывающиеся ворота. Дэрила нет. Пол растерянно смотрит на Щенка и опускается рядом с ним на корточки.       - И где ты потерял Дэрила? – спрашивает он, будто надеясь на ответ, и обхватывает шею собаки, чтобы взглянуть на его морду. Шерсть чистая – ни грязи, ни, не дай бог, пятен крови. Не мог же он просто взять и сбежать от Дэрила.       Пол резко вздрагивает, когда утренняя мысль холодом стучит изнутри по ребрам, и подсознание язвительно шепчет, что она была предчувствием. Что-то случилось на охоте? И поэтому Дэрил отправил Щенка сообщить об этом? Он не может представить другой причины. Пол резко поднимается и ныряет в трейлер, на пороге чуть не наткнувшись на проскользнувшего и пытающегося опередить его Щенка. Тот завывает, требуя еду. И Пол скармливает ему остатки картошки, пока сам наспех одевается и собирает рюкзак, чтобы скорее прийти Дэрилу на помощь. Ему нужны медикаменты, немного еды, оружие. И какая-то вещь Диксона, чтобы Щенок понял, чего от него хотят. Пол седлает лошадь и выводит за ворота, свистом подзывая Щенка и давая ему понюхать старую рубашку Дэрила, которую они еще не успели постирать. Вставляет ногу в стремя и спешит запрыгнуть в седло, чтобы не упустить из виду припустившегося в сторону леса Щенка.       Страх пытается зацепиться когтями, рассечь стойкость вдоль, но Иисус гонит его прочь. Он даже задумываться не хочет, что может опоздать, что может не найти. Есть другой вариант, приятнее, но тоже не фонтан – где они с Диксоном успевают разминуться, и тогда в лесу умудряется заблудиться уже Пол. Но он знает, что следует вернуться до захода солнца и продолжить поиски на следующий день. Дэрил никогда не ходил на двухдневные вылазки в одиночку, и сегодняшняя охота не должна была быть исключением. Иногда Щенок останавливается, и тогда Иисус тормозит лошадь, пока тот, поймав след, радостным тявканьем не сообщает новость и отправляется дальше. Он игнорирует попадающихся на пути редких ходячих, чтобы не терять времени. Иисус оглядывается, наблюдая, как за плечом солнце золотит верхушки деревьев, а значит – пора возвращаться домой, пока совсем не стемнело. Может, Дэрил уже вернулся. В какой-то момент Щенок срывается с места, и Пол подгоняет лошадь, чтобы не потерять его из поля зрения. Сердце сбивается на радостный бег, когда он видит фигуру, плетущуюся по лесу.       Вначале, услышав знакомый лай где-то впереди, Дэрил решил, что ему померещилось. Стресс, раны, усталость – все это вполне могло стать причиной галлюцинаций. Может, он не заметил, как давно потерял сознание, и теперь ему попросту кажется, будто он продолжает двигаться вперед. Но лай повторился, а за ним впереди мелькнула знакомая, стремительно приближающаяся морда. Дэрил вскидывает голову, отводя взгляд от бежавшего ему навстречу Щенка, и, наконец, замечает скачущую следом лошадь. Лицо ее всадника сложно было с кем-то перепутать, даже находясь в полубессознательном состоянии.       Дэрил сбрасывает с плеча осточертевший рюкзак и отпускает арбалет, который кое-как тащил, зажав в замлевших пальцах. Щенок скулит, наворачивая круги у его ног, бьет хвостом по коленям и облизывает пальцы, призывая хозяина хоть как-то отреагировать на его присутствие. Дэрил опускает взгляд вниз и разворачивает ладонь, в которую Щенок тут же утыкается носом. Пол останавливает лошадь и спрыгивает на землю, спеша к Дэрилу.       - Прости, охота не удалась, - Дэрил дергает здоровым плечом, практически падая в руки подоспевшего Пола. Он устал. Этот день не должен был стать таким. Боль в раненном плече и пояснице практически перестала ощущаться, пока он брел обратно в поселение. Дэрил игнорировал ее, и это помогало лучше, чем любые обезболивающие, которых у него, в любом случае, не было.       - Я так беспокоился, - выдыхает Пол. Ругает себя за то, что на секунду позволил засомневаться в Дэриле. Он отдаляется, почувствовав влажную ткань рубашки в области плеча. На черном цвете сложно определить, какого рода жидкость, но простой водой это никак быть не может. - О, боже, что случилось? – только теперь он замечает на щеке и шее охотника засохшие разводы крови.       - Я в порядке, - кому, как не Дэрилу, знать, что эти слова не вселяют равным счетом никакой веры. Но Дэрил без понятия, как ему успокоить Пола, ведь тот и так прекрасно видит, в каком он состоянии. Все на самом деле в норме. Не так плохо, как бывало, а это уже не может не радовать. Дэрил практически добрался домой на своих двоих – это весомый аргумент. Впрочем, а когда вообще бывало такое, чтобы он не добирался? В любом состоянии и с любыми ранами. – Это долгая история, - и он не знает, с чего следует начать. В мыслях произошедшее выглядит слишком сумбурно, как это обычно бывает, когда только-только переживаешь нечто, после чего не находится ни слов, ни эмоций, ни даже четких воспоминаний. Они проступают в памяти позже. Со всеми ужасающими деталями и запоздалым осознанием пережитого.       Пол шустро расстегивает пуговицы и распахивает рубашку, чтобы проверить, насколько глубока рана. Ситуация до боли знакомая, вот только Пол, в отличие от Дэрила на той вылазке, не спешит повышать голос или причинять боль своими импульсивными действиями. Они проявляют свои переживания по-разному, но каждый из них понимает и принимает другого, заведомо соглашаясь терпеть и резкие слова, и дотошные осмотры.       Дэрил морщится от неприятного ощущения, с которым прилипшая к ране ткань рубашки отрывается от кожи, сдирая запекшуюся кровавую корку. Бинты, которые у него были, Дэрил отдал Мишонн. К тому моменту, как вся суматоха подошла к концу, кровотечение остановилось. Пусть из-за незначительной потери крови он и ощущал головокружение, но оно казалось не критичным. Наверное, стоило прижечь рану на месте, но Дэрила коробило от одного взгляда на раскаленный металл.       Пол изучает рану очень похожую на след от… стрелы? Ничего смертельного и того, что не исправит пара швов. Пол хмурится, бросая короткий взгляд на лицо Дэрила, дожидаясь объяснений. Вряд ли Диксон охотился на самого себя. Но тот молчит.       - Ладно. Потом расскажешь, - он качает головой, возвращаясь к своему рюкзаку за аптечкой. Рану надо заклеить пластырем и основательно обработать дома, так как солнце вот-вот зайдет за горизонт и лишит их света, повысив также риск нахождения приключений в пути. Но Пола невозможно уговорить не тратить время на обработку раны – сколько тут осталось до дома? Дэрил способен спокойно перенести дорогу, - поэтому охотник не пытается сопротивляться, когда он усаживает его на землю и принимается за ранение.       Они не раз говорили друг другу, что все в порядке. И теперь Пол отчетливо понимает, почему Дэрил никогда его не слушал, предпочитая изучить рану самостоятельно, прежде чем делать выводы. С охотником все будет хорошо, когда он основательно отдохнет, а раны затянутся и не будут причинять дискомфорт. Сейчас, в спокойное время, можно себе позволить никуда не спешить, не выкладываться в полную силу, словно на излетах. Но в людях живет подсознательное ожидание очередной войны, она въелась в кости, она сводит с ума, сходится спазмом при малейшем намеке и пошатнувшемся спокойствии.       Дэрил позволил своему телу и сознанию расслабиться из-за присутствия Пола рядом. Усталость, которую он ощущал все это время, как нечто, незримо присутствующее на фоне, окатила его с головы до ног, практически лишая всяких сил даже на то, чтобы самостоятельно подняться. Но им нужно возвращаться – ему не терпелось добраться до постели и отключиться, наплевав на потребность организма поесть и нужду смыть с себя грязь и кровь, - и Дэрил крепко хватается за протянутую ему руку, с трудом отрывая себя от земли.       Пол прикрепляет рюкзаки и арбалет к седлу, после чего помогает Дэрилу забраться на лошадь, подстраховывая сзади, чтобы тот случайно не свалился от бессилья. Пол живо забирается следом и усаживается впереди, натягивая поводья.       - Держись крепче.       Дэрила не нужно просить дважды, он цепляется за Пола, обвивая его руками поперек живота, прижимается к спине, пряча лицо в изгибе плеча. Дэрил любил животных, любил лошадей, ему нравилось за ними ухаживать, но с самостоятельной ездой возникали проблемы. Впрочем, он никогда особо и не пытался научиться, предпочитая железного коня живому.       Дэрилу хочется уснуть прямо так, наплевав на не самое удобное положение и тряску. Кажется, будто не произошло ничего, чего раньше с ним не случалось. Опасность, увечья, переживания, смерти – все это было и не раз. Однако Дэрил испытывал моральное истощение, близкое к тому состоянию, которое было его спутником практически все время, проведенное в одиночестве в лесу. Ощущение неправильности происходящего и невозможности его изменить. Точнее, возможность была, но он сам ничего не предпринял для того, чтобы хоть как-то все исправить.       Чтобы не загнать лошадь, Пол пускает ее легкой рысью, намереваясь замедлить бег, лишь когда они выберутся на дорогу. Щенок послушно семенит рядом, даже не думая отвлекаться на лягушек в траве. Какое-то время Дэрил пытается периодически поглядывать за ним, но в итоге устает вертеть головой, снова устраивая ее на плече Пола и внимательно слушая его рассказ. По пути тот начинает рассказывать об обеде, который дожидается Дэрила, о том, как они подлатают рану и уложат охотника спать. Повседневные дела, сюжет не до конца прочитанной книги, специально выпущенные из истории моменты его волнения, которые, Дэрил уверен, имели место быть. Успокаивает и его, и себя, пустой болтовней, навевая чувство возвращения порядка. Просто одна царапина. Бывало и хуже. Дэрил благодарен Полу за то, что он не спешит его расспрашивать о случившемся. Он старается игнорировать уколы совести, донимающей из-за невыполненного обещания вернуться к обеду, который они должны были провести вместе.       Когда Пол чувствует, что хватка Дэрила на его талии ослабевает, он выпускает вожжи из одной руки и накрывает ладонью его руку. Сжимает пальцы, приводя в сознание и вынуждая крепче зацепиться. Дэрил дышит устало, уткнувшись лбом ему в плечо.       - В следующий раз я придумаю способ получше, чтобы оторвать тебя от книг и вытащить на прогулку, - тихо фыркает он, подавая таким образом признаки жизни.       - Достаточно было просто попросить, - так же тихо говорит Пол. Как будто он бы отказался выбраться из Хиллтопа. Как будто кто-то заставлял его там находиться безвылазно. Хотя порой происходящее в их жизнях оказывалось страшнее, чем сюжет прочитанных книг.       Пол, не поворачиваясь, ласково проводит ладонью по затылку Дэрила, зарываясь в волосы. Еще недолго. Они совсем рядом с домом. Он убыстряет ход, игнорируя ходячего, потянувшего к лошади костлявые руки, и вскоре отрывается от преследования. А затем, в сумерках на горизонте появляются высокие стены Хиллтопа.       В поселении Пол помогает Дэрилу спуститься с лошади, крепко сжимая его руку, всматривается в лицо, улавливая легкий кивок, указывающий, что все в порядке. Как и ожидалось, практически все жители разбрелись по своим домам к моменту их возвращения, а оставшиеся, отвлекшись от дел, предлагали помощь, спрашивали, что произошло, но не получали ни соглашения на первое, ни ответа на второе. Дэрил не хотел никого обижать отказом и надеялся, что люди спишут все на усталость. Или его характер. Но ему, в любом случае, с лихвой хватало заботы Пола, и он не нуждался ни в чьей больше.       - Надо смыть с тебя всю кровь. Потом перевяжем рану. Не переживай о добыче – у нас достаточно припасов. Но в следующий раз, когда ты вылечишься, мы пойдем вместе, договорились?       - Как скажешь, - Дэрил тяжело выдыхает, оставляя на потом возражения по поводу того, что им пора готовить запасы на зиму, и что он способен справиться с охотой самостоятельно, ведь у Пола и без того предостаточно дел в Хиллтопе, которыми его загрузила Мэгги.       Пол не дает Дэрилу помочь с вещами, быстро распрягает лошадь и уносит в трейлер рюкзаки и арбалет, отправляя его в дом, принимать душ. Обеспокоенный, он едва не забывает о необходимой чистой одежде, дернувшись назад, и, схватив рубашку и штаны, догоняет Дэрила на середине лестницы.       В ванной Пол помогает ему раздеться, аккуратно расстегивая рубашку, не требуя рассказа о случившемся прямо сейчас. Пусть вначале отдохнет. Дэрил целый год провел в одиночестве в лесу, не обзаведясь новыми шрамами. Но сегодня что-то пошло не так, и незнание этого нервирует Пола, пытающегося успокоить себя убеждениями, что опасность Дэрилу больше не угрожает. Он аккуратно высвобождает раненую руку из рукава. Дэрил практически перестает чувствовать свои пальцы и пытается хоть как-то их размять, пока Пол отклеивает пластырь и осматривает пробитое плечо, поджимая губы и качая головой. Ему казалось, что на теле охотника давно нет живого места, до тех пор, пока он, изучая цепким взглядом на наличие иных ран, вдруг не натыкается на обожженную кожу на пояснице.       - О, Господи, - он опускается на колени, одной ладонью держась за бок Дэрила, чтобы он не дернулся резко, а другой – осторожно прикасаясь к коже рядом с выжженной в форме креста плотью. Дэрила ведет в сторону, и только придерживающая его рука помогает сохранить вертикальное положение. Судя по интонации Пола, дела обстоят не лучшим образом. Дэрил не может не удивиться тому, как это с его стороны еще не прозвучало никаких вопросов по этому поводу. Рассказать ведь придется. Все от начала и до конца, восстанавливая события и все увиденное, от чего он так старательно пытался отвлечься.       След на пояснице ужасающе похож на клеймо. Тот, кто это сделал, определенно точно мертв, - проносится в голове у Пола. Но как Дэрил допустил подобное обращение? И кто это сделал? Пол прикусывает язык – сначала дела.       - Ополоснись. И пойдем к Энид. Она должна взглянуть, - не терпящим возражений тоном говорит он, прекрасно зная любовь Диксона к демонстрации своей спины посторонним. Дэрил не настроен с ним спорить, пусть и не считает, что следует тревожить Энид по всяким мелочам. Пол ведь сам способен обработать его раны, не делая из этого трагедию. Но Дэрилу не хотелось, чтобы все это затянулось, а возражения значили как раз таки обратное.       Оставшись в одиночестве, Дэрил присаживается на бортик ванной, давая себе передышку в несколько минут, прежде чем выкрутить кран с холодной водой. Он бы не отказался от горячего душа, способствующего расслаблению, но горячая вода только усугубит все, попав на место ожога. Он наскоро ополаскивается, смывая с кожи следы засохшей крови, и спешит выбраться из-под ледяных струй, кое-как обтираясь полотенцем.       Выскочив из ванной, Иисус стучится в дверь спальни Энид, надеясь, что девушка еще не спит. Та еще не собиралась, но он все равно извиняется за то, что отвлек.       - Дэрилу нужно обработать рану и серьезный ожог.       - Ожог?! – ошарашено переспрашивает Энид, тоже не представляя, при каких условиях его можно получить на охоте. – Да, конечно, приведи его в медицинский трейлер. Я сейчас все приготовлю!       Иисус горячо благодарит ее, возвращается в ванную, чтобы помочь Дэрилу одеться. Дэрилу не нравится чувствовать себя беспомощным, нуждающимся в том, чтобы его одевали и под руку вели в лазарет. Будь на месте Пола кто-то другой, Дэрил оттолкнул бы его и попросту ушел. Но ведь Пол беспокоился о нем не потому, что он был что-то ему должен, или переживая о потере его работоспособности и эффективности, а потому что любил его – как сам и сказал, - и обижать его отказом или недовольством было последним делом, на которое Дэрил был способен.       Энид встречает их внутри медицинского трейлера и усаживает Дэрила на одну из коек, рядом с которой на тумбе разложены все необходимые инструменты и медикаменты. Глядя на нее, Дэрил вспоминает девочку, сбегающую из поселения, не знающую, где ее место и чем она должна заниматься, помимо выживания. Вместе с этим, на ум лезут мысли о тех детях из леса – агрессивных, но с испуганным и напряженным взглядом, также не понимающих, как можно жить, не вырывая эту самую жизнь из рук других.       - Что произошло? – Энид смотрит на него глазами, полными беспокойства, и Дэрил просто не способен выдерживать подобную атаку одновременно с двух сторон. Он отводит взгляд, пристально рассматривая царапины на светлом полу, и надеется, что рассказать придется только один раз. Он не собирался пересказывать историю для каждого желающего.       Нервозность оплетает тело в секунды молчания, Пол не может успокоиться, пока не будет знать всего. Вдруг опасность на самом деле не миновала? Вдруг неведомый враг наведается в Хиллтоп закончить дело, а заодно и расправиться с ними всеми? Он напрягается, обхватывая плечи руками, стоя у стенки, наблюдая за тем, как Энид обрабатывает рану на плече Дэрила. Пол поднимает глаза, тоже отчаянно желая услышать ответ, и заламывает себе пальцы в нетерпении. Он должен знать, стоит ли готовиться к войне, необходимо ли что-то делать, куда-то бежать. Кажется, в этом мире никогда и ни у кого уже не будет благополучия.       На окраине леса, откуда еще были видны стены Хиллтопа, он отпустил Щенка побродить по округе. Ходячие здесь практически не попадались, поэтому он не переживал о том, что пес может угодить кому-нибудь в зубы. Отправляясь на вылазки, он учился тому, как вести себя с мертвецами, но щенячьи повадки еще давали о себе знать.       Утренняя прохлада, конечно, бодрила, но это не мешало Дэрилу зевать и сонно щуриться на лучи восходящего солнца. Мысли лениво ворочались в черепной коробке, постепенно разгоняясь по мере того, как он обдумывал примерный план своих действий на сегодня. Дэрил планировал выследить молодого оленя, которого видел на днях неподалеку. Если он еще не успел стать ничьим ужином. В случае успеха, можно было бы выловить еще парочку и успокоиться – вяленого мяса должно будет хватить. К тому же, зимой охоту никто не отменял, поэтому в свежине не будет большого недостатка. Разве что заниматься этим придется реже. Нет никакого удовольствия в том, чтобы морозить зад на холоде.       Дэрил остановился у ручья, чтобы умыться и перекусить. Кроме того, олень мог явиться на водопой, и здесь изловить его будет проще простого. Он пробивает стрелой черепушку ходячего, показавшегося на противоположной стороне, и свистом подзывает к себе Щенка. Здесь уже его следует держать рядом.       Дэрил спрятал рюкзак за ближайшим кустом, откуда открывался вид на тропы, ведущие к небольшой поляне, и, умывшись, устроился там же, хрустя зеленым яблоком. Порывшись в рюкзаке, он нашел початую пачку несоленых крекеров, которые частично скормил Щенку, а оставшееся доел сам. После ледяной воды, из-за которой у него до сих пор сводило скулы, спать перестало хотеться окончательно. Он примерно прикидывал, откуда стоит начать охоту, а по дороге к ручью приметил кабанью тропу – хоть на кого-то сегодня Дэрил точно должен был выйти.       Немного отдохнув после импровизированного завтрака, Дэрил отправился на поиски добычи. Охота всегда быстро увлекала его, занимала все внимание и освобождала голову от ненужных мыслей, если это требовалось. На этот раз его голова и без того оказалась блаженно пуста. Он даже чувствовал себя, в некотором роде, странно, осознавая, что его уже довольно продолжительное время не беспокоят тягостные мысли. Их место заняла не напрягающая рутина, представлявшая из себя посильный труд на благо поселения и его жителей, целые дни и недели, проведенные вместе с Полом, дрессировка Щенка, вылазки – больше никаких забот, на которые можно было бы жаловаться.       Дэрилу это нравилось. Он чувствовал себя нужным, и это чувство, наконец, заключалось не только в том, что он мог добыть еду для людей или помочь в обустройстве их жилища. Он не был прикован к одному месту, а имел возможность выбираться за пределы стен, при этом не беспокоясь и не скучая по тем, кого оставлял дома, ведь Пол всегда отправлялся вместе с ним. Даже на охоту они порой выходили вместе, и Дэрил довольно быстро перестал раздражаться по поводу шума, который производил вокруг себя Пол. Теперь без него было даже как-то слишком тихо и непривычно.       Время за охотой пролетало незаметно. Дэрил полностью обратился в слух и внимание, реагируя на малейший шорох веток рядом с собой. Щенок, набегавшись с утра, вел себя тихо, следуя за ним по пятам. Дэрил знал, в каком направлении ему стоит идти, приметив отпечатки оленьих копыт на земле и несколько сломанных веток. Знал, что он подбирается все ближе к своей добыче, и эта вылазка была просто обязана увенчаться успехом.       Из привычного сосредоточенного состояния его вывел непривычный для леса шум – кто-то быстро передвигался среди деревьев, не заботясь о том, что его могут услышать. Слишком четкими и стремительными казались шаги для ходячего, но никто из поселения, насколько он мог знать, никогда не забирался так далеко, кроме них с Полом. Да и не должен был.       Дэрил выждал момент, когда неизвестный окажется ближе всего к нему, и шагнул навстречу, выныривая из кустов. Взведенный арбалет застыл в его руках, когда он столкнулся взглядом с ошалевшими глазами Мишонн, замахнувшейся на него своей катаной. Встреча вышла до боли неожиданной. Кажется, каждому из них несказанно повезло, что второй не успел применить оружие.       - На охоте я встретил Мишонн, - вернув внимание действиям Энид, Дэрил качает головой, когда она тянется к шприцу с обезболивающим. Рану нужно зашить, и это станет одним из не самых приятных моментов вечера, но кому-то анестезия может понадобиться больше, чем ему, а раздобыть ее не так уж легко. – На днях в Александрию привели раненную женщину, а следом за ней и детей, которых она опекала. Та оказалась старой подругой Мишонн или что-то вроде, поэтому ей сразу доверились, - Дэрил морщится, чувствуя, как игла прокалывает кожу возле раны насквозь, а следом за ней тянется нить. Не самые любимые им ощущения, но определенно не хуже тех, с которыми рана была получена.       - Что ты здесь делаешь? – Дэрил опустил арбалет, обеспокоенно оглядывая старую подругу. Та мало походила на саму себя – спокойную и сосредоточенную. Она разве что не содрогалась из-за переизбытка нервного напряжения, сквозившего в ее позе и выражении лица.       Последний раз, когда он видел ее, случился на берегу реки у того злополучного моста. Каждый из них наведывался к месту, где погиб Рик. Каждый пытался его отыскать, но так и не нашел. Дэрил долгое время боялся встречи с ней, всячески избегая любой возможности случайно пересечься – он попросту не знал, как сможет смотреть ей в глаза. Не мог представить, вынесет ли все обвинения в свой адрес, которые имела право высказать ему Мишонн. Но она тогда лишь спросила, в порядке ли он и каково ему живется в одиночестве. А он, к своему стыду, прикусил язык и не смог сказать ей, что перебрался в Хиллтоп и уже давно не одинок. Дэрилу было совестно иметь все то, чего она лишилась вместе со смертью Рика.       – А сегодня утром они обнаружили, что из поселения пропали все припасы. И дети, - он переводит взгляд на застывшего рядом Пола, не зная, как заставить исчезнуть с его лица это нечитаемое выражение. – Она забрала их вместе со своими подопечными. Сумасшедшая сука…       Пол узнал бы о случившемся только при встрече с Аароном, как, впрочем, и большинство новостей об Александрии. Мирное время рано или поздно должно было прерваться, и, слава богу, что обошлось лишь малой кровью. Наверное. Если бы кто-то из их друзей умер, Дэрил бы сразу сказал, да? Пол прикусывает губы, молча слушая рассказ, не задавая вопросов - фразы и без того были полны ярких красок. Он понимает, что без Дэрила ситуация никак не разрешилась бы благополучно, и на несколько смертей стало больше. Пол напряжен до кончиков пальцев, пропуская услышанное через себя, осознавая весь ужас, с которым Дэрилу пришлось столкнуться и пережить, и прочитанная утром книга мгновенно забывается. Он дергается, когда Дэрил шипит от боли, и Энид спешит убедить, что осталось совсем немного.       - Они забрали детей…       Дэрил непонимающе моргнул, совершенно не представляя, о чем идет речь. Кто мог забрать детей из Александрии, а главное, почему. Они ведь больше не вели войну, разобрались со всеми, с кем только можно было, а значит, не должно было возникнуть никаких больше угроз. По крайней мере, со стороны живых. Весь ужас ситуации доходил до него постепенно. Вместе с тем, как вновь двинулась вперед Мишонн, его дернуло окончательным осознанием.       – Я должна найти их и вернуть, - она решительно прошла мимо него.       - Ты знаешь, куда идти? – Дэрил быстро нагнал ее, выдерживая быстрый темп ходьбы. Отставший Щенок поспешил следом, недовольно тявкнув, и Мишонн окинула его удивленным взглядом. Дэрил не мог продолжить охоту, зная, что кто-то угрожает жизни детей. Кто-то забрал Джудит и может навредить ей или даже убить. – Мы вернем их, слышишь меня? – он схватил Мишонн за плечо, вынуждая приостановиться и успокоиться. Он не имел права отпускать ее одну, а вопросы о том, почему никто не пошел вместе с ней, решил оставить на потом – сейчас не это было главным.       Мишонн знала, куда идти, но Дэрил все равно внимательно осматривал местность, сверяясь с ее словами. Целая орава детей не могла не оставить после себя достаточно следов, по которым их было легко найти. Он на ходу слушал историю о том, что на самом деле произошло, и с трудом верил своим ушам. Мишонн не была виновата в том, что доверилась своей подруге, которую знала всю жизнь. Он представлял, насколько ей было одиноко, и каким счастьем оказалось встретить кого-то близкого, давно потерянного. Но дерьмо случается, и от него никто не застрахован. Особенно сейчас.       Когда в просвете меж деревьев показалось здание, Дэрил приостановил Щенка, положив руку тому на холку. Они должны были уже вернуться в поселение, как он обещал, а значит, Пол наверняка начал волноваться. Единственное, что Дэрил ненавидел больше всего в современном мире, так это отсутствие сотовой связи и ограниченное расстояние, на которое мог распространяться сигнал рации.       - Давай домой, - он ненадолго присел перед Щенком на корточки, пока Мишонн оглядывала пространство вокруг. Он знал, что пес найдет дорогу домой, а главное, в случае чего, сможет помочь Полу найти его. К тому же, Дэрил не представлял, что их ждало внутри, и не хотел рисковать еще и питомцем. – Вперед, - он подтолкнул заартачившегося Щенка в направлении, откуда они пришли, легко шлепнув ладонью по спине.       Не дожидаясь, когда рыжее пятно затеряется среди деревьев, Дэрил развернулся к лесу спиной и последовал за Мишонн. Здание оказалось школой, выглядящей на первый взгляд пустой. Но Дэрил верил как словам Мишонн, так и своим навыкам, поэтому был уверен в том, что именно здесь они найдут тех, кого ищут.       Разделившись, они обыскивали помещения, проходя класс за классом. Дэрил не верил тишине, ожидая подвоха за каждой открываемой дверью. Мишонн утверждала, что с детьми была только ее подруга, но кто знает, кого еще они прячут здесь. Услышав голос Мишонн, обратившейся к кому-то, Дэрил стремглав помчался к ней. Судя по всему, детей возвращать никто не хотел, и оставалось только надеяться на то, что они все еще целы.       Выскочив в коридор из-за угла, Дэрил оцепенел, в прицел арбалета рассматривая детей, не сильно старше самой Джудит, перекрывших дорогу Мишонн. Среди них было всего несколько подростков и женщина, держащая под контролем всю ситуацию. В растерянности от увиденного, он не мог понять, как ему следует поступить. С одной стороны, старая подруга Мишонн явно не просто опекала этих детей, но и взращивала в них жестокость, которую они считали нормальной. С другой… это же, блять, дети!       Вот только, в отличие от него, эти самые дети не колебались, раздумывая над тем, должны ли они выстрелить или нет. Угодившая в плечо стрела свалила его с ног, окончательно дезориентируя. Прежде, чем получить удар по голове, лишивший его сознания, Дэрил услышал вскрик Мишонн.       – … промыла им мозги. Они защищали ее, охотились для нее, – Дэрила разбирает запоздалая злость на тварь, превратившую детей в маленьких монстров. В Александрии у них был шанс получить нормальную жизнь и хорошее детство, вдали от ходячих и прочих опасностей внешнего мира, но сломанная психика не способна больше воспринимать привычные вещи, как нечто приемлемое. Ему ли не знать, как это работает.       Пол не может спокойно стоять, поэтому медленно перемещается к окну и вглядывается в темноту, на лужайку с небольшой архитектурной формой перед домом Беррингтона, где возится Щенок, возможно, с каким-то ночным насекомым. Пол начинает нервно и неосознанно обдирать кожу вокруг ногтя, когда в спину холодным дыханием несутся слова Дэрила. Он все сделал правильно, задержавшись на охоте, вариант не помогать даже не рассматривался. Пол не представлял, как в историю кошмара могут быть вписаны дети, совершенно. Для него они всегда оставались детьми, безгрешными созданиями, не осознающими, что делают.       – Не знаю, что это было – то ли посвящение в клуб, то ли традиция, но, как я понял, всех, кого клеймили, следовало убить в ближайшее время, - как какой-то скот, выращенный на убой.       Пол не замечает, как отрывает заусенец, поморщившись от пронзительной боли. Он засовывает палец в рот, пытаясь остановить кровь слюной. Дэрила могли убить. Но он здесь. Здесь. Все в порядке. Пол прикрывает глаза, и, кажется, его начинают покидать силы – от физического и нервного истощения, и зрение теряет фокусировку.       - … давай, будь сильной.       Дэрил зажмурился, чувствуя тянущую боль в раненном плече, мгновенно приведшую его в чувство. Уверенный женский голос вещал что-то собравшимся вокруг них детям, наталкивая на мысли о собрании какой-то секты. На повестке дня у которой явно значилось жертвоприношение, а они с Мишонн оказались теми самыми гвоздями программы, без которых никак невозможно обойтись.       Дэрил дернулся, проверяя на прочность веревку, которой были связанны его руки. Плечо вновь отозвалось болью, на этот раз резко прострелившей всю руку. Их положение оказалось незавидным, но не безвыходным. По крайней мере, Дэрил рассчитывал освободиться раньше, чем собравшиеся вокруг них дети и их ебанутая воспитательница приступят к главному действу. То, что им долго не жить, если они останутся смиренно висеть, подвешенные на трубе, было ясно и без объяснений.       Он надеялся, что ему все же удалось научиться у Пола паре полезных приемов, пусть адекватно проводить занятия у них никогда и не выходило. У него не получалось так же виртуозно выпутываться из веревок, тратя на это минимальное количество времени, но он хотя бы знал принцип и был уверен в том, что у него все получится. Дэрил сосредоточился на освобождении рук, краем глаза следя за детьми вокруг. Обстановка нравилась ему все меньше. Он бы соврал, если бы сказал, что дело не в раскаленном стальном клейме, напоминающим то, которым отмечали домашний скот.       Дэрил до последнего верил в то, что ребенок, которого отправили к нему, одумается. Может, испугается и не станет ничего делать. Он не представлял, что нужно было вдолбить в головы детям, чтобы для них подобное стало нормой. А главное, зачем? Но едва ли кто-то снизошел бы до ответа на его немые вопросы. Дэрил чувствовал жар, исходящий от раскаленного металла, еще до того, как сталь коснулась кожи. Он взвыл, закусив тряпку, которой ему заткнули рот, и дернулся, в бессмысленной попытке отдалиться от источника боли.       Огонь от места ожога прокатился по телу, на какое-то время, отвлекая внимание от раны на плече. В голове воцарился дезориентирующий звон, за которым едва было слышно приглушенный повязкой вой Мишонн, не избежавшей той же участи. Больше всего Дэрилу хотелось прикончить больную суку, устроившую это животное представление, забрать детей, которых она увела из Александрии, а затем вернуться домой и постараться сделать вид, будто ничего этого не было. Такого ведь не должно происходить, независимо от того, какой сейчас мир вокруг. Эта дамочка была явно убеждена в том, что делает детей сильными, готовыми к выживанию в жестокой среде, но она попросту ломала их психику с малых лет, превращая в чудовищ, не способных осознать ценность чужой жизни.       Ждать дольше было бессмысленно. У них появился шанс, когда большая часть присутствующих покинула комнату, оставив их под присмотром одного парнишки. Дэрил натянул веревку, стягивая узел вокруг одного из запястий сильнее, дабы немного ослабить петлю на втором. Натертая кожа заныла, когда он попытался высвободить кисть, но это мелочи. Если бы он провозился дольше, то освободиться из пропитавшейся кровью веревки было бы сложнее.       - С Мишонн и детьми все в порядке? – Энид обрезает нить и накладывает повязку на плечо, переключаясь на ожог. Дэрил неосознанно ежится, ощущая взгляд, скользнувший по спине, и на секунду воцарившуюся паузу. Энид создает видимость спокойствия и сосредоточенности, но Дэрил чувствует, как дрожат ее руки, когда она обрабатывает обожженную кожу, то ли от волнения за детей, то ли от открывшегося ей вида. Дэрил надеется на первое.       Почувствовав свободу, Дэрил дернулся по направлению к подростку, перехватывая его и натягивая свободный край веревки так, чтобы она перекрыла его дыхание. Он не собирался убивать. Просто морально не был готов действительно навредить ребенку, каким бы мелким дерьмом он ни был. Поэтому ослабил хватку сразу же, как только тот перестал сопротивляться и потерял сознание – пульс еще прощупывался, он мог очнуться в любой момент.       Он снял свои ножны с парня и, выудив нож, рассек веревки, удерживающие Мишонн. Всякий раз, как приходилось поднимать раненную руку, боль спешила о себе напомнить, но ее можно было игнорировать, как и всякую другую. Сначала необходимо найти детей и убедиться в том, что они в порядке, а уже потом можно будет позаботиться и о себе.       Мишонн сорвалась с места прежде, чем он успел ей хоть что-то сказать. Без оружия она едва ли сможет отвоевать многое – он бы решил так, будь на месте Мишонн кто-то другой. Она справится. Но и ему не стоило задерживаться.       Первым делом Дэрил связал бессознательного паренька по рукам и ногам, дабы избежать удара в спину – нельзя оставлять никого позади. Предпочтительнее, конечно, сделать так, чтобы враг больше никогда не смог подняться, но не в этом случае. Оглядевшись по сторонам, он не обнаружил ни своего рюкзака, ни арбалета, но их поисками придется заняться уже потом. По крайней мере, у него были ножи.       Дэрил бежал по коридорам, прислушиваясь к звукам и заглядывая в каждую комнату, где могли оказаться пропавшие дети. Если только их не увели в лес. Сколько времени прошло? Как далеко они уже могли оказаться в таком случае? Дэрил мотнул головой, отрицая всякий неблагоприятный исход. Когда его слух уловил шум, Дэрил не сразу понял, с какой стороны тот доносится. Завертевшись на одном месте, выискивая источник звука, он упустил момент, когда на него бросился парень, выскочивший из ближайшей классной комнаты.       Подросток впечатал его спиной в стену, выбивая дух, и вцепился пальцами в рану на плече. Зажатым во второй руке ножом он попытался полоснуть его по шее, но Дэрил успел перехватить его руку, останавливая лезвие у самого кадыка. Чем сильнее он сопротивлялся, стараясь оттолкнуть от себя нож, тем сильнее сжималась хватка парня на его ране. Большим пальцем он давил прямо на нее, пробираясь под кожу и расширяя след от угодившей в него стрелы.       Дэрил взвыл, едва не отпустив руку с направленным в его глотку ножом. Раненная рука практически потеряла возможность двигаться, пальцы дрожали, когда он потянулся ею к ножу, висящему на бедрах. Он не мог позволить себе умереть. Он нужен Мишонн и детям, которых они должны вернуть домой. Он обещал Полу, что не оставит его. Ухватившись за рукоять ножа, надеясь удержать его в едва сгибающихся пальцах, Дэрил, превозмогая боль, всадил лезвие в висок подростка.       Ему давно не приходилось убивать никого, кроме тех, кто уже был мертв. В этом не было нужды. До этого момента. Сейчас же он смотрел на то, как оседает на пол обмякшее тело парня – ребенка, которому промыли мозги.       - Блять, - он проглотил подступающую горлу тошноту и мотнул головой. Закон этой чертовой жизни снова сработал – либо ты, либо тебя. Иначе никак. Лезвие ножа, застрявшее в черепе, вытаскивалось с трудом. Подавшись непонятному порыву, Дэрил закрывает ладонью веки парня, прежде чем, спотыкаясь, последовать дальше.       Картина, представшая перед его глазами, когда он распахнул двери, ввела его в ступор. Дэрил не мог сфокусировать взгляд, осматривая площадку перед школой, усыпанную телами и залитую кровью. Он привык доверять своим глазам, но сейчас попросту не хотел верить в увиденное и связывать это со своей подругой. Мишонн стояла поодаль, почти согнувшись, прижимая к своей груди ребенка, укутанного в детское одеяльце. Раньше оно принадлежало Джудит – Дэрил проводил с ней довольно много времени, чтобы это запомнить.       Когда Джудит показалась на пороге трейлера, он почувствовал облегчение. Ненадолго. Она рассматривала площадку за спиной Мишонн и ее саму так, словно никак не могла узнать. Их всех, казалось, сковало оцепенение, схлынувшее только в тот момент, когда Джудит бросилась вперед, обнимая свою мать и… да, маленького брата.       Дэрил и сам не смог устоять на месте, рванув навстречу детям, высыпавшим на улицу следом за ней. Он помнил их, узнавал, несмотря на то, что они успели подрасти за время его отсутствия. И они были в порядке. Лепетали и хныкали, обнимая их.       Они с Мишонн предпочли не обсуждать произошедшее, занявшись отвлечением детей от всего, что им не следовало знать и видеть. Мишонн увела их подальше от школы, пока Дэрил искал свой арбалет и рюкзак, оказавшиеся спрятанными в том же трейлере, где прежде сидели дети. Нагнав Мишонн, он отдал ей бинты, чтобы перевязать рану на животе. Уйти, не убедившись в том, что они спокойно доберутся до Александрии, он не мог, пусть больше всего ему сейчас хотелось доползти до постели и отключиться.       Когда впереди показались ворота Александрии, Дэрил хотел развернуться и уйти до того, как они откроются. Слишком долго он здесь не был и возвращаться, по правде говоря, не хотел. Но его за руку держала маленькая девочка, и он не мог вырвать свои пальцы из ее крохотной ладошки и сбежать.       Их встречали жители, словно они были какими-то героями. Родители обнимали своих детей, а Дэрил задавался вопросом, почему же они не отправились спасать их вместе с Мишонн. Но большинство из них так и не научилось держать в руках оружие, несмотря ни на ужасы окружающего мира, ни на оставшуюся позади войну со Спасителями.       - Может, останешься? Неважно выглядишь, - Аарон окинул его обеспокоенным взглядом, отмечая и усталый вид, и кровь на рубашке. Он знал о том, что Дэрил давно перебрался в Хиллтоп. И черт знает, о чем еще догадывался после того, как Дэрил стал изредка заглядывать на их с Полом тренировки. Одно время Дэрил думал, что врежет ему за тот поцелуй при первой же встрече, но в итоге оказалось, что зла на друга он не держал. – Мы тебя подлатаем, останешься на ночь, а завтра сможешь уйти, - Дэрил понимал и принимал заботу о себе, а также то, что она была искренней, но задерживаться не хотел.       - Мне нужно возвращаться, - домой. Дэрил хлопнул Аарона по плечу и махнул рукой Мишонн, спеша покинуть поселение до того, как дозорные закроют ворота.       Он не мог повесить рюкзак на больное плечо, но на другом он то и дело задевал обожженную поясницу, вынуждая материться сквозь зубы от боли. Дэрил поглядывал на небо, прикидывая, как же сильно он опоздал к обеду, и старался ускорить свой шаг, несмотря на то, что от этого силы покидали его все быстрее. Он надеялся добраться до Хиллтопа хотя бы к ночи, а главное, не рухнуть нигде по пути, иначе все, на что он сгодится в таком случае – это стать кормом для ходячих.       - Да. Я проводил их обратно в Александрию, - хорошо, что Энид не решила уточнить, с которыми детьми. Дэрилу не хотелось рассказывать ей всех подробностей. Впрочем, как и Полу. Больше он не говорит ничего, дожидаясь, когда Энид закончит с ним и отпустит отдыхать. Но перед этим она не забывает прочесть лекцию о том, что ему можно, а что нельзя делать, как часто необходимо менять повязки и когда снова заглянуть к ней. В какой-то момент Дэрилу начинает казаться, что она рассказывает все это Полу, понимая, что сам охотник скорее всего проигнорирует все рекомендации. Особенно те, в которых значился отдых.       - Спасибо, - Дэрил приобнимает Энид одной рукой за плечи, желая спокойной ночи, и обещает сразу же явиться, если вдруг почувствует недомогание. Но он не считает, что стоит беспокоиться о ранах – на нем все зарастает, как на собаке. Только этот факт не внушает доверия ни Энид, ни Полу.       Есть некоторые моменты сегодняшнего происшествия, которые Пол хотел бы обсудить лично с охотником, не вмешивая Энид. Он благодарит девушку вслед за Дэрилом, проводя ладонью по плечу и заглядывая в ее бесконечно добрые серые глаза. Ее действия были неоценимы, а готовность помочь в любое время дня и ночи – бесконечно прекрасной.       Переступив порог трейлера, Дэрил чувствует недолгое облегчение оттого, что этот день, наконец, закончен. Почти. Он обессилено валится на диван, шипя, когда поясница упирается в спинку. Вновь оказавшись наедине с Полом, Дэрил испытывает смешанные чувства. Тишина, повисшая в трейлере, звенит у него в ушах, напоминая о звоне, разрывающем его голову в тот момент, когда раскаленное клеймо коснулось кожи.       Пол мешкает рядом с кухонным уголком, растерянно глядя на холодные остатки обеда. Он слышит буквально каждый вздох Дэрила, ощущает его неудобство, осознавая, что ничем не может помочь. Пол знает, как продолжительна боль от ожогов – он не раз обжигал пальцы и руки. Но это лишь мелкие повреждения, а крест у Диксона достаточно большой, ассиметрично дублирующий его старый шрам на правом плече. Пол берет тарелку с обедом и ставит на стол перед Дэрилом, а сам садится на стул рядом, сцепляя руки в замок.       Вот только разговор вдруг обретает другой оттенок – грусти и надежды.       - Ты знал, что у Мишонн родился сын? – Дэрил поднимает на него взгляд, говоря вовсе не то, что хотел изначально. Эта мысль бьется в голове, не давая покоя, но Дэрил боится озвучить ее, не представляя, какая реакция может последовать. Он не хотел становиться разочарованием в глазах Пола, но не рассчитывал ни на что другое. Особенно зная его отношение ко всему подобному. – Рик Граймс младший, - он пытается отвлечь самого себя, вспоминая малыша, которого Мишонн прижимала к себе, защищая ото всех. Вероятно, последнее, что осталось у нее от Рика. Самое ценное, не считая Джудит.       - Да, - произносит Пол, - прости, что не сказал тебе. Для тебя это важно, - Пол ощущает укол совести за то, что не рассказал Дэрилу о рождении Рика младшего. Сам не понимает, почему так произошло. Он почему-то повел себя эгоистично, забыв обо всем на свете с возвращением Дэрила, да и на передовой всегда были новости и благополучие собственного поселения.       - Ничего, - Дэрил не обижается на Пола, он ведь и не спрашивал. Вообще ни о чем, что было связано с Александрией и ее жителями. Вначале ему попросту не хотелось слушать о том, как там обстоят дела, задумываться об отсутствии Рика в поселении, в которое он вложил столько сил. Призрак друга все еще незримо витал над этим местом, и Дэрил не хотел с ним встречаться, до последнего иррационально отрицая его смерть. Потом ему стало достаточно и коротких ремарок Аарона о том, что у них все в порядке. Он не вдавался в подробности, не старался вылить на Дэрила весь поток новостей, которые тот пропустил за время своего отсутствия, и Дэрил ценил это, прекрасно понимая, что вряд ли справился бы с осознанием всех изменений. Теперь ему было вполне достаточно знать, что у мира появился еще один Рик Граймс, и этому самому миру чертовски повезет, если он хоть немного будет походить на своего отца и старшего брата.       – И Джудит подросла. Я так давно ее не видел, - он отводит взгляд в сторону.       – Мы можем съездить к ним в гости, проверить, все ли в порядке после…, - Пол поджимает губы, глотая последнее и без того понятное слово. Пол не знает, захочет ли Дэрил в ближайшее время бередить не затянувшиеся раны воспоминаний, видит ли в ребенке воплощение своего погибшего друга. В голосе Дэрила ему слышится, как невыносимо тот скучает по ним и сожалеет о своем уходе в лес, когда все это время мог не тщетно искать тело, а провести с детьми. А тут еще Пол, привязавший его к себе в Хиллтопе. Он сам не прочь заглянуть в Александрию, справиться о делах, да все не было повода. Возможно, сейчас самый подходящий.       - Может, когда-нибудь, - Дэрил пожимает плечами, забываясь, и морщится от тянущей боли в области свежих швов. Он не был против когда-то действительно проведать друзей, посмотреть, как выросли дети, вспомнить былые времена, но не испытывал при этом особого энтузиазма. Сегодня он заглянул за ворота, увидел процветающее поселение и порадовался этому. Ему было достаточно. Александрия больше не была его домом, как ни крути. И ему следовало заботиться и переживать о тех людях, которые были с ним здесь, в Хиллтопе.       Пол не спрашивает, не уточняет причин отказа, догадываясь, что вряд ли ответ однозначен и его можно признать вслух. Может, Дэрил окончательно оборвал связь с общиной. Может, Дэрил не хотел вспоминать, бежал прочь, прятался в лесу, где новости об очередных смертях близких его не настигнут. Пол понимал такое поведение и не осуждал. С тех пор, как он сам однажды не вывез эмоционального перенапряжения, он старался отгородиться от переживаний за других людей. Плюс был в том, что родственников у него не было, а близких окружало мало. И у него не было иного выхода сохранять здравый рассудок, чем стать внутренне чуточку равнодушным к посторонним. Он бы сломался, если бы не научился впоследствии абстрагироваться, переключать внимание с того, что действительно не заслуживает переживаний и не может быть разрешено. События в Новом мире порой так стремительны и ошеломительны, что не успеваешь волноваться и зацикливаться. Но теперь рядом Дэрил, который всегда был на передовой любых конфликтов и бездумно подвергал себя опасности. Возможно, у него в голове, как и у самого Пола, не укладывается факт своей будущей смерти.       Дэрил не стал бы отказывать в помощи ни Мишонн, ни Кэрол с Королем, независимо от того, в каком из поселений они находились. Как он сделал это сегодня, так готов был сделать в любой из дней, когда бы они ни попросили.       Но, увы, никто из них не способен привести все в порядок одной лишь силой мысли, как бы того ни хотелось. Дэрил действительно в порядке. Физически. Несмотря на раны и неудобство, причиняемое ими. Бывало хуже, но все можно пережить – останутся только шрамы, которые будут служить напоминанием. Чаще всего Дэрил думал о том, что каждый из рубцов можно считать отпечатком трагедии, но порой начинал считать их всего лишь отметинами пережитого. Фактом выживания.       Он вернулся к Полу, и неважно, что ему для этого пришлось сделать. По крайней мере, в этом он теперь пытался убедить самого себя. Все, что ни делается, делается к лучшему. Так ведь говорят? Они с Мишонн сделали все для того, чтобы спасти своих детей и вернуться домой к близким. У подопечных той сумасшедшей не было никого, кроме нее и друг друга. Они могли получить дом, безопасность, друзей – все, что им нужно для жизни, но выбрали другой путь, как и всякий ребенок, последовав за тем, кто был старше и, по их мнению, лучше знал о том, что им необходимо.       Но если бы им удалось убедить детей вернуться с ними в Александрию? Сложить оружие и довериться фактически незнакомцам, убившим женщину, олицетворяющую для них мать. Пока дети были живы, оставалась надежда на то, что они могли измениться, привыкнуть к новым законам не выживания и не существования, а жизни в общине. К тому будущему, которое им могли там дать. Но есть ли смысл думать об этом теперь, когда ничего уже не вернуть? Нельзя отмотать время назад и попытаться избрать иной путь, когда тот, которым они предпочли пойти, казался единственным верным. По крайней мере, в момент его выбора.       Дэрил мог бесконечно убеждать себя в том, что они поступили правильно, спасая жизни своих детей, но это не мешало ему все еще чувствовать на своем лице обжигающие брызги крови того парнишки, разъедающие кожу даже после того, как он смыл с себя все следы. Людям со стороны могло казаться, что для него нет ничего проще, чем убить кого-то. Он не задумывается, нажимая на спусковой крючок и выпуская стрелу кому-нибудь в лоб, неважно, будь то ходячий мертвец или живой человек. И это так. Он действительно не задумывается, когда делает это. Но никто не знает о том, что творится в его голове после. Но не всегда. Не каждый, по его мнению, заслуживает жизни, представляя опасность для других. Но существуют люди, кровь которых он хотел бы очистить со своих рук, вот только она въелась в кожу так сильно, что это стало невозможным.       - Мне пришлось убить одного из детей той психопатки, чтобы выбраться, - подростка. Но это не имеет значения. Он был всего лишь ребенком, которому вбили в голову непонятно что. Да, он приставил нож к его горлу, но Дэрилу могло оказаться достаточно лишь ранить его, чтобы выиграть время и ослабить хватку. Он действовал на инстинктах, а инстинкт велел всадить нож парню в голову, ведь другого шанса могло и не представиться, если бы нож выскользнул из негнущихся пальцев. Пол же всегда находил способ решить все мирно или хотя бы безопасно для жизни обоих, давая шанс каждому, кто, по его мнению, в нем нуждался. Те дети имели на него право. Но их никто не спросил.       Пол задумчиво кусает губу. Он не представлял, какой нужно обладать силой и крепостью, чтобы суметь поднять руку и убить ребенка. Он никогда не сомневался в силе Дэрила, но не предполагал, что мир накренился настолько, что беззащитные существа обзаведутся острыми зубами и неконтролируемой тягой к насилию. Да, они легко внушаемы и обучаемы, но кем надо быть, чтобы воспользоваться их несамостоятельностью? Только сумасшедшей сукой.       Он мог бы потерять Дэрила сегодня, если бы тот не справился. Если бы тот не решился, позволив ребенку совершить убийство и продолжить ломать себя, обращая в животное. А Пол бы никогда не узнал, что случилось. Он вздрагивает. Легким сквозняком веет война, но она будто прошла мимо, пощадила их.       - У тебя не было другого выхода, - из того, что рассказал в медицинском трейлере Дэрил, это действительно так. Дэрил не стал бы убивать невинное существо. Никогда. Пол протягивает руку, цепляясь за его ладонь и сжимая теплые пальцы.       - Выбор есть всегда. Ты сам это говорил, - и чаще всего он стоит между жизнью и смертью. Своей и чужой. Дэрил сжимает ладонь Пола в ответ, радуясь тому, что у него все еще есть возможность это сделать. Именно благодаря принятому им решению. Пол бы не смог принять его выбор, окажись он другим.       Как ни старайся, но спасти всех невозможно. Приходится только договариваться с собственной совестью и чувством вины после содеянного. Увы, сделать это удается не всегда. Дэрил уже и не надеется, что у него выйдет. Он не может ни выбросить события сегодняшнего дня из головы, ни смириться с ними. Но он повинен в смерти лишь одного ребенка. Который уже вырос. Которого было не перевоспитать. Дэрил способен убедить себя в этом, спустя какое-то время. Пережить несколько ночей, наполненных кошмарами. Единственное, чего Дэрил искренне желал, так это спокойного сна для Мишонн.       - Не перекручивай мои слова, - серьезно обрывает его Пол. Есть моменты, когда они неуместны, а есть те, когда не остается иного варианта. Чаще всего, выбор стоит между собственной жизнью и жизнью нападающего, который ставит под угрозу также будущее благополучие и жизнь других людей. Даже если это ребенок. Далеко не все взрослые приспособились к Новому миру, дети же воспринимали все иначе, вживаясь в него, в свой новый образ, в новые порядки и законы дикой природы. Они не воспринимают убийство как нечто ужасное, они не осознавали потери близких, они никогда не испытывали и не понимали душевных страданий, а значит – со смертью не знакомы. Поэтому вылепить из них убийц – ничего не стоит, как вырастить волчат. Вот только вожаку следует помнить, что подопечные однажды могут накинуться и на него.       Дэрил всегда старался выставить себя в плохом свете, убеждая окружающих, что он хуже, чем на самом деле, напугать. Только Пол с самого начала не купился. Дэрил позволил себя ранить детям, может, до конца не веря, что они это сделают. Но боль – весомое доказательство того, что прежние табу отметаются.       - Тебя подстрелили дети? – Пол кивает в сторону плеча Дэрила, хотя ответ даже не требуется. Это была самооборона, а о самообороне Пол знает все, в особенности о существовавшем прежде в этой стране законе, оправдывающем убийство.       - Представь себе, - Дэрил усмехается, пытаясь перевести все в шутку, но смешно не выходит. Да, он растерялся, увидев перед собой детей, и позволил себя ранить. Причем не один раз. Но кто бы в его положении повел себя иначе? Дэрил не смог бы выстрелить в ответ, как бы ни старался. Ни он, ни Мишонн до этого не попадали в ситуации, подобные той, с которой им пришлось столкнуться. Они не понимали, как им следует себя вести, и натворили дел, которые теперь невозможно исправить. Их поступки останутся на их совести, пусть раны и заживут.       – А Мишонн… - то, что Дэрил увидел во дворе, еще не скоро покинет его память, как бы ему ни хотелось об этом забыть, - … мы забрали только своих детей, - он зарывается пальцами в волосы, ероша их на затылке, и отворачивается в сторону. Когда становился выбор между своими или чужими, решение всякий раз оказывалось очевидным. Но далеко не факт, что правильным.       Пол немного вздрагивает, буквально услышав в затянувшемся молчании то, что Дэрил не упомянул при Энид. Девушке действительно не стоило этого знать. Он мог бы не рассказывать и Полу, оставив в спокойном неведении, но не стал. Вряд ли Пол не начал бы задумываться, что в истории есть белые пятна. Дэрил показывает каждого своего демона, без намерения получить прощение или попыток выдумать оправдание. Пол молчит, не зная, что сказать. Он не хочет знать, какого возраста и сколько было детей, но картинки с их бледными телами и огромными голубыми глазами, заглядывающими глубоко в душу, сами появляются в голове. Именно это и называется адом. Адом, который пережила Мишонн. Мать. Спасающая своих детей. Боже. Пол кивает, указывая, что и без объяснений все осознал и принял. И особенно принял этот поступок Дэрила.       Дэрил не хочет выпускать руку Пола из своей, но тот поднимается со стула, намереваясь занять себя каким-нибудь делом, чтобы отвлечься, чтобы не дать воображению воли, развеять встающие перед глазами образы мертвых детей простым движением рук. Он берет нож, начиная нарезать яблоко; через несколько секунд перед ним на тарелке образовывается горка долек, и делать становится нечего.       - Мне стоило пойти с тобой, - уверенно произносит он, повернувшись к Дэрилу, - ты не должен был идти один. Я бы помог. – Пол не знает, как, но думает, что всей бойни можно было избежать. Просто… все могло быть иначе, если бы он вдруг появился там. Он не утверждает, что уговорил бы женщину отдать детей, но попытался бы найти иной выход. Должен был быть другой способ решить проблему. Обязан был быть.       - Я рад, что тебя там не было, - Пол не смог бы спокойно жить, если бы оказался на их с Мишонн месте. Едва ли у него вышло бы принять решение, которое скоропостижно принял Дэрил, не задумываясь практически ни на секунду, когда заносил нож для удара. В нем преобладали рефлексы, стремление выжить любой ценой и защитить своих близких. А Пол руководствовался эмоциями, принципами, которых старался придерживаться до последнего. Он сохранил жизнь Спасителям, попавшим в плен, не оглядываясь на то, к чему каждый из них был причастен. Он попытался бы найти иной выход, и это, конечно, могло бы все изменить. Но неизвестно, какой оказалась бы цена.       Дэрил не хотел все время думать о том, что Пола могут убить. Не хотел, чтобы его ранили. Выжгли крест на пояснице, как это сделали с ними. Дэрил мог пережить все. Перетерпеть. Выкарабкаться. Не мог только смотреть на то, как причиняют боль дорогим ему людям.       Из-за коротких ответов Дэрила Полу приходится вариться в собственных мыслях о случившемся, когда догадки выстраиваются в ряд одна за другой, являя из себя множество вариантов, мельтешащих и перемешивающихся. Как он ненавидит это. Каждый раз думает, что правильный ответ к нему на самом деле не пришел и истина иная. Почему ему так сложно спросить? Задать вопрос, поговорить по душам. Пол на самом деле не хочет лишний раз дергать нервы Дэрила, которых на исходе дня и вовсе не осталось. Когда он спрашивал о его шрамах, охотник поделился подробностями только самых глупых, самые же болезненные воспоминания прятал, заставляя строить догадки. Полу казалось, что вопрос о том, что стало с детьми, что те вынудили Мишонн и Дэрила сделать, будет настолько же личным. Может, нужно дать переживаниям улечься и покрыться со временем пылью, чтобы впоследствии сложно было разглядеть. Может. Сплошные «может». Он не знает, чувствуя себя беспомощным и запертым, раздражается, злится на самого себя. И Дэрила, О, на него тоже. За то, что не смог промолчать. Мог бы ради его спокойствия хотя бы сделать вид, что согласился. Рад он, видите ли, что Пола там не было. Он возмущенно хмыкает, отводя взгляд.       - Может быть, зря, - бросает, разворачиваясь спиной и выражая нежелание продолжать тему. К чему пустые рассуждения о том, что все могло произойти иначе и иметь иной, более благополучный финал. Он бы не позволил выжечь клеймо на спине Дэрила и Мишонн. Он бы не… Пол морщит лоб, трясет головой, переключая себя на приготовление еще чего-нибудь для ужина.       Дэрил не спешит отвечать, зная, что каждый из них, в конечном счете, останется при своем, потеряв время на бессмысленный спор, способный только накалить обстановку между ними, но никак не сбавить градус напряжения. Дэрил все равно не собирался отказываться от своего мнения. Пола не было там и не должно было быть. Он не раз доказывал, что может постоять за себя и дать отпор любому, но это не умаляло желания Дэрила оградить его от всех возможных опасностей. Это желание давно превратилось в инстинкт, срабатывающий намного лучше, чем инстинкт самосохранения.       Если Дэрил опешил, когда увидел перед собой детей, направивших оружие на них с Мишонн, за что и поплатился, то он не хотел даже представлять, в каком ступоре оказался бы Пол. Воспитанники той сумасшедшей не стали бы жалеть своих пленных, в отличие от них. Они не пытались и не попытались бы решить все мирно, наплевав на всякие попытки Пола наладить контакт и урегулировать конфликт. А он бы обязательно попытался. И если Дэрил поймал стрелу плечом, то Пол мог остаться лежать там, на полу, с простреленным лбом.       Пол ставит тарелку на стол, перехватывая одну из долек яблока. Берет книжку, которую читал днем, и на секунду хочет швырнуть ее куда-нибудь в угол. Осточертело. Жить в вечном напряжении, решать проблемы насилием. Конечно, прежний мир тоже не был идеальным, но в нем была надежда на спокойную жизнь, возможность иметь домик за городом и заниматься любимым делом. А не выживать. Все должно было быть иначе, а не превращаться в сюрреалистичный фильм ужасов. И книжка со счастливым концом вряд ли сможет исправить и скрасить происходящее, несмотря на то, как прекрасны выдуманные миры, и как сильно в последнее время хочется задержаться в них. Каждый раз приходится возвращаться в реальность. Где смерти, очередные смерти. Где все обволакивает кровь, пролитая по самым разнообразным, но, в большинстве своем, не оправдывающим причинам.       - Нужно еще еды, - Пол смотрит на скудное количество еды и вспоминает, как мало сегодня ел, - что-то должно было остаться с ужина.       А ему нужно хоть что-то сделать.       - Я не хочу есть, - Дэрил качает головой, глядя на остатки обеда на столе. Он не испытывает голода, может, от стресса, а может, от усталости. В любом случае, сейчас ему в горло и кусок не полезет. – А тебе стоит перекусить, - он практически не сомневался в том, что Пол ждал его к обеду и до последнего не притрагивался к еде. А если и съел что-нибудь тогда, то пропустил ужин, пока искал его в лесу.       Дэрил поднимается с дивана, болезненно морщась – ладно бы только плечо, но рана на пояснице обещала причинить множество проблем. Ближайшие несколько недель он будет вспоминать о ней всякий раз, как попытается прислониться к чему-то, перевернуться на спину или потянуться. Он не представлял, на какой стороне вообще сможет спокойно спать. Пока что оптимальным вариантом казался сон на животе, но это ещё неизвестно, как поведет себя плечо, да и он сам, привыкший спать на боку, будет ворочаться всю ночь и будить Пола своими стенаниями.       Он подходит к Полу и прижимает его к себе, приобнимая здоровой рукой. Пол медленно втягивает носом воздух, пытаясь успокоиться. Упрямый Диксон даже ужинать не собирается, выводя из себя еще больше. Дэрил целует его в висок в попытке отвлечь и успокоить и зарывается носом в волосы над ухом.       - Прекращай. Ты слишком громко думаешь, - тем самым доводя себя самого. – Я дома, с тобой. Все хорошо, - он проводит рукой по напряженным плечам Пола, стараясь хоть немного его расслабить. Для них все обошлось. Чего бы это ни стоило. И так ведь было всегда – цена не имела значения, если итог оказывался благоприятным хоть для кого-то. Со всем остальным приходилось разбираться уже по факту.       Дэрил отстраняется, чтобы заглянуть в глаза Пола. Их яркий зеленый цвет поблек от усталости и переживаний, и Дэрилу в который раз совестно за то, что он вновь стал тому причиной. Пол жмурится, качает головой. Ни черта не хорошо. И даже прикосновения не позволяют расслабить его напряженные плечи. Он поднимает подбородок, сталкиваясь с горячим дыханием на своих губах. Хотел бы он поверить. Дэрил невесомо касается его губ, отвлекая, приводя в чувство. Как бы трудно ему ни было, но он не имел права расклеиваться, иначе вместе с ним плохо будет еще и Полу. Дэрил жалеет о том, что все же рассказал ему то, о чем мог бы умолчать, но в противном случае Пол сам выпытал бы все у него, только на это ушло бы больше времени и нервов с обеих сторон.       Он усаживает Пола на стул и пододвигает к нему тарелки с остатками еды, которой как раз должно хватить на одного, и отходит к кухонному уголку, чтобы вскипятить чайник. Дэрил отмахивается от попыток Пола помочь ему заварить чай, настаивая на том, что он вовсе не беспомощный, пусть и раненный.       - Нет. Садись, ешь. Я принесу еще, - серьезно заявляет Пол. Его бесит, что Дэрил старательно изображает себя здоровым, когда это нихрена не так. Но упрямство – их общая черта, - не хочу спать рядом с тем, кто готов откинуться ночью от голода.       Глупо было надеяться на то, что Пол послушает его, спокойно поужинает и ляжет спать. Дэрил кожей чувствовал его раздражение и с трудом выдерживал на себе тяжелый взгляд. Он слишком устал для того, чтобы сталкиваться с ним лбами, настаивая на своем.       Пол почти сразу выходит из трейлера, захлопывая за собой дверь и не дожидаясь возражений. Дэрилу нужно восполнить силы из-за кровопотери, и нехрен пренебрегать заботой и делать вид, что непробиваемый и железный. Перед Полом может не притворяться.       Оказавшись на темной улице, он наконец-то выдыхает. Споры с Дэрилом всегда выбивают его из равновесия, лишая способности отнестись к ним равнодушно. Щенок радостно подбегает, начиная прыгать вокруг, когда Пол направляется в сторону кухни, чтобы захватить какой-нибудь еды для всех троих, и старается перестать давить себя мыслями, ведь ситуацию уже не исправить.       Дэрил тяжело опирается на кухонную тумбу, прислонив затылок к висящему над ней шкафчику с посудой. Руки, которыми он старался удержать себя на ногах, схватившись за край столешницы, дрожат от напряжения. Чем больше он позволял себе расслабляться, тем невыносимее становилась боль в плече и пояснице. Дэрил жмурится, отстраненно думая о том, что зря отказался от анестезии. Тишина, застывшая в трейлере после ухода Пола, безжалостно окунула его головой в кипящий котел ощущений и крепко держала за шею, не позволяя вырваться и набрать воздуха в легкие до тех пор, пока за спиной не раздался свист чайника.       Через несколько минут, достаточных для улетучивания злости, Пол возвращается с охапкой овощей, кормит Щенка и организует полноценный поздний ужин. Дэрилу действительно не хотелось есть, пусть за весь день он только и проглотил, что яблоко и немного крекеров. Но, ради спокойствия Пола, ему удается затолкать в себя один вареный картофель и пресную лепешку, вместе с половиной чашки чая. К концу ужина, он с трудом поднимается из-за стола, ухватившись за спинку стула.       Усталость и стресс берут свое. Дэрил не сопротивляется, когда Пол помогает ему снять с себя одежду, и спешит забраться в постель. Он долго не может отыскать подходящую позу для сна, пока не решает, что из двух зол следует выбрать меньшее – раненное плечо при соприкосновении с матрасом приносит меньше дискомфорта, чем ожог.       Сам Пол долго не может заснуть, пялясь в пустой потолок, не понимая, почему ему так сложно поверить, что все хорошо. Потому что это временно. Он привык жить в ожидании плохого, словно ничего хорошего с ним приключиться в принципе не способно.