you don't belong here

      По пути они рассчитывают сделать привал, а уже затем прибавить шаг и погнать лошадей, чтобы добраться в Хиллтоп до наступления кромешной темноты. Ночевать в лесу не слишком хотелось, но такой вариант рассматривался: спать будут посменно, если уж совсем устанут в дороге. Моста больше нет, и это удлиняет путь. Они сворачивают с шоссе, чтобы срезать расстояние до поселения там, где это возможно, и перейти реку вброд. Лошади едва слышимо ступают по жухлой и почерневшей листве, из их ртов вырывается белый пар и фырканье. Пол поглядывает на Дэрила, который уже приспособился к верховой езде и не сжимает поводья до побелевших костяшек пальцев, но не спешил в этом признаваться.       Расставание с мотоциклом ему давалось нелегко, особенно с учетом того, что железный конь не нуждался в отдыхе и питании, и поддавался ремонту, в отличие от той же загнанной лошади, в общении с которой разводной ключ мог пригодиться только в одном случае – чтобы она не мучилась слишком долго. Но лошадям не нужен был бензин, к седлу удавалось прицепить больше вещей, чем уместить на байке, а неспешная прогулка позволяла лучше осмотреть окрестности, чего не скажешь о быстрой езде, когда дорога и пейзажи пролетают мимо так стремительно, что даже толком не запоминаются.       Они могли бы добраться до Хиллтопа в два раза быстрее, если бы ускорились, но прибытие на несколько часов раньше не стоило для Дэрила сумасшедшей тряски и болящей от седла задницы. Еще один минус лошадей – в их комплектацию не входят амортизаторы.       Время, проведенное в их доме, всегда было наполнено разговорами, какими бы они ни были, но Дэрилу нравилось ощущать легкость повисающей между ним с Полом тишины. Дэрил привык к словам, Пол адаптировался к молчанию, и они чувствовали себя комфортно среди того и другого. Пол улыбается, склоняя голову набок, подумав о том, как нарушить молчание. Было приятно просто ехать рядом, рассматривать его и думать о том, как сильно он любит этого человека. Любит не за какие-то качества, а просто. За то, что он есть.       - Remember when I took you…. Up to the top of the hill? – начинает петь Пол. Дэрил переводит на него взгляд и приподнимает уголки губ – он не часто слышал его пение. Полу редко когда хотелось петь, ведь для этого нужно подходящее настроение. Он не считал, что у него хороший голос, ведь без практики он так или иначе ухудшается, но мурчать себе под нос он не стеснялся. Тем более, когда поймал на себе одобрительный взгляд Дэрила. - Running running away. We're running to the edge of the world. – Он не помнит и половины слов песни, но это нисколько не мешает вылавливать строчки из головы, кажется, подходящие им обоим. Пол не хочет думать о том, как жизнь вернется в прежнее русло по возвращении домой – в спокойствии нет ничего дурного, если бы его затылок периодически не жгло предчувствие чего-то плохого. Поделись он переживаниями, Дэрил бы сказал, что он все выдумывает, поэтому Пол держал паранойю при себе и не давал ей расти. I don't know if the world will end today.       Женский крик, оглушивший округу, мгновенно прогоняет умиротворенную, почти дремотную, атмосферу их поездки. Дэрил вскидывает голову, выискивая взглядом источник звука, но, стоит пересечься глазами с Полом, становится понятно, что, где бы ни находилась кричащая женщина, они последуют именно туда. Сейчас не до опасений быть сброшенным конем, и встряску придется перетерпеть ради спасения чужой жизни.       Пол пришпоривает лошадь и устремляется в сторону крика. Миновав несколько деревьев, они оказываются на высоком берегу речки, где завязалась потасовка. Мужчина и женщина на противоположной стороне пытаются справиться с группой ходячих. Пол спрыгивает с лошади, выхватывая боевые ножи с пояса и оглядываясь вокруг. Он замечает поваленное дерево, служащее мостиком к противоположному берегу, и с ловкостью кошки перебегает по нему, не глядя вниз, на стремительный поток воды. Он думает лишь о том, как бы звуки борьбы и голоса не привлекли еще больше мертвецов.       Стоит ногам коснуться земли, Дэрил упирает приклад арбалета в плечо и прицеливается, первым выстрелом убирая мертвеца, подбирающегося к парню сбоку, пока тот занят удерживанием других. Люди сопротивляются, движутся, и стрелять дальше – значит рисковать попасть в кого-то из них.       Девушка замечает Пола с Дэрилом, выкрикнув призыв о помощи, и отталкивает мертвеца. Кажется, силы незнакомцев на исходе, в отличие от ходячих, которые зловеще напирают на них. Пол размахивается, расправляясь с двумя, когда к нему подключается Дэрил, перебравшийся следом по бревну. С его появлением парень воодушевляется, принимаясь с еще большим усердием отбиваться от тел. Дэрил старается расчистить ему дорогу, добивая и расталкивая мертвецов. Под рукой нет ничего, чем бы можно было отвлечь такую толпу, они не преследуют цель вырубить всех – слишком много для четверых, - но достаточно нескольких, чтобы получить возможность убраться. Мертвецы не смогут перейти реку по бревну следом за ними и сорвутся с обрыва.       - Я задержу их, перебегай на другую сторону, - говорит Пол девушке, хватая ее за плечи и подталкивая к поваленному дереву. Ее длинные темные волосы растрепались во все стороны, и даже несмотря на несколько слоев теплой одежды, видно, что она болезненно худощава.       - Но Ник! – протестует она, указывая на своего спутника.       - Все будет в порядке. Давай! Ты первая! – призывает Пол, и та, наконец, слушается, с опаской подходя к краю. Он разделывается с еще одним ходячим и отпихивает тело в сторону, оглядывается на девушку, которой от нервозности сложно держать равновесие. - Не смотри вниз! И не спеши!       Через минуту девушка оказывается в безопасности, на другой стороне берега. Пол оценивает освободившийся путь и, пронзив еще одну гнилую черепушку ножом, направляется к дереву.       - Все, я пошел, давайте следом, не задерживайтесь, - кричит он Дэрилу, на адреналине перебегая на другую сторону, ни на секунду не промедлив. Сердце истошно бьется в грудной клетке, холодный воздух жжет легкие при каждом учащенном вдохе.       - Давай. Быстрее, - Дэрил хватает Ника за рукав и тащит за собой.       Дэрил даже не смотрит вниз, лишь ощущая под ногами дерево, чего ему вполне достаточно. Его взгляд устремлен вперед, к поставленной цели, но рука, вцепившаяся в предплечье, дергает его назад, а крик парня раздается над самым ухом. Он только и успевает обернуться, чтобы увидеть сомкнувшиеся на шее Ника челюсти ходячего, прежде чем соскользнуть с бревна, вслед за потянувшим их всех вниз мертвецом.       Пол наблюдает, как несколько фигур, включая двух живых людей, словно в замедленной съемке, соскальзывают с бревна, не успев добраться даже до середины. Он толком не улавливает, что произошло – он лишь слышит безумный вскрик девушки за спиной, срывается вперед, зарываясь коленями в землю и вытягивая руку в бессмысленной попытке схватить.       - Дэрил! – но его крик тонет в оглушительном всплеске воды.       От удара об воду спирает дыхание, Дэрил рефлекторно открывает рот, дабы сделать вдох, но только давится ледяной жидкостью. От холода сдавливает грудь, но он никак не может всплыть на поверхность, потеряв ориентацию из-за быстрого течения и утягивающего его вниз Ника, так и не разжавшего пальцы. Дэрил ничего не видит в темном омуте, и у него остаются только ощущения, на которые приходится полагаться, отмахиваясь от каждого прикосновения.       Инстинкт самосохранения набатом бьет в голове под аккомпанемент гудящего в ушах пульса – нужно спасать себя, а не пытаться вытянуть следом Ника. Парень уже мертвец, и с этим ничего не поделать, но он крепко вцепился в него окоченевшими пальцами, а где-то там ходячий, которому не нужен кислород, и черт знает, сколько их еще упало в воду следом за ними. Дэрил вслепую бьет зажатым в свободной руке ножом по чужому – как он надеется, - запястью. А затем еще и еще, пока не перестает ощущать тянущий на дно груз.       Пола словно зимней стужей пронизывает ужас. Он может только бессильно наблюдать и пытаться взглядом выловить в воде очертания тел, стремительно уносящихся течением реки. Замечая краем глаза девушку, спешащую следом, Пол подрывается с земли и бежит вдоль берега, прокручивая в голове роковой момент, а именно, вспоминая, что крик принадлежал не Дэрилу. Пол пытается высмотреть в воде фигуры, спотыкается по пути, чувствует себя абсолютно беспомощным, потому что нет никакого смысла нырять следом. Страх постепенно нарастает, взяв за высшую точку момент, когда кто-то на секунду все-таки появляется на поверхности, а затем исчезает. Пол почти уверен, что это Дэрил, но миллион страшных догадок начинает атаковать его голову. Что произошло на бревне и происходит сейчас?       Двигаться становится все сложнее, но Дэрил пытается из последних сил, борясь с мутнеющим сознанием. Он распахивает глаза, когда его голова оказывается на поверхности, и жадно хватает ртом воздух, кашляя и отфыркиваясь от затекающей в рот воды. Дубленка стесняет движения, а промокшая до нитки еще и прибавляет веса, но Дэрил не может одновременно держаться на плаву, сопротивляясь течению, и снимать ее. Ему приходится снова погрузиться под воду, быстро, насколько это возможно, стянуть с себя ее, и только после этого начать грести в сторону суши.       В одном месте берег достаточно пологий, чтобы Пол смог подойти совсем близко к воде, слыша за спиной стремительный бег девушки, тоже высматривающей в воде мужчин. Пол замечает фигуру, выбирающуюся на мелководье, и у него не остается сомнений в том, кто это. Пол заходит в воду, устремляясь к Дэрилу, и его до самой макушки прошибает холод. Он старается сделать все как можно быстрее, но для этого приходится зайти глубже, туда, где уровень воды достигает колен.       Дэрил не представляет, как далеко его унесло течение, но старается не оглядываться по сторонам, выискивая взглядом Пола, концентрируя внимание только на клочке земли впереди. Почти у самой цели, когда он больше ползет по дну, чем плывет, Дэрил чувствует, как его подхватывают под руки и тащат вперед. В ушах все еще стоит шум не то пульса, не то реки, холод иголками впивается в кожу, пронизывая до самых костей, да так, что зуб на зуб не попадает.       - Как ты?! – спрашивает Пол, хватая Дэрила за плечи и пытаясь тащить в сторону берега. Из-за намокшей одежды он стремительно прибавил в весе, хотя и без того был тяжелее его.       - Я цел. Все… в порядке, - охотник не может толком расслышать, что ему говорит Пол, но знает, что это именно он. Впрочем, он даже не может быть уверен в том, сказал ли правду о своем состоянии. Если у него и есть раны, то он их не чувствует. В любом случае, ему удалось выплыть. Только если он не угодил на тот свет, и теперь все это ему мерещится. Но он не смог вытащить Ника. – Его... укусили. Когда мы были на бревне.       Тяжелее всего принять факт собственного выживания, когда в процессе умирает кто-то другой, также заслуживающий право на жизнь. Дэрил осознает свою непричастность к произошедшему, пусть все и могло бы сложиться иначе. Он должен был прикрыть спину Нику, а не просто тащить его за собой, и тогда, вероятно, удалось бы избежать смертельного укуса. Он мог вытащить из воды хотя бы его тело, дабы дать девушке возможность попрощаться и похоронить своего спутника, но тогда Дэрил и сам мог бы пойти на дно вместе с ним.       Пол смотрит вперед, но не улавливает в реке движения – несколько минут в этой ледяной воде любого превратят в мертвеца. Пол буквально втаскивает Дэрила на берег, удерживая и помогая подняться. Его бьет крупной дрожью, да и промозглый ветер заставляет ежиться. Но от него спрятаться негде. Несмотря на слова, что Дэрил в порядке, Пол все равно тщательно осматривает его. Он не может не.       Дэрил цепляется за Пола – окружающее пространство все еще не обрело четкости, лица расплываются перед глазами, а ноги, которые свело от холода, не желают слушаться. Дэрил чувствует себя дезориентированным и беспомощным, особенно когда слышит рядом нарастающий женский плач, практически переходящий в вой.       Пол жмурится, откровенно растерявшись. Он не знает, что ему делать – успокаивать девушку или помочь Дэрилу прийти в себя. Ее крик насквозь прошит болью, бьет наотмашь, отбирает силы, но если она не замолчит, на звуки сбредутся все ходячие в округе, и тогда кричать будет уже некому.       - Тебе нужно переодеться. И поспешим домой, пока ты совсем не замерз, - Пол всматривается в глаза Дэрила, проводя по холодной щеке ладонью, которая кажется тому обжигающе горячей. Хорошо, что у них есть запасная одежда. Он ловит кивок, убеждающий, что охотник справится, что все под контролем, и только тогда нехотя отпускает его. Его самого немного колотит – хочется стащить с себя залитые водой ботинки, чавкающие при каждом шаге, но сухих у него нет.       Пол подходит к девушке, упавшей на колени и зарывшейся лицом в ладони, и проводит рукой по ее плечу. Опускается рядом, поглаживая по спине, и нервно сглатывает. Полу всегда трудно успокаивать людей, потому что он знает, что страдающий человек в этот момент абсолютно не восприимчив к чужим убеждениям и словам. Но это все равно необходимо. Звук его голоса, прикосновения. И нужно, черт побери, поскорее убраться отсюда.       Дэрилу не терпится снять с себя промокшие до нитки вещи и укутаться во что-то сухое и, желательно, согревающее. Несказанно хочется оказаться дома, под теплым одеялом и с чашкой обжигающе горячего чая в ладонях, но до Хиллтопа еще так далеко, а до мягкой постели еще дальше. Дэрил на дрожащих и негнущихся ногах спешит поскорее добраться хотя бы до своей лошади. Он бросает виноватый взгляд на съежившуюся в объятьях Пола девушку, содрогающуюся от рыданий, но не может больше ничем ей помочь.       Дэрил совершенно не разбирается в том, как необходимо утешать людей, что следует им говорить, как сделать так, чтобы им стало хоть немного лучше. Дэрил представляет, каково было бы ему, если бы в воду упал Пол, а на берег, вместо него, выбрался Ник. Ничто бы не остановило его от попытки броситься следом, плыть и нырять до тех пор, пока бы он его не нашел. И Дэрил ненавидел бы Ника за то, что в живых остался он, а не человек, который для него дороже всего. Еще и поэтому он опасался приближаться к девушке хотя бы первое время, дабы не расстраивать еще больше, ведь ей вряд ли хотелось бы видеть рядом с собой именно его. Дэрил бы не захотел.       - Прости. Мне жаль, мне так жаль, - шепчет Пол, но девушка его словно не слушает. Ее рыдания сотрясают все тело. Пол обнимает ее за плечи, прижимая к себе, кидая короткий взгляд на Дэрила. Он не знает слов, которые могли бы утешить человека, только что потерявшего близкого. Никакие гребаные слова не утешат. Зачастую – их даже не хочется слышать. Они – иголки под ногти, напоминающие о потере. Но девушке нужен кто-то рядом, кто заставит ее подняться на ноги.       - Как тебя зовут? – тихо спрашивает Пол, поглаживая ее по голове. Несколько долгих секунд кажется, что девушка совершенно не слышит и не собирается отвечать, и Пола начинает колотить страхом. Он знает, что нужно уходить, но никак не может убыстрить разрешение ситуации. Вдруг девушка отнимает ладони от заплаканного и покрасневшего лица, судорожно вздыхает и произносит:       - Люси.       - Меня зовут Иисус, а моего друга – Дэрил. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, - он всматривается в глаза девушки, зная, как сильно на первых секундах всех обескураживает его прозвище. Но так нужно. Благодаря этому люди лучше прислушиваются к его словам. – Нам нужно встать и уйти, пока сюда не пришли мертвецы. Сможешь подняться? – Пол ловит кивок и помогает девушке встать на ноги. Они медленно бредут в сторону, где остались лошади и куда чуть ранее вернулся Дэрил, а Пол держит свободную руку рядом с ножнами, оглядывается по сторонам на предмет опасности.       Дэрилу понадобилось намного меньше времени на то, чтобы добраться до коня, чем на попытки открыть дрожащими и не сгибающимися пальцами замок на сумке. Стоять на ветру голышом не намного хуже, чем в мокрой одежде. Он кое-как обтирается одной из футболок, особо не разбираясь, кому из них она принадлежит, и пытается как можно скорее надеть на себя сухие вещи. На несколько минут становится даже тепло, пока не приходится снова совать ноги в мокрые ботинки. Вода с волос капает на плечи, отчего ткань свитера промокает и холодит шею. У них нет запасной куртки или хоть чего-нибудь подобного, и Дэрил жалеет, что все же не стащил из дома теплую лыжную экипировку.       Он как раз отжимает и складывает в сумку вещи, когда в поле зрения вновь появляется Пол с девушкой. От взгляда на ее покрасневшие от слез глаза у Дэрила внутри все сжимается. Вопрос о том, стоит ли забирать ее с собой, даже не стоит. Они никак не могут оставить ее одну. Не после всего случившегося. Люси замирает, глядя на противоположный берег реки, туда, где совсем недавно произошла битва. Пол прослеживает за ее взглядом, отмечая, что все мертвецы, которые еще были способны ходить, сорвались в реку, и о случившемся напоминает лишь несколько валяющихся на земле тел.       - Возьми мою шапку, не мерзни, - Пол стягивает с себя головной убор, взъерошив волосы, и передает ее Дэрилу. Пусть оденется потеплее, чтобы не заболеть. Хотя шансов осталось критически мало. Не после купания в зимней реке.       - Она меня точно спасет, - Дэрил шмыгает носом, но пытается выдавить из себя какую-никакую улыбку. Пол перенервничал, он напряжен и переживает – не лучшее начало нового года, и совершенно не похоже на то, о чем они мечтали. Тем не менее, хотя бы в шапке, еще хранящей тепло Пола, ему становится действительно теплее. Пока она еще не пропиталась водой из-за его мокрых волос.       - Если хочешь есть или пить – скажи. Но у нас осталось совсем чуть-чуть еды, мы возвращаемся домой, - Пол, наконец, отпускает Люси, убеждаясь, что та в силах самостоятельно стоять на ногах, но все равно не сводит с нее глаз. - У тебя есть убежище? Откуда вы шли?       Девушка отрицательно качает головой, шумно втягивает носом воздух, силится что-то сказать, но получается это не с первого раза.       - У нас был… но… он сгорел. Мы не уследили за огнем, пытались согреться, - лепечет она. Пол сжимает губы, вздыхает, пытаясь подобрать слова. Да, ему жаль, ему жаль за все беды, свалившиеся на эту пару и, в честности, эту девушку. Вероятно, ей сейчас все равно, куда идти и что делать, она бы осталась на этом месте лежать на земле и рыдать, но Полу не плевать. Он хочет ей помочь и дать новый дом. Помочь ей обрести вторую жизнь, ведь первая, кажется, только что оборвалась.       - Значит, ты почти нашла новое пристанище. Мы отведем тебя в наше поселение. У нас безопасно и тепло, много людей, есть продовольствие, - он проводит ладонями по плечам съежившейся то ли от холода, то ли от отчаяния девушки. – Согласна?       - Как будто у меня есть выбор, - она шмыгает носом, уводя взгляд в землю.       - Тогда давайте сделаем это поскорее, пока совсем не замерзли, - произносит Пол, поглядывая на Дэрила и вздыхая. Но даже когда они окажутся в Хиллтопе, это сжимающее в стальных тисках легкие чувство не пропадет.       Пока Пол разговаривает с Люси, Дэрил снимает несколько сумок с его Искры и крепит их к своему седлу, чтобы лошади было легче выдержать вес двоих людей. Пол помогает Люси забраться в седло, как когда-то Дэрилу, сам залезает и усаживается впереди, крепко сжимая поводья. Они неспешно возвращаются на тропу, Пол оглядывается по сторонам в поисках опознавательных знаков, и они движутся в сторону Хиллтопа. На открытом пространстве они вынуждены пустить лошадей рысцой, чтобы сэкономить время – когда сумерки опустятся, в мокрой одежде станет совсем неприятно. Пол чувствует крепкую хватку девушки вокруг его талии, ее судорожное дыхание, дрожь и попытки успокоиться. Она абсолютно разбита. Пол даже не пытается расспрашивать ее дальше, оставив все вопросы до возвращения, когда Люси согреется, немного придет в себя и сможет связно говорить.       Они давно не приводили в общину людей. Раньше Иисус только этим и занимался, практически с первого взгляда определяя, может ли доверять человеку. В ход шли всевозможные приемы, исходя из реакции на которые, он и определял характер и настроенность человека. Хотя первое впечатление иногда обманчиво, как в случае с Риком и Дэрилом. Если они вели себя дружелюбно и пытались помочь незнакомцу – им можно было верить. Если у Иисуса появлялось хоть небольшое сомнение в людях – что уж говорить о направленном в его лицо оружии, - он предпочитал не рисковать и ретироваться. Сейчас же все было неважно. Горюющий человек нуждается в помощи.       Они добираются до поселения к ночи, и дозорные приветливо отзываются, открывая ворота. Пол спрыгивает с лошади, помогая Люси спуститься на землю. Воодушевление, с которым их встречают в Хиллтопе, быстро сменяется напряжением и беспокойством. Мэгги подоспевает к ним, и Иисус вкратце описывает ситуацию. Мэгги проводит Люси в трейлер, где имеется свободная постель. Она остается с ней, чтобы утешить, расспросить обо всем и помочь устроиться на новом месте. Пол верит в женскую интуицию и что Ри лучше сумеет обо всем позаботиться и выяснит, не принесет ли их гостья проблем.       - Иди прими горячий душ – и мигом в постель. Я сделаю тебе чай, - он оборачивается на Дэрила, раздавая указания.       Тот сжимает плечо Пола, прежде чем уйти, подчинившись его словам. Дэрил и сам не против поскорее окунуться в горячую воду и переодеться. По дороге он заглядывает в трейлер за чистыми вещами и содрогается от стылого воздуха, позабыв о том, что у них, в отличие от дома Бэррингтона, не постоянное отопление. Стоит снова выглянуть за порог, как к нему под ноги бросается Пес, соскучившийся за время разлуки. Дэрил задерживается, присаживаясь на корточки рядом с собакой, и треплет его по загривку, позволяя любвеобильному псу облизывать его лицо и тыкаться носом в шею и грудь.       - Тара тебя не обижала? – Пес тявкает, скулит и переминается с лапы на лапу, не находя себе места рядом с вернувшимся хозяином. От одного его присутствия становится как-то легче и даже немного веселее, несмотря на не самый лучший день. Дэрил бросает взгляд на задержавшегося у лошадей Пола и кивает в его сторону. – Пойди поздоровайся, я скоро вернусь, - он похлопывает Пса по спине, еще какое-то время наблюдая как он, виляя хвостом, спешит ко второму своему хозяину.       В ванной дома Дэрил с удовольствием снимает с себя чавкающие ботинки и промокший на плечах свитер. Шапку Пола он сразу кладет сушиться на батарею. Залезая под душ, Дэрил не дожидается, когда вода нагреется, а дает телу постепенно привыкнуть к теплу, пусть и приходится первое время снова дрожать под холодными струями. Горячая вода, наконец, расслабляет мышцы и распространяет волну тепла по всему телу. Чертовски приятно, когда пальцы снова могут двигаться, а кожа приобретает нормальный оттенок. Какое-то время Дэрил просто стоит, упершись руками в стену, и не хочет вылезать, но рано или поздно все равно придется.       Закончив распрягать лошадей, Пол снимает рюкзаки, передавая кое-какие гостинцы из Королевства Таре, и перетаскивает вещи в трейлер. Он включает обогреватель и плитку, чтобы накипятить чайник. Пол переобувается и переодевается в мягкий свитер, садится за стол и просто падает лбом на сложенные руки. У него нет сил даже разобрать вещи. Остаток вечера его морально фактически растоптал, а из головы никак не выходит произошедшее.       Дэрил тщательно обтирается полотенцем. Вещи, пролежавшие в трейлере, кажутся ему холодными после горячей воды, но Дэрил все равно укутывается в них, надевает сверху толстовку Пола, немного большую ему, но пришедшуюся как раз по размеру Дэрилу, опускает капюшон практически на самые глаза и натягивает рукава до самых кончиков пальцев. Он представляет, как неприятно будет выходить из нагретой паром ванной комнаты в коридор, а за ним и на улицу, чтобы добежать до трейлера.       Дэрил старается как можно скорее пересечь площадь и ни с кем не говорит по дороге, пусть и ловит на себе несколько вопросительных взглядов. По дороге за ним увязывается Пес, которого он не спешит прогонять, и вместе с ним буквально врывается в трейлер, будто за ним кто-то гонится. Но нет, это всего лишь холод, ожидаемо застывший и внутри их жилища.       - Все в порядке? – Дэрил обеспокоенно оглядывает сидящего за столом Пола, опустившего голову на сложенные руки. Глупый вопрос.       Пол хотел бы прямо сейчас отключиться, не добравшись до кровати. Чтобы просто забыть этот день. Но мысли атаковали его разум, не давая ни минуты передышки. Он старается абстрагироваться от чужих переживаний, но они проникли в его легкие, словно дым, заставляли задыхаться, глаза слезились, а сознание начало раскачиваться из стороны в сторону. Ему дурно. Он не хочет представлять, как сейчас себя чувствует Люси, но это все равно сжирает его изнутри. Словно до этого никто и никого не терял. Давно. Последние годы обошлось без смертей, а к хорошему и благополучию так быстро привыкаешь. И в очередной раз, как всегда, ему кажется, что можно было бы сделать все иначе, что можно было спасти обоих людей, что он упустил возможность, сделал что-то неправильно, и за это другой человек поплатился жизнью. Но… не повезло. Год начался откровенно хреново.       - Будет, - произносит Пол, приподнимаясь и безучастно уставившись в стол. Подсознательно он готовился к подобному происшествию, не позволял себе расслабиться, но эти несколько дней в отрыве от поселений и остальных людей заставили его забыть обо всем. Счастье расхолаживает. А люди не перестанут умирать.       Дэрил оставляет ботинки сохнуть у обогревателя, подходит к Полу и кладет ладони на его плечи, успокаивающе сжимая, а тот ловит одну из его рук. Дэрил не знает, что сказать, как хоть немного поднять настроение Полу. Нельзя отмотать время назад, переиначить события и сделать так, чтобы этот день закончился так же хорошо, как и начался. Но Пол сделал все, что было в его силах. Он помог Люси, привел ее в новый дом, подарил шанс на дальнейшую жизнь. Практически каждый в Хиллтопе, да и не только в нем, пережил потерю близких, но они смогли жить дальше, и она тоже сможет. Только для этого необходимо время.       - Я приготовлю чай, - чайник на плите начинает свистеть, и Дэрил отходит от Пола, напоследок целуя его в макушку. Пес скулит, пытаясь привлечь к себе его внимание, и старается пролезть между столом и стулом, укладывая тяжелую башку Полу на колени. – Может, тебе тоже стоит принять душ? – Дэрил достает из шкафчика самые большие чашки, которые у них есть, и заливает заварку кипятком. Сейчас не помешал бы лимон и мед, но этого у них в распоряжении, увы, нет. Пол промочил ноги, когда вытаскивал его на берег, и всю оставшуюся дорогу проехал в мокрых ботинках. Дэрилу не хотелось, чтобы он слег после этого.       - Может быть, - Пол провожает взглядом Дэрила и гладит Пса. Он соберется с силами, опрокинет в себя чашку чая и отправится в душ. И постарается не думать обо всем этом.       Дэрил не может согреться всю ночь, несмотря ни на одеяло, ни на теплый бок Пола, лежащего рядом. Сон то идет к нему, вновь и вновь окуная в ледяную воду реки, то отступает, вынуждая просыпаться с содроганием и отголосками неприятного покалывания в онемевших пальцах. Он не находит в себе ни сил, ни желания выбираться из постели, чтобы подышать свежим воздухом и, наконец, избавиться от неприятных сновидений. За порогом, наверняка, еще холоднее. Уснуть, судя по ощущениям, ему удается только под утро, да и то Дэрил не ощущает себя спящим, словно застрял в промежуточном состоянии, до конца не понимая, что подбрасывает ему его подсознание, а что происходит на самом деле.       Он относительно приходит в чувство – назвать это пробуждением довольно сложно, - только когда рядом начинает ворочаться Пол. Тот вслепую пытается натянуть на себя одеяло, соскользнувшее с плеча ночью, и инстинктивно пододвигается к теплу, источником которого является Дэрил. Скользит рукой по его груди и, приоткрыв глаза, щурится. Очень тепло. Даже слишком. Пол приподнимается и касается губами его лба, замечая, что Дэрил приоткрыл глаза.       - Ты такой горячий.       Дэрил не уверен холодно ли ему сейчас или все же жарко, и что лучше сделать – плотнее укутаться в одеяло или сбросить его с себя к чертовой матери. Крайне странное состояние, которое ему абсолютно не нравится.       - Точнее, у тебя температура, – после короткой усмешки на случайную шутку Пол неутешительно качает головой. Он сам ощущает легкое покалывание в горле, когда глотает, но не даст себе заболеть. Непозволительная роскошь – болеть вдвоем. - Я знаю один способ, как быстро поднять тебя на ноги. Для этого нужно серьезно пропотеть, - он игриво приподнимает одну бровь и проводит ладонью по щеке Дэрила, сожалея о подхваченной простуде, - но, боюсь, у тебя на это нет сил. Поэтому меня заменит варенье.       Дэрил мычит что-то неразборчивое, но явно возмущенное на комментарии Пола. Горло раздирает изнутри, словно кто-то сунул ему в глотку обрывок наждачной бумаги. Попытка откашляться не помогает, лишь раздражая явное воспаление. Блять, он ненавидел болеть и уже не помнил, когда такое было с ним последний раз. Он считал себя закаленным и устойчивым к всевозможным вирусам, но зимнее купание сделало свое дело, наплевав на все его убеждения в собственной неуязвимости.       На самом деле Дэрил все же болел. Редко. Редко, но метко, как говорится. Довольно сложно долго разлеживаться, когда тебя все равно некому лечить, а под рукой никогда нет никаких лекарств, и даже чай в шкафчике на кухне такая редкость, что можно с легкостью забыть его вкус. В конце концов, организм всегда справлялся самостоятельно. Первые несколько дней, конечно, больше хотелось сдохнуть, чем выздороветь, но потом постепенно отпускало, нужно было лишь дождаться этого момента, после которого следовало облегчение.       Пол скидывает с себя остатки сна и сползает с кровати, проводя ладонями по плечам. Комната уже прогрелась, но нужно скорее закипятить чайник, чтобы облегчить состояние Дэрила. В это сложное время за неимением всевозможных таблеток нельзя болеть, и болезнь может растянуться на несколько недель. Пол принимается одеваться и шарить по комнате в поисках всего, что может пригодиться Дэрилу и скрасить его постельный режим. Пес тоже просыпается и начинает следовать за ним в ожидании завтрака, засовывая нос во все открытые ящики.       Дэрил садится на матрасе, накрываясь одеялом едва ли не с головой. Они только вернулись, и в поселении, наверняка, накопилось для них множество дел, поэтому нужно было как можно скорее привести себя в нормальное состояние. Хотя он сомневается, что Пол вообще позволит ему высунуть нос из трейлера в ближайшее время.       - Я принесу тебе лекарств, - Пол возьмет у Энид засушенные травы, заварит чай. И через два дня Дэрил будет состоять только из разнообразных отваров, укрепляющих иммунитет. - Целоваться нам пока нельзя. И по-хорошему спать нужно отдельно, но ты не разрешишь мне уйти на диван, да? – он отшучивается, поглядывая на Дэрила и натягивая свитер. Волосы мгновенно электризуются от пушистого воротника, и Пол приглаживает их ладонями.       - Да, - по-хорошему, стоило оградить его от всяческой заразы, но Дэрил не был готов прозябать – в буквальном смысле, - в одиночестве. Пес, конечно, с удовольствием занял бы освободившееся место на матрасе, но Дэрил не намеревался пускать этот комок шерсти под одеяло, иначе вся дисциплина, старательно выстраиваемая месяцами, полетит к чертям. – Это скоро пройдет, - он вообще сомневается в том, что какие-нибудь лекарства ускорят процесс выздоровления. Проще попросту собраться с силами и заниматься своими делами, а то он совсем расслабится, привыкнет к теплой постели, уходу и прочим прелестям жизни, окончательно потеряв желание что-либо делать.       Пес начинает скулить и скребет лапой дверь, просясь выйти. Пол отворяет дверь и выходит наружу, вдохнув свежий и влажный воздух. Ночью прошел дождь, оставшись на траве ледяными каплями. Ботинки мгновенно становятся темнее. Иисус не находит Энид в медицинском трейлере, поэтому направляется прямиком в дом, пока Пес радостно носится по поселению и вынюхивает, не изменилось ли чего-то за время его отсутствия.       Девушка обещает подобрать все необходимые медикаменты и сразу отнести Дэрилу, надеясь, что тот поправится в самое ближайшее время и будет слушать все ее советы. Иисус благодарит подругу и, развернувшись в сторону лестницы, успевает сделать лишь один шаг, прежде чем голос Мэгги останавливает его.       - Доброе утро. Зайди, пожалуйста, мне нужно с тобой кое-что обсудить… - говорит Ри, придерживая дверь своей спальни. Иисус хмурится, сразу почувствовав в ее интонации настроение будущего разговора. И ему чертовски это не нравится. Он заходит в комнату, прикрывая за собой дверь, и делает два неловких шага, держась на некотором расстоянии от Мэгги, словно ему может потребоваться срочно сбежать в любой момент.       Обхватив плечо одной рукой, он слушает Ри, решившую подойти к волнующей ее теме издали. Очень издали. Напряжение не отпускает Иисуса, даже когда они сходятся во мнении, что за Люси нужно присмотреть. Ее соседка по комнате обещала заботиться и приглядывать, но новому члену общины нужно как можно скорее познакомиться со всеми, чтобы не чувствовать себя скованной. И влиться в новую жизнь.       - Еще кое-что… - произносит Мэгги, и Иисус вдыхает, наконец, дождавшись той самой темы, ради которой затевался разговор. Он пристально разглядывает девушку, стараясь уловить каждую ее вспышку мимики. И сейчас это были слегка нахмуренные брови в задумчивом подборе слов. – Я собираюсь уехать на некоторое время. И оставлю Хиллтоп на тебя.       - Что? Нет, - резко вырывается у Иисуса, хотя он оборвал Мэгги на полуслове, не дав объясниться. Одна мысль о том, что ее может здесь не быть… – Стой. Ты должна мне все подробно объяснить и еще раз подумать. – Он поднимает руки и делает шаг вперед, в то время как ему хочется только пятиться и сбежать из комнаты. У него полно более важных дел, чем выслушивать предположения и контуры идей, которые еще не факт, что воплотятся в жизнь.       Мэгги вздыхает и, взяв Хершела младшего из детской кроватки на руки, прижимает к себе. Она настойчиво отводит глаза, чтобы не столкнуться с пристальным взглядом Иисуса. И ему с ужасом кажется, что оставить Хиллтоп на него – уже не просто идея.       - Я долго думала над предложением Джорджи. Это не сиюминутное решение. Так нужно. Для нашей общины, - аккуратно объясняет она, - у них большая община, гораздо больше нашей. Они возрождают цивилизацию из пепла и, может, дадут нам возможность присоединиться к ним. Поэтому я хочу отправиться туда, узнать все и принять взвешенное решение. В любом случае, это ненадолго.       Иисус мотает головой, потирает лоб, пытаясь уложить в голове услышанное. Да, они все хотели бы вернуть мир в прежнее состояние, но вряд ли это возможно. Не тогда, когда люди после смерти перевоплощаются в чудовищ. На это уйдут годы. На отстройку домов, на налаживание быта, на вакцины. Иисус не понимает, почему какая-то община решила торжественно объявить себя местом, откуда начнется возрождение. Шайка Нигана тоже называла себя Спасителями, на самом деле не являясь таковыми. Ну, только для самих себя.       - Не в этом дело. Как ты можешь уехать? – непонимающе говорит он, - с незнакомкой. И оставить людей. Они рассчитывают на тебя. Я рассчитываю на тебя, – он фактически умоляет, делает шаг вперед, надеясь получить от Мэгги хоть малейшее колебание в своем решении. Но она слишком уверенна. Почему? Он не может понять. Что было в тех письмах такого, способного промыть мозг благоразумному лидеру общины?       Конечно, к людям привыкаешь, и разрывать с ними связь без весомой причины подобно колесованию. Иисус не думал, что Мэгги когда-нибудь его оставит, по крайней мере, отдалится по своей воле.       - Ты великолепно справишься, - и эта фраза еще больше не нравится Иисусу. В голосе Мэгги чрезмерно много уверенности.       Но я не хочу.       - Но я не… лидер, - он мотает головой.       - Ты присматривал за этим местом еще до меня, - и они оба знают, что она права. Он не дал Хиллтопу развалиться под руководством Грегори, но едва ли, как кажется ему самому, делал что-то существенное.       Иисус прикрывает глаза, делая глубокий вдох. Отставить панику. Мэгги уезжает не сегодня, у него будет еще время переубедить ее, когда он придумает более весомые аргументы, взамен ошеломленному лепету.       - Поговорим об этом потом, хорошо? – он разворачивается, направляясь к двери. Бежать. Скорее. Пока на него еще что-нибудь не обрушили. Всего слишком много.       С уходом Пола торчать в кровати становится вовсе невыносимо. Дэрил шмыгает носом, скучающе окидывает взглядом пространство вокруг, раскачиваясь из стороны в сторону, словно в каком-то трансе. Он обещал заглянуть к Эрлу сразу после возвращения и приступить к изучению всяческих тонкостей обработки металла, пока в поселении было не так уж много работы. Дэрил опасался, что зима пролетит быстро, а он так ничему и не научится, и тогда придется просить Эрла сделать все за него, что, несомненно, вызовет у кузнеца, как минимум, несколько вопросов.       Дэрил сползает с матраса, ежась от соприкосновения голых стоп с прохладным полом. Выбираться из одеяла не хочется категорически, но нужно одеться. Во-первых, он не выползет из трейлера в одних трусах, а во-вторых, в одежде определенно будет теплее, особенно если набросить сверху на плечи еще и плед. Он быстро натягивает на себя джинсы и свитер, сверху надевая ту же толстовку Пола, в которую кутался вчера. К счастью, ботинки под обогревателем не только успели высохнуть, но и нагреться, так что Дэрил блаженно стонет, всовывая ноги в теплую обувь. Он не шнурует ботинки, просто засовывая шнурки внутрь, чтобы не запутаться в собственных ногах и не споткнуться.       Пока он бродит по трейлеру, его преследует легкое головокружение и слабость, отчего приходится периодически облокачиваться то о кухонную тумбу, то о спинку стула, лишь бы не завалиться на пол. От нечего делать Дэрил ставит чайник, а потом просто садится за обеденный стол и опускает голову на сложенные руки. Сон – предательская херовина, - к нему больше не идет. Даже мысли в голове не формируются, плавясь где-то на полпути к осознанию.       Пол быстро спускается по ступенькам, заворачивая на склад с продовольствием, и выходит на улицу, держа в руках банку с малиновым вареньем, которое позволит Дэрилу пропотеть и настроиться на лад выздоровления. Пол хочет рассказать ему о разговоре с Мэгги, поделиться негодованием. Может, Дэрил подскажет, что ему предпринять, несмотря на то, что из-за температуры ему сложно здраво мыслить, а больное горло наверняка мешает говорить. Пол притормаживает, когда видит Люси, сидящую за столиком для пикника у соседнего трейлера. Внутри него все холодеет при одном взгляде на укутавшуюся в куртку девушку, глядящую куда-то вперед перед собой. Он должен с ней поговорить, спросить о самочувствии. Пол делает очередной глубокий вдох, пытаясь выстроить в голове очередность действий, чтобы не запутаться и ничего не забыть. Сначала Дэрил.       Дэрил вскидывает голову, хмурясь от последовавшей за этим волны головокружения, когда дверь трейлера вновь открывается, и Пол принимается шуршать возле кухонного уголка, снимая с плиты чайник, постукивая чашками и принимаясь за готовку нехитрого завтрака в виде каши.       - Тебе нужно не забывать есть. Даже если не хочется, - говорит Пол, ставя перед Дэрилом, даже не думающим забраться обратно в постель, чашку с обжигающим и ароматным напитком. Тот пытается принюхаться к аромату чая, но толком не ощущает запаха, недовольно сопит по этому поводу и глухо чихает.       - Лежи. А лучше - спи. Сон лечит, – хотя Пол не представляет, как убедит Дэрила просто расслабиться и ничего не делать. Но у него нет выбора. – Я сейчас вернусь.       - Конечно, мамочка, - хрипло ворчит Дэрил, грея ладони о чашку. Чай еще слишком горячий, чтобы его пить, поэтому приходится только наблюдать за плавающим на поверхности листиком заварки, ведь Пол снова уходит, оставляя его одного.       - Доброе утро, - тихо и виновато произносит Иисус, медленно подходя к Люси, - могу я сесть? – он замирает, прежде чем встречается взглядом с девушкой, и она согласно кивает, немного удивленная такому вопросу. – Как ты?       Люси жмурится, и по ее лицу видно, как борются внутри эмоции, но она пытается сохранить нейтральное выражение. Но оттенок грусти окрашивает ее голубые глаза в серый.       - Жива, - коротко бросает она и прикусывает губу. Иисус старается не смущать ее пристальным взглядом, сев на скамейку рядом и сцепив ладони в замок. – Кстати, я не поблагодарила вас. Вы рисковали ради нас. Спасибо. Действительно, - она опускает подбородок, - но не стоило.       Иисус не первый раз слышит эти слова и понимает, что они навязаны эмоциями от пережитой потери. Когда человек не ощущает себя живым. Он провожает взглядом Энид, несущую Дэрилу в трейлер лекарства, и поворачивается к Люси, думая о том, что каждому человеку можно помочь – просто каждому требуется свое лечение: кому-то – препараты, а кому-то – душевный разговор и поддержка.       - Мне действительно жаль о том, что случилось с Ником. Я знаю, тебе не понравится то, что я скажу. Но жизнь не кончается. Твоя жизнь продолжается, - произносит Иисус, повернувшись к Люси.       - И ты скажешь сейчас, что он хотел бы, чтобы я жила? – она хмыкает, - боюсь, он уже ничего не хочет.       Люси борется с собой, сжимает губы, кажется, едва сдерживая слезы, если таковые еще остались с ночи. Ее лицо немного опухшее, а глаза покрасневшие. Она устала так, что никакой сон не сможет ее вылечить.       - Ты когда-нибудь любил? – вдруг спрашивает девушка.       - Да.       - Тогда ты должен меня понять, - Люси поворачивается, поймав его взгляд. Иисусу показалось, что он не сидит, а стремительно падает – так ухнуло его сердце в ожидании продолжения фразы. – Ник нашел меня после всего… дал мне смысл, заставил жить... новый мир бессмысленный и жестокий. Жить… для чего? – она вздыхает и отворачивается. Каждая ее фраза сопровождается срывами в голосе, - разве в этом мире остался смысл жить? Ох. Лучше бы я его не встретила. Не пришлось бы привыкать. Я ведь поверила ему. А теперь нет ни его, ни смысла. Я абсолютно не представляю, как теперь без него жить.       Пол впервые не знает, что ей сказать. Кажется, словно все его попытки переубедить – пустой звук, не возымеют эффекта, Люси не то, что не захочет поверить, даже не попытается прислушаться к его словам. Разбирать чужие поступки и эмоции кажется таким простым со стороны, но когда они вдруг каким-то образом резонируют с твоими… это обескураживает.       - Как ты себя чувствуешь? – Энид появляется на пороге трейлера после короткого стука и спешит закрыть дверь, чтобы не впускать внутрь стылый уличный воздух. Она с трудом удерживает на весу небольшую коробку, забитую какими-то склянками и связками сушеных трав.       - Замечательно, - Дэрил салютует ей чашкой с чаем, с недоверием поглядывая на висящий у нее на шее стетоскоп. После того, как он ранил плечо, Энид пристально следила за тем, чтобы он выполнял все ее требования, когда поймала его на попытке уклониться от лечения и поработать. Он ведь всего лишь помогал собирать урожай яблок, за что получил нагоняй и был сослан в медицинский трейлер для повторного осмотра, смены повязки в сопровождении нравоучений. Прикрикнуть на девушку и заставить ее отвязаться ему не позволяла совесть. В конце концов, она делала свою работу и делала ее хорошо. Не виновата же она в том, что ей попался такой неспокойный пациент.       - Я вижу, - Энид не спешит уходить просто так, оставив лекарства и дав указания по их применению. Она устраивает ему осмотр, заставляет измерить температуру – и ей явно не нравится то, что она видит на градуснике, - и рассказывает о том, что следует принимать. По крайней мере, он не заработал себе воспаление легких, хотя вполне мог облажаться настолько. – Я передам все Иисусу, чтобы он за тобой проследил. А ты постарайся воздержаться от повторных заплывов хотя бы до весны, - она улыбается ему, но Дэрил все равно замечает, что ей неловко шутить на тему случившегося, пусть она и старается поднять ему настроение и немного приободрить.       Дэрил благодарит Энид за визит и за лекарства, но обходится без обещаний придерживаться постельного режима – врать ведь плохо, в конце концов. Он выключает кипящую на плите кашу, пока она не вырвалась из-под крышки и не залила все к чертям, и, запахнувшись в толстовку, выглядывает из трейлера, надеясь найти Пола. Он, конечно, болеет, ему необходимо поддерживать силы, но завтракать нужно им обоим, а еще Псу, умотавшему по своим важным собачьим делам.       Дэрил находит Пола практически сразу, сидящим за столиком неподалеку рядом с Люси. Он видит девушку только со спины, но и по ее позе понятно, как она себя чувствует. Будто человек, потерявший близкого, мог чувствовать себя как-то иначе. Дэрил набирается сил хотя бы подойти и поздороваться, но он все еще не знает, что может ей сказать. Только ленивый, наверное, не справился о ее самочувствии, словно оно могло как-то измениться за прошедшую ночь.       Он подходит ближе, но останавливается, заслышав обрывок их с Полом разговора.       - Ты разве не лишался близких? – Люси резко поворачивается, пригвождая Иисуса к месту одним взглядом. И отвечать не нужно, все и так можно разглядеть в его распахнутых глазах. - И твои друзья? Сколько из них сейчас действительно счастливы? Все потеряли кого-то. Семью. Все потеряли семью. Родителей, детей или любимых.       В новом мире невозможно обойтись без потерь, и Дэрил сам сидел на этом самом месте, где сейчас сидели они, после того, как Ниган убил Абрахама и Гленна, а его уволок в Святилище, где он торчал, пока ему не посчастливилось выбраться, в чем была также и заслуга Пола. От этих воспоминаний Дэрила передергивает, пусть уже и прошло достаточно времени. Но потери не забываются никогда. Память не желала предоставлять ему услугу и избавляться от болезненных подробностей, поэтому Дэрил все еще помнил каждую смерть. До мелочей.       - Да. Но они были счастливы. Все то время, что отмерила им судьба, - Пол сам, считай, пытается убедить себя в собственных словах, но убеждения тают, как недавний снег – едва коснувшись травы. Будто и не было его.       - И как долго? Стоит этот несчастный промежуток времени страданий, которые они испытывают теперь? – ее вопросы хлесткие, выбивают всю решимость Иисуса.       - Не могу ответить за них, - хрипло произносит он.       В голосе Пола сквозит растерянность, пополам с неуверенностью. Он не знает, как ответить на слова девушки, как ободрить ее – его попытка поддержать не срабатывает, и вместо того, чтобы помочь Люси выбраться из ямы, в которую она провалилась после смерти Ника, он сам понемногу соскальзывает туда, перебирая на себя чужие эмоции и мысли.       - Тогда отвечу тебе я. Не стоит.       Дэрил не согласен с ее словами. Стоит. Каждый день, каждый час и каждая минута, вплоть до самого конца. Воспоминания – это то, что остается у живых, когда кажется, будто все остальное потеряно. Они не делают жизнь проще, нет. Они просто становятся ее частью, и это нормально. Первое время всегда тяжелее, но боль притупляется, пусть и остается до самого конца. Однако сейчас не подходящее время для переубеждений – Люси все равно не поверит ничьим словам, пока не преодолеет определенный рубеж. И смирится. Все смиряются после какого-то момента.       Дэрил проглатывает вязкую слюну, сдерживая кашель, и спешит вернуться обратно в трейлер, оставив Пола и Люси наедине. Он не мог ничего сказать. Причиной тому также было то, что отчасти Дэрил все же ее понимал. Пол когда-то просил его продолжать жить дальше, если с ним что-нибудь случится, и даже тогда Дэрил не был готов ему это пообещать. Но на задворках все равно оставалось осознание – он бы продолжил. Не потому, что ему хотелось бы, ведь он вряд ли смог бы оправиться после такой потери, а потому, что выживать – то, что он умел делать превосходно. Вот только жизнью его выживание никогда нельзя было назвать.       Иисус молчит. Они сидят некоторое время, наблюдая за жителями поселения, занимающихся своими обязанностями. Кто-то кормил лошадей, на стенах сменились дозорные. Хиллтоп жил, несмотря ни на что, жил вместе с воспоминаниями обо всех погибших. Иисус сидит еще пару минут, проводит рукой по плечу девушки, говоря, что будет рядом, если ей потребуется помощь, встает и направляется в их с Дэрилом трейлер, едва держась на ногах.       Вернувшись в трейлер, Дэрил старательно пытается занять руки, изобразить какую-нибудь деятельность, хотя ему изначально вообще было сказано оставаться в постели. Он бессмысленно открывает и закрывает кухонные шкафчики, будто там могло появиться что-нибудь съестное за время их отсутствия. Снова ставит греться чайник, передумывает, посмотрев на недопитую чашку чая, и отставляет его в сторону. Раскладывает готовую кашу по тарелкам и отстраненно вспоминает о том, что надо бы сходить за свежим хлебом, а то у них осталась только забытая подсохшая корка в хлебнице. Косится в сторону принесенного Энид ящика с лекарствами и, в конце концов, садится за стол, подперев гудящую голову руками.       Его не покидают мысли о подслушанном разговоре. Дэрил достаточно хорошо знает Пола, чтобы хотя бы относительно представить, какое воздействие на него могут оказать слова Люси. Контактировать с людьми, переживающими свое горе, всегда тяжело. Особенно таким, как Пол. Еще тяжелее осознавать свою причастность ко всему случившемуся. Да, все могло обойтись и без жертв, но судьба решила иначе, да и смерть Ника – это скорее вина Дэрила, и это ему следовало сидеть на той скамье рядом с Люси и выслушивать ее грустные речи, обвинения – все, что угодно. Не Полу.       Дэрил устало растирает пальцами переносицу, раздумывая о том, как бы в ближайшее время пересечься с девушкой, при этом, не нарвавшись ни на Энид, ни на Пола, которые всякий раз особенно дружны, когда им кажется, будто ему требуется постоянный присмотр. Он бы смог ей помочь. Пусть он и не так хорош в разговорах, не умеет утешать и порой говорит не то, что хотят услышать люди, но он мог ее понять. Понять и поддержать. Показать, что жить дальше можно, нужно лишь найти в себе силы преодолеть первый, самый тяжелый, промежуток времени.       Пол хотел бы не думать, но тревога заползла под его кожу змеей, незаметно ужалила, и теперь ее яд стремительно распространялся по организму, ослабляя его, создавая неприятные мысли. Конечно, Пол не мог не представлять, как себя сейчас ощущает Люси, чтобы попытаться ей помочь. Он прежде всегда гнал излишнюю обеспокоенность за других прочь, так как в ней зачастую не было смысла. Но сейчас он ощущал легшую на его плечи ответственность за спасенную девушку. Они с Дэрилом нашли ее, они и должны ей помочь встать на ноги, не позволяя и дальше сидеть, ссутулившись, и смотреть в пустоту, пока она не устанет от тоски и боли. Но Пол не знает другого способа, кроме как быть рядом. Но человеку не поможешь, если он сам не захочет выбраться, если в нем не загорится хотя бы одна искорка отдачи.       Размышляя о том, как отвлечь Люси, какими делами ее занять, чтобы она перестала думать о скорби, Пол заходит в трейлер. Он вскидывает брови, находя Дэрила одетым и не в постели.       - Я разве не сказал тебе лежать? – он вздыхает, пряча обеспокоенность за нахмуренным выражением лица, - чем больше проспишь, тем скорее вылечишься. Я тебя отсюда не выпущу,       - Я под домашним арестом? – Дэрилу не хочется расстраивать Пола еще больше, доставлять ему неудобства и заставлять беспокоиться, но он не комнатный зверек, которого можно запереть в доме, обеспечить шуршащими игрушками и периодически приносить еду. И не ребенок.       Пол качает головой и поворачивается в сторону стола, на котором Энид оставила коробочку с различными травами и лекарствами, и начинает задумчиво перебирать содержимое.       – Энид преувеличивает масштабы положения, - всеми этими лекарствами можно было вылечить целую общину после массового заплыва вдоль ледяной реки.       Дэрил вообще не видел, чтобы к кому-нибудь еще приставляли столько нянек, как к нему. Пол, естественно, укоренился в этом статусе, живя вместе с ним, но была еще Энид, Тара, постоянно сдающая его им, если замечала какую-то неположенную больному активную деятельность; и даже Мэгги, когда у нее появлялось время заглянуть и прочитать ему лекцию на тему того, как важно обеспечить себе нормальный отдых, иначе раны не будут затягиваться, а болезнь не пройдет так быстро, как того хотелось бы. Почему-то до этого все всегда заживало и проходило. Однако у Мэгги имелся дополнительный рычаг давления – она запрещала ему подходить к Хершелу. И если сейчас Дэрил мог согласиться с этим запретом, не желая заражать малыша, то в любой другой ситуации он был категорически против такого шантажа.       В конце концов, Пол загоняет Дэрила в кровать, накрывая одеялом, и грозится запереть дверь снаружи, а самому уйти ночевать в дом, если простудившийся не будет слушать медицинские указания.       После завтрака Пол оставляет его одного, напичкав лекарствами и уложив обратно в постель. На этот раз, разомлев от тепла и сытости, Дэрил проваливается в сон. Но он странный и больше напоминает полусознательное видение, поэтому из него легко вынырнуть каждый раз, когда Пол заглядывает его проведать. В конечном счете, Дэрил не может так долго валяться без дела и, тем более, в одиночестве, поэтому выбирается из-под одеяла и, укутавшись в толстовку, выскальзывает из трейлера практически сразу после того, как Пол снова отправляется по делам.       На улице по-зимнему свежо, но попытка вдохнуть полной грудью морозный воздух заканчивается для него приступом кашля. Дэрил обхватывает себя руками и, оглядевшись по сторонам, бредет в сторону кузницы. Он надеется, что Эрл не станет его отчитывать и не расскажет Полу или, упаси боже, Энид о его своевольной вылазке из трейлера.       - Дерьмово выглядишь, - Эрл всего на несколько секунд отрывает взгляд от наковальни, чтобы взглянуть на своего посетителя, и вновь возвращается к делу – металл быстро остывает, поэтому и работать с ним нужно так же. От горна в кузнице исходит жар, но спиной Дэрил все равно продолжает чувствовать холод, прислонившись к одной из поддерживающих крышу колод.       - Ты не первый, кто мне об этом говорит, - пусть и в разном виде, но посыл у всех общий. – Помощь нужна?       - А тебе не положено лечиться? – кузнец опускает почти готовую подкову в стоящее рядом ведро с водой и на этот раз откладывает инструмент в сторону, отдавая все свое внимание Дэрилу.       - И ты туда же? – Дэрил тяжело вздыхает и шмыгает носом, с долей грусти оглядывая кузницу. Ему нравилось здесь помогать. Одно из немногих занятий, которое скрашивало безвылазное сидение в поселении.       - Не хочу, чтобы ты мне соплями здесь все залил, - мужчина посмеивается, на что Дэрил только недовольно фыркает. Ну конечно. И это вовсе не всеобщий заговор против него. – Отлежись. Потом поможешь мне подковать лошадей, и после этого займемся твоим делом, - Эрл не понимал, к чему такая спешка, и почему Дэрил намеревался закончить со всем к весне, но учить не отказывался.       - Ладно, - тяжело вздохнув, Дэрил отлипает от колоды и бредет обратно к трейлеру, махнув кузнецу рукой на прощанье. Больше заглянуть, не опасаясь нарваться на кого-нибудь из своих нянек, ему не к кому.       Он возвращается в трейлер как раз вовремя, успевает снять толстовку и повесить ее на спинку стула, когда дверь открывается и в проходе в очередной раз показывается Пол.       - Мне тебя что, привязать к кровати? – и ведь привяжет же, да так, что не сможет двигаться до самой ночи. Хотя из этого действия можно извлечь еще одну выгоду – может, Дэрил быстрее научится распутывать узлы.       - Придумай что-нибудь новенькое, - Дэрил насмешливо склоняет голову набок, вспоминая, чем последний раз завершилась комбинация из него, Пола, ремня и кровати. Если Полу хотелось, чтобы Дэрил был паинькой, ему не следовало оставлять его одного надолго. Он прекрасно знал его отношение к четырем стенам. Особенно к тем, в которых практически нечем было заняться.       Днем Иисус замечает Люси с соседкой по комнате, что-то обсуждающими и одновременно готовящими ужин. Ему даже начинает казаться, что девушка выкарабкается, несмотря на ее собственные слова. Он подходит и интересуется, не нужна ли какая-нибудь помощь. Вот только Люси никто не может помочь, кроме самой себя.       Иисус видит боль и безразличие ко всему окружающему в ее взгляде, замечает легкий тремор, слышит пустоту в голосе, где эхом отражается осевшая на стенках горечь. Он верит в благополучие, через три дня ему даже кажется, что все начинает меняться в лучшую сторону. Люси усмехнулась. В ее глазах что-то мелькнуло. Это заметно ободряет Иисуса, и беспокойство внутри начинает утихать.       Ближе к вечеру, Пол задерживается в трейлере, и такое положение вещей Дэрила вполне устраивает, пусть ему и приходится лезть под одеяло и не то, что не вставать – практически не шевелиться. Прежде чем забраться в постель, он утаскивает с полки сборник рассказов Лавкрафта и очень медленно преодолевает первую короткую историю, вынужденный перечитывать абзацы снова и снова, чтобы уложить их смысл в начавшей раскалываться голове. Пес свернулся калачиком на полу, а они увлечены каждый своей книжкой. Пальцы Пола, массирующие его затылок, немного облегчают головную боль, а все остальные неудобства Дэрил умело игнорирует, впрочем, немного раздражаясь из-за ускользающих от него строк.       Может, когда-то эти истории и казались кому-то жуткими. Человек, единожды увидев древнее чудовище, поднявшееся с морского дна, сошел с ума и выбросился в окно, преследуемый кошмарами и зависимостью от наркотика, с помощью которого пытался от них избавиться. Сейчас люди видели чудовищ каждый день, а от кошмаров уже ничего не спасало, но жизнь продолжалась. Наверное, потому, что она сама по себе изменилась и обрела другой смысл, другие обычаи и совершенно иную структуру.       Останавливаясь на странице, Пол думает о том, какую книжку дать Люси, чтобы отвлечь ее. Но такую, чтобы не напоминала о смерти, о потерях и несчастьях. Он отводит взгляд, скользя по стопке, которой не хватило места на полке, и мысленно перебирает названия. Он отметает одну книгу за другой, а оставшиеся, коих очень мало, кажутся ему не подходящими для девушки. Ей нужно что-то легкое, позитивное. Вот только бульварных романов в его коллекции не водится. Ай, они же все равно про любовь. Он озадаченно хмурится. Может, лучше подойти к ней и спросить, пусть сама что-нибудь выберет или подскажет, хотела ли что-нибудь прочитать прежде, а повода не выпадало. В прежнем мире у людей никогда не хватало времени на книги. Пол откидывает голову на подушку, прикрывая глаза, и ему кажется, что он вот-вот уснет. Царящее в комнате тепло расслабляет тело, а тишина, изредка нарушаемая шелестом страниц, умиротворяет. Нет, ему нужно на воздух, может, позаниматься, чтобы уж точно заснуть ночью. Пол ненавидел страдать бессонницей, но храп из-за насморка Дэрила мешал ему наслаждаться беспробудным сном. Он знал, что в конце концов вымотается и отключится, перестав реагировать на звуки, но этого момента нужно еще дождаться. Конечно, он не говорил о неудобстве Дэрилу, но тот и без слов начал что-то подозревать. Но Пол не уйдет ночевать из комнаты, хотя бы потому, что ему нужно контролировать процесс выздоровления пациента.       - Пройдусь немного, - говорит он, вставая и потягиваясь, и Дэрил согласно мычит в ответ. Пол обувается, надевает плащ и перчатки, прежде чем выйти на улицу, впустив немного свежего воздуха в помещение. Регулярные проветривания тоже важны, но только если Дэрил плотно укутан в одеяло.       Пол решает проведать Люси и справиться о ее состоянии, но в комнате он находит только ее соседку, сообщающую, что давно не видела девушку. Он хмурится, прикидывая, куда она могла подеваться, и неспешно обходит поселение. Внутри начинает копошиться странное ощущение, холодить легкие, но Пол игнорирует предчувствие. Чтобы беспокоиться, нужно знать наверняка, не так ли? Но, даже зная, не стоит терять рассудок.       - Кэл, ты не видел случайно новую девушку, Люси, - спрашивает Иисус, поднявшись на подмостки у стены. Дозорные лениво прогуливались по периметру и были рады любой возможности отвлечься от своих скучных обязанностей.       - Брюнетка? Да, видел, - отвечает парень. Иисусу на секунду кажется, что он может вздохнуть с облегчением, но Кэл продолжает, - вышла за ворота минут десять назад. Сказала, что ты ей разрешил. Забрать что-то хотела из своего прежнего жилища.       - Что? – выплевывает он, - в какую сторону?       Кэл указывает направление и с удивлением наблюдает, как Иисус почти сразу же слетает по лестнице вниз, выкрикивая по пути:       - Одну? Ты, черт, в своем уме?! Отпускать ее одну.       Дэрил углубляется в историю об одном художнике и вздрагивает, когда дверь со стуком открывается как раз на том месте, где в рассказе кто-то пытается пробиться внутрь комнаты из подвала.       Пол хватает с вешалки ремень с ножнами и шапку и оборачивается, натыкаясь на ошарашенный взгляд приподнявшегося на кровати Дэрила. Да еще и Пес вскакивает, возбужденно завиляв хвостом. Вот его как раз стоит взять с собой.       - Нет, - резко обрывает Пол, выставив вперед руку, - все в порядке. Наверное. Я разберусь. Люси вышла за ворота, я ее верну. Она не могла уйти далеко. Пожалуйста, не ходи за мной. Я вернусь через час. Я не останусь ночевать в лесу.       Дэрил не успевает даже ничего возразить на сбивчивую речь Пола, а тот уже несется прочь из трейлера, прихватив с собой Пса и оставив Дэрила переваривать полученную информацию.       - Блять, - он откладывает в сторону книгу и отбрасывает одеяло, торопливо натягивает ботинки и срывает со стула толстовку. Все не в порядке. Люди не уходят просто так в лес, где опасность может поджидать на каждом шагу, а из Пса пока еще такой себе защитник, чтобы совершенно не переживать о Поле, на эмоциях ломанувшемся следом.       - Иисус запретил тебя выпускать, - Дэрил распахивает дверь, но сразу же натыкается на Тару, преградившую ему путь не только собой, но и выставленной вперед корзиной с бельем. О, конечно, он знал, что Дэрил не станет просто сидеть в трейлере и ждать, когда они с Люси вернутся.       - Тара… - он скрипит зубами, пытаясь обогнуть девушку, но та на удивление упорна в своем нежелании его отпускать. Ему очень быстро надоедает танцевать в дверном проеме, поэтому он подается вперед, но Тара толкает его обратно, впечатав увесистую корзину в грудь.       - Нет значит нет, Дэрил, - она бросает на него полный сожаления взгляд и спешит захлопнуть дверь, пока он откашливается и растирает ушибленную грудь. Он слышит, как снаружи щелкает замок.       - Ебаный, блять… Тара! – Дэрил ударяет кулаком по запертой двери, но слышит лишь приглушенное: «прости», - с обратной стороны.       Он садится на пол и растирает переносицу. Голова начинает болеть, и Дэрил пытается убедить себя в том, что с Полом и Люси все будет хорошо. Почему ее вообще выпустили за пределы поселения? Он старался не думать о том, почему она ушла. Это было слишком очевидно. Особенно после сказанных ею слов. Дэрил должен был поговорить с ней раньше, но теперь возможность упущена. По крайней мере, если Пол ее не найдет, то так и будет.       Некогда седлать лошадь, и Люси не могла уйти далеко. Он должен ее нагнать на своих двоих. Иисус дает Псу наволочку, на которой спала девушка, и тот мигом берет след, припускаясь вперед, едва открылись ворота. Иисус бежит следом, стараясь размеренно дышать, как на пробежке, чтобы продержаться как можно дольше. Вокруг сгущается лес, но он уверенно направляется за Псом.       Люси ушла, не попрощавшись, еще и соврала дозорным. И это плохой знак. Очень плохой. Иисус не понимает ее поведения, но задаст все вопросы потом, единственное, что он знает – Люси надо спасти. От самой себя. Она не справится одна. Если она вообще собирается справляться.       Пес вдруг застывает на месте, начиная топтаться и громко лаять. Иисус добирается до него и шикает, призывая замолчать, пока звук не привлек ходячих. Но это, в принципе, неважно. Он видит впереди обернувшуюся на лай фигуру, а затем убыстрившую шаг. Иисус, не успев перевести дух, ругается про себя, а затем зовет Люси и просит остановиться. Но та не слушает. Впереди вдруг вырисовываются три ходячих, угрожающе покачивающихся и направляющихся к девушке. Именно тогда она и останавливается, с дрожью глядя на них, но не собирается бежать прочь. Иисус выхватывает ножи, намереваясь разобраться с угрозой. Он валит первого ходячего точным ударом в висок, опрокидывает на землю второго и не понимает, почему Люси бездействует. Вернее – он не хочет это признавать. Он разворачивается, чтобы уложить третьего, но видит, как девушка услужливо подставляет ходячему свою шею. Иисус размахивается и бросает нож, но секунды достаточно, чтобы тупые зубы зацепились за тонкую кожу. Тихий вскрик проходит эхом по лесу. Люси зажимает шею, а Иисус разделывается с оставшимся, опрокинутым на землю, ходячим, зацепившимся рукой за его лодыжку. Это на секунду оттягивает неизбежный момент, когда Пол разворачивается и с ужасом смотрит на девушку, по щекам которой текут слезы.       - Ну и на кой черт ты это сделал? – раздраженно шипит она.       - Я пытался спасти тебя, - тем же тоном произносит Иисус, выдергивая нож из черепа ходячего и убирая в ножны.       - Не надо было! Я хотела умереть, черт тебя дери! – Люси сгибается пополам, отнимает ладонь от шеи. Медленно, но уверенно, Иисуса начинает накрывать ужас.       - Ну прости, я не мог тебя отпустить! – его нервы выкручивает, руки дрожат. Он делает несколько неуверенных шагов к девушке, которая утихла сразу после его слов. Иисус рассматривает рваную рану, подходя ближе и надеясь, что та просто… нет, это точно не царапина. Люси уже заражена. Вряд ли у нее в планах была мучительная смерть – она не умрет от потери крови, вернее, нескоро. Все это время ей предстоит блуждать, или сидеть и ждать своего конца, если только Иисус… нет. Он отметает эту отвратительную вспышку мысли. Он не может это сделать. И помочь ей уже тоже не в силах. Его прошибает дрожь, а перед глазами на секунду темнеет. Он не может поднять руку даже из милосердия, даже если это с одной стороны правильно.       – Прости, - едва и может произнести он, - мне так жаль.       Все те же слова. А других не найти. Он сжимает губы, растерявшись. Силы резко покинули тело, ему хочется опуститься на землю, чтобы подумать… чтобы что-нибудь придумать. Он не может оставить все вот так. Но их обступает звенящая тишина – даже птицы предпочли заткнуться. Их громкое обоюдное дыхание – последними аккордами или эпитафией на будущем несуществующем надгробии.       Нет другого выхода. Больше ничего нельзя сделать.       - Я знаю, - Люси, наконец, приходит в себя, отчаянно сжимая руки в кулаки, - но так нужно было. Это мое решение, - произносит она, заглядывая Иисусу в глаза, надеясь, что он поймет, увидит уверенность, с которой она пошла на этот отчаянный шаг, - и не вини себя. Но так будет лучше. Я говорила, что не представляю, как дальше жить. И не хочу представлять. И... я уже мертвая, что теперь поделать? - она бессильно разводит руки в стороны.       Пол прикрывает глаза, его раскачивает из стороны в сторону. Он проводит рукой по плечу Люси, непонимающе качая головой. Сдаться? Вот так просто? Ему хочется сказать, что Ник не хотел бы, чтобы она умирала не своей смертью, но… откуда Пол может знать, чего хотели другие, тем более – не знакомые ему люди?       Он зажмуривается, чувствуя в носу запах ацетона, и пытается успокоиться. Дышит размеренно, отсчитывает секунды, но сердце истошно бьется, и легкие в панике сжимаются. Он помнит, как однажды просил Дэрила жить дальше, если с ним что-нибудь случится. А еще лучше – его реакцию. Дэрил сказал «не проси». Не просить его не делать опрометчивых поступков на эмоциях. Потому что в такие моменты невозможно взять себя под контроль. Пол наивно надеялся, что все будет просто, что он… а что будет делать он сам, если с Дэрилом что-то случится? Сможет ли взять себя в руки? Даже если пройдет несколько дней, когда, казалось бы, разум должен начать очищаться от едкого горя и всепоглощающей ненависти и отчаяния.       Нет. Нет и нет. Пола сотрясает необъяснимый страх, подступая к горлу и начиная душить. Он не может сказать, как он сам поступит, но определенно точно – хладнокровию не будет места.       - Как ты думаешь, мы же с Ником встретимся на том свете? – вдруг спрашивает Люси, разорвав вновь холодящую до самых поджилок тишину.       - Конечно, - почти сразу роняет Иисус. Хотя на самом деле он не уверен в существовании мира за черным занавесом. Он хотел бы верить. И вера – единственное, что у них остается. Только ее он может дать людям, пусть даже благодаря своему глупому прозвищу. Но никаких волшебных сил, никаких чудес, никакой способности вести за собой людей и управлять их мыслями, убеждать в том… что надеяться на легкий исход нельзя, пока сердце бьется, нужно пытаться жить, нельзя прекращать сражаться, нельзя сдаваться. Всего этого у него нет. Он всего лишь один ничтожный человек, не способный изменить мир.       - Я не знаю, что теперь делать и как тебе помочь, - обреченно шепчет Иисус.       - Единственное, что ты можешь сделать – отпустить. Я хочу этого.       Почему она не хотела попытаться? Попробовать найти в себе силы жить и искать новый смысл, если он необходим. Разве смысл жизни – не в поиске самого смысла? Полу кажется, что если он начнет задавать вопросы, то услышит в ответ то, что ему не понравится и будет паразитировать в воспоминаниях и мыслях еще долгое время. А он и так отравлен скорбью по самое горло.       - Хорошо, - глухо произносит он. А ни черта не хорошо. Пол собирается с силами, чтобы сжать плечо девушки, что дается ему откровенно плохо. Но нужно выдержать, нужно это сделать и сказать, расстаться на хорошей ноте, - прощай. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.       Он уходит, не оборачиваясь, и Пес семенит рядом, высунув язык и поглядывая на хозяина в ожидании команд. Ноги наливаются свинцом, Иисус хочет опуститься на землю, передохнуть у дерева, но он боится не найти в себе сил потом встать. Он должен вернуться домой.       Он не помнит, как дошел, едва опустились сумерки, как открылись ворота, пропуская его внутрь. Кэл спрашивает, нашел ли он девушку, но Иисус лишь качает головой. Он не знает, стоит ли рассказывать о случившемся или оставить остальных в неведении. Лучше пусть ничего не знают, но ему кажется, что неутешительный ответ написан у него на лице.       Время ожидания растягивается в бесконечность. Дэрил меряет шагами трейлер, пока предметы вокруг не начинают расплываться перед глазами, перекладывает книги с одного места на другое, пока не начинает осознавать, что создает больше беспорядка, чем порядка, и, в конечном счете, садится за стол и замирает, только нервно постукивая пальцами по столешнице. Он постоянно поглядывает в окно, стараясь определить время, и начинает еще больше переживать, когда небо окончательно темнеет, а Пола все еще нет.       Дэрил близок к тому, чтобы выбить дверь и отправиться на его поиски, когда слышит повторный щелчок замка. Пол выглядит разбитым. И он явно вернулся один. Пол окидывает растерянным взглядом помещение и не видит смысла ругать Дэрила за то, что тот поднялся с постели. Он устало стягивает плащ, перчатки, вешает ремень с ножами на крючок, и только находит слова для объяснений.       - Я потерял Люси. Она так решила сама, - произносит он, опуская взгляд, и вместо того, чтобы сесть за стол, проходит к кровати. Пол тяжело опускается на нее, медленно проводит ладонью по лбу и убирает волосы, упавшие на лицо. - Только не говори то, что я и так знаю. Да, я не могу спасти всех. Я сделал все, что мог. Но… - он тяжело вздыхает, прикрывая глаза, но не может закончить предложение. Год начался действительно отвратительно. Пол пытается зацепиться за мысль, что последний раз видел Люси живой, и она не останется в воспоминаниях трупом или ходячим, которому пришлось разбить голову. - Я не знаю. Не представляю…       Дэрил садится рядом с Полом на матрас и притягивает его к себе, упираясь подбородком в макушку. Пол подается вперед, вдыхая его теплый запах. Запах дома. Закрывает глаза, желая вновь пропитаться спокойствием и безмятежностью, застывших в тишине помещения, выбросить последние дни из головы, мысленно вернуться в их дом. Может быть, им стоило помедлить и задержаться, если все равно итогом явилась смерть двух человек? Эгоистично хочется избавиться от плотоядного чувства вины, готового накинуться даже без повода, при малейшем намеке.       Дэрил не может сказать, что именно такого исхода и следовало ожидать, ведь Пол всегда надеялся на лучшее и верил, что люди способны справиться со своим прошлым, начать новую жизнь. Как это сделали они. Но так выходит далеко не у всех. Люди ломаются от смерти близких. Каждый. Только кто-то может оправиться, а кто-то – не хочет даже пытаться. Может, они думают, что таким образом предают умерших?       - Ты сам сказал – это было ее решением, - они не могут повлиять на чужой разум, переубедить кого-то, особенно если человек изначально знает, как поступит. Всегда можно помочь, поддержать, подтолкнуть к верному выбору, но… но вдруг этот выбор кажется верным только им?       - Дэрил, - Пол тихо подает голос, кинув на него короткий взгляд, - а как ты смог пережить… смерть брата? И Бэт, – и едва пережил смерть Рика. Возможно, это было самым серьезным ударом, ведь на то, чтобы справиться, ушел целый год. Но Дэрилу не потребовалась помощь посторонних, он не пытался и не хотел ее просить, позволив времени припорошить пылью воспоминания, которые теперь не разглядеть сквозь ее толщу. Пол не знает, что было бы с ним, если бы Дэрил не выплыл из реки. В тот момент он не допускал этой мысли. У него прежде не было никого близкого. Ни родителей, ни семьи, ему не с чем сравнивать. Он даже не хочет, чтобы Мэгги уезжала, а она ведь обещала вернуться. Какая идиотская мелочь. С ней же все будет хорошо. Будет же, да? Каждый принимает собственные решения о том, как жить и жить ли вообще. А он в последние годы заставил себя привязаться и теперь не видел иной жизни. И пусть он пережил разлуку с Дэрилом, потому что был уверен в том, что он жив, но теперь все ощущалось ярче, и держаться, как прежде, становится все сложнее.       Поставленный Полом вопрос вводит Дэрила в ступор. Секунды молчания растягиваются, дробя оставшееся ничтожное количество стойкости. Дэрил не знает ответа на него. Точнее, не знает подходящего ответа, способного принести утешение в данный момент. Пережить чью-то смерть сложнее, чем иногда кажется со стороны. Порой это невозможно вовсе.       - Никак, - может, Пол хотел услышать от него нечто другое – волшебную формулу того, как наладить свою жизнь после трагического случая. Увы, такой не существовало в природе. Для того чтобы никак не реагировать на чью-либо смерть, нужно вовсе лишиться всяких чувств, а это фактически невозможно. – Это нельзя назвать переживанием. Это привыкание. Привыкание к тому, что приходится жить дальше, но уже без этих людей, - просто рядом в какой-то момент становится слишком пусто. И хочется обернуться через плечо, чтобы заговорить, спросить совета, хотя бы просто увидеть, но за спиной лишь пустота. Никого больше нет. Ты оборачиваешься раз, другой, третий, а потом учишься смотреть только вперед, потому что оборачиваться не к кому. – Когда такое происходит часто… проще все равно не становится, - хотел бы он сказать обратное, но это так. Каждая смерть – удар, наносящий все больше и больше урона, пока не остается ничего. Можно лишь свыкнуться и создавать видимость нормальности, в конце концов, поверив в собственную иллюзию.       Мэгги лишилась Гленна. Тара – Дэниз, которой даже не успела рассказать о своих чувствах. Мишонн – сначала Карла, теперь Рика, и до него тоже лишилась и подруги, и семьи. Аарон потерял Эрика. Саша – Абрахама. Да и Саша тоже погибла. Они все друг друга лишатся. Это неизбежно. This is the next world.       - Я не знаю, что будет с нами, - шепчет Пол, ощущая подступающий к горлу комок слез.       - С нами все будет в порядке, - уверенно добавляет Дэрил, проводя ладонью по растрепанным волосам Пола.       Пол мнет футболку у него на груди, чувствуя под ладонями бьющееся сердце, не оставляющее сомнений, что Дэрил жив. Не только физически, но и морально. Он справился. А вот Пол сомневается, что сможет справиться, сколько бы не убеждал себя в обратном. Ему кажется, что он лишится рассудка, что ему будет плевать, насколько близко ходячие, каков риск для его собственной жизни, которая уже будет иметь мало смысла. Кто после сможет напомнить ему, что он должен заботиться об остальных? И что другим людям требуется его помощь? Возможно, тогда он станет эгоистом, потому что весь мир и все чувства будут заключены только в нем одном и стремительно поглощающей боли. Ему будет хотеться только прекратить ее.       Люси нашла такой способ.       А Дэрил остался лицом к лицу со своими демонами и мертвецами. Вот, кто по-настоящему смелый.       – Ты собираешься умирать? – Дэрил заглядывает в его уставшие глаза, приподняв лицо за подбородок. – Я вот не собираюсь, - они смогут защитить друг друга, как делали это много раз до этого. Выкарабкаться, выплыть, доползти домой, помня о том, что там ждут и любят. Нельзя так просто пережить чью-то смерть, но можно продолжить жить дальше, находя новые и новые причины.       Пол едва держится, скользя ладонями по горячему телу Дэрила, у которого, видимо, снова поднялась температура. Он шумно втягивает носом воздух, не позволяя себе ломаться. Смотрит в глаза Дэрила, убеждающего, что он не собирается умирать, и на губах появляется скромная усмешка.       - Никогда, - произносит он, припоминая, как в прошлый раз отшутился на тему своей смерти. Теперь он больше не собирается воскресать, ведь для этого прежде потребуется умереть. Он обещал Дэрилу не рисковать и пока что держит слово.       Пол крепко целует его в губы, послав к черту свои собственные наставления. Даже если заболеет – какая разница? Если в конце концов с ними все будет хорошо.       - Температура снова поднялась, тебе лучше прилечь, - говорит он, понимая, что сейчас должен ото всего отвлечься, переключиться на заботу о том, кому она сейчас так сильно необходима.       Он выходит из трейлера, чтобы вернуться с бутылкой холодной воды, вылить ее в миску и прикладывать компресс на лоб Дэрилу, чтобы облегчить головную боль. Затем лежать рядом, в темноте разглядывая профиль, рассказывать о том, как ждет весну, когда они снова выберутся за стены поселения в поисках провизии и свободы наедине друг с другом. И больше не совершат ошибок.