Falling in love

— Тебе часто предлагают авантюры? С этого Мин Юнги начинает свой разговор, облокотившись на стойку и подперев подбородок ладонью. Чимин смотрит на него с подозрением. — Нет. Мой друг на прошлой неделе предложил мне спереть шоколадку с моей же кассы. Я отказался. Мин Юнги улыбается. Когда он улыбается, у него глаза теряются в очень выразительных морщинках, из-под губ показываются десны, а у Чимина сердце пропускает удар. Мин Юнги заходил в их захудалый минимаркет на протяжении всего лета — недостаточно часто, по мнению Чимина, но недостаточно редко, чтобы Чимин прекратил про него думать. Он по-идиотски шутит на грани с флиртом, носит какие-то жутко драные джинсы и покупает всегда только сигареты и вишневую жвачку. — Это ерунда, — хмыкает он. — Вот тебе настоящая авантюра. Я сейчас забираю тебя отсюда, заправляю полный бак и мы едем колесить куда-нибудь, а потом я привожу тебя обратно к началу твоей смены. Как тебе? Чимин чуть хмурится. Вместо немедленного «нет» он почему-то говорит: — А спать где я буду? — На заднем сидении со мной в обнимку. Чимин хихикает. — Ты думаешь, я соглашусь? — Чимин-а, — говорит Юнги проникновенно, подаваясь к нему чуть ближе. — Ты тухнешь за этой кассой все лето. Тебе нужно развеяться. Почувствовать себя свободным. Я — твой шанс, не упусти меня. Он думает: «так нельзя», но в следующий момент просит напарника подменить его до конца дня, они с Юнги выбирают какое-то дешевое вино и закуски, а потом сбегают. Чимин пьянеет, когда бутылка вина еще закупорена — ему в голову бьет воздух с запахом дорожной пыли, купол чистого голубого неба над головой и взгляды Юнги в его сторону. Скажи ему кто-нибудь несколько дней назад, что он сбежит невесть куда с малознакомым парнем на машине, он бы счел этого человека сумасшедшим. Они не разговаривают, — мешает шум двигателя и свист ветра — а только обмениваются время от времени улыбками и взглядами. У Чимина от этого порхают в животе клишированные бабочки. На закате, когда жара спадает и становится терпимой, они останавливаются где-то посреди поля и съезжают на обочину; Юнги стелет на сухую траву вытащенное из багажника покрывало, достает пакеты из минимаркета и говорит Чимину садиться. Чимин делает как велено и рассматривает желто-розовые всполохи заката на небе, как рядом с ним падает стопка бумаги и коробка с фломастерами. Чимин смотрит на это все, пока Юнги открывает вино перочинным ножом. — Что это? — Мандала, — отвечает Юнги терпеливо, разливая вино по пластиковым стаканчикам. — Выбирай. Потом, когда закончишь раскрашивать, загадай желание — говорят, если верить в их исполнение, то они обязательно сбудутся. Чимин перелистывает страницы, рассматривая какие-то абстрактные рисунки с петлями и завитушками. — Я не знаю, что загадать, — говорит он честно. — У меня нет желаний. — Не знаю, тогда придумай что-нибудь дурацкое. Чимин думает об этом «дурацком», пока пьет вино и раскрашивает мандалу ярко-желтым, как заходящее солнце. — Я придумал. — Не говори, иначе не сбудется. — Сбудется. — Это главное правило загадывания желаний, вообщ… Чимин обрывает его, когда подается вперед и пылко целует, собирая с его губ вкус вина и удивления. — А если уже сбылось, значит, можно сказать? — улыбается Чимин, когда отстраняется. Желание сбывается за эту ночь не один раз, не два и не три. Когда они расстаются с еще одним поцелуем в восемь утра на стоянке заправки, то он до сих пор не знает о Юнги практически ничего — ни его возраста, ни того, где он живет, учится или работает. Но Чимин точно уверен, что он вернется — за сигаретами, вишневой жвачкой и чтобы исполнить его желание еще раз.