Falling in love

— Чимин? Могу я попросить тебя кое о чем? Чимин вздыхает в трубку. Намджун всегда пользовался одним и тем же набором слов, когда собирался просить его выйти вместе с ними на охоту, даже интонацию не менял… Нет бы сходу сказать: «Эй, тебе снова нужно одеться, как вампирская проститутка, готовь шею». — О чем? — Охота. Завтра вечером. Сможешь выйти? — Не вопрос. — Он опять вздыхает. Еще какой вопрос. — Опять в клуб? — Именно. Намджун и его команда охотников на вампиров уже полгода использовали одну и ту же практику «ловли на живца», и, как показывала статистика, весьма успешно; как можно было догадаться, роль «живца» исполнял Чимин. Вампиры любят, когда открыто как можно больше кожи, так что он надевает экстремально обтягивающие драные джинсы поверх колготок в сеточку, кроп-топ с неприлично глубоким вырезом (наверняка рассчитанным на наличие объемного бюста) и туфли на каблуке. И красится: обильно и вызывающе. После этого его не отличить от вампирской шлюхи, которые обычно бродят по клубам и предлагают вампирам свою кровь и свое тело. Чимин никому тело предлагать не собирался, а вот кровь — очень даже. Ему посчастливилось (нет) родиться с редкой группой крови, которая для вампиров — страшнее яда; его главная задача — соблазнить какого-нибудь наивного вампира, дать ему испробовать своей крови, а там уже и Намджун со своей командой. Так сказать, был вампир и нет вампира. Опасно ли это? Еще бы. Его могут укусить неаккуратно, задев сонную артерию, и обречь тем самым на верную смерть, а могут и убить, заподозрив в нем охотника. О других возможных опасностях он предпочитал не думать. В нужное время он уже в клубе, короткая встреча с Намджуном у туалетов, чтобы понять, что все в порядке, и можно выдвигаться на охоту. Чимин хорошо знает свое тело и то, какой эффект оно производит; несколько движений бедрами, парочка томных взглядов из-под густо накрашенных век, и он уже может видеть на себе откровенно похотливые взгляды как от людей, так и от вампиров. Он определяет себе жертву: мужчина, сидящий в дальнем углу со стаканом чего-то темного, выглядит опасно. В самый раз; если бы Чимин не любил опасность, он никогда не соглашался бы на эти вылазки. — Хэй, — мурлычет он, опускаясь на диванчик рядом с мужчиной, смерившим его подозрительным взглядом. — Что пьешь? — М-м… Думаю, это что-то вроде виски. У него голос низкий, хриплый, ленивый, от него у Чимина по спине пробегаются мурашки инстинктивного страха. — Хочешь… попробовать кое-что еще? Что, я уверен, понравится тебе немного больше? Вампиров от обычных людей отличить не так уж и сложно — выдает молочно-белая кожа и бездонно-черные глаза с широкими радужками, которым, кажется, ничего не стоит расшириться и заполнить собой всю склеру. Чимин поэтому и отводит взгляд с периодичностью раз в полминуты — обычная предосторожность, когда имеешь дело с вампиром. Тот тянется к нему ближе, и Чимин готов выдать свое обычное: «отойдем в место поукромнее», как слышит: — Кто заставляет тебя делать это? — А?.. — Ну, у таких как ты обычно есть сутенеры. Или ты кладешь прибыль себе в карман? Чимин закусывает губу, заметив то, как взгляд вампира непроизвольно метнулся к его рту. — Я работаю на себя. — Индивидуальная занятость? — хмыкает тот. — Полагаю, ты не от хорошей жизни этим занимаешься. Чимин невольно сглатывает и пытается улыбнуться. Он ненавидит, когда с ним пытаются говорить перед тем, как он сделает свою работу — это рушило тот образ бесчеловечных нелюдей, который он тщательно поддерживал у себя в голове. — Мне это нравится. — М? А я слышал, это больно. — У меня высокий болевой порог, — вздыхает Чимин. — И деньги нужны. Он наконец может расслабиться, потому что вампир опять откидывается на спинку дивана и делает глоток своего виски, глядя на него оценивающе. — Ты не похож на обычную шлюху. А я не добрый самаритянин, но раз уж тебе нужны деньги, я могу дать их тебе. — Нет, пожалуйста, только без благотворительности, — чуть ли не взмаливается Чимин. — Я должен отработать все, что я получу. На этом моменте возникает желание просто встать и уйти, найти себе какого-нибудь ублюдочного вампира и точно уж его прикончить, потому что этот, кажется, отличается от остальных. Но он всегда доделывает свою работу до конца. — Как тебя зовут? — Чи… Чимин. Идиот, зачем назвал свое настоящее имя? — Отлично, Чимин, я Юнги. И раз уж ты настаиваешь… Он улыбается, и Чимину хочется сбежать. Вампиры — безжалостные убийцы, ночные хищники и вообще чудовища из баек, которые рассказывают непослушным детям, чтобы не гуляли после наступления темноты. У вампиров рядом с людьми активируется один инстинкт — кормиться, и он не из тех, которые возможно сдерживать. Весь этот образ рушится тогда, когда Юнги, закрывая за ними дверь приват-комнаты, вздыхает: — На самом деле я не хочу делать этого. Чимин проглатывает: «я тоже», садится на просторную кровать и чуть запрокидывает голову вбок, обнажая шею. — Ты какой-то неправильный вампир тогда. Или я недостаточно привлекателен? — Я бы смыл с тебя этот жуткий макияж, — чуть морщит нос Юнги. — Выглядит ужасно вызывающе. — Правда? — И эти джинсы выглядят как орудия пыток, тебе вообще нормально в них сидеть? — Они впиваются мне в зад. Ты хочешь избавить меня от них? Юнги ставит свой стакан с виски на прикроватный столик, но садиться не спешит, глядя на него сверху вниз. — Я думал, ты предлагаешь мне только свою кровь. Чимин вздыхает. — Так оно и есть. Ему дьявольски хочется наконец разобраться с этим всем, приехать домой, смыть макияж и со спокойной душой лечь спать, пытаясь выкинуть это все из головы. Это вряд ли получится, потому что он чувствует вину уже сейчас, когда ещё ничего не сделал. — Сколько это стоит? — Оплата потом, — говорит Чимин быстро. — Зависит от того, насколько тебе понравится. Юнги вздергивает брови. — Не знал, что так можно. Так или иначе, он опускается на кровать и садится близко-близко, так, что у Чимина дыхание перехватывает. Но теперь это необоснованный страх: он почему-то уверен, что Юнги не из тех, кто рвёт глотки сразу же, не заботясь о том, что произойдет с жертвой после. Он жмурится, когда прохладные ладони опускаются на его плечи, и шумно сглатывает, чувствуя прикосновение губ к коже. Как будто его целовать собираются, даже мурашки по плечам бегут… — А ты знаешь, — шепчет Юнги, чуть отстраняясь, — что от заражения крови умирает гораздо больше человек, чем из-за полученных при укусе травм? Клыки-то у нас не стерильные. — Просто сделай это! — воет Чимин, цепляясь взмокшими пальцами за лоскуты рваных джинсов, и жмурится еще сильнее. Он не хочет этого, нет, совершенно не хочет. Опять же: прикосновение губ к коже прямо над яремной веной, он чувствует прохладное дыхание и то, как острые клыки прикасаются к коже… — Нет, я не могу. Чимин резко отстраняется, скидывая с себя его руки, и вскакивает с кровати, прижав ладонь к шее. Кончики клыков только слегка успели оцарапать кожу, значит, ничего страшного не произошло. Юнги смотрит на него как-то дико: глаза широко распахнуты, клыки оскалены. Но вот он моргает, и на его лицо возвращается осознанное выражение. — Что-то случилось? — Я ядовитый. Моя кровь для тебя смертельно опасна, — шепчет Чимин, опасаясь, что за пределами комнаты его могут услышать. Юнги хмурится. — Ты хотел отравить меня? — Я охотник. Не только отравить, Юнги. Н-но… подожди, выслушай меня. Мы охотимся на тех, кто опасен для людей, на вампиров той категории, которые крадут маленьких девочек с игровых площадок. Скажи мне, ты ведь не такой? — Ни одной украденной маленькой девочки. Чимин смотрит ему в глаза и даже не думает теперь отводить взгляд. — За дверью — мои люди. И я не думаю, что они позволят тебе просто так уйти. Юнги вздыхает, снова берет свой виски и делает щедрый глоток. — То есть, у меня есть выбор между тем, чтобы быть отравленным твоей кровью, и тем, чтобы меня завалили охотники? Предпочитаю первое. — Нет, стой. — Чимин стряхивает начинающие ему натирать туфли на каблуках и садится прямо рядом с ним, опять откидывая голову набок. — Укуси меня. Только так, чтобы моя кровь не попала тебе в рот, ясно? Просто прокуси кожу и… И он охает, потому что Юнги делает это быстро и без всяких прелюдий, сразу же отстраняясь. Больно. Он уже и забыл, как это на самом деле больно. Чимин вытирает пальцами уже набежавшую тонкую дорожку крови и прижимает их ко рту Юнги, пачкая его губы красным. — Ничего не понимаю. — Только посмей слизать ее с губ, ясно? — шепчет Чимин яростно, а потом поднимается и решительно утирает кровь с шеи. — Я разберусь. От тебя требуется только молчать. Когда он открывает дверь, то сразу же сталкивается с Намджуном, у которого в руках — тканевый плотный мешок, а на лице решительность. — Стой, — говорит Чимин твердо. — Что случилось? — хмурится тот. — Он укусил тебя? Разве не видно? Зрелище наверняка очень наглядное, потому что из-под его прижатой к шее ладони все еще струится темная венозная кровь. — Да. С ним ничего не произошло. Намджун, ты же знаешь, что это значит? — Черт. Только не говори, что вы с ним связаны кровью. — И теперь, Намджун, я черта с два позволю вам прикончить его. Он ведь наверняка какой-то мой дальний родственник, так? — Он видит поднимающийся на лице Намджуна протест и поспешно продолжает, понизив голос: — Он неопасен для людей, слышишь? Поверь мне, я могу заручиться. Сейчас мы пойдем куда-нибудь еще и обязательно кого-нибудь завалим. Он пусть идет. Чимин жалеет о том, что все-таки снял туфли, потому что в них он был с Намджуном хотя бы одного роста. Тот закатывает глаза. — Не сегодня. Ты ведь уже потерял кровь… Жди звонка в ближайшее время. Чимин выходит из клуба босиком с туфлями в руке, укус на шее все еще неприятно саднит, а узкие джинсы все так же впиваются в задницу. Несмотря ни на что, он чувствует облегчение — так его совесть по крайней мере будет чиста. — Вообще-то, — усмехается Юнги, выходя вслед за ним и утирая губы от подсохшей крови, — можно было обойтись без этого. Я никогда не кормлюсь так неаккуратно. — Я видел столько вампиров после кормления, что могу точно сказать, что ты — исключение. Обычно они выглядят так, будто опускали лицо во что-то кровавое. — Твоей кровью настолько часто пользуются для охоты? — Замолчи, — шипит Чимин. — Не здесь. — А где? Раз уж я твой кровный родственник, я… — Ты не мой родственник. — Вот и отлично, это дает мне право пригласить тебя на свидание. Чимин окидывает его насмешливым взглядом. — Ты думаешь, я соглашусь на свидание с вампиром? Еще чего. — Час назад я думал то же самое о людях, — улыбается Юнги. — Но теперь, знаешь, я просто хочу увидеть твое лицо без макияжа. — Давай мне свой номер. Если вы, вампиры, пользуетесь телефонами, конечно. Пришлю тебе фото своего чистого лица, ужаснешься. — Ему хватает нескольких секунд, еще одного взгляда глаза в глаза и случайного соприкосновения пальцами, когда Юнги брал у него смартфон. И он решает: — Место и время скажу. А теперь мне пора. А до тех пор никаких маленьких девочек, ясно?