Falling in love

Шоколад — это общепризнанная международная валюта среди школьников и студентов. Серьезно: нет слов весомее, чем «пожалуйста? с меня шоколадка» или чего-то в таком роде; на Юнги, как на когтевранца, такие просьбы сыпятся буквально каждый день, подкрепляемые плитками шоколада или коробочками с шоколадными конфетами из Хогсмида. Юнги обычно соглашается — и на просьбы проверить карты звездного неба, и помочь с заклинаниями, и дать переписать конспекты, но не из-за любви к сладкому (оно ему вообще даже не настолько нравится), а потому что он просто не умеет отказывать. Все сладости обычно идут либо Хосоку (который только и рад), либо идут в дальнейший валютный оборот. — Хён! — Чимин улыбается, опускает на стол толстенный том по истории магии и улыбается ему так ярко, что будто сразу освещает всю тусклую, унылую из-за пасмурной слякоти снаружи библиотеку. — Спасибо, что подождал. Нас задержали на зельеварении, потому что кто-то умудрился сварить летучее сонное зелье и все просто впали в анабиоз, пока не вернулся преподаватель… Юнги трет затылок. — Да ничего. Я все равно планировал остаться тут до вечера. Чимин — совсем другое дело. Как и остальные, он считает сладости за валюту, каждый раз благодаря Юнги таким странным способом, но а) он никогда не списывает у Юнги напрямую и бездумно, как остальные, и б) Чимин просто милый. Юнги нравится объяснять ему какие-то темы, которые он уже прошел в прошлом году (у них один курс разницы), нравится то, как внимательно Чимин его слушает и задает очень правильные вопросы; в любом другом случае Юнги предпочел бы не напрягаться, но — эй, он же с Когтеврана. Необходимость поучать всех вокруг у него в крови. Чимин снимает свой зеленый шарф (в подземельях сейчас холодно и сыро) и вешает его на спинку стула, пока Юнги откладывает в сторону учебники. — С чем у тебя возникли проблемы? — интересуется он, и Чимин открывает заглавие, тыча в название темы увешанным тонкими серебряными кольцами пальцем. — Пунические войны, — шепчет он пылко. — Нам сказали, чтобы мы выяснили, какую роль в них играли божества, но я так и не нашел этого в учебнике. Юнги хмурится. — Ой. Я пропустил эту тему в прошлом году, и как-то не выдалось возможности ее наверстать. Чимин поднимает на него растерянный взгляд, и Юнги чувствует, как немедленно вспыхивают теплом щеки. Какой позор, студент Когтеврана, да еще и семикурсник, Чимин наверняка в нем разочаровался… — Я… эм-м, — бормочет Чимин. — Наверное, я просто спрошу… — Но мы можем разобрать эту тему вместе, — предлагает Юнги торопливо. — Мне все равно придется отрабатывать пробелы во время подготовки к экзаменам, так что если у тебя есть время… — Есть! — тут же заверяет его Чимин. — Было бы прекрасно. Впервые Чимин попросил его о помощи еще в прошлом году, когда готовился к СОВ: Юнги с радостью сплавил ему старые конспекты, а потом как-то вышло, что почерк у Юнги непонятный и требует пояснения, и вот они уже сидят вместе в библиотеке и Юнги очень вдохновленно рассказывает тему по травологии… Юнги нравились их библиотечные посиделки, потому что кроме учебы с Чимином можно было поболтать. — Кстати, — шепчет Чимин, когда они наконец разбирают, как падение Карфагена повлияло на древнее магическое сообщество. — Ты придешь на матч по квиддичу в эту среду? — Какое это число? — Одиннадцатое. Мог и не спрашивать. Хосок ему все уши насквозь проел про то, что это предпоследняя игра в сезоне, и что они просто обязаны сокрушить Слизерин… — А-а. Точно. Слышал, у Гриффиндора неплохой состав в этой игре. Хосок в том числе проел ему уши про то, что в их команде новый ловец. Все новости о квиддиче (да и вообще о социальной жизни замка) он узнавал исключительно от Хосока; не хотелось бы, чтобы Чимин подумал, что он такой зубрила и зануда. — И у Слизерина, если что, тоже, — улыбается Чимин. — Ты ведь загонщик, верно? — Кивок, и Юнги пожимает плечами. — Хорошо, я приду. Поболею за тебя и все дела. — Правда? — спрашивает Чимин изумленно и даже слишком громко, за что удостаивается возмущенного шиканья. — Нет, хён, ты серьезно? Юнги теряется. Вообще-то, не серьезно — если он будет болеть не за Гриффиндор (ну как болеть, сотворить какой-нибудь плакат и кричать вместе со всеми), Хосок обидится на него до глубины души. Но Чимин смотрит на него с такой надеждой, что он просто не может сказать «нет». — Ага. Только если не будет слишком холодно. И если не пойдет снег. — Вау. Хён, это было бы классно. — Щеки у Чимина розовеют и он, словно чтобы это скрыть, хватает свой шарф со стула и повязывает его на шею. — Я, наверное, пойду, у меня встреча с сокурсниками. — Тогда увидимся в среду? Чимин прячет нос в своем шарфе, пока его уши явственно алеют, и достает из сумки большую плитку шоколада с нугой. — Спасибо за помощь, хён. — Ну Чимин-а, — тянет Юнги страдальчески. — Я же даже ничего тебе не объяснял, мы разобрали тему вместе… Может, ты оставишь ее себе? — Ничего не знаю, увидимся в среду! Юнги вздыхает, снова открывает свои учебники и пытается погрузиться в углубленную нумерологию, как рядом с ним, словно приманенный магией шоколада, появляется Хосок. Хосоку не особо нравилось торчать в библиотеке (потому что его с завидной частотой из нее выпроваживали), так что он приходил только затем, чтобы вытащить Юнги наружу. — О. — Глаза Хосока тут же с подозрением сужаются, когда он падает на оставленный Чимином стул. — Шоколад. От кого? — Забирай, — машет ладонью Юнги, и Хосок тут же широко улыбается. — Спасибо, но это не ответ. Кому ты дал списать свои конспекты? Юнги мнется. Он как-то не упоминал при Хосоке свои посиделки с Чимином, но наверняка придется рассказать об их дружбе (или деловых отношениях?), если он хочет объяснить, почему решил вдруг болеть за Слизерин на предстоящем матче… — Пак Чимин. И он у меня не списывает. Я помогаю ему с историей магии. — Кому-кому? — щурится Хосок. — Пак Чимину? Шестикурснику со Слизерина? Загонщику из их команды? Юнги кивает, ожидая какого-нибудь драматичного выговора за то, что братается с соперником, но Хосок только фыркает. — Ты меня извини, но ему вряд ли нужна твоя помощь. Он буквально лучший студент среди своего курса, Тэхён мне без умолку на него жалуется. Он отбирает баллы у всех факультетов, как конфетку у ребенка, мне кажется… — В смысле — как конфетку у ребенка? С трудом? — Да нет, маглы так выражаются, когда говорят, что забрать что-то будет просто… — Они когда-нибудь пытались забирать что-то у детей? Это непросто, ты рискуешь своим здоровьем и жизнью. Зачем вообще нужно отбирать у детей конфеты? Хосок смотрит на него с очень странным выражением лица, будто жалея о том, что вообще это сказал. Ну а разве Юнги виноват? У Хосока, как у маглорожденного, всегда проскальзывали в речи такие дикие выражения… — То есть, тебя никак не удивляет то, что я тебе сказал? — Да нет. У каждого из нас есть слабые места, может ему и правда нужна помощь с историей магии… — Нет, Юнги, — говорит Хосок с нажимом. — Ты не понимаешь, он хорош буквально во всем. Ему-то точно не нужна твоя помощь. — Тогда зачем… — Чтобы ты с ним занимался, как я предполагаю? Юнги застывает с отвисшей челюстью. Очень многое в таком случае имело смысл — и то, почему Чимин все схватывал буквально на лету, и то, почему всегда так розовел, стоило им случайно соприкоснуться руками, и даже это приглашение на матч… И эти бесконечные шоколадные плитки из «Сладкого королевства» — это же настолько очевидные знаки внимания, как он раньше не догадался? — Боже, — воркует Хосок. — Как мило. Ты сейчас красный, как знак «стоп». Юнги немедленно отмирает. — Что еще за знак? — Ничего, забудь, — обрывает его Хосок торопливо, потому что Юнги всегда интересовали все мелочи магловской жизни и он мог расспрашивать о них буквально часами. — Так что ты собираешься делать?

***

Одиннадцатого ноября Юнги находит Чимина в Большом зале за час до начала игры: он вместе с командой наверняка направлялся прямиком на поле, чтобы переодеться и подготовиться к игре. — Вот, — говорит он, наверняка до ужаса красный (как знак «стоп», о котором он все же заставил Хосока рассказать), и протягивает недоумевающему Чимину маленькую коробочку с Пеперо. Это магловское печенье он выменял у одной гриффиндорки на целое домашнее задание по рунам — родители отправляли ей магловские сладости посылками. Хосок очень популярно объяснил ему, что это за печенье и почему его дарят именно одиннадцатого ноября; Юнги посчитал этот ритуал очень странным, но даже не стал это оспаривать. — Хён, это… — Наверное, ты скучаешь по всяким магловским штучкам, и я не особо в них разбираюсь, но… Не думай, что я на что-то намекаю, просто сегодня одиннадцатое ноября, так что удачи на поле, вот! Чимин так и остается стоять на месте, как под «Остолбеней» и смотреть вслед бросившемуся прочь Юнги. Хорошо, что хён не знает, что ему не нравится сладкое.