Необычные щупальца

Тория, все еще немного озадаченная, согласно кивнула. Пока она была не нужна, можно было и — как это называется? — обменяться знаниями. — Хорошо, леди, что именно вам интересно? — мягко вопросила она, оперевшись о стену. Любопытных слуг Фэй держать не стал бы, но информация ведь бывает и весьма полезной. — Да вот эти самые цветовые различия. Насколько я поняла, орки и люди цвет не меняют, а эльфы вот, как оказалось, меняют. Не так глобально, как мы, но все же. Ваш господин, например, часто бледнел во время разговора, вы краснели… мне было хотелось понять, что это означает, чтобы не возникало таких вот неловких ситуаций, — развела хватами принцесса, искренне глядя на эльфийку. Ей действительно не хватало знаний об этом мире именно с практической стороны. И общение с непредвзятым эльфом в данный момент помогло бы больше. А то Гарос будет как обычно выкручиваться, Фэй наверняка отмолчится, а все остальные для нее слишком чужие, чтобы спрашивать даже такие обыкновенные вещи. — Эм… хорошо, надеюсь, получится понятно. Смотрите, мы, то есть эльфы, проявляем эмоции так же, как и люди, потому как цвет кожи и крови у нас схожий. Иными словами — мы краснеем когда нам стыдно, бледнеем, когда напуганы или больны, краснота у нас может быть и от жара. Злость… Некоторые краснеют, некоторые бледнеют… Орки вот сереют или буреют. Но обычно когда все так плохо — у большинства эмоции написаны на лице. Также есть дроу — у них кожа либо серая, либо черная, тут сложно. Я сама не со многими знакома, — на этом девушка примолкла, заправляя прядь за ухо, и хмыкнула: — И да, еще бывает краснеют уши. — А у нас краснеют от злости, чернеют, когда сходят с ума, зеленеют, когда приветствуют друг друга, это цвет вежливости. Сереют, будучи в замешательстве или страхе. Сиреневый цвет означает озадаченность и растерянность. Голубой чаще всего показывается вместе с сиреневым. При некоторых болезнях кожа становится оранжевой, но такое сейчас происходит редко, — пояснила принцесса, разглядывая эльфийку — вот уж кому шли платья. В платье эта девушка выглядела красиво, а не как будто сбежала из дурдома. Самой ей до такой элегантности еще ползти и ползти. — Так что вы теперь сможете определять, в каком состоянии находится мой сородич. Главное, чтобы у него не чернели веки — это начальная стадия очень заразной болезни. Поскольку здесь наверняка нет лекарств, то выход только гуманно усыпить. Или негуманно убить. — Спасибо, это будет нам полезно. Мне и Алинте поручили за ним присматривать, — благодарно кивнула служанка. — Вам подыскать легкое платье? У вас с младшей сестрой господина схожая комплекция, и он позволил до визита к портному подобрать вам пару нарядов из недавно закупленных. Есть из эльфийского шелка — он тянется и не так сильно натирает… — Можно попробовать, — согласилась принцесса. — Но подбирать одежду дело нелегкое, учитывая, что с ней я столкнулась только здесь. Пока эльфийка отлучилась за платьями, Гэвианет обдумывала происходящее. Как ни крути, а дома надо будет что-то объяснять и объяснять конкретно. Ей нужно составить хотя бы примерный план отчета и начинать подумывать, как бы обыграть всю эту ситуацию в свою пользу. Но чтобы не угодить в клинику, придется соврать… Скажем, она не убивала того разбойника… Мысль о том, что ей придется врать, глядя отцу в глаза, заставила принцессу поежиться. Но и сидеть вместе с остальными сумасшедшими или такими же, как Самри — пустоголовыми идиотами, ей не хотелось. Тем более, когда есть целый необжитый мир, с жителями которого можно договариваться, торговать, обучать их и учиться у них. Не все же здесь моральные уроды… Служанка вернулась с ворохом легких сарафанов на тонких бретельках. Младшей сестре Фэя только недавно стукнул четвертый десяток, она еще не была вынуждена таскать шикарные помпезные платья с множеством подметающих пол юбок. — Вот смотрите, они все короткие, рассчитаны до колен, в таких в основном принято ходить дома, но подростки и на улице в таком бегают, — улыбнулась Тория, разложив принесенные на выбор платья на кровать, но одно сразу вручила принцессе. Платье было темно-зеленым с парой искусно прокрашенных цветков. Сама ткань была пусть и прохладная, но нежная и текучая, как вода. — Примерьте это, вам, кажется, нравится зеленый? — предложила служанка, но главным было желание помочь с выбором. — Это красивое платье… — согласилась Гэвианет, поднимая его вверх и рассматривая на весу. — А скажите, почему одежда для детей и взрослых отличается? Разве дети не полная копия взрослых? — помнится, орчата бегали примерно в том же, в чем ходили и взрослые орки. Впрочем, девочек больше кутали. То ли они сильнее мерзли, то ли по какой-то причине должны были скрывать большую площадь своего тела, чем мальчики. — Есть нормы приличий. Взрослым женщинам нужно лучше скрывать свои тела. И это не столько из-за приличий… сколько банальная защита. Когда-то здесь, в столице, еще была популярна наша эльфийская мода на платья выше колена и с тонкими бретельками — в них легко двигаться и бегать. Но случилась пара мерзких происшествий, и насильников оправдали — те молились человеческом богу и винили во всем женщин, которые их сами спровоцировали. С тех пор случился скандал, и эльфийские сарафаны носят либо только дети, либо дома, — спокойно и подробно объяснила служанка. — Да что тут вообще происходит-то? — не выдержала Гэвианет, всплескивая хватами. — Куда ни плюнь — одни насильники! Ваши мужчины разве не могут держать себя в руках? Разбойники насилуют, в тавернах цепляются все, кому не лень, на улице могут запросто ущипнуть просто потому, что захотелось. Неужели никто не видит в женщине собрата разумное существо? Почему все видят только половые отверстия? Она разочарованно плюхнулась на кровать, подтянув к себе платье. Вот смысл этой одежды, если люди все равно видят в женщине в первую очередь… половую щель? Все гааш ходят голыми и нигде ничего подобного не случалось. Что же с этим миром не так? Почему они не хотят обуздывать свои желания? Разве разум не для того дан, чтобы управлять телом? Или эти существа настолько озабочены сношениями, что свету белого не видят? Но тогда они бы по численности переплюнули гааш. А этого почему-то не случилось. — Наши — могут, а вот у людей, троллей и некоторых орков с этим большие проблемы, — печально улыбнулась собеседница. — У нас это… Нормально. Да, плохо, обидно и, если честно, мерзко. Но такое уже привычно после того, как мы связались с людьми. Хорошо еще, что я смогла устроиться работать на сородича. От других городских служанок я уже таких ужасов наслушалась, что книгу писать можно. Особенно некие Спэлманы — на них все служанки жалуются! Все знают, но королю плевать, ведь это аристократы, и у девушек нет доказательств. — Вы знаете, это кошмарно… — принцесса взялась натягивать платье через голову, путаясь в складках. — Но если такая ситуация… то почему женщины не придумают что-нибудь защитное… У вас же есть оружие, вы можете защищаться… Не знаю, как-то это… настолько дико, — она наконец справилась с платьем и расправила его, привстав на щупальцах. — В конце концов можно же придумать специальную одежду для защиты. С чем-то металлическим или острым, это вполне возможно даже с вашей техникой. — А такое и правда есть, например, у меня в корсаже десяток ядовитых игл. Магички, воительницы и даже проститутки носят оружие. С последних, впрочем, все смеются, мол им защищать-то и нечего. А среди обычных горожанок гуляет дурь на тему того, что носить оружие — грех, — похоже эта тема для служанки была достаточно животрепещущей. — Возможности есть, но… Человеческие женщины из простого сословия привыкли быть беззащитными жертвами. И это приветствуется. Например, на воительниц и боевых магичек до сих пор смотрят криво. — Вы знаете, я понимаю все меньше и меньше… То есть, женщинам… нравится быть жертвами? Их устраивает эта ситуация? То, что их могут схватить и покалечить любые идиоты, решившие, что им это сойдет с рук? Мне кажется, в такой ситуации самое лучшее — защищать себя и не позволять им распускать руки. Да, это жестоко и непривычно, но… разве это плохо? Она подумала, что-то ли люди настолько глупы, то ли… — Или же их действительно устраивает такое положение вещей? — озвучила свою догадку принцесса. — Не устраивает. Но у людей всем распоряжаются мужчины. Они тут всегда главнее. А они… Им это удобно, — Тория вновь вздохнула и покачала головой. На самом деле говорить об этом было дико. — Неделю назад прилюдно осудили и едва не забили палками женщину, которая заколола какого-то мужчину кухонным ножом. Она говорила, что защищалась, но ее тело было не тронуто, убитый ничего не успел. А значит виновата была именно убийца. Бить ее прилюдно на улице вызвался ее же муж, потому что она его опозорила. Не все так мерзко, но и это бывает. — Вы знаете, я просто в шоке от этого… Не говорите, пожалуйста, ничего Самри — пленнику в подвале. Он не должен ничего этого знать и передать своим… товарищам. В нашем обществе сейчас и так идет раскол, назревают серьезные конфликты. Я здесь сижу тоже в результате такого конфликта. Если гааш узнают, что такое можно творить, то боюсь, раскол усугубится еще больше, добавив ко всему прочему насилие над женщинами, — Гэвианет просила не просто так. Мало ли кто чем обмолвится при этом придурке. Потом не расхлебаешь… Служанка кивнула и как-то завистливо хмыкнула. — Хорошо вам, наверное, без людей жить одно удовольствие! — объяснила причину своего настроения девушка. — Конечно, я ничего не скажу тому мальчику. Он не похож на монстра, но хуже всего именно те, кто не видит в своих поступках греха. — Он просто обыкновенный парень, которому промыли мозги. Внушили свои идеалы, чужую точку зрения без объяснения, почему хорошо и почему плохо… Да, я знаю, что мы беззащитны, но мы учимся. Учимся защищаться и, к сожалению, нападать. Здесь, у вас, я очень хорошо поняла, что вся наша безобидность — это всего лишь традиция, налет цивилизации, если так угодно. Здесь я сама убила человека… плохого человека… Это тяжело пережить, я до сих пор чувствую мерзкий привкус во рту при мысли об этом… Сейчас я уже сама не знаю, что есть хорошо и что есть плохо… — Гэвианет рассказывала все это, а с души потихоньку падал камень. Она не единственная. Есть много других женщин, которые страдают от насилия. И она не одна пыталась с этим бороться. — Надеюсь, наши мужчины нашли более приятные темы для разговоров… — Наверное! — внезапно хихикнула Тория, слегка прикрыв рот ладошкой и вдруг замерла, словно к чему то прислушиваясь. — Простите, мне пора, нужно мыть полы перед ужином. Была рада поболтать, если хотите, я в свободное время днем всегда на кухне, — протарахтела она и шустренько убежала прочь. — С удовольствием, — вздохнула принцесса, глядя на уходящую эльфийку. Их разговор прояснил еще одну неприглядную сторону жизни этого мира. Впрочем, позитивных впечатлений ей тоже хватало. По крайней мере, оставленные платья она перемерила, кое-как подобрав достаточно просторные и вполне удобные, не натирающие бока и спину. Основная проблема гааш заключалась в том, что их талия была достаточно тонкой, а вот дальше на месте бедер тело резко расширялось, переходя в пять щупалец. Без одежды никакого дискомфорта не было, а вот эльфийская и человеческая одежда не годилась для такого тела. Детские вещи чаще всего были слишком узкими именно в бедрах. А взрослые вещи зачастую были слишком длинными, хотя и по фигуре.