Необычные щупальца

Фэйтанриль со вздохом качнул головой, когда за принцессой из другого мира захлопнулась дверь. — Что опять? — тяжко вздохнув, вопросил Гарос. С момента неожиданной встречи он продолжал чувствовать себя странно. И неловко. Как будто вернулся в прошлое. А там все совершенно не так, как он вообще думал. — Ниллин не знала о решении отца. И подчинилась не только ради союза с севером, — тихо проговорил Фэй, хотя, казалось, словно это все еще совершенно не то, о чем он хотел сказать. Он прошелся по комнате, считая шаги. — Только не говори, что меня собирались прикончить за отношения с принцессой. — Именно. — Ваш отец совсем свихнулся? — Он политик. — Я уже понял, — вздохнул наконец Гарос и потер глаза. Он не знал, зачем вообще затевался этот ненормальный разговор. Это было глупо. Ему как бы не о чем говорить с тем, кто выстрелил ему в спину из эльфийского лука! Не больно. Не смертельно. Но это было… Узкая ладонь с тонкими белыми пальцами легла ему на грудь, как раз в том месте, откуда вышло острие стрелы, наградив его тонким шрамом в виде правильной звезды. После этого Гарос и начал носить рубашки даже в племени, где все щеголяли голым торсом. Воинов шрамы украшают. А его случай особый. Потому что этот шрам — свидетельство его глупости, вспыльчивости, горячности и… предательства. Эльф не убил его тем выстрелом. Даже не собирался. Он прошел тогда мимо него, упавшего лицом в пол, макнул ладонь в его кровь и ушел. Это унижение преследовало шамана долгие годы. Оно и сейчас было с ним. А теперь этот эльфийский гад был так близко и трогал этот треклятый шрам, безошибочно найдя его сквозь ткань рубашки. — Не собираюсь просить прощения или даже говорить, что мне жаль, что я это сделал, — тихо проговорил эльф, глядя на стоящего перед ним орка, подозрительно алыми глазами. — Тогда какого хрена ты вмешался, зачем этот спектакль с твоей подозрительной добротой? — рыкнул Гарос, подмечая, что оппонент даже подрос за то время, что они не виделись. Все же, семьдесят лет — это для любого эльфа возраст подростковый, и не странно, что он сейчас ниже орка всего на голову. И то, скорее на половину, ибо макушка на уровне носа. — Потому что ты — моя добыча, и я порву на куски всех, кто попытается тебе навредить! — тихо, но очень убедительно прорычал кровавый, настолько уверенно и горячо, что Гаросу захотелось попятиться. Ибо ему и правда хотелось быть как можно дальше. Потому что сумасшедшие кровавые эльфы — это очень и очень опасные монстры. А уж с такой силой, как у Фэя, этого гребанного эльфийского гения, который во всем был сильнее и талантливые своей сестры близняшки… С такой силой Гарос не мог поделать вообще ничего. Нет, рядом с источником проточной воды или в родной степи он бы еще мог использовать силу духов. Но это… Сейчас это было безнадежно. — Так значит именно поэтому ты спас тогда именно меня, а не Третью?! Твою мать, эльф! Она была с нами десять лет! Ниллин заплетала ей косички и говорила, что всегда мечтала о такой младшей сестре! И ты пожертвовал ею ради своего даже не друга?! — едва не сорвался на рык Гарос, даже не зная, как понимать такие идиотские предъявы. — Да нет же… — уже на тон тише проговорил Фэйтан, делая шаг назад и покачивая головой. — Тогда что это значит? — То, что я не позволю никому тебе навредить, — стиснул зубы Фэй, резко отворачиваясь. Им действительно нужно было обговорить очень и очень многое. Вот только эмоции оставались той штукой, которая способна выйти из-под контроля. А ведь началось все действительно смешно. Тогда Гаросу было всего двадцать пять, и он был сухопарым чучелом с каштановыми волосами, заплетенными в ворох смешных и корявых косичек. Тогда он прибыл в столицу, и его чудом не обсчитали и не ограбили едва на входе в город. Он мечтал поступить в магический университет, хотя ради этого он пошел наперекор всему и всем. Он записался на испытания на третий день пребывания в городе, лишь издалека заметив две тонкие черноволосые фигуры. Тогда он отвернулся и, сняв в дешевой харчевне комнату, заказал себе пива. А очнувшись с дикой головной болью, обнаружил себя голым и привязанным к совершенно другой кровати, по рукам и ногам в донельзя беззащитной и невоинственной позе. Пришедшая вскоре девица уведомила, что его, такого миленького и не клыкастого по причине возраста, заказал их борделю и купил некий влиятельный господин. Та же девушка протерла его влажной пахучей тряпицей и с помощью пары громил скормила ему какое-то зелье, от которого тело стремительно начало терять силу. Только когда на смену этим тварям в людском обличье пришло что-то похожее на разжиревшего тролля, Гарос понял, что его ждет. А потому прокусил себе губу и, задействовав силу крови, вырвался на свободу с кусками кровати, и в чем мать родила сиганул в окно. Чтобы встретиться взглядом с двумя одинаковыми смазливыми остроухими мордахами. И не успел он ничего сказать, как то существо высунулось из окна со словами о том, чтобы он вернулся, ибо в платили за него без малого двадцать серебрушек. Гарос внезапно хохотнул, очень уж ярко вспомнив, каким растерянным и ошарашенным тогда выглядел Фэй. — Что смеешься? — изумился Фэй теперешний. — Да вот вспомнил, как мы познакомились. — Это когда ты прыгнул перед нами со второго этажа и, сверкая голым задом, припустил по улице? — изогнул брови эльф, которому и самому на лицо наползла улыбка. — Ага… Слушай, все закончилось, верно? То есть, брось этот бред с добычей. Мы ведь уже взрослые разумные. Ни к чему нам всякий бред, — уже более спокойно проговорил Гарос, но осекся, видя, как эльф кривится словно от боли. — Что? Хочешь начать нашу вражды заново?! — Мы никогда не были врагами! — Значит то, что мне приходилось из кожи вон лезть, чтобы ты с остальными придурками меня не затравили, и яды в еде — это была не вражда?! — Я хотел тебя спасти! — Зачем? — А до тебя дойдет? Ниллин тебя ни разу так и не укусила. До последнего не хотела навредить! — Только не говори, что пытался нам помочь! — Я и не говорю. И вообще, хватит, Гар. Хватит, пока я не сделал то, чего мне так хочется до дрожи в руках, как только тебя увидел, — криво улыбнулся кровавый эльф и, встряхнув головой, отвернулся. — Скоро ужин. Можешь воспользоваться купальней. На этом разговор и заглох, но это было явно ненадолго.