Необычные щупальца

— Я ничего никому не обещала вообще, — спокойно ответила Гэвианет, легко касаясь руки орка, поскольку тот слишком переживал. — Я просто хотела, чтобы Фэй успокоился. Но никаких тайных «отдам то, не знаю, что» никому не гарантировала. Скорее, из меня просто взяли часть силы, а то немного вялость напала. Похоже, нужно срочно сказать о прослушке и присмотре всем остальным. Они-то ладно, ничего серьезного не скажут, а вот Самри может что-то выдать, и хорошо, если какой-нибудь матерный перл… Опять же надо как-то присматривать за Вионе, а то он в той огромной комнате потеряется. А если выйдет наружу, то гарантировано заблудится. Она зрячая и то не помнит всех переходов, по которым они прошли. — Ой ей… — Гарос схватился за голову, а потом, перебрав кучу шнурков, висящих на своей шее, сдернул и покачнул нитку костяных бусин с голубиным перышком перед новоявленной пользовательницей магии духа. Перед принцессой замерцала голубенькая сфера и появилась полупрозрачная сущность, рассевшаяся у Гэвианет на плече. Маленькая, пушистая, с торчащими ушками на голове. А еще на замерцавшей спине — там, где у нормальных людей крестец, была обнаружена простая круглая метка. Гарос громко припечатал к своему лицу ладонь. — Ну и что это такое? — Гэвианет повернула голову в сторону духа, но поскольку тот сидел на плече, то видеть она его могла лишь краем глаза. Что-то маленькое, непонятное… и такого она точно не видела. И вообще, мог бы рассказать, если у них водятся подобные паразиты. — Очевидно, младший околобожественный дух. Я, как шаман, использую силу духов природы и в основном только водяных. Они серьезно ограничены водоемами, но ничего, кроме крупиц энергии тела, не требуют. А это… — Гарос тяжко вздохнул, едва не ткнув пушистую мелочь пальцем. — В общем, он дал тебе возможность на использование божественного спокойствия. Дух не слабенький. Поздравляю. Ты теперь шаманка. До жрицы с такой мелочью далеко, но творить чудеса сможешь… Снять метку можно только через месяц. — Я вот не пойму — по словам вроде как всё хорошо, а ты говоришь это с таким лицом, будто я съела твой обед, — принцесса покосилась на духа, и тот исчез, растаяв в воздухе. — Я ведь не хотела никаких духов, я всего лишь хотела, чтобы Фэй… В общем, не убил здесь никого. Гааш опустила голову, не сумев объяснить то, что она почувствовала. Ей показалось тогда, что если Фэй перейдет какую-то черту, то не вернётся назад. Уже не будет тем, кем был прежде. — Понимаешь, была бы ты магичкой или полноценной жрицей, то это не было бы тебе опасно, а теперь постарайся чудеса творить пореже. А Фэй… Он бы никого не убил. Те уроды прекрасно знали, что делают. Знаешь, если бы не ты, я бы сам вмешался, чтобы не дать им что-то вытворить, — признался Гарос. — Тебе придется теперь больше есть и спать. — Гарос, это унизительно — предлагать гостям ошейники. И ещё более унизительно предлагать их друзьям. Посмотри, нас сторонятся, как чумных. И Фэя встречают не как принца, пусть и больного, а как… Не знаю даже. Как блудного героя, который все никак не сдохнет. Принцесса покаянно взглянула на орка — да, он по своему прав, но ведь не за ноги же ей было хватать Фэя, в самом деле? — Я больше не буду ничего просить у духа без крайней необходимости, — согласилась гааш, — но давай будем повнимательнее к Фэю — мне кажется, его здесь хотят доконать. — Абсолютно согласен. Сейчас он должен болтать с главой клана, и я сомневаюсь, что разговор будет легким. Нужно пойти и встретить его. Потому что… Знаешь, я читал про его проклятие. И Фэй еще редкий везунчик, — орк невесело улыбнулся. — Обычно такие, как он, сходили с ума и выгорали еще лет в тридцать. А Фэй… нашел зацепку. И смог остаться собой. Правда, я не понимаю, за что его так ненавидят… — Может как раз за это и ненавидят. За то, что он жив-здоров и не сошел с ума от очередной колкости, — предположила Гэвианет. — Ты не знаешь, где поселили Торию? Где-то рядом, но в этой гигантомании «рядом» — понятие относительное. Надо предупредить ее, чтобы она приготовила какой-нибудь успокоительный чай. Его понадобится много… — гааш обвела хватом огромный коридор с такими высокими потолками, что для того, чтобы увидеть светильники, ей приходилось задирать голову. Нет, у этих эльфов что-то решительно не здорово в плане размеров. — Тория за четыре комнаты от нас. К Астрину ближе. Он от моей комнаты слева. Твоя, если что, правее, — ухмыльнулся Гарос, поскребывая затылок в поисках дельных мыслей. — А на счет причины… Знаешь, то, что он такой сильный вполне может быть причиной ненависти этих ничтожеств. Для начала они наведались к Астрину, у которого застали на совете всю остальную сборную солянку эльфов, в том числе и Лайса, прибившегося за компанию. Упросив их приготовить успокоительный чай и найти что-то вкусненькое для Фэя, Гэвианет вдруг поняла, что она сама бы с радостью постаралась приготовить для эльфа что-нибудь, лишь бы тот не сидел в виде буки. Ей очень тяжело давалось понимание того, что родные семьи этих существ относятся к ним… не то, чтобы холодно, но как-то… никак. А ведь болезнь — это не повод отказываться от родного существа. Да, у него были свои тараканы, но ведь на самом деле Фэй не был таким уж плохим парнем, как пытался казаться. По крайней мере, для своих друзей и приятелей так точно. Принцесса с ужасом представила, что подобное могло бы быть с нею. Или с кем-то из ее братьев. Вот вылупился такой вроде бы нормальный, но слишком сильный, и все. Относятся к нему как… хуже, чем к умалишенному. О тех хотя бы заботятся, пусть и не любят и не уважают… А здесь же… здесь принца просто доводят до белого каления.

***

В кабинете отца Фэю всегда было неуютно. Если так подумать, этот холеный и хладнокровный эльф был далеко не стар и не спешил скидывать бремя власти над кланом на второго наследника. И доброты от него было трудно ожидать. — Ты думаешь, это смешно? — глава клана не стал приветствовать сына, а лишь окинул его уничижительным взглядом. — Что именно, отец? — так же холодно осведомился Фэйтанриль, держась изо всех сил. — Ты заявился во дворец ко мне со своей оравой, требуя аудиенции, а еще неделю назад я нашел у себя на столе объявление о помолвке моего младшего сына и человеческой принцессы! Ты окончательно обезумел? — Не думаю. И у меня есть очень важный разговор, — Фэй слабо улыбнулся извлекая из нагрудного кармана письмо вампирши. — У нас проблемы, отец. А у меня есть идеи, которые могут помочь их решить. Как ты смотришь на союз с обитателями другого мира, которые шагнули в своем развитии значительно выше нас?

***

Гарос только успел второй раз нагреть чайник магией, как где-то в их коридоре с хрустом распахнулась дверь. Выбежав в коридор, шаман едва не споткнулся. Фэй, мелко вздрагивая, повис на распахнутой с вывороченным наружу замком двери, и глаза у него были какие-то совсем ошалелые. Наверно самым разумным было бы не вмешиваться. Но Гарос, лишь сплюнув, рванул к эльфу на всей доступной скорости, чтобы потом сгрести его за плечи и встряхнуть. Остальные выбежали из комнаты следом, но Гарос вдруг понял, что кто-то довел Фэя настолько, что до срыва совсем не далеко. Он уже чувствовал, как невероятная магия просачивается сквозь поры тонкой белой кожи.  — Очнись, Фэй, поговори со мной! Я уже один раз вытащил тебя с того света! Как и ты меня! Не смей сдаваться! — зарычал он, и вдруг эльф, дернувшись, порывисто обнял его, вжимаясь лицом в плечо. Его собственные плечи дрогнули. Вот так стоя посреди коридора Гарос вдруг подумал, что это до крайности странно и правильно одновременно. — Гар… Ты идиот. — Э? — И я. Мы оба идиоты. Гэвинет взглянула на эту сцену и порадовалась, что ей снова не придется вызывать того бедного духа. Сама бы она с Фэем в таком состоянии не справилась. Принцесса быстро подхватила чайник, плеснула в чистую чашку травяной отвар и потащила питье эльфу, понимая, что того надо успокаивать быстро и желательно без разрушений его замка. Ей было страшно представить, что наговорил отец собственному сыну, раз тот выглядит так, словно вышел из хорошей драки. Хотя… может, они там и в самом деле подрались, кто там этих эльфов знает… Она осторожно подошла и потянула Фэя за рукав, привлекая внимание. — Выпей-ка ты чаю. Кошмар, какой холодный! — случайно коснувшись его руки, гааш чуть не подпрыгнула. Да чем они там таким занимались, что этот несчастный холодный, как ледышка? — Спасибо, — тихо выдохнул Фэй, все еще держась одной рукой за орка. Но стоило ему взять чашку, как в следующий миг он едва не вылил ее содержимое на себя. — Что случилось? — Гароса уже самого начинала бить дрожь. — Хах… Моя проблема в том, что я слишком хорош для позора семьи, — горько улыбнулся эльф и кивнул на свои покои, дверь от которых так выломал. Гарос без слов пошел внутрь, левитируя чашку немного впереди. Принцесса последовала за ними, отставая на пару шагов, чтобы не попасть под горячую руку. — Так, а теперь говори, что это значит! — в приказном тоне буркнул он, плюхаясь вместе с Фэем на край постели. — А то и значит, Гар! Я ведь носитель семейного проклятья! Меня должны стыдиться. Но с самого начала все пошло не так. Вместо проклятого первенца, блядь, родились близнецы! А когда близнецов попытались разделить, они истерили, а девочка еще и устраивала огромные по силе магические выбросы, которые ее изнуряли до полусмерти. Тогда родители сдались ради своей совершенно нормальной и талантливой дочери. И только благодаря ей меня терпели и даже учили магии. А теперь Ниллин выполнила свой долг, а отец, понимая, что я хорош, что я прав и силен… чувствует себя дураком. И он это до безумия ненавидит. Да, он согласился с каждым моим словом, но у него руки чесались разорвать меня на месте! — на последних словах Фэй сорвался на крик, а по лицу потекли злые слёзы. Гарос лишь стиснул зубы, покрепче сжимая пальцы на плечах эльфа. — Это гребаное безумие. Гэвианет извернулась и тоже обняла эльфа, тихонько поглаживая его по спине. — Знаешь, Фэйтан, по моему, ты нормальнее, чем многие другие. И то, что им не нравится положение дел, заставляет их тебя выбешивать. Давай, попей чайку и посидим, подумаем… — она чуть почесала пучками пальцев напрягшуюся спину. Да, его жизнь кошмарна, но ведь есть же те, кому на него не наплевать. Подумаешь, проклятие! Как будто у него рога на голове растут и панцирь вместо кожи. Ну нервничает, но кто бы не психовал, если бы к нему относились предвзято? Она боялась, что ее оттолкнут. Просто потому, что Фэй привык всех держать на расстоянии. Привык никому не доверять, закрываться в своем коконе одиночества и непохожести на других. Но он не оттолкнул. Наоборот молча кивнул, вытирая слёзы рукавом, и также молча взял с тумбочки чашку с отваром. — Спасибо. Я, если честно, почти сорвался. Тогда ошейник бил бы меня молнией до потери сознания, а о срыве мгновенно узнали бы все в замке, — то, насколько безэмоционально произнес такие слова Фэй, Гароса искренне покоробило. — Понимаешь, я всю жизнь хотел, чтобы родители мной гордились… А теперь я понял, что даже если и буду этого достоин, для родителей я всегда буду лишь проклятым! — на этих словах чашка в его руках немного треснула, и он поспешил выпить все ее содержимое. Гэвианет осторожно забрала свободным хватом пустую посуду, чтобы эльф ненароком не поранился. Да, ситуация была скверная. Откровенно говоря, гааш не понимала, что может быть такого ужасного в якобы проклятии. Да, у Фэя есть проблемы с психикой, но… у кого их нет? Назвать кого-то совершенно нормальным, значит упустить что-то, не сразу бросившееся в глаза. Если так подумать, то они все частично психи. — Тогда не ориентируйся на них. Не оглядывайся не их мнение. Подумай, что в мире есть существа, которые не считают тебя проклятым. Твои слуги вполне нормально к тебе относятся. И мы тоже считаем тебя хорошим другом, — принцесса подняла взгляд на Гароса, мол, подыграй, и снова взялась гладить напряжённую спину. Пожалуй, если бы не рубашка и камзол, то можно было бы и позвонки нащупать. Не сказать, что Фэй тощий, но последние напряжённые дни ему не пошли на пользу. — А ещё ты можешь знакомиться с другими разумными и не говорить им о проклятии. У тебя же не написано это на лбу. А если не знают, то и не относятся предвзято. — В любом случае нам ты дорог как друг и тот, кто много раз спасал нам жизни, — тихо прогудел шаман. — Да самое смешное, что проклятие мое в основном волнует лишь моих сородичей, — криво улыбнулся Фэй, вдруг приобняв одной рукой Гэв, а другой Гароса, который от подобного финта изумленно моргнул, запоздало приобнимая обоих. — Знаешь, то, что твой отец тебя унижает несмотря на то, что согласен с тем, что ты делаешь правильные вещи… Это меня из себя выводит. — Лучше оставайся в себе, Гар. А то я уже вышел. Вам не понравилось. — Эмоции — это естественное проявление разума, — возразила Гэвианет. — То, что ты проявляешь эмоции — нормально. И это не означает, что нам не понравилось. Мы за тебя переживаем, поскольку ты не чужой нам… эльф. Ты наш друг, что бы ты себе там ни придумывал. И ты имеешь полное право выражать те эмоции, которые считаешь нужным. В том числе и гнев, ненависть, боль, горечь и разочарование. И какими же мы будем друзьями, если оттолкнем тебя при таком выражении эмоций? — она пошуршала на кровати хватом и нащупала какую-то салфетку, которую и протянула Фэю вытереть лицо. Правда, салфетка по размерам подозрительно напоминала маленькую простынь, но в данный момент принцессе было как-то плевать. А возможно, кто-то из слуг поленился натянуть наволочку на те гигантские подушки, сложенные горкой у спинки.