Владислав Гжегорчик
Подписывая сей величайшей силы договор, мы обязуемся: — молчать обо всём, что связано с демонами, демонологами и тому подобное, а также о том, что в дальнейшем сможем узнать об этой отрасли магической науки; — исполнять настоятельные рекомендации представительницы Отдела Регулирования Действий Демонологов, составившей сей документ; — принять защиту особенной магии, не несущей вред прямой или косвенный нам лично и нашим близким; — обсуждать все подробности дела лишь с особами, подписавшими договор либо доверенными лицами представительницы ОРДеДе. После подписания контракта мы обязуемся сохранять молчание о нем и исполнять все его условия вплоть до конца расследования. Коротко и ясно, без лишних, совершенно не нужных объяснений. Впрочем, этим волшебникам и не нужно знать, что как только они попробуют «проболтаться» то… нет, не умрут. Я не люблю настолько радикальные меры, мне намного больше импонирует эластичное заклинание забвения. Поэтому в момент попытки нарушения четырех, вышеупомянутых, правил у волшебника сотрётся память обо всем связанном с нашим маленьким расследованием. А вместе с этим, магия крови сообщит мне о неладном. И тогда я сумею перенестись к попавшему в беду сообщнику, дабы уладить все недоразумения. Ниже, под текстом договора, который был, пусть и невероятно мал, но расписан размашистым почерком на всю длину пергамента, красовалась надпись «подписи», где все мы и написали имя с фамилией. Правда, некоторые расписались не на шутку. И мне стоило обратить на это внимание раньше, но мысли в голове крутились слишком медленно, а окружающий меня мир был слишком тусклый, чтобы обращать внимание на такие мелочи. — Подписи, — прочла Грейнджер, не отводя взгляда от пергамента. — Минерва МакГонагалл, — пало первое и самое короткое имя из уст подруги. — Люциус Абраксас Малфой II, — проговорила Гермиона. — Северус Тобиас Снейп-Принц, — тихо выдохнула вторую странность, а затем довольно громко произнесла мое имя, подняв глаза вверх и смотря на меня, будто еще не до конца веря в прочтённое: — Виктория Воканс-Дамблдор?.. В какой уже раз в моем присутствии за это полугодие воцаряется настолько мертвая тишина в помещении? Я уже со счета сбилась, неудобно даже, право слово. — Ты… — первой нарушила тишину Гермиона, и ей тут же ответили, правда не я. — Моя внучка, — раздалось спокойное со стороны портрета великого и хитрого Альбуса Дамблдора. — Мисс Грейнджер, не тяните время, будьте столь любезны, подпишите контракт. — Д-да, сэр, — запнувшись, проговорила шатенка и проделала такие простые манипуляции с контрактом — подпись, капля крови. Пожалуй, в комнате было не мало удивлённых и потрясенных. У беловолосого аристократа застыло на лице потрясенно-холодное выражение, а в глазах удивленного зельевара проскользнула мысль «Я подозревал». Минерва же знала об этом с первого моего посещения Хогвартса в настолько еще сопливом возрасте, что тот день я плохо помню. И лишь Гермиона не скрывала искреннего шока, впрочем, не она одна сомневалась в услышанном, что подтвердил тихий вопрос черноглазого брюнета: — Как? — Профессор Снейп, — хмыкнула я, так и не повернув голову в сторону портрета, — этот вопрос относится к философским. Поверьте, я немало времени провела, пытаясь отыскать на него ответ, но безрезультатно, — встретившись с черными омутами, столь сильно нравившимся моей «замечательной» подруге, я усмехнулась. Мы оба понимали абсурдность ситуации. Внучка! у человека с нетрадиционной ориентацией, коя проявилась у моего «дедушки» в довольно юном возрасте… — Даже догадок нет? — немного разочаровано вопросил маг, потерев свой большой нос. Мы оба чувствовали, как недобро на нас смотрят с той стороны портрета. — Есть одна, — кивнула я, — более того, не догадка, а подтверждённый бабушкой факт — она была дико пьяна! Предполагаю, Дамблдор, — я принципиально звала родственника по фамилии, зная насколько сильно он это не любит, — тоже. — Виктория, — с укоризной протянул старый волшебник с портрета и я, наконец, соизволила повернуть голову вбок, чтобы встретиться с голубыми глазами старика точь-в-точь, как у меня. Голубые, и сейчас полные порицания, лучистые очи Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора. Такой необыкновенный небесный цвет глаз нельзя было спутать. Раз увидишь, помню я слова мамы, и никогда не забудешь. Она всегда отзывалась с любовью и восхищением об этой черте отцовской внешности и невероятно гордилась, что их красавица-дочь унаследовала столь прекрасные очи. А вот мы с отцом относились к этому с полным безразличием. Разумеется — милый цвет глаз, но не такая уж и редкость, по которой, впрочем, можно легко идентифицировать наше родство. Большая проблема состояла в фамилии, так как эта — зараза очень редкостная, и ради собственного выживания сделает многое. И я один из ярчайших тому примеров, равно как и Северус Снейп, который к тому же Принц. Вообще, фамилии волшебников связанные с родом, переходят к детям вместе с кровью. Обычно, именно мужской род был сильнее, но не всегда. Порой они владеют одинаковыми силами и выливаются в такой геморрой, как у меня: Воканс-Дамблдор. Обычно, правда, в нашей семье (Воканс) выигрывали именно люди, обладающие магией крови, коей чаще обладали женщины нашего рода. Хотя, вся эта система построена на миллионах исключений — в последнем поколении это был мой дядя. Но как говорится, исключения из правил эти самые правила лишь подтверждают. Поэтому теперь я и мучаюсь с этой пиявкой, намного более настойчивой, нежели сам великий Максимилиан Ван Хельсинг, который благодаря своей упорности мог порадовать магический мир отлично работающими магловскими приборами. А вот почему Макс волшебников не радовал — это совсем другая история. — Здравствуйте, — улыбнулась я максимально холодно, мне ведь уже не нужно повторять, насколько я воспитанная? — Здравствуй, — кивнув почетный старец. — Прощайте, — кивнула я в ответ бородатому старцу. Порой, наши разговоры с дорогим дедушкой были и более короткими, так что никто не обидится. Впрочем, если прощаться, то со всеми. Я поднялась с кресла и затаила дыхание, сомкнув веки, пережидая легкое головокружение. Всё-таки, пора было прекращать тестировать собственные возможности вместе с выдержкой, вследствие чего, я отключила трансляцию демону. Где-то на задворках сознания прозвучал мат, чистый такой, певучий, что прямо уши в трубочку скрутиться захотели. Но, к сожалению, я не домовой эльф и проделывать такие трюки не умею, поэтому просто быстро раскланялась с присутствующими: — Думаю, на этом стоит закончить, — я бросила взгляд на дверь. — И да, я крайне настойчиво выражаю свою просьбу, о том, что узнали сегодня здесь, благодаря… — я сделала паузу, скопировав осуждение в глазах Альбуса и бросила взгляд на Грейнджер, та впрочем, не смутилась, — наблюдательности мисс Совершенства, останется в этой комнате и не выйдет за ее пределы. Всего наилучшего, профессора, Гермиона. Мое полусознательное тельце быстро выскользнуло из кабинета и, механически переставляя ноги, двинулось в непонятном направлении. Голова соображала туго, а вот мысли в ней вертелись со слишком большой скоростью, заставляя меня опасаться, как бы в моей черепушке не образовалась черная дыра. Опять что-то теплое потекло из глаз по лицу и я со вздохом остановилась у ближайшего окна, вытаскивая из кармана мантии серый платок. Вытерев кровавые слезы, я руками оперлась о подоконник, привалившись теплым лбом к прохладной поверхности стекла. Стало хорошо, а я пообещала себе сходить к Поппи и прекратить так издеваться над организмом.✡🔯✡
Дружба что иммортель*: хоть это бледный цветок, но он никогда не вянет.Генрик Сенкевич
— Эм… — протянула Грейнджер, смотря, как за подругой закрывается дверь. Получилось очень некрасиво, и сейчас самая умная студентка Хогвартса искренне сожалела о сказанном, точнее прочтённом. Хорошо бы было догнать брюнетку и поговорить с ней, в крайнем случае, если Воканс реально обиделась, то так же следовало попросить прощение, как настойчиво шептало гриффиндорство в девушке. Разумеется, ее факультет всегда характеризовался как гордые бараны, но кто-кто, а Гермиона Грейнджер умела признавать собственные ошибки. — Пожалуй, мне тоже следует уйти, — шатенка поднялась, и без оглядки направилась к двери. У нее не было желания смотреть на одного из бывших профессоров Хогвартса — Альбуса Дамблдора. Для Гермионы стало потрясением его родство с Викторией, но если девушка когда-то и представляла себе этого старца в качестве дедушки, то этот образ был схож с образом Санта-Клауса. А здесь… явно напряженные отношения, виновато поблескивающие умные старческие голубые глаза за полукруглыми стеклышками и полный затаенного укора взгляд потемневших алмазов. Неожиданно? Мало сказано… — Мисс Грейнджер, — Северус окликнул студентку на полпути к выходу, — не забудьте о приготовлении зелья! — напомнил он, кажется, расстроенной девушке. — Я помню, сэр, — девушка обернулась, послав брюнету легкую улыбку, которая отозвалась теплом в том месте, где у людей обычно находится сердце — настолько старое и забытое чувство для зельевара, что можно не покривив душой сказать «новое». — До свидания, профессора, — напоследок кивнула девушка преподавателям. Гриффиндорка покинула кабинет со смешанными чувствами, где превалировала радость, на периферии с эйфорией. Счастье ненавязчиво кружило голову, потому что Северус напомнил ей о зелье, следовательно, ему было важно, чтобы она пришла! Выйдя в коридор, девушка покрутила головой, пытаясь наугад определить, куда пошла Виктория. Но удача, вероятно, снова ненадолго отвернулась от ученицы, поэтому она повернулась обратно, серьезно смотря в морду лица каменной горгульи. — Простите, — прокашлявшись, попыталась обратить на себя внимание изваяния Ми. — Дам-с? — ожила статуя. — Вы, случаем, не видели, в какую сторону пошла Виктория? — невзначай поинтересовалась Грейнджер. — Допустим, видела, — хмыкнула Гуля. — Вы можете сказать мне? — вскинула бровь очень терпеливая шатенка. — А что мне с этого будет? — заискивающе спросила горгулья. — А что вы хотите? — вскидывая вторую бровь, вновь интересуется кареглазая. — Да ничего особенного, — усмехнулась Гуля, — наколдуй мне венок из незабудок! — Венок? — эхом отозвалась ученица. — Из незабудок, — поддакнула довольная статуя. — Хорошо, — кивнула Гермиона и, вытащив из кармана мантии чистый голубой платок, который неизвестно когда туда положила, трансфигурировала его в венок из цветов. — Ух-ты! — выдохнула горгулья и с небывалым энтузиазмом обратилась к девчонке. — Одень его на меня, — изваяние даже немного шею вытянуло и вниз наклонило. — Сейчас! — засмеявшись, ответила Миона, которой с каждой минутой Гуля нравилась все больше и больше. Применив чары левитации, девушка повесила веночек на каменную голову и с удивлением вопросила, — Разве Вика не делает тебе… такие украшения? — Виктория? — статуя задумалась. — Делает и очень часто, — Гуля улыбнулась клыкастой пастью, — но всё равно приятно! — Понятно, — девушка и не ожидала другого ответа. Гриффиндорка в очередной раз взмахнула палочкой, перед статуей зависло небольшое зеркальце, кое являлось ранее щитом неких доспехов. Но рыцарские доспехи не обиделись утрате одной из опор и продолжили устрашающе держать меч в руках. — Спасибо, — довольно неожиданно поблагодарила кареглазую красавицу статуя, налюбовавшись в гладкой поверхности на себя любимую. — Вика пошла туда, — она кивнула вправо, — и выглядела неважно. — Правда? — Гермиона почувствовала ненавязчивое волнение и, попрощавшись со статуей, а также вернув щит в первоначальном состоянии на место, поспешила в указанном направлении. Девушке не пришлось долго идти, свернув дважды влево, она наткнулась на тупик. Этот коридор выходил на окно с довольно широким парапетом, на котором сейчас и восседала, прикрыв глаза, голубоглазая брюнетка. — Вик, — шатенка приблизилась к приятельнице, — ты как? — Нормально, — голубые омуты распахнулись, заставив Грейнджер в который раз подивиться их схожести со взглядом Дамблдора. И как она этого раньше не заметила? Ведь ей они сразу показались столь до жути знакомыми. Наверное, все дело было в выражении этих совершенно разных взглядов. Альбус смотрел на мир вполне уверенно, с легким настороженным прищуром, наполненных старческой мудростью глаз. Виктория, в отличии же от дедушки, смотрела на все с искрой смеха и озорства, тоже уверенно, но без опаски встречая многие преграды. — Ты что здесь делаешь? — тем временем задала вопрос кареглазой брюнетка. — Хотела с тобой поболтать, — вздохнула гриффиндорка, подходя к окну. — подвинься, — тоже влезая на подоконник, бросила девушка. — О чем? — не обращая внимания на тихое бурчание подруги о слишком узких парапетах, девушка подтянула к себе ноги и осторожно, чтобы не упасть, уселась в позе лотоса. — Обо всем, — улыбнулась гриффиндорка. — Давай об инциденте в кабинете поговорим не сейчас, — нахмурилась Виктория, бросив печальный взгляд на окно, где солнце понемногу клонилось к горизонту. Странно, но именно сейчас на Воканс нахлынула полная апатия к миру. Приезд, уже давно засевшей в печенках, леди Пиритс вызывал лишь капельку раздражения. Оно было сравнимо с тем, которое возникает, когда прекрасной летней ночью к тебе в комнату влетает комар и начинает пищать над ухом. Да и приближающийся праздник не так печалил, в конце концов, день рождения празднуется раз в году. Пусть даже в этом не будет помпезной вершинки, которую обычно закатывал дядя, просто само чувство праздника порадует брюнетку. Как ни удивительно, но короткий диалог между Викторией и Альбусом снял напряжение с девушки, что таким тяжелым грузом, лежало у нее на душе. Запрятанное так глубоко, что девушка практически не чувствовала его. Возможно, Виктория уже упоминала, что чувствует некую симпатию к Северусу Снейпу? Ничего такого, просто это была некая связь, как у соратников по несчастью. Они оба потеряли довольно близких людей, и если в случае зельевара Дамблдор обязался защитить Поттеров, то в случае Виктории… Он был обязан не дать им умереть! Возможно, это звучит слишком притязательно. Воканс вообще не любила такие слова как «должен» и «вынужден», но в этом случае большая часть сознания так и кричала, он был «обязан» спасти их. Хотя, наверное, это насмешка судьбы — родителей Воканс убили не из-за того, что глава семьи приходился сыном главного соперника Волдеморта. Более того, родители Виктории не имели такой «чести» пасть от руки величайшего злодея волшебного мира, нет. Они погибли после уничтожения Тома Реддла потому, что одна из шаек мародерствующих Пожирателей Смерти решила вломиться именно в дом Вокансов. Точно не было известно, была ли это месть за то, что они не присоединились к павшему Лорду, но Виктория знала наверняка — о родстве с великим и добрым седовласым директором Хогвартса никто из них не ведал. Пожалуй, именно это являлось ключевым фактором, тонкой нитью, удерживающей какую-то либо коммуникацию между внучкой и дедушкой. Брюнетка не могла полностью обвинить в смерти своих родителей Альбуса, но и простить крайнюю невнимательность, а также трудные отношения между своим отцом и дедушкой. Будучи совсем еще маленькой, девочка не замечала ничего плохого в добром и отзывчивом дедушке Альбусе, но подросши немного, увидела суть манипулятора. Быть втянутой в какие-то интриги старого хрыча Вика не хотела, да и Киртан не позволил бы. Поэтому общение между родственниками сводилось к минимуму — нескольких посещений старика исключительно из, впаянной с самого детства, вежливости. И в течение этих встреч либо порой немного затянутого пребывания на территории школы, девушка сумела неплохо подружиться с педагогическим составом, который летом не покидал школу, а также голубоглазая всегда пыталась уколоть Дамблдора. Одной из вечных иголок было называние дедушки исключительно по имени или фамилии, никак иначе. Однажды, девушка даже тайком подслушала, как волшебник жаловался декану Гриффиндора (Минерве) на то, что Киртан стал опекуном Тори. Видимо, старый паук имел на девочку какие-то свои планы, которые неплохо так портил Кира. Способности же в сфере налаживания контакта с замком Хогвартс, его обитателями и существами, населяющими его территорию — это уже совершенно другая история! Началось все с того, что десятилетняя Воканс пошла гулять в Запретный Лес и осталась там на всю ночь с кентаврами. Киртан, когда узнал об этом, чуть не поседел, ведь у девочки тогда еще не было верного хранителя-демона. Еще был случай плаванья в Черном Озере вместе с русалками, тритонами, гигантским кальмаром и даже гриндилоу! Или лазанье по Гремучей Иве, а об умении спрятаться в замке так, что даже директор не отыщет, вообще речи не идет! Ведь Хогвартс был буквально живым другом для маленькой бестии, который даже в Запретную Секцию пропускал ребенка. Впрочем, перед очарованием юной леди мало кто устоял: горгулья, ласково называемая Воканс «Гуля» пропускала ребенка в кабинет когда угодно; Пивз был ее извечным компаньоном и помощником во всевозможных шалостях; обитатели картин брали пример с горгульи и впускали ребенка куда угодно… — Хорошо, — довольно покладисто отозвалась Гермиона. — Вика, я так и не поняла, зачем нужно было выписывать причины, почему и с кем я хочу быть, и наоборот! — отзеркалив позицию Воканс, шатенка также села по-турецки. — Опять об этом? — удивилась брюнетка, мысленно решая, о чем лучше поговорить, о ее родстве с бывшим, а ныне покойным, директором Хогвартса или об отношениях. — Ты до сих пор не поняла? — Не поняла, — нахмурившись, недобро кивнула кареглазая. — Ты ведь даже не прочла ту карточку! — А зачем? — вздохнула Виктория. — Гермиона, здесь все крайне просто. Ты сама, на подсознательном уровне, не хотела дальше играть роль девушки рыжего дурня. Поэтому искала и нашла причины, из-за которых этот союз абсурден. — Но это… не логично, — фыркнула девушка, злясь в первую очередь на себя. Как она, мозг Золотого Трио, лучшая ученица британской школы магии не увидела такую простую истину?! — Но все равно неясно, зачем нужна была вторая колонка с Северусом? — Для забавы, — честно отозвалась Виктория, задорно улыбнувшись. — Меня просто твоя история тогда рассмешила, вот я и Снейпа сюда прикрепила. — Чтобы я мучилась?! — воскликнула недовольно Миона, впрочем, не сдерживая улыбки. — Конечно, — брюнетка повернула голову в сторону коридора, а её желудок недовольно заурчал. — Упс… Грейнджер рассмеялась и слезла с подоконника, бросая на подругу насмешливые взгляды. У нее было превосходное настроение, а в мыслях царила редкая идиллия. Сама девушка голодной не была, так как совершенно недавно обедала, а вот прочесть несколько книг в библиотеке ей бы не помешало. Давно она не наведывалась в свое убежище. Поэтому ответ на вопрос голубоглазой был однозначен: — Пойдешь со мной на кухню? — склонила голову брюнетка, тоже соскочив на пол. — Нет, я не голодна. — Хорошо, тогда я пойду в одиночку истреблять все съестные запасы школы, - разглаживая мантию, подмигнула Мионе Воканс. — И да, возможно сегодня ночью я в комнате не объявлюсь. У меня еще остались некоторые дела дома, так что не волнуйся. — Успокоила, — фыркнула Грейнджер. — У меня такое ощущение, что ты в неприятности влезаешь чаще, чем Гарри и Рон. — Не по своей воле! — возмутилась голубоглазая девушка, а затем припечатала. — И вообще, кто бы говорил!✡🔯✡
Ни в чём середина не является столь желательной, как в признаниях и умолчаниях при беседах с близкими нам людьми.Иоганн Вольфганг Гёте
— И как это называется, Альбус? — брюнет с крючковатым носом обернулся к портрету. — Если я не ошибаюсь, все профессора, кроме меня, знают и знали о твоей «внучке», — мужчина мрачнел на глазах, а старик в золоченой раме все ниже опускал голову. — Я, конечно, понимаю, что была слишком велика вероятность и опасность моего раскрытия у Темного Лорда, — слова Снейпа так и были пропитаны злым сарказмом, — но, сэр, разве мое полное неведение это достойная плата… за всё!? — мужчина прищурил черные глаза. — Северус, — голубые глаза седовласого волшебника потускнели, — несмотря на мое полное доверие к тебе, я не мог… — тихий голос волшебника надломился и совершенно исчез, он отвел взгляд, опустив голову. — Ясно, — холодно бросил Снейп, резко поднимаясь со стула. — Мальчик мой, — вновь попытался что-то объяснить Дамблдор с портрета, но его проигнорировали. — Люциус, пойдем, — зельевар требовательно глянул на… своего друга. Немного пижона, любящего внимание и восхищённые взгляды, а также очень зависимого от мнения окружающих его людей, магов. Война, Азкабан и служба Волдеморту не сильно изменили этого аристократа до мозга костей, но блондин, всё же, претерпел некоторые изменения. Больше не было, особо раздражающих Северуса, надменных взглядов в любую сторону, хотя сероглазый до сих пор на грязнокровок, домовых эльфов и маглов смотрел, как на существ второго сорта. Тем не менее, в этих мимолетных взглядах порой мелькало и уважение, что примиряло Снейпа с мыслью, будто это его «единственный друг». — Северус, — попытался вмешаться в разговор «вечный миротворец», Минерва МакГонагалл. — Прости, Минерва, — мужчина едко улыбнулся, — у меня мало времени, следует приготовить некоторые ингредиенты для зелья. Всего хорошего, — попрощался маг, выходя из кабинета директрисы. — До свидания, — дверь закрылась за довольно широкими плечами Люциуса Малфоя. — Альбус, ты же понимаешь, кто не прав? — устало откинувшись на спинку своего кресла, спросила нынешняя директриса Хогвартса. — Понимаю, Минни, но прошлого не изменить, — старик горько усмехнулся в усы и бороду. — Мне остается лишь надеяться, что кто-то из них поймет и простит. — Или хотя бы попытается понять, — подняв глаза к портрету, нахмурилась МакГонагалл. Ведь женщина, как никто другой, знала характеры и темпераменты двух обиженных. *Бессмертник