***
Быстрым шагом пробираясь сквозь нерасторопную утреннюю толпу, Рей с удивлением обнаружила, что несмотря на все её старания максимально быстро добраться до места назначения, Бен чудесным образом снова умудрился её опередить. Терпеливо ожидая её появления, он неподвижно стоял у входа маленького кафе с опущенным взглядом и спрятанными в карманах руками, в то время как тёплый ласковый ветерок игриво трепал его густые, облитые солнечным светом чёрные локоны. Почувствовав, как ёкнуло её сердце при виде его замершего в напряжённом ожидании лица, Рей в который раз вопреки самой себе обратила внимание на то, каким дьявольски красивым он был. Девушке не удалось сдержать счастливой улыбки, когда спустя несколько мгновений Бен поднял глаза, наконец, заметив её молчаливое присутствие. Удивлённо моргнув, мужчина теперь неотрывно смотрел на неё ошеломлённым взглядом, и ему, казалось, понадобилось пару секунд, прежде чем собраться и протянув руку, открыть дверь, чтобы затем придержать её, учтиво пропуская Рей вперёд. Выдохнув быстрое приветствие, девушка двинулась по направлению к порогу, а проходя мимо, непроизвольно заметила, что от Бена сейчас исходил едва ощутимый запах чистой кожи и… ещё чего-то нежно пряного: недостаточно сильного, чтобы быть одеколоном — вероятно, обычного дезодоранта. Эта мысль показалась ей удивительно интимной, и Рей, опустив взгляд, почувствовала, как невольно заливается краской, поспешно подходя к прилавку, пока мужчина неотступно следовал за ней. — Привет, что будете брать? — прощебетала миловидная девочка-подросток, скучающая за стойкой, и Рей не упустила из виду то, как заинтересованно скользнули по фигуре Бена её в одночасье загоревшиеся глаза, пока та задавала свой дежурный вопрос. — Мне, пожалуйста, чай «Английский завтрак» с лимоном и банановый кекс с орехами. Добродушно фыркнув за спиной Рей, Бен неодобрительно пробормотал: — Ты просто ходячий стереотип. — Чем тебе не угодил чай? — Ты же вроде предлагала встретиться за чашкой кофе. — Вот, представь себе, взяла и передумала. И что с того? Тебе ведь никто не мешает выдуть хоть целый литр. Вперёд и с песней! — с озорной улыбкой парировала она, параллельно копаясь в сумке в поисках кошелька. — Нормальные люди обычно пьют чай, когда хотят быстрее уснуть, Рей, — поддразнил он, шутливо толкая её плечом, а затем слегка наклонившись вперёд, протянул девушке двадцатку до того, как Рей успела что-либо возразить, хмуро проинструктировав баристу: — Мне то же самое, что и ей, только вместо чая — чёрный кофе. Самый большой объём, какой только есть у вас в наличии. — К твоему сведению, мистер Всезнайка, нормальные люди не употребляют чёрный чай по вечерам. В нём почти столько же кофеина, сколько и в чашке кофе, — со знанием дела хмыкнула Рей, пока девушка медленно отсчитывала сдачу, но вздрогнула от неожиданности, когда та внезапно решила вмешаться в разговор. — На самом деле, по сравнению с кофе, в чае содержится примерно половина того же количества кофеина, — деловито заявила она, — если считать в миллиграммах. Рей только и могла, что уставиться на неё в упор, в состоянии полной растерянности пытаясь сообразить, как лучше отреагировать на подобную фамильярность, в то время, как Бен рядом с ней, раскачиваясь с носка на пятку, похоже, едва сдерживался от того, чтобы не рассмеяться. Слегка нахмурившись, она не придумала ничего более подходящего, чем просто проронить: — Спасибо. Учту на будущее. — Такие дела, — снисходительно пропела барриста, которую согласно бейджу, красовавшемуся на белоснежной футболке, звали Талли, даже не удостоив Рей мимолётным взглядом, зато кокетливо улыбнувшись Бену. Раздражённо закатив глаза, девушка обернулась в попытке отыскать свободный столик, однако обнаружив, что Бен, напрочь игнорируя бедную Талли, сейчас не сводил с неё полных обожания глаз, со смущённой улыбкой продолжила: — И вообще, что ты за человек такой?! — В смысле? Чем я успел провиниться? — Это уже ни в какие ворота не лезет! — сурово нахмурив брови, посетовала Рей, укоризненно глядя на него. — В конце концов, это была моя идея… — Даже не начинай, — твёрдо перебил её Бен, поспешно забирая их заказ из рук вконец разочарованной Талли. — Только вчера вечером я ел твою пиццу и пил твоё пиво, так что мы квиты. — Ну, мы с Финном скинулись, так что… Бросив на неё не терпящий возражения взгляд, мужчина шутливо парировал: — Это, конечно, всё кардинально меняет. В таком случае ты можешь отложить для него половину своего кекса. Всё ещё улыбаясь друг другу, они направились к пустующему у окна столику после того, как опечаленная Талли заявила, что поднесёт напитки, как только те будут готовы. Сегодня здесь было совсем немноголюдно, вероятно, потому что большинство жителей Лос-Анджелеса всё ещё отсыпалось после бурного пятничного вечера. Едва приземлившись за небольшой деревянный столик, Бен пристально взглянул на Рей, прежде чем с плохо скрываемой тревогой в голосе поинтересоваться: — Итак, откуда столь внезапная, чуть ли неотложная потребность в чае в шесть утра? — Сейчас вообще-то восемь. — Да, но, когда ты написала, было шесть. С каких пор ты у нас такая ранняя пташка? Вместо того чтобы озвучить причину, озабоченно закусив губу, Рей полезла в сумку и, всё ещё пытаясь справиться с нахлынувшим волнением, вытащив его пьесу, положила её перед собой. Обеспокоенный взгляд Бена упал на до боли знакомый предмет, при виде которого, заметно напрягшись, мужчина не удержался от нервного смешка. — Дай-ка угадаю! Ты передумала... Не смогла прочесть этот бред до конца? Что ж... Девять часов — это новый рекорд. Резко наклонившись вперёд и буквально пригвоздив его взглядом в попытке удостовериться, что Бен не отведёт свой, пока не выслушает её до конца, Рей решительно объяснила: — А вот и не угадал! На самом деле, я уже закончила. Не спала всю ночь, просто не могла оторваться. В итоге прочла её дважды, потому что эта пьеса... Господи, Бен… Она просто-напросто гениальна. Наверное, даже если бы Рей влепила человеку напротив увесистую оплеуху, тот сейчас навряд ли выглядел бы более потрясённым. Не в силах вымолвить ни единого слова, мужчина просто продолжал бурить её рассеянным взглядом, чтобы спустя нескольких долгих мгновений всё ещё настроенный на самоуничижительный лад, с трудом сглотнув, тихо произнести: — Рей, ты не обязана мне этого говорить только для того, чтобы… — Я совершенно серьёзно, — хлопнув по столу увесистой папкой, перебила его девушка и, громко барабаня по обложке пальцами, увлечённо продолжила: — Это… Боже! Моя голова просто кишит мыслями, так что я даже толком и не знаю, с чего начать. Чёрт, всё никак не удаётся их упорядочить, потому что эмоции по-прежнему зашкаливают! Впрочем, ты и сам в этом убедишься — я везде оставила кучу пометок… Медленно моргнув, Бен нахмурил брови, переводя смятённый взгляд с сияющего лица Рей на лежащую перед ним рукопись с торчащими отовсюду цветными стикерами. Выглядел он при этом так, словно вот-вот вскочит и без оглядки ринется к двери, будто похвала и одобрение его работы являлись для мужчины настолько непривычным явлением, что тот попросту не знал, как реагировать, кроме как уклоняться от них, точно от ударов. — Ты… оставила заметки? Внезапно почувствовав прилив застенчивости, Рей поспешила обосновать свой ночной порыв. — Тебе естественно не обязательно их читать или использовать в каких-либо конкретных целях… Понимаешь, мне было просто необходимо как-то высказаться, выплеснуть свои чувства и мысли, пока я повторно перечитывала пьесу. Речь в принципе идёт не более, чем о незначительных мелочах, которые приходили мне в голову по мере развития сюжетной линии. Мы можем их обсудить, если, конечно, возникнет желание… Стоило Рей, окончательно смущённой собственным импульсивным поступком и его затяжным молчанием умолкнуть, как Бен, словно в трансе, принялся водить большим пальцем по десятку разноцветных вкладок, а затем медленно открыв рукопись на самой первой из них, снова обескураженно закрыл её, прежде чем аккуратно положить поверх свою огромную ладонь. — В любом случае, — пробормотала девушка, однако снова замолчала, пока подоспевшая бариста расставляла напитки, уточняя, не нужно ли им чего-либо ещё, прежде чем снова оставить их в покое. — Бен, я никогда не читала ничего подобного. Эта работа удивительно многогранна, а персонажи поистине сложны и неотразимы, не говоря уже о финале. Боже, что за потрясающая концовка! Сама не знаю, чего ожидала, особенно от настолько раннего черновика, но в результате мне напрочь вышибло пробки. Одно я могу утверждать с абсолютной уверенностью — я безгранично влюблена в эту вещь. Медленно подняв голову, но всё ещё не решаясь взглянуть ей в глаза, мужчина осторожно уточнил: — Ты не считаешь её полным бредом или плодом больного воображения? — Что? Ты в своём уме?! Конечно же, нет! — непреклонно возразила Рей. — Да, она восхитительно мрачная, иногда даже до жути, но с идеальной долей чёрного юмора в нужных местах, который слегка разряжает напряжённую атмосферу и уравновешивает общее впечатление от царящей в ней тьмы. Так что, всё с точностью до наоборот — думаю, выбранный тон повествования не только не противоречит внутреннему единству пьесы, но также подчёркивает её уникальный стиль и просто сногсшибательный по своей непредсказуемости сюжет. Полное отсутствие каких-либо штампов и клише незамедлительно бросается в глаза и держит в напряжении до самого конца. Тот, кто смеет утверждать, что эта работа не заслуживает внимания, очевидно, ни черта не смыслит в настоящей литературе! Спустя несколько долгих, проведенных в полной тишине мгновений Бен, наконец, снова поднял глаза, чтобы взглянуть на Рей, сердце которой раскололось на миллион маленьких кусочков в тот самый момент, когда та обнаружила в его затуманенных глазах… слёзы. — Бен? — выдохнула девушка, мягко накрывая его дрожащую руку своей. Он же немедленно повернул запястье ладонью вверх — таким образом их руки сейчас соприкасались, а кончики его пальцев нежно задевали её горячую кожу. Полные губы мужчины предательски задрожали, когда глубоко вздохнув и задыхаясь от эмоций, он шёпотом произнёс. — Спасибо. Бен так долго и пристально смотрел на неё, что у Рей внезапно перехватило дыхание, и только заметив её реакцию, он, казалось попытался вырваться из пелены заставших его врасплох сильнейших эмоций. Прочистив горло и сморгнув набежавшую на глаза солёную жидкость, Бен резко схватил свой кофе свободной рукой. С крепко сжатыми челюстями он изо всех сил, но по-прежнему безуспешно пытался взять себя в руки, и Рей, сердце которой сжалось от приступа бескрайней нежности, сейчас буквально обливаясь кровью из-за осознания всей той боли, что пережил сидящий напротив человек, решила немедля прийти ему на помощь, и, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию, небрежно добавила: — Тем не менее, должна тебя предупредить. Если я когда-нибудь случайно столкнусь с твоим боссом на улице, непременно выцарапаю этому проклятому аферисту глаза. Вздрогнув, Бен негромко произнес: — Более чем вероятно, ты станешь далеко не первым человеком, испытывающим подобные порывы, судя по тому, как выглядит его лицо. — Бен, — абсолютно серьёзно начала девушка, призывая его посмотреть ей в глаза, и когда тот, наконец, подчинился, неуверенно встретив её прямой взгляд, буквально отчеканила: — Ты должен порвать с ним. — Рей… — Я сейчас говорю исключительно о том, что касается твоего писательства, — быстро поправилась она, не желая слишком сильно давить на Бена, и понимая, что он всё ещё не пришёл в себя после их разговора. — Прошли годы, а ты так и не сдвинулся с места с ним в качестве своего редактора. Этот человек явно не в состоянии добросовестно и профессионально выполнять возложенную на него задачу. Бен колебался лишь секунду, прежде чем решительно кивнуть. — Знаю. Давно это понял, только… Понимаешь, мне просто больше некуда было пойти, не к кому обратиться. Я чувствовал себя в ловушке… в которую сам же себя загнал. Неосознанно крепко сжав её руку, Бен переплёл тонкие пальцы Рей со своими, и сейчас неспешно листал её записи, не в силах оторваться, с неподдельным восхищением просматривая каждую из них одну за другой. Это невинное прикосновение заставило её вздрогнуть от внезапно окатившей её волны странного волнения, а также целой палитры других непонятных ощущений, вызванных этим лёгким, ни к чему не обязывающим контактом. Прерывисто вздохнув и пытаясь сосредоточиться, девушка с нежностью поинтересовалась: — Что ты чувствуешь сейчас? Взглянув на неё с призрачной улыбкой на лице, Бен, словно не веря самому себе, ответил вполголоса: — Надежду. Впервые за очень долгое время. Кивнув, Рей улыбнулась в ответ, когда искренняя радость осветила её черты: — Отлично. Итак, сначала мы доработаем этот черновик. Именно этот, а не тот, что был многократно разорван на части и испоганен Сноуком. Затем начнём организовывать поэтапные прогоны и пробные репетиции, чтобы ты почувствовал, как пьеса смотрится на большой сцене… Взглянув на неё широко раскрытыми глазами, Бен заворожённо повторил: — Мы? Покраснев до кончиков ушей, наверное, в пятый раз с тех пор, как они присели за стол, девушка смущённо пожала плечами. — Бен, эта вещь… Она действительно уникальна. Просто поверь мне на слово: ты можешь — должен! — достигнуть небывалых высот! Я помогу тебе. Резко выдохнув, мужчина снова посмотрел на неё так, словно она держала в своей руке его сердце, и, возможно, в первый раз за всё время их знакомства Рей позволила себе признать, что, вероятно, так оно и было. Сжав ладонь Бена в своей, она тут же почувствовала, как тот ласково сдавил её пальцы в ответ. — Когда приступим? — с лёгкой улыбкой на губах спросил Бен. — Ты же вроде собирался чуть позже наведаться ко мне на работу, верно? — Если всё ещё тебе не надоел. — Вот и замечательно. Субботние вечера обычно не слишком загружены, поэтому сегодня и начнём. Прежде чем зайти, прочитай мои заметки — покопайся в них, может обнаружишь что-то полезное, и мы сможем спокойно поболтать, пока я пополняю запасы бара. Его счастливый взгляд источал невероятное тепло и безоговорочное доверие, когда, беспечно улыбаясь, Бен тихо и уверенно произнёс: — Слушаюсь, мэм.***
Не чувствуя под собой ног, мужчина не шёл, нет — он практически пулей летел домой. Каким-то образом всё-таки умудрившись допить остатки своего остывшего кофе, он был вынужден ограничиться полуправдой, когда объяснял Рей, почему так торопился, утаив при этом главную причину своей спешки. Бен действительно не мог дождаться, чтобы приступить к чтению её заметок, однако больше всего на свете он сейчас боялся, что задержавшись там хотя бы ещё на минуту и окончательно потеряв над собой контроль, совершит какую-нибудь непоправимую глупость. Например, рывком перегнётся через стол и жадно поцелует её. Боже, как же он сейчас хотел её поцеловать! Что, само по себе, было для него вовсе не новостью, но сегодня, с замиранием сердца слушая, как взволнованно она хвалит его работу, так искренне и пылко доказывая, насколько великолепной она была, Бен был полностью поглощён тем самым неконтролируемым внутренним огнём, который изо дня в день с переменным успехом пытался имитировать на съёмочной площадке, но в реальности никогда и ни с кем не испытывал. До этого рокового момента. На самом деле поцелуй был только верхушкой айсберга — Бен едва сдерживался от того, чтобы не выволочь Рей из этого чёртового кафе, и затащив в ближайший переулок, наслаждаться каждой секундой, проведённой в её объятиях, пока потные и счастливые, они оба не стали бы задыхаться от переизбытка чувств и разделённой любви. Бен хотел попросить её вернуться к нему в квартиру, чтобы там, вдалеке от мира, он мог всем своим существом поклоняться ей так, как она этого заслуживала, боготворя каждую клеточку её таких дорогих ему тела и души и демонстрируя всеми доступными ему способами, как чертовски сильно обожает её. Никто и никогда раньше так трогательно не относился к его творчеству. Только она. Первая и единственная. К тому времени, когда мужчина, наконец, добрался до своего здания, он десятки раз успел проиграть в голове их судьбоносный разговор. Захлопнув за собой входную дверь и тяжело дыша, припав к ней спиной, Бен издал долгий приглушённый стон, который немедленно эхом отразился в его пустой квартире. — Твою мать, — пробормотал он, закатывая глаза и больше не в силах сдерживаться, грубо прикоснулся к себе через плотную ткань джинсов в судорожной попытке унять сладкую пульсирующую боль в эрегированном члене. Все его чувства обострились до предела только лишь от звука её тихого чувственного голоса, когда Бен зачарованно вслушивался в простые слова, которые не имели ничего общего с сексом, но буквально выворачивая его душу наизнанку, так чертовски много значили для него. Никогда раньше он не ощущал такой всепоглощающей волны возбуждения. Никогда и ни с кем. Аккуратно положив черновик вместе со связкой ключей на маленький столик рядом с дверью, мужчина сознательно проигнорировал острый приступ стыда, продолжая делать то, что никогда не позволял себе раньше даже в мыслях — расстегнув ремень, Бен вытащил болезненно твёрдый член из джинсов, отчаянно цепляясь за воспоминание о Рей. Ему не нужно было представлять её обнажённой. Он не нуждался ни в одной из своих рядовых избитых фантазий, позволяющих ему все эти годы исправно выполнять свою работу на съёмочной площадке. Ему даже едва понадобилось стимулировать себя. Всё, что в этот момент потребовалось Бену, это вспомнить её красивое выразительное лицо и ласковые, обращённые к нему слова, когда закрыв глаза, он лихорадочно сжал кулак вокруг разгорячённой, чувствительной кожи своего ствола. Всё, что сейчас ясно стояло перед его глазами, это её до боли трогательные ямочки на нежных щеках, когда она улыбалась ему, сидя напротив в старом маленьком кафе — её сверкающие глаза, её маленькая тёплая рука в его большой… «Я помогу тебе». У Бена перехватило дыхание. Эти незамысловатые слова стали критической точкой невозврата, окончательно перевернув весь его мир с ног на голову. Испустив гортанный, почти звериный стон, мужчина кончил сильнее, чем когда-либо в своей жизни: белые густые струи беспощадно окрасили его полированный деревянный пол, покрывая дрожащую руку и пачкая голубую рубашку. Из последних сил стараясь не рухнуть на пол, когда удовольствие накрыло его с головой, Бен попытался восстановить сбитое дыхание, чтобы, наконец, открыв непослушные глаза, приняться оценивать нанесённый ущерб. Голос Рей снова лёгким ветерком пронесся в его затуманенном удовольствием рассудке. «Если я когда-нибудь случайно столкнусь с твоим боссом на улице, непременно выцарапаю этому проклятому аферисту глаза». Ухмыльнувшись при одной только мысли о её попытке возмездия, он скептически осмотрел беспорядок, который сам же устроил несколько минут назад. — Получай же свой самый драгоценный кадр на миллион долларов, что ты когда-либо смог из меня выжать, алчный кусок дерьма! — пробормотал мужчина, мысленно обращаясь к Сноуку, а затем стянув с себя запачканную рубашку, использовал её, чтобы наскоро очистить пол, прежде чем небрежно отбросить в сторону. Схватив рукопись, Бен торопливо открыл её на первой заметке, принимаясь увлечённо читать ещё до того, как успел добраться до своего дивана.***
Он так и не сдержал своего обещания навестить её в баре, вместо этого где-то ближе ко второй половине дня отправив Рей короткое сообщение. «Привет, ничего, если я позвоню чуть позже? Всё ещё прорабатываю твои заметки и не хочу останавливаться». Однако, вместо того, чтобы почувствовать разочарование, девушка испытывала искренний восторг. Заведомо надеясь, что замечания окажутся ему полезными, она была несказанно рада тому, что, очевидно, её ожидания оправдались сполна. Это осознание, в свою очередь, заставило слегка отступить постепенно закравшееся в душу Рей ощущение неловкости, поскольку по прошествии нескольких часов её собственная импульсивность и переизбыток энтузиазма касательно его творчества начали казаться ей чересчур навязчивыми. Может быть, она перегнула палку, в такую рань вытащив его из постели, сугубо основываясь на предположении, что в это время ему точно не нужно было быть на работе? Не переборщила ли она, проявив излишнюю горячность и тем самым поставив его в неудобное положение? Хотя, Бен, вроде бы, не выглядел расстроенным. Но опять же — он редко в открытую проявлял недовольство, когда речь заходила о ней. С чувством существенного облегчения девушка быстро набросала ответ. «Минуточку. Ты что, делаешь заметки по моим заметкам?» «Чёрт возьми, да!». Ухмыльнувшись, Рей, не задумываясь, ответила. «Ну ты и ботаник». Отправив вслед смайлик, чтобы немного смягчить посыл последнего сообщения, она уже собралась отложить мобильник в сторону, однако глаза Рей расширились при виде его мгновенного ответа, содержавшего только эмоджи со средним пальцем. Тихо рассмеявшись, она с удивлением почувствовала, что её телефон снова завибрировал. «Хочешь, я сейчас брошу всё как есть и прибегу? Понимаю, что нарушаю нашу договоренность». «Даже и не вздумай! Продолжай работать, пока вдохновение прёт!» Его ответ, когда тот, наконец, пришёл через час или около того, заставил сердце девушки радостно забиться, а совершенно нелепая, чуть дурацкая улыбка не сходила с её лица до конца рабочей смены. «Благодаря тебе. Позвоню, как только закончу». Несмотря на то, что он так и не появился на горизонте к тому времени, когда девушка вернулась домой, её абсолютно не смущало такое положение вещей: с радостью оставив Бена в покое, Рей всей душой желала, чтобы тот как можно дольше плыл на столь редкой и драгоценной волне вдохновения и эмоциональной окрылённости. Измотанная донельзя, она заползла в кровать, даже не удосужившись распустить собранные ранее в небрежные пучки волосы. Проснувшись от звонка своего телефона, вырванная из приятного забытья, ругаясь и моргая в попытке выкарабкаться из остатков только пришедшего сна, Рей неуклюже, на ощупь потянулась к тумбочке, чтобы в темноте схватить мобильник, горящий экран которого посвятил её во все необходимые подробности — сейчас было два часа ночи, и номер принадлежал Бену. Обеспокоенная столь поздним звонком, девушка без промедления приняла на вызов. — Бен? — Эй! — поприветствовал он её, ощутимо задыхаясь. — Что случилось? — В смысле? Я же говорил, что… О, чёрт, извини. Понятия не имел, что уже так поздно. — Ты хотел сказать рано? — поддразнила она, падая обратно на подушку и потирая ладонью лицо. — Собственно, сейчас скорее утро. — Чёрт, прости. — Да всё в порядке, — отмахнулась Рей, как будто он мог её сейчас видеть. — Я в общем-то заснула около двадцати минут назад. Добралась домой только к часу. На другом конце провода воцарилась полная тишина, пока Бен, наконец, не пробормотал виноватым тоном: — Это ещё больше усугубляет ситуацию. Рей, извини, я действительно не осознавал, что потревожу тебя… — Сказала же, ничего страшного, — спокойно возразила она, несмотря на ни в какую не желающее отступать чувство вселенской усталости. — Ну, так что? О чём ты хотел поговорить? — Я… просто хотел обсудить твои заметки. Зачитал каждую из них до дыр и… — Правда что ли? — взволнованно произнесла девушка, снова кое-как принимая сидячее положение и ощущая внезапный прилив бодрости. — Какие мысли на этот счёт? Нашёл для себя что-нибудь полезное? — Ты шутишь?! — воскликнул он, и его энтузиазм был хорошо ощутим даже на другом конце провода. — В конце концов, я звоню тебе среди ночи, чтобы обсудить детали. По-моему это говорит само за себя. — Ну, вообще-то, на момент звонка ты не осознавал, что было так поздно. — Какой же я всё-таки идиот, — виновато протянул Бен. — Ещё раз, извини. — Разве не здорово, когда другие доказывают твою правоту за тебя? — Конечно! Именно для этих целей ты мне и нужна. Ну, и, конечно, из-за рагу. — Ну-ну. Рагу. Как я могла забыть! — А ещё из-за твоих гениальных, проницательных заметок. — Да, но это относительно новая функция, так что… В основном моя польза заключается в бесплатных ужинах, по крайней мере так было до недавних пор. — И снова ты меня раскусила. Если бы было возможно услышать, как кто-то улыбается на другом конце провода, то в этот момент они оба были бы застигнуты врасплох. — Я сама получила огромное удовольствие от процесса, — тихо объяснила Рей. — Спасибо, что позволил мне её прочесть. Понимаю, насколько нелегко тебе это далось. Бен, я просто хочу, чтобы ты знал, как глубоко я ценю этот поступок. Он долго и напряжённо молчал, прежде чем негромко признаться: — Я рад, что переборол себя, Рей. Никто никогда не реагировал на мои работы таким образом — даже Сноук, буквально вырвав пьесу из моих рук, просто надругался над ней, презрительно вручив обратно оставшиеся от неё ошмётки. То, что ты вообще выразила желание ознакомиться с моим творчеством, не говоря уже о потрясающих заметках и бесценных словах поддержки. Понимаешь… для меня не может быть ничего дороже. К своему собственному удивлению, Рей обнаружила, что его маленькая речь заставила её прослезиться. Никогда не считая себя особенно эмоциональным человеком, в который раз за время их знакомства она открывала в себе эту незнакомую сторону своей натуры. — Бен, я буду рада помочь, чем только смогу. Поверь мне, я нисколько не преувеличивала, когда говорила, что эта пьеса просто великолепна. Вместо ответа, он снова надолго замолчал. — Рей, я… Её сердце ушло в пятки, и девушка, выпрямившись в кровати, ждала продолжения, затаив дыхание. Бен, кажется, всё не мог на что-то решиться, и она мягко подтолкнула: — Бен, нет ничего такого, чего ты не мог бы мне рассказать. Я здесь. Слушаю тебя. Некоторое время мужчина колебался, а потом судорожно вздохнув, еле слышно спросил: — Ты... Тебе никогда не казалось, что ты встретила кого-то слишком поздно? Нахмурившись, Рей откинулась на подушку, прежде чем тихо уточнить: — Что ты имеешь в виду? — Будто ты должен был повстречать кого-то на жизненном пути гораздо раньше, но по какой-то причине этого не произошло, и ты чувствуешь, что потратил впустую годы, занимаясь откровенной чушью, прежде чем этот человек, наконец, не вошёл в твою жизнь? — сделав паузу, Бен пробормотал. — Если бы мы только повстречались несколько лет назад… Возможно, тогда я был бы совершенно другим человеком, сделал бы другой выбор… На этих словах мужчина резко замолчал, а Рей тихо, но уверенно возразила: — Ты мне нравишься именно таким, какой есть, поэтому боюсь, что здесь не смогу с тобой согласиться. Кроме того, думаю, что мы встречаем нужных людей именно тогда, когда наступает подходящий для этого момент — это, если отталкиваться от того, что вся концепция «судьбы» правдива. Пока что не до конца определилась в этом вопросе. — А я вот определился, — резко, почти грубо возразил Бен. — Всегда в это верил. А теперь убеждён в этом больше, чем когда-либо прежде. Как по команде, уже ставшая родной стая бабочек в животе Рей ожила и беспорядочно запорхала из угла в угол. Нервно сглатывая и пытаясь утихомирить своё сердцебиение, девушка отозвалась: — Ничего не знаю наверняка, но полагаю, что некоторым вещам в жизни действительно суждено случиться. — Именно, — решительно подхватил Бен. — Как будто какая-то сила вела тебя к определённому мгновению или… человеку. Каждая дорога, каждая бессонная ночь… Возможно, даже твоё же собственное осознанное решение. Как бы там не было, в конечном итоге эта встреча полностью и навсегда меняет твое представление о жизни в целом и понятие о том, кем ты действительно хочешь быть. Разговор приобретал всё более глубокий тон и, следовательно, опасное направление, особенно, учитывая то, что Рей не спала уже вторые сутки. Сомневаясь в своей способности здраво мыслить, неуклюже хихикая и следуя своему инстинкту самосохранения, девушка всё же предпочла отшутиться. — Да ты, как я погляжу, решил удариться в эзотерику. Бен, тебе бы сценарии для «Доктора Кто» писать. — Сначала ты заказываешь чай вместо кофе, а теперь упоминаешь «Доктора Кто». Чует моё сердце, если будешь продолжать в этом ключе, в один «прекрасный» день прилюдно затянешь «Боже, храни королеву». Смех Рей был абсолютно искренним, когда та с озорными нотками в голосе спарировала: — Не исключено. К слову, мы могли бы на выходных сходить в караоке-бар. Только, если уж мне придётся петь «Боже, храни королеву», ты непременно должен будешь выбрать что-нибудь из репертуара Nickelback. — Только через мой труп! Хихикнув и услышав, как на другом конце Бен рассмеялся в ответ, Рей ласково добавила: — Меня это совершенно не удивляет. Через мгновение смех утих, и Бен так долго молчал, что девушка уже было начала беспокоиться, не прервалась ли связь, однако спустя несколько секунд мужчина, наконец, снова заговорил. — Знаю, как это прозвучит, и не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко, но мне просто необходимо, чтобы ты понимала, что я… — неожиданно притихнув, Бен, казалось, изо всех сил пытался то ли подобрать правильные слова, то ли успокоить нервы, прежде чем, наконец, продолжить: — …что ты лучший друг, который у меня когда-либо был. Несмотря на то, что они оба прекрасно осознавали, что эти слова только частично отражали то, что так хотелось сейчас донести мужчине, для Рей они были дороже всего на свете. — Ты действительно так думаешь? Шмыгнув носом, Бен фыркнул в ответ: — Ты лучше кого-то ещё знаешь, как хорошо я лажу с людьми. Неужели тебя это по-прежнему удивляет? Рассмеявшись и поправив сбившееся одеяло, Рей подтвердила: — Если честно, не особо. В любом случае, спасибо… Это очень много значит для меня. Они оба замолкли на несколько секунд, а затем Бен шёпотом произнёс: — Извини, что разбудил тебя. — Прекращай извиняться. Я только рада. Тем более, мне действительно нравится с тобой болтать. — Правда? — голос мужчины практически прогремел в её ухе, когда ничем неприкрытая радость от её маленького признания отразилась в этом коротком слове. — А что, это для тебя новость? Мне кажется, в последнее время я провожу больше времени с тобой, чем с Финном, а ведь мы с ним довольно долго были соседями по комнате. — По идее меня сейчас должны мучить угрызения совести, но… Всё с точностью до наоборот. Видишь ли, я крайне эгоистичный человек. Неодобрительно покачав головой, Рей осторожно возразила: — Почему ты всегда отзываешься о себе с такой злобой и ненавистью? Послушать тебя, так Бен Соло — кровожадный монстр. — Наверное, чтобы оправдать возлагаемые на меня надежды. — Я бы хотела попросить тебя перестать относиться к себе настолько несправедливо. По крайней мере, в моём присутствии. — Тебя это раздражает? — Просто ни к чему это. Лишнее, — честно призналась она. — Я видела тебя в разных проявлениях, и поэтому знаю, что в глубине души ты мягкий и чувствительный человек. Одним словом, форменный плюшевый мишка. — Чего-чего? — глубоко оскорблённым тоном глухо откликнулся Бен. — Ну, ведь знаешь, что я права, — продолжала поддразнивать Рей. — Сам посуди, ты постоянно ставишь чувства других людей превыше своих. Ты щедрый, мягкий… — Рей, ты не понимаешь сути, — внезапно прервал он серьёзным голосом. — Я такой не со всеми. Только с тобой. Замерев от неожиданности, Рей тихо уточнила: — А как же все остальные? — Плевал я на них с высокой колокольни! При этом они одновременно рассмеялись, и немного помедлив, Рей добавила: — Эх, сдаётся мне, что не следовало бы радоваться такому повороту событий. — Следовало или нет, что есть, то есть. Рей, меня совершенно не волнуют другие люди. Их ожидания, их мнения — мне просто безразличны. Но с тобой я… Не могу подобрать правильных слов… Это… нечто особенное. Бен снова замолк, но Рей и без лишних слов знала, что их обоюдное молчание было вызвано не столько отсутствием тем для разговора, сколько тем простым фактом, что ни один из них ни в какую не желал завершать разговор. — Давай вместе поужинаем завтра вечером? Или ты работаешь? — спросил мужчина, как-то по особенному застенчиво, даже после всех недавних откровений. — Я ужасно хочу обсудить с тобой заметки. Все до единой! Но только… наверное, всё-таки не сейчас, посреди ночи. — Говорят, ночь — это самое подходящее время для глубоких философских дискуссий. — Да? Почему? — Бытует такое мнение, — подхватила Рей, — что, человек слишком устаёт, чтобы подвергать свои мысли и слова строгой цензуре, поэтому всё сказанное обычно является правдой. — Похоже на то, что происходит после того, как выпьешь пару бутылок пива. Под действием алкоголя язык заметно развязывается. — Ну, в принципе можно напиться с недосыпа. Но тогда действительно пиши пропало. — Ты что же, хочешь, чтобы это вошло в привычку? Мои звонки тебе в любое время суток? Умыльнувшись, Рей продолжила нервно играть с краешком своего одеяла: — Нет, по телефону всё иначе. — Значит, ты хочешь сказать, что я могу, как ни в чем не бывало, взять и заявиться к тебе посреди ночи? Замерев от неожиданности, Рей услышала, как мужчина на другом конце провода тихо ругнулся себе под нос, прежде чем поспешно броситься оправдываться: — Рей, прости… Я не это имел в виду… — Можешь, — чуть слышно произнесла девушка, не задумываясь, — если хочешь. Как только слова слетели с языка, Рей охватило осознание того, как отчаянно она сейчас желала, чтобы он принял это спонтанное предложение. Не имея ни малейшего понятия, чем это будет чревато им обоим, она до боли закусила губу, ожидая, пока до него, наконец, дойдет истинный смысл её слов. — Повтори? Выдохнув, девушка выполнила просьбу Бена: — Я сказала, что ты можешь приехать, если, конечно, хочешь. Отчётливо слыша его тяжёлое дыхание на другом конце провода, Рей смиренно ожидала ответа, затаив своё. — Ты решила поиграть со мной? — внезапно огрызнулся Бен, заставляя её вздрогнуть. — Нет, я… — Тебе чертовски хорошо известно, как это звучит, Рей, — громко прорычал мужчина, тон которого казался ей сейчас более яростным, чем когда-либо раньше. — Ты также отлично знаешь, как я к тебе отношусь, поэтому приглашая меня на грёбаные постельные беседы… — Я отношусь к тебе точно также, — едва успев прошептать эти слова, девушка заметила, что те сразу же заставили его замолчать. — Что ты сейчас сказала? — хрипло потребовал Бен, голос которого звучал так тревожно и так глубоко, что её кожа начала покалывать. Теперь, когда она наконец-то нашла в себе силы произнести это вслух, отрезав все пути к отступлению, у Рей не осталось абсолютно никаких отговорок, чтобы не пойти ва-банк. — Бен, я бы никогда не стала играть с тобой в подобные игры, зная о твоих чувствах и понимая, что я… Я чувствую то же самое по отношению к тебе. Но мы всё ещё… Нам нужно поговорить о… — Даже не думай двигаться с места! — безапелляционно отрезал мужчина, изумленно выдыхая. — Буду у тебя через двадцать минут. Только попробуй заснуть! На этих словах Бен просто повесил трубку, оставив Рей наедине с царившей в её квартире тишиной и судорожно прижатым к уху телефоном, а также полным непониманием того, пребывала ли она сейчас вне себя от безграничного восторга или дикого ужаса.